Соседка

Юна проснулась и сразу же пожалела об этом. Во рту сушило, голова раскалывалась на части, в животе что-то бурчало, а конечности не хотели слушаться. С трудом разлепив веки, она попыталась подняться, но не смогла, сильное головокружение заставило вновь рухнуть на подушки. Вокруг было темно. Заскулив, она стала шарить вокруг себя рукой, надеясь обнаружить хоть что-нибудь, телефон, лампу, стакан с водой, но пальцы находили лишь ткань простыней и одеяла. Очень хотелось пить. Спустя пару минут, всё ещё ощущая себя полностью разбитой, Юна предприняла попытку сползти с кровати, раз уж встать нормально не получилось. Она тянула тело ногами, упираясь пятками в скользкие простыни, и вскоре добралась до края, откуда благополучно рухнула на пол, не рассчитав рывка. Пока она ворочалась на мягком ковре, слегка хлюпая носом от внезапно полившихся слёз, на шум пришёл Хёнджин и включил в комнате свет. — Боже, ты в порядке? — он кинулся поднимать её скрюченное тело, — не ушиблась? — Нет, — просипела Юна, — но по ощущениям я умираю. Хмыкнув, блондин поднял её с пола и усадил обратно на кровать, напихав побольше подушек под спину для лучшей опоры. Затем он вышел из комнаты и вернулся с таблеткой и стаканом воды. — Выпей, — он протянул лекарство, — у тебя голова, наверное, жутко раскалывается. — Спасибо, — она залпом залила в себя всю жидкость и быстро проглотила таблетку, после чего откинулась на подушки и закрыла глаза. — Поспишь ещё? — спросил Хёнджин, — тебе надо прийти в себя, лучше отдохни побольше. — Можно мне ещё воды? Он принёс ещё два стакана, один протянул Юне, а второй поставил на тумбочку рядом с кроватью. — Спасибо, — она выпила воды и снова закрыла глаза, — посплю. — Если снова захочешь пить, на тумбочке возьми. Отдыхай, я чуть позже зайду проверить тебя. Он выключил свет и ушёл, оставив дверь слегка приоткрытой, а Юна провалилась в тяжёлую дрёму. Окончательно проснулась она уже ближе к вечеру. Нельзя сказать, что самочувствие было хорошим, слабость так и не прошла, как и лёгкое головокружение, но самостоятельно встать и выйти из спальни теперь не казалось непосильной задачей. Она пошла в ванную комнату и обнаружила, что косметика хоть и смыта, но не до конца, отчего под глазами остались чёрные круги, лицо опухло, волосы стоят колом и больше похожи на воронье гнездо, а из одежды на ней только футболка, которая, очевидно, принадлежит Хёнджину. Мысленно сказав спасибо вселенной за то, что хотя бы трусы на месте, Юна умылась и как могла расчесалась, но сил принять душ уже не осталось, хотя её кожа была противно липкой от пота. Еще раз печально взглянув в зеркало, она взяла курс на кухню, где что-то готовил Хёнджин. — Ну, как ты? — спросил он, когда она села на стул за барной стойкой. — Могло быть и лучше, — слабо улыбнулась Юна, — Хёнджин, прости меня за джинсы и конверсы, я заплачу за них, и ещё больше прости за то, что от меня столько неприятностей. Мне так стыдно. — Так ты всё помнишь? — с грустью спросил он. — К сожалению, я не из тех людей, у которых после пьянки отшибает память. А жаль. Юна действительно помнила всё. И слюнявые поцелуи Тэджуна, которые она не могла остановить, и его пальцы, мнущие её руки, бёдра и грудь. Помнила и Феликса, который ушёл, не попытавшись даже взглянуть ей в лицо, и Чанбина, который, по сути, спас её. Помнила, как Хёнджин, тащивший её на руках до своего дома и попытавшийся поставить на ноги, чтобы достать ключи, получил порцию рвоты на свои дорогие джинсы и кеды. Помнила, как вырвало ещё раз, когда он отвёл её в ванную, слава богу, в этот раз не на него, а в ведро и на собственное платье, однако Хван держал ей волосы. Единственное, что вспоминалось не так хорошо, это как он её умыл и уложил спать, незначительные детали во всей этой тошнотворной истории. Промелькнувшие в памяти картины прошлого вечера заставили Юну заскулить, и она уронила голову на стол, закрыв лицо руками. — Эй, слышишь, тебе не нужно переживать из-за меня и стыдиться, всё в порядке. — он выключил конфорку, на которой стояла кастрюля, и подошёл к барной стойке, — меня больше волнует твоё состояние после инцидента с этим придурком Кимом. Юна подняла голову и долго смотрела на Хёнджина, прежде чем ответить. — В сухом остатке ничего ведь не произошло, — равнодушно сказала она, — Самое противное не то, что меня обслюнявили и облапали без согласия, а то, что я ничего не смогла с этим поделать. Это чувство беспомощности — я ненавижу его. — Понимаю, — он сочувствующе сжал её руку, — Тэджун ответит за то, что сделал, но об этом сегодня не будем. Сейчас я могу что-нибудь сделать для тебя, чтобы стало хоть немножко легче? — Почему ты так добр со мной? — вдруг заплакала Юна. — Я ведь тебе никто. Мы и знакомы-то без году неделя. — Просто ты мне нравишься, — тихо сказал Хёнджин. Он был шокирован её слезами, ведь до этого момента Юна особых эмоций не проявляла, даже когда они целовались, да даже когда он дрочил себе её рукой. Впрочем, Хёнджин по личному опыту знал, что сухарь снаружи может быть мягким хлебушком внутри. Похоже, вчерашний случай всё-таки больше задел Юну, чем даже она сама себе представляла, иначе бы не надломилась настолько, чтобы показать свою слабость. — Я сварил тебе похмельный суп, — он подвинул ей рулон с салфетками и вернулся к плите, чтобы разлить по тарелкам уже готовый хэджанкук. — Давай поедим. — Я не заслуживаю такого классного друга, как ты, красавчик. — Юна громко высморкалась. Они ели и плакали уже вместе, Хёнджин от того, что суп был невыносимо острый, а Юна ещё и от душевного раздрая. Закончили трапезу вспотевшие, лица и уши приняли красный оттенок, определённо, перца блондин не пожалел. — Слушай, ты можешь с работы отпроситься хоть на пару дней? — вытирая салфеткой пот со лба спросил Хёнджин, вдруг вспоминая, что завтра понедельник, — Тебе бы в себя прийти не помешало. — Не знаю, я раньше никогда не просила даже отпуск, — задумалась она, — но ты прав, лучше бы отлежаться немного. — А где мой телефон? — Когда я тебя вчера нёс, телефона не было. — он почесал голову, — а где ты его последний раз видела? — В сумке. А сумку, похоже, оставила на диване у Феликса. — Я ему сейчас позвоню, спрошу. Сумка действительно оказалась там, но Юна наотрез отказалась, чтобы Феликс принёс её сейчас, или чтобы Хван сам за ней сходил. — Слушай, у него голос очень расстроенный, — заметил Хёнджин, положив трубку, — мне кажется, он сильно переживает, так хотел поговорить с тобой. — Сумку можно и завтра забрать. — Юна поёрзала на стуле. — Я позвоню на работу с твоего телефона, номер наизусть помню. Несмотря на выходной день, ей всё же удалось дозвониться до своего руководителя и попросить об отгулах, объяснив внезапную острую необходимость сильнейшим пищевым отравлением. Тот никак не хотел уступать, и Юне пришлось даже изобразить блюющий звук прямо в трубку: — Ох, простите, господин Пак, — клокотала она в айфон, — но представьте, что будет, если меня вырвет при разговоре с клиентом, боюсь, лояльности к компании тогда не видать. Спустя двадцать минут они всё же договорились, что несрочную часть работы она сделает позже, а обзвон клиентов и срочные дела пока перенесут на другого сотрудника. — Готово, — удовлетворённо улыбаясь, Юна протянула мобильный владельцу, — я свободна на два дня. — А ты неплохая актриса. — отметил Хван, с интересом наблюдавший за этим представлением. — Не знаю, я так напряглась, что с меня сто потов сошло, если честно. — Ты не хочешь ванну принять? — предложил блондин. — У меня есть пена с ароматом мяты, неплохо освежает. — Я уже говорила, что ты классный? — Говорила, но я готов слушать это вечно, — он засмеялся, — я пошел набирать воду, а ты посуду в посудомойку сложи пока, если не сложно. Юна зашла в санузел и с наслаждением втянула носом аромат перечной мяты, исходящий из наполненной водой и пеной ванны. У неё самой в доме был лишь душ и поддон с высоким бортиком, где возможно было максимум посидеть, а у Хёнджина оказалась полноценная ванна, в которой можно по-царски развалиться и кайфовать. Она скинула уже грязную футболку, нижнее бельё и села в горячую воду. Разморённая, не сразу услышала стук в дверь и очнулась, лишь когда Хёнджин позвал: — Эй, ты там в порядке? — Да, — она лениво открыла глаза, — что хотел? — Можно зайти? Я тебе чистую одежду принёс. Смотреть не буду, обещаю. — Заходи. Хёнджин бочком прошёл в комнату и быстро положил на корзину для белья свою чистую футболку и шорты. Уже на выходе он заметил, странную позу, которую Юна приняла. — А ты почему поперек ванны сидишь, а не лежишь? — поинтересовался он. — Ты же вроде обещал не смотреть? — ухмыльнулась Юна. — Прости, — смущённо извинился он, — уже ухожу. — Да не убегай, — остановила она его, — я просто соскальзываю вниз, если ложусь спиной, ноги короткие для твоей огромной ванны. — Она действительно удлиненная, я долго искал под себя. — Ну вот, а мне теперь не полежать с комфортом. — Может что-то подложить? — задумался он. — В голову ничего не приходит. — Давай подложим тебя? — томно предложила Юна, — ты тоже вспотел и наверняка хочешь освежиться. Хёнджин почувствовал, что его уши, только вернувшие природный цвет после острого супа, вновь наливаются кровью. Также как и щёки. — Я тебе не помешаю? — слегка оторопело спросил он. — Нет, я же сама предложила. Тем более за пеной всё равно ничего не видно, — подумав, она добавила, — трусы только не снимай. Парень не стал делиться с ней сомнениями по поводу стойкости пены и того, что трусы не особо спасут от возможного конфуза, учитывая, что он всё-таки молод, а рядом голая красивая девушка. Пытаясь выглядеть спокойно, он стянул свои пижамные штаны в клетку и белую футболку. Юна наблюдала за ним из-за полуприкрытых век, укутавшись по шею в пену. Когда блондин остался в одних боксерах, она подвинулась, давая ему возможность разместиться. Хёнджин принял полулежащее положение, упёрся пятками в противоположную стенку ванны и развёл руки, приглашая Юну. Она легла ему спиной на грудь, положила голову на плечо, вытянула свои ноги вдоль его ног и, наконец, почувствовала себя максимально комфортно. — Как же хорошо, — простонала она, — совсем другое дело. — Да, хорошо, — согласился Хван, — расслабляет. — Не испорти этот момент своим стояком. — строго сказала Юна. — Много на себя берёшь. — в том же тоне ответил он. Какое-то время они просто молчали, наслаждаясь теплом воды и тел друг друга. Также молча он тёр её спину мочалкой и мыл голову своим цитрусовым шампунем. Спустив мыльную воду, они набрали новую, позабыв о пене, которая скрывала тела. Нагота перестала смущать. Хёнджин обнял Юну и уткнулся подбородком в её плечо, вяло думая о том, как это поразительно ново для него, молчать с другим человеком и не чувствовать себя дискомфортно. — Хёнджин, — вдруг нарушила тишину Юна, — могу я задать тебе личный вопрос? — Конечно. — он провёл носом вдоль её виска и уткнулся им в мокрые, пахнущие апельсином, волосы. — Какой в тебе подвох? — Подвох? — удивился Хван. — Да, подвох. Я не понимаю, почему ты один? Ты красивый, приятный в общении, судя по всему, небедный парень. — перечисляла она, — Я бы сказала, что заботливый, насчёт секса не в курсе, но вспоминая некоторые подробности наших встреч, могу сделать вывод, что целуешься отлично, член у тебя есть, он хороших размеров и функционирует. Так что не так? Тебе это не нужно? Принципиальный одиночка? Предпочитаешь одноразовую любовь? Но вроде ты говорил, что была девушка. — Такая длинная речь и столько дифирамбов, — хихикнул он, — Не знал, что ты так мной заинтересована. — Да я и сама не знала, вроде как, — вздохнула она, — обычно я в душу не лезу, если не хочешь отвечать, не обижусь. — Всё так обыденно, что даже печально. — он задумчиво взял прядь её волос и стал накручивать на свой палец. — У меня были девушки в школе, в университете. Я умею быть общительным и душой компании, раньше много чем занимался, танцевал, пел, был успешным в учёбе, ну и главный козырь — моя неземная красота, сама знаешь, — Юна фыркнула, но Хёнджин пропустил это мимо ушей, — Так вот, я их всех привлекал именно этим образом, а когда мы сближались, было уже не скрыть, какой я на самом деле скучный, что вне стен школы и универа я много молчу сам и раздражаюсь от их пустой болтовни, что из реальных интересов у меня дорамы, танцы и точные науки. Многих это разочаровывало. С последней девушкой меня познакомила мама, это была дочь её подруги. Сохён хорошая и в целом приятная, но всё равно ничего не вышло, большой любви так и не случилось, мы расстались легко, кажется, она была рада этому не меньше, чем я. В конечном итоге всё дошло до того, что мне стало неинтересно кого-то искать, слишком утомительно. Ну, а либидо у меня среднее, я никогда никому не изменял и моменты одиночества спокойно переживал со своей рукой. Вот тебе и ответ на вопрос. Подвох в том, что я ментальный дед. — Какой горячий аджосси мне достался, — улыбнулась Юна, — не замечала, что ты скучный. Может, я и сама скучная, это бы многое объяснило. — Ты не скучная, , — он мягко провёл рукой по её плечу сверху вниз, взял её ладонь в свою руку и посмотрел на пальцы — вода совсем остыла, пора выходить, у нас уже и пальцы сморщились, как у стариков. Уже когда он вытирал её большим махровым полотенцем и наносил на волосы какой-то спрей из своего огромного арсенала уходовых средств, Юна вдруг резко повернулась к нему и обняла. — Ещё раз спасибо за всё, — голос звучал слегка приглушённо, из-за разницы в росте её рот оказался у него где-то под ключицей, — не только за помощь, но и за то, что так откровенен со мной. — Знаешь, — он слегка отстранился от неё, чувствуя, что напряжение в паху начало расти от такой близости обнажённых тел, — было бы неплохо получить откровенность на откровенность. — Не сейчас, — Юна натянула шорты, что он принёс и начала затягивать регулировочные шнурки на талии, — не хочу изливать душу, когда у тебя член дёргается, — она хихикнула, — пойдём лучше спать, тебе завтра рано на работу. Хёнджин бросил на неё недовольный взгляд, расстроенный тем, что она не открылась ему взаимно, он был уверен, что дело не в его полувставшем органе, а в чём-то другом. Впрочем, Хван и сам не любил, когда кто-то копается в его голове, а потому не стал спорить, решив, что взаимная откровенность вопрос лишь времени. Он обернул вокруг талии полотенце, так как себе чистой одежды не брал, и они пошли спать. Юна проснулась от какого-то непонятного шума. Разлепив веки, источник был обнаружен — Хёнджин собирался на работу. Она немного полюбовалась на его стройную фигуру в свете ночника, вспоминая, как вчера ночью они целовались так долго, что потеряли счёт времени, как он трепетно обнимал и как они заснули, переплетя пальцы рук. Немного детский уровень, учитывая, что их влечение было взаимным, но так казалось правильнее, торопиться некуда и незачем. — Хватит делать вид, что спишь, — Хёнджин развернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на неё в упор, — ты можешь раздевать меня глазами и не скрывать этого. — Ты и так раздет, придурок, — Юна бросила в него подушкой, — на тебе только носки и трусы. — Ну я и говорю, хватит представлять, то что под ними. — невозмутимо парировал Хван, доставая из шкафа вешалку с офисным костюмом. — Было бы что представлять, — проворчала Юна, — я уже всё видела и даже трогала пару раз. Хёнджин повесил костюм обратно и бодро прыгнул в кровать. Подмяв девушку под себя, он впился в неё поцелуем. Юна, несколько обескураженная его прытью, не сразу ответила, за что получила лёгкий укус нижней губы. Послушно разжимая рот, она впустила внутрь его язык. Если вчера ночью Хван был с ней очень нежен и деликатен, то сейчас буквально сжигал своей страстью, этот контраст поведения заставлял Юну немного терять голову и желать большего прямо здесь и сейчас. Внезапно он разорвал поцелуй. — Мне надо на работу, — слегка неровным голосом сказал он, — нельзя опаздывать. Он встал с кровати и вернулся к шкафу, достал костюм и стал одеваться. — Да, — Юна ощущала себя ребёнком, которому дали лизнуть леденец и тут же забрали, — Одолжи мне какие-нибудь штаны, чтобы я до дома дошла. — Оставайся здесь, — Хёнджин застегнул ремень штанов и принялся за рубашку, — у меня телевизор больше, чем у тебя, полный холодильник еды и матрас ортопедический, а вечером досмотрим, наконец, дораму, осталась последняя серия. — Ладно. — Даже и сопротивляться не будешь? — он с подозрением окинул взглядом растёкшуюся по кровати девушку. — Ты сразил меня наповал своими аргументами. Пожалуй, я ещё посплю на твоём ортопедическом матрасе, раз уж ты такой гостеприимный. Хёнджин, уже полностью одетый, подошёл и целомудренно поцеловал её в щёку. — Ключи запасные оставлю на крючке у двери, на всякий случай, по поводу сумки я ещё позвоню Феликсу. — Ладно. Юна, конечно, была абсолютно самостоятельным человеком и сто лет как решала все свои проблемы сама, но всё же как приятно иногда отпустить бразды правления и предоставить возможность кому-то о себе позаботиться.