***
— С Днём Рождения, сын! Отец...это он так ведь? Он жив и всё хорошо? Это...это правда? — Спасибо, отец! Я тебя так люблю! Дилюк улыбается. Ему хорошо, ведь папа рядом и он защитит ото всего на свете. Такой светлый и добрый ребёнок, которому суждено слишком быстро повзрослеть. — Идите погуляйте, а вечером будет праздничный ужин! Он выходит из дома. Так вкусно пахнет. Чем интересно? Запах прохладного летнего дождя. Почему именно такое сравнение? Рагнвиндр понятие не имел, но с Кэйей всегда была одна и та же ассоциация. Холодный дождь, который смывает всё и дарит только свежесть. — Люк! Синеволосый кидается его обнимать, сваливая с ног. Разве Кэйа был в его сне раньше? Вроде бы да или все же нет? — Я так по тебе соскучился! — Ну, кхм, я тоже соскучился, — смущенно произносит мальчишка. Маленькие ручки обвивают шею и притягиваются к чужому телу. Такое родное и тёплое. Дилюк прикрывает глаза, всего на секунду, но в следующий момент он видит лишь горящий дом. — Нет! Отец! Снова горит. И он ничего не может сделать. Сидит на коленях и смотрит в на пожирающий все что ему дорого дом. — Пожалуйста! Я так боюсь, не бросай меня, мне так страшно, пожалуйста, папа, пожалуйста. Это сон. Сейчас он проснётся и всё, ему не нужно переживать эти мгновения вновь, как минимум до следующей ночи. — Дилюк! Стоп, быть не может, нет. — Кэйа? Кэйа! Он бежит по горящей траве к тому, кого не хотел терять. К тому кого хотел защищать и помогать. К единственному с кем чувствовал себя также хорошо, как с отцом и даже лучше. Но не успевает. Как и всегда. Вокруг только огонь. В его снах всегда погибал отец, а он лишь с комом в горле смотрел на это, но сегодня всё обернулось ещё хуже.***
— Кэйа! Парень вскакивает с кровати. Его трясёт. Пот капельками скатывается со лба. «Это же сон, да? Просто глупый сон. Я не...нет» В голове белый шум, а мир будто перевернули с ног на голову. Руки рыскают по столу. Зачем? Он понимает, что этого не стоит делать, но сейчас двигается инстинктивно. Хотя, возможно, это далеко не инстинкты, а потаённые желания, которые так хорошо Рагнвиндр скрывал всю жизнь. Он хочет увидеть парня прямо сейчас и плевать если будет жалеть о своем решении через минуту. Он человек и падок на свои же желания, которые появляются в одночасье и противиться им невозможно. Рациональность покинула его в тот момент когда он увидел сгорающего Альбериха. Сейчас им двигали только желания и страх. Страх за того о ком хотел забыть, но не получалось все эти годы. Он выходит на улицу и делает звонок. Ну вот пути назад нет.***
Кэйа уже подбегал к его дому. Сердце билось так сильно, что он его не чувствовал. А голова, которую он старался удерживать холодной, твердила лишь одно: «будь в порядке» Он забегает в большую ограду, в которой расположен сад с различными цветами и декоративными деревьями. Красивое место для расслабление. Он вспоминает, как Дилюк завороженно рассказывал какой сад сделает, когда вырастит. А по центру будет беседка, в которой они будут пить чай, рассуждая о мире и всём не свете. Альберих пробегает по каменной дорожке, направляясь к дому и видит его. Сидит на крыльце. Как и раньше. — Дилюк! — Господи, Кэйа...ты- Он смотрит на него глазами, в которых стоят слёзы, а на щеках множество дорожек от них. — Кэйа, ты в порядке, — его голос дрожит, — Я так рад, что ты в порядке. — Конечно, всё хорошо, — Он встаёт на колени на пару ступеней ниже, чем сидит парень и берет его ладони в свои, — Посмотри на меня, хей, все хорошо, я здесь живой и здоровый, как видишь. Ты напугал меня, но я теперь тут, я рядом. Дилюк медленно кладёт голову на его плечо. Он тихо всхлипывает, утыкаясь в его шею. — Ты все также пахнешь, — красноволосый шепчет эти слова почти неосознанно. Кэйа не понимал, как ему реагировать на это. Дилюк сейчас такой подавленный и сломленный. Он не может оставить его одного. Больше никогда не оставит. Смуглые руки осторожно, еле касаясь, дотрагиваются до плеч и слегка сжимают их. Боится сделать что-то большее. — Обними меня...обними меня нормально. Как раньше. По его телу будто разряд тока прошёлся. Осознание того что они сейчас также близки, как когда-то давно ударило в голову. Но просьбу он выполнил. Прижал так сильно как мог его слабое и уставшее от истерики тело к своему. — Эй, ты дрожишь весь, пошли в дом. Тебя нужно согреть, на улице ещё холодно, простынешь же. — Угу, — тихо ответил он, отдавая себя в руки Кэйи. Парень взял его на руки и Дилюк не сопротивлялся. Альберих с небольшим усилием подхватил тело и направился в дом, стараясь двигаться аккуратно и медленно. Дотащив его до кровати, (немного запутавшись в коридорах дома) он пошёл на кухню. — Ммм, Кэйа? — Я здесь. Поставил чайник, заварю чай, чтобы ты согрелся побыстрей. Дилюк начал елозить на постели, вылезая из-под одеяла. — Нет-нет-нет, лежи, у тебя до сих пор вся кожа покрыта мурашками. — А ты, — падая на подушку шептал Дилюк. — Всё ещё заботишься обо всех. Кэйа бы ответил, что не о всех он заботиться, а только о близких. Но почему-то озвучивать эту мысль было страшно, а еще он бы смутился, захотел бы убежать. Сейчас это непозволительная роскошь. — Крепкий чёрный без сахара? — А? — Ты до сих пор пьёшь такой чай, да? Рагнвиндр слабо улыбнулся. Помнит? Это радовало его. Тёплое чувство разливалось в груди. О нем не забыли, всё что было когда-то, возможно еще ценно и не потеряло хоть какой-то смысл. — Угу. — Сейчас принесу. Подожди немного. Как бы Дилюк не пытался унять дрожь у него не получалось. Он немного успокоился когда увидел Кэйю, но какой-то страх все ещё заставлял подрагивать. Нет ничего ужаснее чем зависеть от чего-то, тем более от собственных кошмаров, которые подкидывает мозг каждую чертовую ночь. — Вот держи, выпей. И, кстати, эм, почему ты меня позвал? — Альберих смущённо отвёл взгляд. Присутствие Рангвирда заставляло его сердце трепетать, хотя мозг твердил о неправльнности происходящего. Тревога почти сошла на нет, но он все равно хотел узнать почему именно он. — Если не хочешь говорить, то не говори. — Мне кошмар приснился, я не хотел доставлять тебе проблем, но- — Все в порядке, — перебил его Кэйа. — Ты никогда не доставлял мне проблем, — парень слабо улыбается одними уголками губ, — Просто я удивился, когда ты мне позвонил, хорошо что не поменял номер телефона. — Я же староста, у меня все номера есть. — Староста, который почти не бывает в универе, — Кэйа снова улыбнулся. Он казался таким мягким, почти что бархатным, хотелось прикоснутся к его коже. — Кто бы говорил, я вообще-то на заочном, — фыркнул Дилюк. Он сделал последний глоток тёплого чая и чувствовал как он согревает. Приятное ощущение. — Ты все ещё дрожишь. Тебе холодно? Дай-ка температуру проверю. Тёплая ладонь накрывает потный лоб и по телу прошлась волна приятных мурашек, а щеки слегка порозовели. Ему вроде давно не пятнадцать, а подростковая неловкость всё равно присутствует. Или проблема в самом нахождении синеволосого рядом. — Да нормально все уже, — отмахивается и прячет лицо Дилюк. — Как скажешь. Тебе ещё что-то нужно? Сердце просит одного, разум говорит другое, а парня разрывают непонятные противоположные чувства. Обида от поступков давно минувших лет и тоска по когда-то самому близкому человеку. Сегодня он уже совершил импульсивный и, возможно, глупый поступок. Так что будет идти на поводу у сиесекундных желаний и дальше. Сегодня можно, парень отпускает самого себя и говорит: — Пожалуйста, останься со мной, — еле слышно пробубнил парень. Рагнвиндр был не из тех кто с легкостью может показывать свои настоящие эмоции и чувства. Но сейчас он был таким беззащитным и открытым. И Кэйю это удивляет даже больше чем поздний звонок. — Конечно, если ты этого хочешь. Я не могу тебе отказать. Кэйа укладывается на кровать, предоставляя место для Дилюка на своей груди, куда тот и ложится, утыкаясь носом в чужое тело. Или же все еще родное? Может, на эту ночь все и будет по-другому. — Люк, — тихо позвал парень. — Что? — Расскажи про свой кошмар. Он сглотнул. Насколько сильно он пожалеет обо всем что было утром? Он уверен что на сотню из десяти. Парень молчал ещё какое-то время, но все же решился. Сейчас он не в силах противостоять своим внутренним желаниям. Желанию быть услышанным. Желанию побыть слабым в чужих сильных руках. Желанию избавится от напряжения, которое существует из-за сокрытия эмоций. Пока он говорил, слёзы начали течь, а тело вновь трясти. — Хей, — Кэйа осторожно убрал прилипшую прядь волос. — Всё хорошо, слышишь? Ты молодец, все будет в порядке. Он утешал его поглаживая плечо и осторожно вытирал большим пальцем слёзы со щёк. —Я...прости. Сам не свой после всего этого. — Не стоит извиняться. Отдохни, а я буду здесь, хорошо? Тебе так будет спокойнее? — Да, спасибо тебе, спасибо. Дилюк начал понемногу успокаиваться, а чуть позже и вовсе уснул, тихо сопя на груди Кэйи, сжимая в своём кулачке футболку парня, притягивая к себе. — Теперь я тебя не брошу. Кэйа хочет прижать его к себе ещё ближе и больше никогда не отпускать, но понимал, что этому не бывать. Пока он размышлял об этом, возникла еще одна мысль. О том какой Дилюк красивый, даже если он вредный и строит из себя черт пойми кого. Рукой он аккуратно проводит по щеке парня, гладя ее и вытирая последние слезинки. «Я всегда буду восхищаться тобой снаружи и внутри, потому что ты потрясающий, Дилюк.» Красноволосый почти мурчал терять о его ладонь. Его тело хотело тактильности и тепла. Хотя никогда сам в это не признается. Упертость и страх всегда останавливали его от раскрытия истинных своих желаниях. — Я надеюсь ты когда-нибудь меня простишь и в твоей жизни больше не будет этих ужасающих кошмаров. Я хочу чтобы ты был счастлив, Люк, — шепчет Кэйя в надежде, что его слова станут реальностью. Когда Рагнвиндр уснул, а на дворе наступило утро, Кэйа решил уйти. Он понимал, что будет чувствовать Дилюк, когда проснётся и если Кэйа будет рядом, то неловкость вырастит в двойне. Выходя из дома (какой уж дом, это чертов особняк не хуже предыдущего поместья Рагнвиндров), Альберих заметил что-то по другую сторону от поворота к калитке. Ночью из-за темноты он не увидел этого, но сейчас, пройдя к нужному месту. Кэйа увидел небольшую деревянную террасу со столиком и стульями, повернутыми в сторону моря. На глаза навернулись слёзы, а на лице появилась улыбка. Измученная, но такая настоящая. Радость и умиротворение появились на душе синеволосого. — Я рад, что ты не отказался от своей старой мечты.