***
— Блять! Я что уснул? Кэйа в сердцах выговаривается не самыми цензурными словами припоминая, что Чайлд иногда слишком громкий. — Ага, — он ухмыляется, — Выплакался и убаюкался на моей могучей груди. — Иди ты, — стукнув по лбу, сказал юноша, — А вообще, спасибо тебе. Правда, большое спасибо. — Угу. Парни сделали себе перекус и сели смотреть очередную шаблонную комедию. — Этот фильм херня полная, Кэй. — А до этого мы шедевры мирового кинематографа смотрели? — Убойные каникулы не трожь! — Не уважаешь мнение старших, да? — Ты меня тут возрастом не шантажируй, — состорив обиженное лицо и надув губы пробубнил Чайлд. Кэйа рассмеялся. Он любил рыжика за это, за его простоту. Хотя никто бы его таковым не назвал, но ведь они и не знали его, так как знал Кэйа. — Ой, кстати, Чайлд. — Чего? — с полным ртом снэков пробормотал рыжий. — Представь ситуацию, ты не хочешь встречаться с человеком, но хочешь с ним поговорить, как бы ты поступил? — Кэй, ты ебнулся головой об полку пока я спал или да? — В смысле? Тарталья уселся по удобнее, смотря прямо на парня и наконец прожевав еду начал: — Ты противоречишь сам себе. Если хочешь поговорить придётся встретится, ну или напиши ему. Не разводи драму там где её нет и не усложняй свою жизнь. — Почему ты решил что это «он»? — Я имел ввиду человека, но кажется ты сейчас подтвердил, что это парень. Тарталья хихикал, а Кэйа был готов придушить эту наглую морду прямо сейчас. — Ладно, может я и глупый, но я сейчас в каком-то подвешенном состоянии, не знаю что чувствовать и делать. — Слушай, у нас же послезавтра будет пьянка по поводу окончания третьего курса, да? Кэйа сделал вид, что все отлично помнил, но это было не так. В последнее время память его подводила, потому что в голове слишком много других мыслей. — Вроде бы, но я не сильно хотел на неё идти. — Неа, ты идёшь. Развеешься и отдохнёшь, может потом и придумаешь решение своей проблемы. — У меня нет выбора? — У тебя нет выбора, — хихикал Чайлд. — Когда-нибудь я тебя убью, Тарталья. — Сам хоть доживи до этого дня! В него полетела подушка, а затем и плед. Возмущению рыжего не было предела и он раздражено кричал: — Не кидайся МОИМИ вещами В МОЕЙ квартире в МЕНЯ! Ребята смеялись и действительно хорошо проводили время, особенно после тяжелого закрытия сессии и стресса.***
— Мне правда хорошо или это очередная иллюзия после которой станет еще хуже? — Кэйа размышлял по дороге домой, — Возможно, вся наша жизнь это иллюзия. Мы живем от одного хорошего момента к другому, думая что наша жизнь состоит из черно-белых полос, но не видим что и в плохие, тяжелые и сложные времена мир не меняется и остаётся таким же удивительным и прекрасным. Иногда нужно остановится и посмотреть вокруг. Тебе больно и ты не знаешь что делать дальше, но небо. Ты всегда можешь посмотреть на него и расслабится, остановится и успокоить мозг, который уже смирился и потерял свой свет, но он всегда может найти что-то новое. И тогда тебе станет немного легче. Нужно верить в лучшее, ведь это единственное, что остаётся нам в этом мире жестоких людей и разбитых надежд. Альберих любил вот так думать о различных вещах. Это успокаивает и даёт хоть какие-то силы на дальнейшее существование. Эти размышления и его лекарство и его яд.***
— Альберих, если ты через три минуты не вытащишь свою задницу из душа, я выпью весь алкоголь в баре! Венти тихо постукивал по двери. Ему было скучно ждать вечера их пьянки-выпуска-третьего-курса и он пришёл к Кэйи, который мягко говоря был не готов к посетителям. — Ну Кэйа, выходи уже! Юноша уселся на пол, спиной облакотивщись к двери. — Кэ-эйа, — запел Венти — Снова кинул меня одного-о, как больно быть здесь одному ка- Его песня оборвалась, а тело напряглось от злого выражения лица синеволосого. — Я тебя щас из окна выкину. — Ну Кэй! —Идиот, у меня мать дома, если бы она услышала, то нам обоим прилетело, — Кэйа сжал челюсти так что жевалки двигались на лице. —Ой, — парень замялся и притих, — Прости, я не подумал. — Все в порядке, расслабься. — Все равно извини, иногда мне нужно быть чуть серьезней, — виновато опустив голову, ответил Венти. — Эй, ну ты чего? Это же буквально ты, тебе не нужно меняться под кого-то, будь собой, дурачок! — Наверно, — выдохнул паренек, — Ты прав, но мне кажется что я веду себя как-то не правильно. Многие могут думать что это образ и именно поэтому я отталкиваю людей. — Я не знаю что сказать, тебе стоит принять себя таким какой ты есть. Будь настоящим, это самое лучшее что можно сделать и если тебе нужна- — Нет, не нужно. Я сам ладно? — слабо улыбаясь проговорил Венти. — Как скажешь, ну что ж, пошли покушаем? Венти встал в дверном проеме, вопросительно поднимая бровь. — Что ты так смотришь, мы же просто нажремся и будем валяться в чьем-то доме, как обычно! А я хочу на утро не умереть от голода. — Разумно. Ты реально умный. Кэйа. Я вообще ничего с наших пьянок не помню. — Ну наши пьянки и общажные это разные вещи согласись, — улыбнувшись, сказал Кэйа. — Да, после наших кроме памяти отбивает ещё и карту Чайлда, — хихикнул паренек. — Хаха, откуда у него столько денег до сих пор понять не могу. — Кэй, нам надо искать папиков пока ещё можем что-то, — задумчиво протягивает Венти, смотря в потолок. Юноша с косичками залился смехом. Его смех всегда как бальзам на душу. Но только когда он смеётся искренне. Кэйа любил его за это, за его оптимизм и веру в лучшее. Такой светлый человек, переживший нечто ужасное, но все же не ушёл от своих принципов. — Так, кушаем и выходим. Мы же успеем? — Должны. Естественно они опоздали. Никто этому даже не удивился. Эти двое всегда опаздывали, даже если выходили за два часа до назначенного времени. — Мы же вовремя? — играя бровями проговорил синеволосый. — Ага, — фыркнула Розария, — Как обычно. — Рози, ну хватит быть таким шипом. Сама роза, но такие шипы, ах, — Кэйа наигранно закатил глаза. — Господи, замолкни, Чайлд попросил ради приличия вас подождать, а теперь я иду напиваться. — Она не меняется, —вздохнув сказал Венти. — А мне кажется все мы изменились. Хотя бы внутренне. Кэйа действительно так считал. Время меняет не людей, но их убеждения и мировоззрение точно. «Я никогда не буду делать этого» и вот через какое-то время ты уже это делаешь. Поэтому все люди меняются внутренне. — Мы помогли друг другу изменится, помаленьку, но помогли, — пробурчал парень. — Так все хватит разговоров, пошлите отрываться! — юноша громко прокричал на весь дом и побежал в глубь квартиры, а его косички прыгали из стороны в сторону. И они действительно отрывались как могли. Танцевали будто их не видели, пели будто их не слышали и пили будто у них бесконечная печень. Атмосфера в баре стала интимнее, приглушенный свет, множество разгоряченных тел прикосались друг к другу, становилось жарче, музыка была слишком громкая и ударяла по перепонкам, как и крики отдыхающих. Не привык Кэйа пить и отдыхать в таких местах. Лучше какой-то уединенный тихий бар, где все друг друга знают с тихой музыкой, репертуар которой не менялся последние пару десятилетий. Из-за духоты Альберих вышел на улицу во двор. Ночной воздух освежал, он прикрыл глаза и запрокнул голову. Порыв ветра залез под рубашку, непритяно щекоча. Стоило все же на несколько пугавец застигнуть её. Резинка, держащая волосы в низком хвосте, совсем съехала и держалась на кончике. Кэйа убрал её и провёл рукой по волосам, импровизируя расчестку. — Тебе всегда шло с распущенными, — неожиданно проговорил хриплый голос откуда-то со спины. Кажется синеволосый был слишком пьян чтобы быть на стороже и не заметил, вышедшего человека. Парень обернулся и глазам своим не поверил. Либо судьба стала к нему благосклонней, либо он спит. — Не думал что ты придешь на такое мероприятие. — Я тоже, но решил, что отдых не помешает, — с заплетающимся языком пробурчал красноволосый. Кэйа был удивлен, ведь Дилюк точно не тот человек, который будет так глупо напиваться на какой-то общажной вечеринке. Слишком на него не похожа. — Хэй, тебе может уже домой? — Нет! — он вскрикнул и отступил на шаг назад, не давая к себе подойти, — Не хочу домой. — Почему? — поинтересовался Кэйа, закуривая сигарету. — Навивает воспоминаниями о человеке с кем уже не смогу быть. Альберих задумался. Где-то внутри он надеялся что тот человек—он. Его грела мысль о том что он может быть тем о ком думают, о ком помнят, кем дорожат. Да и хочется, просто напросто—хочется. Глупое и несбыточное. — Не знал что ты куришь. — А что ты вообще знаешь? — грубо проговорил Кэйа. Алкоголь сыграл плохую шутку и парень завелся с пол оборота, выплеснув свои скопившиеся эмоции на человека, которого не хотелось даже в шутку обижать. — А ты хоть когда-нибудь что-то рассказывал о себе? — сквозь зубы прорычал Рагнвиндр. — Зачем мне было самому рассказывать, если тебе было неинтересно?! Говорить в пустоту бессмысленно. Я хотел быть услышанным, понимаешь? Они застыли друг напротив друга. Все недосказанности, все обиды и претензии были готовы вот-вот перелитья через край. — Извини…извини, Дилюк, я слишком грубо выразился- — Мне не нужны твои извинения, — слишком четко ответил красноволосый и, развернувшись, ушел. Кэйа смотрел в спину уходящему парню. И чувствовал как сердце бешено бьется. — И прекрати быть спасателем, который не может сам себя спасти, — тихо говорил Дилюк, но Альберих слышал его, — Позаботься о себе хоть немного. Иначе это убьет тебя. Слова еще долго отдавались эхом в его голове. Будто-то в чем он боялся себе признаться—наконец-то сказано. Он упал на колени, не в силах больше стоять и держаться. В голове проносились мысли о том что он в порядке и с ним все хорошо, так зачем о себе заботиться? Что-то сломалось внутри и сейчас он не мог взять себя в руки и сказать самому себе успокоится и натянуть эту уродскую маску, которая так хорошо приросла к его лицу. Маску того, у кого всегда все хорошо. не мог. Ему просто хотелось уйти из этого мира. Все эмоции и чувства что он прятал и игнорировал, все не самые хорошие ситуации, в которых он абстрагирался, вся боль и обиды, зависть и ревность—абсолютно все сейчас навалилось на него и окончательно сломило. Он держался так долго и сейчас ничего не может сделать. Лишь плачет, сидя в грязном дворе позади бара, притягивая дрожащие колени к груди. И никто не придет к нему, никто не утешет, никто не поможет. У него был лишь он сам. Сам себя поддерживал, сам себе помогал, сам мотивировал себя, сам себя успокаивал. Но сейчас он потерялся среди всех этих непонятных эмоций. Не может думать, не может двигаться, не может дальше жить. Его ноги плетуться по знакомому маршруту. Тело трясет, голова ватная, а все лицо заплаканное, ну и плевать. Плевать, что подумают другие. Он устал подстраиваться под других, устал быть марионеткой в чужих руках. Он хочет быть самим собой, со всеми его тараканами и заскоками. Хочет чтоб его поняли и приняли, но кажется в этом мире это самая большая удача. В прошлой жизни ты должен был быть спасателем или кем-то таким, чтобы в этой ты принял себя или нашёл того кто поймет тебя и поможет принять. Кэйа выходит на крышу многоэтажки. Так знакомо. Тут совершенно ничего не меняется на протяжении многих лет. Сколько же раз он сюда приходил в надежде сбросится, чтобы его ничего не останавливало. Не долг перед семьей, не страх, не мысль о том что это не поможет. Как же он хочет освободится от этого всего. Почувствовать настоящую свободу. Парень садится на край, хватаясь за перила над головой. Думает о том, что если сейчас просто упадёт, то ничего ужасного не произойдет, а всем станет только лучше. А самого парня уже ничего не будет беспокоится. Ночной город был довольно красив отсюда. Раньше бы Кэйа наслаждался таким прекрасным видом, но сейчас он казался ему отвратительным, как и он сам. «Ты просто слабак, который не может справится с парой слов. Разве раньше тебе не говорили что-то более болезненное? Все что ты можешь это без конца критиковать себя и жалеть. Это ты ужасен, а не этот мир. Не скидывай ответственность на того кто не может ответить!» — думал Кэйа. Он еще долго сидел не двигаясь, по щекам катились слезы, а на лице была улыбка. Всегда улыбался, когда плакал. Ведь так легче обманывать себя. «ты такой странный, Кэйа» Возможно, он действительно был таким, может это самообман, стоит ли верить тому что говорят другие? Или все же не нужно слушать чужое мнение о себе? Все внутри перевернилось, он физически ощущал насколько у него плохое состояние. Опять плачет и жалеет себя. Опять не может ничего сделать. Лишь на сожаления он и способен. Сожаления о не сделанном, о своей жизни, своих поступков и чувствах. Он встаёт. Из кармана вываливается пачка с сигаретами. "просто сделайте вид, будто никто не умирал" На краю крыши так и остались те сигареты. А вдали слышались шаги. Он снова не смог. Сколько он ещё так продержится? И продержится ли? Закончить можно всё так легко. А вот жить со всем этим грузом в разы сложнее.