Чтобы ты сдох так же, как она.

Визг тормозов, окровавленное детское тельце, лежащее на холодном грязном асфальте, бордовая поблескивающая лужа, стремительно растекающаяся вокруг девочки. Громкие возгласы людей вокруг, то и дело щелчки камер и телефонов, не прекращающихся ни на секунду, несколько звонящих в спасательные службы. Все эти шумы пробивались сквозь плотную пелену, окружившую тело парня, наблюдавшего за этой картиной. Он не находил в себе сил сдвинуться с места, пошевелить хотя бы пальцем. Ни один мускул не дернулся на лице мальчика, лишь крупные горькие слезы катились по бледным щекам, сплошь усеянным рыжими веснушками. Спустя несколько десятков секунд он смог прийти в себя и тут же бросился к маленькому тельцу, неестественно лежащему перед красной сверкающей, но до сковывающей боли знакомой машины. Когда мальчик подбежал к телу, его лицо окончательно померкло; голова сестры была повернута в сторону, из затылка вытекала огромная лужа темной крови с небольшими серыми кусочками. Цветастое, самое любимое ее платье, все пропиталось красной вязкой жидкостью, кое-где виднелись грязные разводы, руки были раскинуты по сторонам от тела, ноги вывернуты под непонятным углом, глаза и рот раскрыты в немом ужасе. Парень обессилено упал на колени, протянул не слушавшиеся дрожащие руки к маленькому тельцу; он застыл в таком положении, не в силах прикоснуться. Слезы с новой силой накрыли его, застилая глаза полупрозрачной пеленой. Мальчик кончиками пальцев коснулся ладошки сестры, все еще ощущая ее тепло, он легко сжал ее руку, болезненно улыбнулся и попытался переложить ее к себе на колени. Люди наблюдали за ним с ужасом и сожалением, но никто не захотел его остановить. Руки коснулись запачканного платья, он неловко отряхнул прилипшую грязь. Парень посмотрел на свои ладони: многочисленные линии на ладонях окрасились в бордовый цвет, что-то горячее стекало по рукам. Вдруг сквозь пелену белого шума в ушах мальчик услышал, как наконец открывается дверь автомобиля. Кто-то негромко хлопает ею и осторожно идет навстречу потерянному парню. — О господи. — слышится знакомый голос. — Леш, я… — Заткнись. — неожиданно для себя и других стальным голосом произносит Алексей, сжимая окровавленные кулаки. Парень бережно откладывает тело сестры в сторону, а затем резко поднимается и кидается на говорившего. — Ты тварь! Ты ебаная тварь! — он хватает воротник белой рубашки, которая следом же окрашивается в темно-алый цвет. Он сжимает его изо всех сил. — Почему она? Почему именно она? Кирилл ты блять знаешь, что она единственное, что у меня осталось, единственное блять. Ты забрал ее у меня, забрал. Ты — чертов ублюдок. — он со всей силы толкает Гречкина на помятый капот дорогущей машины. Тот, не ожидав такого напора, сильно прикладывается бедром о металл. В его глазах застыл ужас, перемешавшийся с осознанием. — Леш, я правда, я… — Заткнись, завали ебало, Гречкин. — Алексей снова хватает Кирилла за воротник рубашки, крича ему прямо в лицо. — Ты видишь это? — он берет Гречкина за голову и поворачивает его взгляд на девочку, неподвижно лежащую перед ними. — Ты, сука, это сделал. Никто иной, именно блять ты. — он снова поворачивает голову Кирилла на себя и смотрит прямо ему в глаза, с остервенелой злобой произнося: — Какая же ты мразь, как же я тебя ненавижу. Чтобы ты сдох так же, как она. — роняет он, буквально выплевывая всю злость с последними словами, отталкивая от себя Гречкина. Он снова подходит к своей сестре, присаживается на колени и осторожно касается детского личика, закрывая ей глаза, нежным касанием он убирает несколько прядей с лица, волосы уже успели слипнуться, а кровь кое-где запечься, но он не обращал на это никакого внимания. Ему все еще не верилось, ему казалось, что сестра просто спит. Вот она, все такая же живая, теплая, с румяными щечками, в своем любимом платьице и сандалиях просто переутомилась и уснула у него на руках. Его кто-то резко одергивает за плечо. Боковым зрением парень видит, что это прибывшие полицейские и врачи скорой. Его рывком поднимают с грязного асфальта и ведут в сторону его руководителя, которая с ужасом смотрит на все происходящее. — Лешенька, боже мой, ты в поряд… Алексей просто проходит мимо нее, не удостоив ее даже взглядом. Он потерянно бредет сквозь толпу, осматривая свои окровавленные руки. Он не верит, он просто не верит. Это все сон, самый отвратительный и несбыточный сон. Слезы вновь начинают катиться по щекам, капая солеными каплями на ладони, заставляя руки покрыться бордовыми разводами. Парня кто-то аккуратно тянет за локоть. Он поднимает голову и видит перед собой мужчину, выше него на полторы головы точно. — Майор Игорь Гром. — представляется он. — Вы кем были для той девочки? Леша измученно глядит на мужчину и хрипло произносит: — Та девочка была моей сестрой. — Вы видели, кто… — тщательно подбирая слова говорил Игорь. — Сбил ее? — короткий кивок Грома. — Да, видел. Кирилл Гречкин. — с ненавистью произносит он, непроизвольно сжимая кулаки. — Можно узнать ваше имя? — Леша. — Так, Алексей, вашим родителям уже сообщили? — У нас нет родителей. Мы из детдома. — совершенно спокойно и заученно произносит парень, смотря на то, как резко сменяется выражение лица майора. — Простите, не знал. — Игорь растерянно поправляет кепку. — Тогда я свяжусь с вашим руководителем. Надеюсь, что вы будете с нами сотрудничать. — Я сделаю все, чтобы виновный был наказан. Надеюсь, что раз и навсегда. — Тогда, до следующей встречи, Алексей. — Гром кивает парнише. — До свидания. — кратко роняет Леша и уходит вглубь темных улочек города, понимая, что последняя частица счастья в жизни, удерживающая его на плаву, безвозвратно погасла.