I’m hooked on you

*** Серая стена напротив лица, тело трясёт как при температуре, знобит и в тоже время бросает в жар, укутавшись в одеяло практически с головой, он слышит шаги, тихие и крадущиеся, а после гудящую пустоту, этот парень что зашёл, нарушает тишину, останавливаясь возле кровати, смотрит пристально и хихикает, а затем тянется к его волосам, смахивая с лица светлые пряди, но они как на зло падают назад, матрас прогнулся под чужим весом, парень поглаживает волосы и легонько обводит подушечками пальцев покрасневшее ушко, он все ещё улыбался, осмотрев бледное лицо, он наклоняется к губам, целуя как ребёнок, расплываясь в широкой улыбке. Кровать узкая, но места на двоих вполне хватит, он пододвигает к себе Бакуго, прижимая за талию и утыкаясь носом в худое плечо, прикусывая вместе с футболкой, от чего парень под ним шумно вздыхает, а тот утыкается холодным острым носом в его горячую шею, блондина передергивает и он оборачивается, всматриваясь в острую улыбку, в полумраке не видно черт лица, но все же где-то в сердце откликнулось, что это не незнакомый человек, а близкое, совсем родное. – Спи уже, – Кацуки продолжает всматриваться в чужой силуэт, но после наплевав на все это переворачивается лицом к парню и утыкается носом в грудь, и незнакомец словно ожидал этого, откидывается на подушку, подкладывая под свою голову руку, уткнувшись носом в светлую макушку, он успокаивается и вроде бы что-то шепчет, но из-за укутывающего с головой сна это словно через толщу воды. – Ты не представляешь как сильно я тебя люблю, – блондин распахивает свои большие глаза и смотрит на этого парня, а тот лишь растягивает свои губы в улыбке, приподнимая светлые пряди со лба и целуя, он прижимает его так крепко словно это его собственность, но вроде бы сонный Бакуго не против, находясь в оцепенении – Ты такой красивый, ты любишь меня? – Слушай, говнюк, раз лёг – спи, не будешь спать, пойдёшь своей дорогой! – сонный хриплый голос, звучит совсем не строго, а даже как-то по детски, от чего этот парень начал хихикать себе под нос и обнимать сильнее, выцеловывая каждую бледную веснушку на фарфоровой щеке, тот в свою очередь начал мычать и мотать головой. – И я тебя люблю, котёнок! – погладив в последний раз за ухом и поцеловав в искусанные в порыве гнева губы, он откидывается на подушку, забирая у блондина немного одеяла, и прижимает крепче разгоряченного мальчишку ближе к груди, поглаживая талию, изредка проходясь по виднеющимся рёбрам, и вроде бы они успокаиваются. *** В комнате свежо, от чего парень свернулся клубочком под одеялом, изредка подергиваясь от проходящих по всему телу мелких колючих мурашек, он тихо сопит, прижимая к груди уголок одеяла. Через прикрытые жалюзи молочного цвета проникал солнечный свет, тёплые лучи расположились у изголовья кровати, плавно стекая по стене оранжевым светом, а особенно яркие лучи утреннего солнца попадали на светловолосого парня, от ярких лучей он слегка поморщился, сдвигая светлые брови к переносице и надувая губы на манер разбалованного ребёнка, мотнув головой, он с приглушённым стоном перевернулся на другой бок, шумно выдыхая, он расслабляется, от чего его брови поползли вверх, а губы разомкнулись, после продолжая мирно сопеть и пыхтеть во сне. Листва приятно шуршала, а ветер словно подыгрывал мелодию, она со свистом нарастала, продолжая своеобразную колыбель, листва сухо отвечала, за дверью неторопливо кто-то расхаживал, аккуратно закрывая двери, пытаясь не шуметь, но в очередной раз проходя возле комнаты, человек остановился, помявшись несколько секунд, мать стучит в дверь. – Кацуки, просыпайся, – насупив брови и сморщив нос, с недовольным стоном он утыкается в подушку, укрываясь одеялом с головой, на его щеках небольшой румянец, ее голос на удивление нежен, но все такой же эмоциональный, значит сегодня у неё хорошее настроение и довести ее никто не успел, звонкими и уверенными шагами она устремилась на первый этаж, крича что-то отцу. Приподнимаясь с кровати, он осматривает комнату подозрительным взглядом, словно что-то или кого-то выискивая, но так и не найдя потерявшееся он садится и утыкается лицом в ладони, устало выдыхая, резко соскочив с постели, он тащится к столу, на котором аккуратно сложена домашняя толстовка, натягивая ее на себя, он останавливается по середине комнаты, потягиваясь, вставая на носочки, прогибаясь в спине и вытягивая руки вверх. Быстро заправив постель, он бегом несётся в ванную комнату, быстро принимая душ и моя голову, натягивать на мокрое тело вещи достаточно сложно, но всё же справившись с кофтой и нижним бельём, Бакуго опирается об раковину и пристально смотрит в своё отражение. «Уродец» Скорчив лицо, нахмурив нос и брови, он показывает язык отражению, быстро умываясь холодной водой, он хватает щетку, на скорую руку чистит зубы и сплевывает мятную пену в белоснежную раковину, смывая тёплой водой с покрасневших губ остатки пасты, он вытирает рот длинным рукавом, ещё раз взглянув в зеркало, Кацуки приподнимает край толстовки и смотрит на плоский живот, а после повернувшись боком проводит рукой по виднеющимся рёбрам и по сильно выделенной талии, нахмурив брови и оскалившись, сжав зубы, он кидает в раковину щетку, гневно дыша, сжимая кулаки, но после блондин все же поднимает щетку и выходит из ванны, хлопая дверью. По лицу текут небольшие капельки воды, стекающие из мокрых пышных волос светло пшеничного цвета, импульсивно смахивая их рукой и кусая припухшую губу, он шустро спускается на первый этаж, раздраженно заходя на кухню и присаживаясь за стол рядом с отцом, он спокойно читал какую-то книгу, скорее всего его какой-то детектив или сопливую драму, но по его заинтересованному взгляду можно было предположить что эта дурацкая толстая книжонка была достаточно интересная. – Доброе утро, сынок, как спалось? – Мицуки потрепала его мокрые волосы и поставила перед ним кружку с горячим кофе, присаживаясь за соседний стул и притягивая к губам свою кружку с бодрящим напитком, отец опустил свою книжку и мило улыбнулся блондинке, быстро играясь бровями, от чего она тоже улыбнулась в ответ и подмигнула ему, смотря на всю эту картину, Бакуго лишь фыркнул, брезгливо поёжившись, опуская глаза пунцового цвета в полную кружку, прислонив стакан к губам он отпивает кофе, все так же не поднимая свои глаза на заигрывающих родителей – Тебе сегодня в больницу, ты не забыл? – Нет – сжав ручку стакана, он не поднимает свои глаза на мать, лишь прожигая дыру в кружке кофе, постукивая нервно пальцами по стенке кружки, ее взгляд словно прожигал его и находиться под ним становилось все труднее и труднее. Все же не вытерпев ее пристальный взгляд, он отводит глаза от стакана и поднимается со своего места, оставляя кружку на месте. – А, кстати, звонили из твоего колледжа и сказали подойти с результатами, это будет что-то типо собеседования, так что собирайся потихоньку – кинув на неё короткий взгляд, сквозь который можно было увидеть небольшой страх и испуг, ее алые глаза словно усмирили его, от чего он сглотнул, сделал прежний непоколебимый вид и поднялся в свою комнату с сердитым лицом. Хлопнув дверью, он измученно тащится в краю и усаживается на аккуратно заправленную кровать, устало утыкаясь лицом в руки, шумно выдыхая, но после сразу же поднимаясь и подходя к шкафу, Бакуго опирается на дверцу сделанную под темное дерево и прогибается в спине, вытягивает чёрные широкие джинсы и большое чёрное худи с рисунком змеи на спине, закрывая шкаф и присаживается на корточки, открывая небольшой ящик с нижним бельём и носками, вытянув первую попавшуюся пару со смайликами темно бордового цвета, он натягивает их на себя, после чего так же быстро натягивает до безобразия широкие джинсы вместе с толстовкой, штаны держащиеся только на бёдрах, болтались практически до пола, схватив с пола чёрный рюкзак со значком с нарисованным черепом. – Ты готов? – Мицуки приходит незаметно от чего он вздрагивает и оборачивается на ее голос, Кацуки коротко кивает, складывая ключи в рюкзак – Выглядишь хорошо, но можно было надеть и поприличнее – она пристально всматривалась в его одежду, но после закатив глаза и цокнув языком, она выходит из комнаты, Бакуго мельком глянул в зеркало и нахмурил брови, окинув себя расстроенным взглядом, прикусывая губу до неприятной тянущей боли, он тащится вслед за ней. Фигура матери выделялась особой изящностью: худые плечи с выпирающими ключицами, узкая спина, тонкая талия, округлые бёдра и пышные формы ног, которые смотрелись достаточно сексуально и женственно, ее торчащие в разные стороны светлые волосы, бледные веснушки и пунцового цвета глаза, уходящие в бордовый ближе к зрачку, она надевает каблуки и выходит из дома, приятно стуча каблуком по аккуратно сделанной плитке, цвета темного шоколада, достав свои белые кроссовки, начищенные до блеска, быстро их натянув он несётся за матерью. В последние дни лета на улице стояла тёплая погода, местами даже было настолько жарко, словно жаришься в дьявольском котле, сев в машину к матери, пристегнув ремень, он откидывает голову назад, шумно выдыхая и прикрывая глаза, в груди что-то мерзко колотило, а дрожь в ногах переходила рамки дозволенного, прикусывая губу и ехидно скалясь, он смотрит в потолок дорогой иномарки, покусывая свои заветренные губы, все же он открывает глаза и наблюдает за торопящимся отцом, бегущим до машины, все же сев на переднее сидение, они срываются с места. Отец уткнулся в свою потрепанную временем книгу, изредка посматривая на дорогу, Мицуки говорила по телефону со своей лучшей подружкой, при этом ярко искренне смеясь, но не отрывая взгляд с дороги, управляла машиной она уверенно иногда даже агрессивно, пускать мать за руль это как вызов, при виде обгоняющих ее водителей, она словно вспыхивала и жала педаль в пол, а костяшки рук всегда бледнели. Отец же водит машину спокойно, не торопясь, пропустит любого, от чего иногда от матери получал подзатыльник, хоть и уверенностью от матери он не отличался. – Слушай, не хочешь сходить в кафе завтра, у меня как раз выходной, – она зажала телефон между ухом и плечом и включила поворотники, надувая пузырь из жвачки и растягивая при этом губы в обворожительной улыбке – давай гадать не будем, а то мало ли, а то у меня много проблемных в доме. Стуча пальцами по колену, Бакуго пытался унять свою тревожность, разглядывая свои кроссовки, быстро дергая ногой, из небольшой ранки на покрасневшей губе потекла кровь, закрывая глаза, он еле слышно сопит, пытаясь быть не слишком громким. Больница в которой они были меньше недели назад, не оставляла хорошего отпечатка на его памяти, всегда ассоциируется с мерзкими пробирками заполненными кровью и мутной слюной, безжизненно белые коридоры, запах хлорки, от которого кружится голова и темнеет в глазах, мерзкие старухи говорящие громко по телефону, когда они с матерью проходили мимо они брезгливо смотрели в след, начиная ядовито перешёптываться, не стесняясь осуждения тыкали пальцем, от таких воспоминаний слюна выделялась в больших количествах, тошнота подкатывалась к горлу, а гнев накрывал с головой, оскалив зубы, он хмурит брови и отводит глаза на мать, нацепив на лицо невозмутимый, спокойный вид, пряча своё рвущее, выворачивающие на изнанку чувство беспокойства и нетерпения. Его высокомерный вид ломали и рвали на части его ярко пунцовые глаза, отражавшие как зеркало его боязнь, выдавая его с потрохами не слепым окружающим, Мицуки имела более серьезное лицо чем сын, но все же, где-то в глубине души она переживала за Кацуки, имея желания притянуть его к себе и успокоить, поглаживая по торчащим волосам, не обращая внимание на проходящих мимо людей, но вот гордость не позволяет, единственное что она может, это встать ближе к своему ребёнку, пытаясь хоть как-то морально поддержать его, спасая от боязни. Неприятно чувствовать на себе взгляды других, их осуждение чувствовалось на коже кислотой, которая шипела и разъедала до глубины души, подойдя к нужному кабинету, мать усадила его на лавку, потрепав по пушистым торчащим в разные стороны волосам, и скрылась за бледно белой дверью, ее каблуки приятно звучали на плитке с отколотыми краями, но оттертой до белизны и блеска, от чего она смотрелась как новая, женщина сидевшая на другом конце коридора, смотрела с каким-то мутным соболезнованием в глазах, навалившись на спинку кресла, Кацуки закинул ногу на ногу и сложил руки за голову, делая вид что он уверен в себе и прекрасно знает результат в конверте. Вдоль стены с конвертом в руках уверенно шла девушка, на вид ей было столько же сколько и Бакуго, короткое каре перекрашенное в темно синий цвет подходящее по описанию ближе к чёрному, бледная кожа контрастно смотрелась с таким оттенком волос, она была худой от чего штаны и толстовка словно висели на ней, она слушала громко музыку, которая слышалась даже через ее наушники, старая женщина в другом конце коридора зацокала и закачала головой и начала хрипеть что-то по типу: «Ох уж эта молодёжь, а вот раньше у нас...», Кацуки ненавидит такие мерзкие застрявшие в развитии и во времени высказывания, если бы в нем совсем не присутствовали терпение и пофигизм, то от этой престарелой женщины не осталось бы и мокрого места. Часы, над кабинетном куда зашла Мицуки, неприятно тикали и действовали на нервы, пыхтела та старуха в углу рекреации, мерзко причмокивала и шуршала сумкой, женщина, сидевшая чуть подальше открытого окна, наконец-то встала дождавшись своей очереди в крайний кабинет, поправив юбку, она скрылась за дверью. Наконец послышались шаги сопровождающиеся стуками высокий каблуков, дверь из кабинета распахнулась, мать вышла с довольным лицом и нахальной улыбкой, продефилировав до сына с небольшим конвертом в руках и всучив ему, она села рядом и начала пристально смотреть, как Бакуго трясущимися руками начал распаковывать белый конверт с его именем и фамилией, внутри был сложенный на пополам лист А4, развернув его он принялся бегать глазами по строчкам, его лицо побледнело, губы начали неприятно покалывать, а глаза начали немного слезиться, вокруг все стало плыть и кружиться, уткнувшись в кулаки, он пытается не завыть как девчонка, свернув лист и положив его рядом на сидение, он поставил локти на колени и уткнулся в ладони лицом, судорожно пытаясь успокоить своё дыхание, от чего грудь ходила ходуном, а ноги начали мелко трястись, собравшись с духом он взял конверт, встал с сидения и посмотрел на мать, без слов говоря о том что им стоит идти в машину. Не поднимая голову, он выходит из больницы вместе с матерью, пытаясь сдержаться из-за всех сил, но сдерживаться выходит только до машины, тихо сев на заднее сиденье, по его щекам покатились слёзы, приземляясь на конверт, вытерая слёзы руками, он откидывает конверт вперед, на передние сиденья машины, наклонившись вперёд упираясь головой в сидение отца, поддаваясь волне разочарования, накрывающей его с головой, не сдерживая всхлипов и ревя навзрыд, да так что отец опускает глаза в пол, его личные рамки и стандарты рвутся в клочья, от чего он хватается за голову и кричит. – Какого хуя ебанная я омега, сука, – соленые капли ритмично капают на резиновый коврик рядом с кроссовками хозяина – Я должен был быть альфой! Что за хуйня?! Это все вы виноваты! Я буду посмешищем, отбросом! – Мы любим тебя таким какой ты есть... – Заткнись! Вся моя жизнь пошла под откос, как я поступлю в колледж? Они меня не примут, особенно на такую профессию, – стуча ногами, он кусает губы до крови, пытаясь заглушить душевную боль физической, – Кому я такой нужен, да ещё и омега? – откинувшись на спинку сиденья, он пытается восстановить дыхание, смотря на мелькающие многоэтажки, но выходит лишь хриплый скулёж, сквозь сжатые зубы. – Кацуки, успокаивайся, я не думаю что они принимают только альф на следовательское дело, им это не выгодно, тем более уже все учебные заведения пытаются быть толерантными ко всему этому – Мицуки не оглядывается, по ее голосу можно понять что в какой-то степени она соболезнует своему сыну, она стучит пальцами по рулю, внимательно наблюдая за тем что происходит на дороге, но через зеркало заднего вида можно было увидеть, мягкую улыбку матери и спокойные глаза, от чего на душе немного полегчало. Выезжая из города, начали заканчиваться высотки, веющие мертвой тишиной и серой атмосферой, переполненные дороги, бегущие на работу люди, не замечающие на своём пути ничего, но вместо этого стали появляться небольшие домики с пышущими жизнью и свежестью садами, эти чувства и атмосферу ни за что не постигнут те, бегущие по тротуарам с полными папками бумаг, вечно поглядывающих на часы, они увязли в серости городов и высоток, по этому Кацуки не любит азиатов, за их слепоту к миру, они не понимают себя, живут виртуально, хотят семью, но и пальцем не пошевелят ради этого. Маленькие домики сменяются лесом, а после снова появляются многоэтажные здания в виде небольших городков, расположенные перед подножием самого учебного заведения. – Это общаги? – он гнёт бровь и тычет пальцем на симпатичные здания, отец лишь ухмыляется и кивает. – Да это они. Красивые, правда? – он оборачивается и смотрит на подростка с красными глазами и горящими губами, на его вопрос он крутит головой и отворачивается в другую сторону, рассматривая мать, ее чёрное платье с глубоким вырезом на груди и бедре, смотрелось чарующе, но и была в этом своя доля вульгарности, ее платье ярко переливалось на солнце, от чего можно было сравнить его с ночным небом. – Котёнок, ты не против того что потом к бабушке поедем? – она паркуется на одном из многих свободных мест и оборачивается на сына. – Нет – его пунцовые глаза переливаются под настырными лучами, прорывающимися сквозь грязно краснеющие облака. Мицуки схватила папку и вышла вслед за Бакуго, она приятно цокала каблуками, от неё пахло свежим сладким одеколоном, подхваченный ветром, он приятно разносился по улице, ее платье красиво развивалось на порывах ветра, она остановила его за руку и посмотрела ему в глаза, они были красными, с полопавшимися капиллярами и влажными, от чего блестели и отражали рыжеватое небо, она улыбнулась уголками губ и поцеловала в лоб. – Я уверенна в том что тебя возьмут, – она провела тонким бледным пальцем по нижнему веку с тёмными синяками, погладив его по голове, они направились дальше, дверь открылась с мягким, тягучим скрипом, он не похож на скрип старых деревянных дверей, прямо напротив входа сидела вахтерша, престарелая старушка, ее тёмные волосы были прибраны в неаккуратный пучок, на ее прямом носу, с круглым, смотрящим вверх кончиком, были круглые очки, она что-то пыхтела себе под нос и перебирала стопку бумаг. – Извините, а где находится кабинет директора? – Мицуки приятно улыбнулась той женщине, она в свою очередь быстро подняла глаза и улыбнулась в ответ, отрываясь от своих бумаг, хоть она и была азиаткой, она отличалась от тех что были в городе, этим она и понравилась Кацуки. – Ой извините, что-то я заработалась в последнее время, вы для поступления? – старушка поправила очки и окинула Бакуго изучающим взглядом, от чего он поднял выше голову и отвёл взгляд – так фамилию назовите? – Бакуго. – Да-да, вот и вы, так, проходите вперёд по коридору, поворот на право, там будет лестница, вам нужно на второй этаж, кабинет 59, он будет слева от лестничного пролёта, – она указала пальцем на коридор, а после перевела свой взгляд на лицо матери, и улыбнулась как-то по особенному. – Хорошо, спасибо – она схватила сына за руку и потащила за собой, после обнаружения подъема на верх, она отпустила, начиная напевать какую-то мелодию, остановившись перед дверью в кабинет, она повернулась к сыну и стала поправлять волосы и платье, ее грудь приятно выглядывала из под темной ткани, бледная кожа красиво контрастировала, тихо выдохнув, раздался стук в дверь. – Да, входите – ручка двери провернулась и первая через порог шагнула Мицуки, а после уже и сам блондин, он ничуть не волновался, на его лице отображалось приятное спокойствие, директор сидел за своим столом спиной к окну, напротив его стола стоял кожаный диван, он указал пальцем на него – присаживайтесь. – Утром сегодня поступил звонок, сказали что мой сын поступил – она подала документы директору и откинулась на спинку дивана, мельком взглянув на сына и убедившись что все хорошо, она продолжила осматривать директора, он был явно не высокого роста, с седоватыми висками, круглыми чёрными глазами, на нем был строгий костюм с галстуком, а на столе стояла горячая кружка кофе, он окинул жадным взглядом Мицуки и переключился на документы. – Так, Кацуки верно? – он кивнул и продолжил пристально смотреть на его лицо – ты уже получил результаты теста? – Да получил – он отвёл взгляд в сторону и подал белый конверт в руки мужчине, он спустил очки на кончик носа и стал вчитываться в текст, нога Кацуки начала непроизвольно дёргаться, от чего Бакуго положил на неё руку и попытался успокоиться. – Ну смотри, мы можем отправить тебя в чисто группу для омег и ты будешь получать, точно такое же обучение – он откинулся на спинку кресла и подал конверт обратно, блондин открыл рот, но не стал перебивать мужчину и дождался окончания его речи. – Я не хочу к омегам, можно меня к альфам? – мать посмотрела на него с небольшим шоком, но все же поняла что спорить с сыном бесполезно, директор никак не отреагировал, лишь перевёл взгляд на подростка и стал задумчиво трогать щетину. – У нас конечно есть чисто группа для альф, и думаю что ты вывезешь их нагрузку, но в эти группы мало кто поступает, но могу тебе предложить объединённую группу, там есть и альфы, и беты, и омеги, – он поочередно загибал пальцы, а Бакуго пытался себя успокоить, убеждая себя что никто не пытался задеть его самолюбие. – А нагрузка там такая же, как и у альф? – он нахмурил брови и поднял голову вверх, в этот раз директор посмотрел на него с каким-то неразборчивым уважением, понимая что парень не из простых. – Малыш, нагрузка будет такой же, как и у факультета альф, – в этот раз на лице Бакуго засияла ядерная ухмылка, Мицуки в ответ тоже ухмыльнулась и приняла из рук директора документы, примечая взгляд директора, направленый на грудь выпирающую из выреза – Так значит я вас записываю в объединенный класс, а кстати завтра будет заселение в 14:00, не опаздывать, а то все комнаты могут достаться другим, завтра идёшь забирать пропуск, форму и так далее, там вроде бы должны все сказать, не забудь посмотреть свой кабинет и имя классного руководителя. – Спасибо большое, – блондинка взяла папку в руки и встала с дивана, направляясь к выходу – До свидания. – До свидания. Дверь захлопнулась, она расслабленно выдохнула и вручила сыну папку, принимаясь поправлять платье и грудь, распушив чёлку, она забрала папку и улыбаясь начала трепать сына по волосам, из-за поворота начали раздаваться тяжёлые шаги, говорящие о скором приближении кого-либо, и вот из лестничного пролёта вышли мужчина и молодой парнишка, мужчина был не молодым, но и не совсем старым, Бакуго дал бы ему лет 40-45, его накаченный торс хорошо виднелся сквозь капельно белую рубашку, парень, что стоял рядом с ним был чуть выше него, имел кудрявые тёмные волосы и противное лицо, покрытое веснушками, его зелёные глаза отображали ржавое небо, от тяжелого взгляда семейки Бакуго этот парень опустил глаза и как будто бы вжался в этого мужика, от такого вида Мицуки оценивающе обвела его взглядом, а Кацуки в свою очередь нахмурил брови и скривил губу, вцепившись в руку матери, он потащил ее к выходу, что-то бурча под нос, проходя мимо стола вахтерши, он с надеждой встретиться окинул ее последним на этот день взглядом. На улице начиналась гроза, первая большая капля упала ему прямо на нос, от чего он нахмурил свой курносый нос, тот парень вызывал у него раздражение и агрессию, приятно расползающуюся по всей груди, заставляя руки сжиматься в кулаки, и понимание того что он превосходит его в своих личных качествах, этот придурок даже близко не стоял с ним. – Этот парень, которого мы видели, кого-то мне напоминает, только вот кого... – она задумчиво отвела взгляд и медленным шагом направилась к машине, дождь начал сильнее моросить, капли ритмично падали на землю, и разбивались об сухой асфальт. – Не знаю, выглядит мерзко и жалостливо – он фыркнул и ускорил шаг, закидывая руки на голову, уверенным шагом направляясь к машине, покрытую огромными каплями уже льющего как из ведра ливня, волосы начали намокать и кофта постепенно приклеивалась к груди и животу, по лбу и носу текли настырные капли, это единственное что заставило ускорить шаг и побежать к машине. Зубы стучали друг о друга, руки тряслись, а ноги отбивали какой-то странный зашифрованный код, все же он проиграл в этой рулетке судьбы, получая смачный подзатыльник от жизни и яростный смех судьбы в ответ, на его падение лицом в грязь, все его планы рухнули в бездну, и единственное что он мог из себя выдавить это всхлипы и крики, пропитанные ненавистью и агрессией к себе и всему что движется, что попало под горячую руку, и вот снова по его бледным щекам текут слёзы, а мир перед ним снова рушится, все что он вокруг себя строил, потеряло какой-либо смысл в продолжении. Из красного неба лился ливень приятно постукивая по крыше машины, вытирая катящиеся слезы, он пытается быть тихим, от чего ещё больше по его щекам начинают катится слёзы, а воздух встаёт комом в глотке, ливень как стена, ничего не видно, все стало мутным и расплывающимся. – Ты опять плачешь? – она не поворачивая голову спрашивает его, на что он вертит головой и вытирает свои глаза, окрасившиеся в пунцовый цвет, он кусает алеющие губы и пытается отвлечься, смотря в окно, но боль в груди неприятно крутит и до боли тянет, скребясь и пульсирует где-то в районе желудка, от чего в горле появляется ком, а в рот стало поступать больше слюны. Единственное что приходит ему в голову, это обвинения, он вспоминает детские обиды и высмеивание его характера, тела или же его эмоции, воспоминание хоть об одном из тех событий приносит ему не малую боль, словно на свежую рану посыпали солью, а после сильно зажали ладонью, растворяя в крови колючую и жгучую соль, его губа трясётся и наливается кровью от многочисленных укосов, на месте прокусов образовываются синяки фиолетового цвета, с оттенком красного, он зачем-то посасывает губу, способствуя ещё большему расхождению синевы. По щекам покрытым многочисленными бледными веснушками, катятся слёзы, уже смирившись с его беспомощностью и проигрышем, смотря лишь вниз, притупляя взгляд в кроссовки, позволяя слезам катиться, а боли съедать внутренности. Наконец машина остановилась, мать напевала какую-то мелодию, очень похожую на прошлую, услышав знакомый напев, отец подхватывает куплет и даже немного пританцовывает под милый бит, смотреть на всю эту радостную обстановку не особо хотелось, по этому он отвернулся в другую сторону повесил голову, притупляя свой взгляд в телефон, лишь изредка всхлипывая. Дождь по прежнему лил словно из ведра, от чего его кофта намокла и прилипла к телу, точно так же как и волосы, Мицуки приобняла его за плечо и повела в сторону калитки, она была сделана из темного дерева, похожего на дуб, но в качестве основания и так крепкой конструкции участвовали тёмные кирпичи, точно такие же как и присутствовали в постройке дома. До самого дома была выведена дорожка из камня, а по обе стороны от неё рости сакуры, но сегодня не их день, как и у Бакуго, они сегодня не цветут и не сияют, как и он, не пышет стремлением к жизни, смысл потерян до следующей жизни, до следующего цветения, на порог выскочила его бабушка, она в свои в 55, выглядела вовсе не старой, морщины хоть и присутствовали, но не значительные, и то на ее лице выглядит эстетично и даже красили ее, она подкурила сигарету и округлила глаза и хотела было побежать на встречу, но остановила себя, опираясь на невысокое ограждение. – Что случилось, солнышко? – произнесла она одновременно выдыхая сигаретный дым, ее домашний шелковый халат развевался на сильных порывах, оголяя ее стройные бёдра, из под халата проглядывались майка и шорты из такого же материала. В ответ ей Бакуго лишь мотает головой и проходит в дом, попутно снимая на пороге свои промокшие на сквозь кроссовки, носки были влажные, от чего по телу неприятно разносились мурашки, а на полу оставались мокрые следы, капли с волос текли по лбу и плавно спускались по вздернутому носу, останавливаясь на поднятом вверх кончике, а после капая на толстовку, оставляя темное пятно. Опустив голову и убрав руки в карманы, он тащится на второй этаж, в гостиную, под ногами приятно хрустит ламинат, даже сквозь закрытое окно слышен ливень и стекающие осадки по крыше, притупив взгляд в пол, по его щекам вновь бегут слёзы, а в коридоре слышатся легкие шаги, Мицуки выглядывает из-за угла и мягко, совсем невидимо улыбается. – Можно я войду? – ее голос совсем нежен и приятен для ушей, как райский инструмент, она вышла из-за угла и поправила платье, прислушиваясь к дыханию сына. – Да – его голос дрожит, из-за чего он себя прерывает и отворачивает голову в противоположную сторону, она легонько, будто подкрадываясь подходит к нему и садится рядом, он смотрит вниз скрывая лицо светлой челкой, на это лишь она улыбается, при этом опуская вниз уголки губ – почему именно я, у меня уже было все рассчитано, как это могло произойти... – У судьбы другие планы на тебя, все что ты хочешь всегда будет противоположно, а когда тебе это уже и не надо, она даёт тебе с верхом, по этому, солнышко бери что дают, беги со всех ног – она взяла его лицо за подбородок и приподняла его вверх, смотря прямо в глаза, покрасневшие белки с небольшими кровавыми молниями капиллярами блестели, от поступающих с каждой секундой слез, пунцовые похожие на кровавый закат глаза бегали по лицу матери, а после все же остановились на ее глазах, они тоже были немного влажными, она прошлась большим пальцем по темному нижнему веку, вытирая слезы и чмокнула его в губы, от чего он расплылся в приятной улыбке, укладываясь к матери на колени – Если судьба тебя наградила таким подарком, то почему бы этим не воспользоваться, что тебе мешает быть первым омегой, на этой чертовой планете живет около 7 000 000 000 человек, и ты думаешь что ни один из них тебя не полюбит? – на что он ей кивает и вытирает рукавами слёзы, на что она смеётся и мотает головой – Не глупи, я уверена что половина из учащихся в твоём учебном заведении влюбятся при первой же встрече и возможности. – от этих слов на лице возникает вредная улыбка, от этого она тоже ухмыляется и треплет его по волосам, а после наклоняя голову и поглаживая по бледной щеке покрытую светлыми веснушками, – Я когда только переехала с мамой в Японию, для учебы в университете, была очень расстроенная своими результатами теста, как только я пришла в свою группу, а я постоянно опаздывала, по этому застала всех, посмотрела на всех с высока, да так что все альфы приняли меня за свою, все пытались бегать за мной, дарить какие-то конфеты, один даже стихи мне писал и подкидывал в ящик, для азиатов в новинку что к ним пришёл в школу европеец или европейка, да ещё и нужного пола, от чего все с ума сходили, – она сглотнула, поглубже вдохнула и принялась дальше рассказывать – Помню твой папа меня впервые увидел, у него чуть глаза на лоб не полезли, но он не подал виду, делая вид что не заметил, меня это смутило конечно, как это так, даже не посмотрел на меня. Я начала ловить себя на мысли что слишком много о нем думаю, по рассуждав, я придумала план по захвату, вечно маячила перед ним, юбки короткие одевала, записалась с подругами на кружок для болельщиц, так как знала что он баскетболист, но все зря. Как-то раз, ближе к вечеру, я возвращалась с тренировки, на небе закат, сакура цветёт пахнет свежо словно я не в реальности, иду задумалась и выскакивают из-за угла два парня, один жирдяй из моего класса, а второй чуть постарше вроде бы на год... – Пойдёмте чай пить – бабушка появилась из-за угла незаметно, от чего они одновременно подняли на неё свои красные глаза, мать Масару улыбнулась и лишь отмахнувшись рукой побежала вниз. – Ну вот, они хотели схватить меня, но одному я в колено пнула каблуком, он потом так рассердился, что я даже успела подумать что мне пиздец, но появился твой папа, избил их и подал мне руку и он пошёл провожать меня домой, и тогда я поняла что это тот самый, как мне и снилось. Тогда на его каменном лице все же появилась та самая миленькая улыбочка, которую я так люблю. Я когда через полгода забеременела тобой, помню у моей матери такой шок был, она даже хотела выкинуть меня из дома, но потом она даже обрадовалась, когда родился ты. Ну ладно, котёнок, поднимайся пойдём чай пить, а то бабушка гнездо совьет. Хохотнув они поднимаются, она смотрит в зеркало, то поправляя платье, то прическу, Кацуки же взъерошив волосы, потягивается, выгибаясь в спине, взъерошив волосы, она целует его в лоб и пропускает сына вперед, от чего он хоть и не особо уверенно, но с поднятой головой спускается на первый этаж.