Неидеальная

Луз было приятно вновь встретиться с Эмити спустя неделю после того, как она сбежала от близнецов и не выходила на связь. Даже несмотря на то, что в их первую встречу после этого лицо девушки было заплаканным, а глаза уставшими и грустными. Но Луз ничего не спрашивала, думая о том, что это как минимум неуместно — ведь не зря же Эмити заблокировала её номер. В тот день они совсем немного поболтали и разошлись — Луз пошла домой, а Эмити, отводя взгляд и съёживаясь, дальше вдоль набережной. Луз несколько раз оборачивалась на неё, замечая, что одета она довольно легко и не по погоде, и написала после о встрече Эдрику. Парень был рад получить хоть какую-то весточку от сестры, но Эмити так и не разблокировала номера близнецов. Потом, уже в понедельник, Эмити вышла в школу — не в привычной строгой форме из юбки, блузки, гольф и туфель, а в мешковатом свитере и джинсах, с несколько растрёпанными отросшими волосами и почти пустым портфелем. Даже ручку староста просила у Боши, ловя на себе недоумённые взгляды всех одноклассников. Луз, переглядываясь с такой же удивлённой Уиллоу, встревоженно думала об усталой подруге половину учебного дня, размышляя о том, могла ли она ей помочь. После окончания уроков она решилась подойти и пригласила Эмити на прогулку. Эмити заминалась и отводила взгляд, но согласилась, и час они провели в сквере у школы, обсуждая незначительные новости вроде нового открывающегося торгового центра. Подруга постоянно оглядывалась на сквер, словно искала что-то, и Луз, часто скашивая на девушку взгляд, замечала все малейшие изменения в Эмити. Она и выглядела, и вела себя иначе, словно из идеальной фарфоровой куклы стала обыкновенным человеком. Разбитым человеком. Губы Эмити расплывались в неловкой улыбке, но Луз видела, что её жёлтые глаза, отливающие солнцем, оставались глубоко печальными и несчастными. И Луз не знала, чем она могла помочь. Было бы странно подойти к ней, зная о её гомофобных взглядах, и рассказывать, что однополая любовь — такая же нормальная, как и гетеросексуальная. К тому же, Луз подозревала, что разговоры на болезненную тему — последнее, что нужно Эмити. Пусть она и была неправа, реагируя негативно на отношения своей сестры, но Луз отчего-то было жаль подругу. Она выглядела такой разбитой, словно весь её мир разрушился. Поэтому она раз за разом приглашала одноклассницу погулять после уроков, и Эмити соглашалась. Они гуляли не особо долго, в течении часа или двух, петляя у школы или по дворам, пока не начинало темнеть — а смеркалось осенью рано. Потом Эмити, не поднимая глаз — она теперь почти никогда не смотрела в глаза собеседнику, — говорила, что ей пора идти домой, и они расходились. Таким образом, всего за неделю Луз и Эмити погуляли около четырёх раз. Это была их пятая прогулка после побега одноклассницы. Они привычно попрощались с Уиллоу и Бошей, которые в последнее время постоянно уходили со школы вместе, оделись в раздевалке, вышли из здания и, спустившись с крыльца, двинулись куда глаза глядят. Погода была снежной. За неделю снег выпал ещё больше, плотно укрывая автомобили, деревья и крыши домов. Он приветливо поблёскивал на солнце и скрипел под толстыми подошвами ботинок. Луз куталась в огромную куртку, чтобы не застудиться, и моргала каждый раз, когда снежинки попадали на ресницы. Шапку она забыла дома. Идущая рядом Эмити была привычно тихой и задумчивой. Она смотрела себе под ноги и словно не замечала мира вокруг. Луз, чтобы начать разговор, выбрала нейтральную тему.  — Ты поняла сегодняшнюю тему на физике? Одноклассница моргнула и подняла взгляд.  — А? Физика? Да, вроде бы… Было бы неплохо повторить дома. «Раньше она всегда всё понимала с первого раза», — подумала Луз, замечая, как вьются кончики волос Эмити от снежинок.  — А ты… поняла?  — Немного, — чуть улыбнулась девушка. — Но на самом деле, я плоха в точных науках. Мне больше нравится творчество.  — Правда? — Эмити отвела взгляд и спрятала руки в карманах. — И… чем тебе нравится заниматься? Луз улыбнулась шире.  — Раньше, в детстве, мне нравилось писать. На самом деле, я написала довольно много фанфиков по Азуре… Правда, на несколько лет потом забросила писательство. Луз решила не уточнять, что её фанфики в основном были по Геказуре.  — Почему забросила?  — Так получилось, — пожала плечами девушка, думая о том, что в тот период в её жизни были проблемы поважнее творчества. — Но в последний месяц я пытаюсь понемногу вернуться к старым хобби.  — Получается? — со скошенной улыбкой поинтересовалась Эмити.  — Реабилитироваться сложно, но возможно.  — Рада слышать, — голос девушки потеплел. Они немного помолчали, слушая хруст снега под ногами и шум машин вдалеке.  — А какие хобби у тебя? Голос Луз был спокойным, и спрашивала она с любопытством, искоса поглядывая на подругу. Эмити, не поднимая взгляда с земли, закусила губу и пожала плечами.  — Учёба. Луз повернула голову к девушке.  — Это сложно считать за хобби. Эмити вздохнула.  — В таком случае, у меня его нет.  — А ты бы хотела чем-то заняться? Эмити посмотрела собеседнице в глаза. В её собственных янтарных отражалась надежда, усталость и что-то, чего Луз не смогла понять.  — Возможно. Но у меня вряд ли выйдет. Луз улыбнулась шире и чуть сдвинула брови.  — Когда-то я тоже так думала. Но теперь я вновь могу заниматься любимым делом. Ты тоже сможешь. Взгляд Эмити потускнел.  — Проще вернуться к чему-то, что уже было, чем создать что-то с нуля. Луз приподняла брови и коротко усмехнулась.  — Это звучит, как обесценивание моих проблем. Эмити встрепенулась и резко отвернулась. Кончики её ушей покраснели от стыда.  — Я не… извини. Я не это хотела сказать.  — Всё нормально, — Луз посмотрела на снег под своими ногами. — Но даже если это тяжелее, это не значит, что это невозможно. Подруга молчала несколько минут, глядя куда-то вперёд. Потом, когда они подошли к концу сквера, она тихо пробормотала, и Луз едва ли расслышала её слова:  — Возможно, ты просто сильнее, чем я. Луз удивлённо посмотрела на девушку, но, не найдя слов, промолчала. Они прошли ещё немного, идя близко друг к другу — Луз плечом ощущала куртку Эмити. Потом, заприметив лавочку, девушки направились в её сторону. Подруга смахнула с неё тонкий слой снега и присела, а Луз, вспомнив детство, легла, спиной ощущая прохладу дерева. Затылком она упёрлась в ноги подруги. Эмити чуть удивлённо приподняла брови, сверху-вниз поглядывая на одноклассницу.  — Тебе не холодно?  — К этому можно привыкнуть, — с улыбкой ответила Луз. Эмити отвернулась. Кажется, она зарумянилась, но с ракурса Луз сложно было сказать наверняка.  — Хотя бы головой не ложись на холодную скамейку, — негромко пробормотала староста.  — К сожалению, в моём положении её больше некуда деть, — весело фыркнула девушка. Эмити с полминуты никак не реагировала, а потом молча похлопала по своим коленям. Луз удивлённо взглянула на неё.  — Положить голову? — уточнила она.  — Как хочешь, — напряжённо ответила Эмити, не встречаясь взглядом с подругой. Луз чуть подвинулась вперёд, скользя по скамейке шуршащим материалом куртки, и переместила голову на её колени. Короткие тёмные волосы разлохматились по джинсам одноклассницы. Было теплее. Луз подняла взгляд выше, и на секунду серое небо ослепило своей яркостью. Лицо Эмити было плохо видно, но бледный острый подбородок был ярко очерчен. Они молчали. Пахло прохладой; Луз слышала тихое неровное дыхание подруги. Это было приятно. Вот так лежать на чьих-то коленях и смотреть на серое, унылое небо. Луз прикрыла глаза, слушая, как шумит ветер, и ощущая на своём лице падающие снежинки. Не открывая глаз, она тихо спросила:  — Ты бы хотела помириться с Эдриком и Эмирой? В ответ было ожидаемое молчание. Эмити не отвечала несколько минут.  — У меня не получится.  — Почему?  — Потому что мне больно. Луз взглянула на подругу, прищуриваясь от света.  — Им тоже больно.  — Я знаю.  — Но почему больно именно тебе? Эмити глубоко вздохнула.  — Потому что… Потому что это слишком страшно. Любить свой пол. Луз недоумённо нахмурилась.  — Но ведь свой пол любит Эмира, а не ты. Эмити дёрнулась.  — Не люблю… — медленно начала она, — но… Она запнулась.  — Я не могу это объяснить. Луз смотрела на подбородок подруги, пытаясь подобрать нужные слова.  — Даже если это кажется непростым… Мне кажется, тебе стоит попробовать поговорить с Эдриком и Эмирой. Когда ты жила с ними, ты была счастливее. Взгляд Эмити погрустнел.  — Да. Мне нравилось с ними жить. Они молчали. Луз не знала, как ещё убедить подругу вернуться к близнецам, а Эмити пребывала глубоко в своих мыслях. Пять минут они провели в тишине, и Луз слышала только шум машин вдалеке и слабое дыхание одноклассницы. А потом совершенно внезапно Эмити тихо произнесла:  — Я с парнем рассталась. Луз изумлённо посмотрела на неё. Пусть она и знала, что у подруги были отношения, но она никогда не видела этого парня, а сама Эмити почти ничего о нём не рассказывала, и он казался несуществующим призраком.  — Давно?  — Меньше недели назад.  — Ох. Луз закусила губу. Сердце кольнуло от мысли, сколько тяжестей свалилось на подругу за последнее время.  — Тебе больно?  — Немного да. Хотя я его никогда не любила. Собеседница удивлённо приподняла брови.  — То есть… Ты рассталась с нелюбимым человеком и тебе больно от этого? Впервые за этот разговор Эмити опустила взгляд на Луз. Её жёлтые глаза немного поблёскивали, как снег на солнце. Выражение лица казалось почти пустым. Пряди каштановых волос вылезали из-под шапки и кудрявились.  — Да.

***

Это была шумная суббота. Эмити всё ещё не привыкла к таким выходным — громким и ярким. Особенно после нескольких недель, проведённых в темнице собственной комнаты. После тихого и пустынного поместья квартира близнецов казалась маленькой и невероятно оживлённой. Эмити вернулась к ним полторы недели назад. После того разговора с Луз она часто думала о том, чтобы всё же вернуться к Эдрику и Эмире. Она задумывалась об этом, конечно, и раньше, но после слов одноклассницы это слишком въелось в голову. Возвращаясь после школы домой к матери, в наполненную болью и одиночеством комнату, Эмити мечтала оказаться рядом с братом и сестрой. В те времена, когда по вечерам они заказывали пиццу, смотрели сериалы и играли в настольные игры, хохоча и не думая о неприятностях вроде матери или неожиданно раскрывшихся отношениях. Когда девушка вспоминала о близнецах, она неизменно чувствовала боль в грудной клетке. Слишком свежими были воспоминания о Вайни и о Эмире. Эмити казалось, что если она окажется рядом с сестрой, её сломает пополам от жжения внутри. Но потом она встретилась с Эмирой в школьных коридорах. Неловко поздоровалась, спросила: «Как дела?», ответила на такой же вопрос и скрылась за поворотом. Было неприятно и тоскливо. Но не так плохо, как она ожидала. Потом она разблокировала сиблингов и списывалась с ними. Саднящая тревога всё ещё ощущалась в груди, но Эмити раз за разом набирала сообщения, пока не сделала окончательный выбор. Первые несколько дней в доме близнецов она плакала. По ночам и тихо, чтобы им не мешать, хотя все наутро и так были обо всём в курсе. Но потом напряжение и неудобства стали сглаживаться, и Эмити начала привыкать. Через неделю Эмира спросила, может ли она пригласить Вайни в гости, и Эмити согласилась. Она боялась, что это закончится ссорой, криками и истерикой. Но она ошиблась. Вайни была приветливой и флегматично-спокойной, и эта встреча пусть и была неловкой и некомфортной, но не была столь ужасной, как первая. Потом Вайни приходила всё чаще. И Эмити стала привыкать к присутствию девушки — как и к факту того, что она любит её сестру, а её сестра любит её. Конечно, не обошлось без Боши с её бесконечными ссылками на статьи и видеоролики. После того, как Эмити стеснительно попросила помочь в принятии гомосексуальности, Боша словно расцвела. Она была донельзя довольной тем, что могла кого-то просветить в ту же проблему, с которой сама столкнулась. Часами Эмити читала о квир-персонах и смотрела откровения таких людей. В какой-то момент она даже нашла социальный проект с родителями ЛГБТ-детей и их историями о принятии ориентаций; такими статьями она зачитывалась. И пусть Эмити ощущала странный дискомфорт и болезненность, ей становилось легче принять действительность и понимать свою сестру. Холодный мир, сконцентрированный на боли и тревоге, начинал оживляться светлыми красками. Рядом с сиблингами девушка ощущала теплоту, которой не хватало в замёрзшем и истощённом теле. А ещё Луз. Это было так странно. Эмити нравилось проводить с ней время, и это ощущение было необъяснимо. Девушка соглашалась на прогулки даже тогда, когда не хотела никуда идти, и эти короткие часы были наполнены странным уютом, согревающим сердце. Ей нравилось искоса наблюдать за улыбчивым смуглым лицом Луз, меняющим выражение от эмоций; нравилось изредка смотреть в её тёплые карие глаза, похожие на грецкий орех; нравилось идти близко к ней, чувствуя чужую куртку своим плечом и вдыхая сладковатый запах манговой жвачки. Нравилось случайно ловить взгляд Луз на себе во время уроков и чувствовать теплоту, когда та заходила с опозданием в класс, неловко улыбаясь учителю. А ещё Эмити нравилось вспоминать тот день, когда Луз лежала на её коленях, и её короткие волосы разметались по джинсам. Так сильно ей хотелось погладить их и взъерошить, но она не решилась. Тот день пропах солнцем. Как и Луз: её широкие улыбки, поблёскивающие глаза, её доброта и поддержка, — она вся пахла солнцем. И Эмити в её присутствии чувствовала странную ласковую нежность к девушке с тёплой улыбкой и бардаком в голове. Наверное, так и чувствовалась близкая дружба. Эмити слишком долго не была с кем-то близка, чтобы знать наверняка. Но от этих мыслей ей становилось хорошо.

***

В субботу в квартире Блайтов собиралось по обыкновению много людей. И этот день, конечно, не стал исключением. Сначала Эмити открыла дверь Вайни, и Эмира тепло встретила свою девушку объятиями. Младшая сестра на это только смущённо улыбнулась, ещё до конца не избавившись от саднящего неудобства, и сама спустя пятнадцать минут крепко обнимала пришедшую Луз. На фоне играла какая-то передача и плейлист, составленный Вайни — в нём тяжёлый рок сменялся джазом и поп-музыкой. За окном всё было белым-бело из-за густого тумана, а свет люстры мягко освещал небольшую гостиную. Все расположились в хаотичном порядке, переговариваясь о всяких мелочах. Эмира бегала туда-сюда, успевая целовать в макушку Вайни и давать подзатыльники комментирующему каждое её действие брату. Вскоре у стола оказался тюбик с красками, перчатки и ненужное полотенце. Луз, сидящая рядом с Эмити, с любопытством рассматривала приготовления и ела эмэндэмс, протягивая упаковку подруге. Девушка, поглядывая за хаотичными движениями сестры, уплетала одно драже за другим. В конце концов, Эмира присела и объявила:  — Можем начинать! Первой на очереди была Вайни. Когда её девушка сообщила о том, что они решили покрасить Эмити, она, подумав, попросила о том же, выбрав такой же болотистый цвет, как и у Эмиры. Только если Эмира любила красить волосы под корень, то Вайни предпочитала несколько прядей, поэтому красить её было быстрее и легче. Эмира была во главе процесса, в то время как Эдрик подавал нужные предметы и ехидно комментировал свою сестру.  — Боюсь, тебя домой не пустят, Вайни, после покраски у Эм, — широко ухмыляясь, говорил парень. — Однажды она меня вместо бордового покрасила в фуксию…  — Если ты не отцепишься, я покрашу тебя в ещё более ядерный цвет, — пригрозила Эмира под хихиканье Луз и Эмити. Близнецы продолжили в шутливой перепалке колдовать над волосами абсолютно расслабленной Вайни. Луз протянула последнюю конфету Эмити и положила упаковку на стол.  — Ты бы не хотела тоже покраситься? — спросила Эмити, закидывая драже в рот.  — Не-а, — улыбнулась Луз. — Мне нравится мой цвет волос. А почему ты так резко захотела покрасить волосы? Эмити чуть задумалась, подтягивая колени к груди и кладя на них подбородок. Она неотрывно наблюдала за процессом покраски и за тем, как ловко руки Эмиры прокрашивают пряди русых волос Вайни.  — Я никогда раньше не красилась, — честно ответила Эмити, — а вот Эм и Эд, сколько я их помню, всегда хотели выглядеть ярко. Они много раз упрашивали маму покраситься в салоне, но она запрещала. А потом Эм сама покрасилась с Эдом в тринадцать лет в какой-то голубой цвет, причём очень криво. Мама была в ярости, — по лицу Эмити поползла улыбка, а Луз прыснула. — И я как-то думала об этом недавно… И, в общем, мне тоже захотелось.  — Это круто, — сказала подруга, с улыбкой глядя на девушку. — Мне кажется, тебе очень пойдёт. Сердце Эмити ёкнуло, и она смущённо отвернулась, ощутив, как по коже прошлись мурашки. Волнение её охватило, и она неловко улыбнулась.  — Спасибо… Подняв взгляд, Эмити заметила, как на неё искоса поглядывает Вайни, и отчего-то она стушевалась, словно её застали за чем-то неприличным. Разговор потёк дальше, и Эмити смотрела на Луз, ощущая в груди тепло. Спустя пятнадцать минут покраска Вайни кончилась, и девушка спокойно сидела в ожидании, когда можно будет пойти в душ и промыть волосы. Её место заняла Эмити, чувствуя охватившее её будоражащее волнение. Краска, которую они выбирали с Эмирой несколько дней, была нежно-лиловой. Глядя на неё, Эмити вспоминались пышные кусты сирени в солнечный весенний день, и эфемерный сладковатый запах кружил голову. Руки сестры заработали, перебирая пряди и осветляя их, и Эмити чуть прикрыла глаза, слушая болтовню друзей и негромкую песню из плейлиста. Было спокойно.

***

Когда Эмити подошла ближе к Боше, её встретили восхищёнными визгами. Это была их первая прогулка за огромное количество времени. Эмити подумалось, что пора ей вновь уделять внимание друзьям и наполнять свою жизнь хорошими вещами, отодвинув в прошлое страхи и тревоги. И она специально не рассказывала подруге о покраске волос, чтобы её удивить. Её ожидания оправдались. Боша была в восторге. Лиловый цвет отлично подходил Эмити, и девушка об этом трещала в течении пяти минут, восхищённо касаясь отстриженных волос. Эмити смущалась и чувствовала себя невероятно довольной. Когда восторженность Боши чуть спала, они начали прогулку, обсуждая последние новости в своих жизнях и рассказывая друг другу всякие глупости. Девушка шла близко к подруге и улыбалась, чувствуя, как мороз кусает за щёки, а серое солнце режет глаза. Боша была навеселе, как и в последний месяц-полтора. После её признания Эмити теперь знала причину таких изменений. В какой-то момент Боша стала трещать об Уиллоу. Несколько минут Эмити слушала восхищения в адрес своей бывшей лучшей подруги и, вспоминая советы из статей и видео, пыталась смотреть это как на обычные, привычные для неё отношения. Голубые глаза Боши блестели от радости, и сердце Эмити смягчилось. Видеть, как кто-то делает её подругу такой счастливой, было приятно. В какой-то момент Боша остановилась и вдруг с интересом взглянула на Эмити.  — Что насчёт Луз? — спросила она, спрятав руки в карманах.  — А что не так с Луз? — удивилась Эмити и тоже остановилась, недоумённо глядя на подругу.  — Вы с ней много времени проводите в последнее время, — склонила голову набок Боша. — Действительно много. Мне порой кажется, что она тебе нравится. Это так? Эмити словно окатили холодной водой. Она дёрнулась и ощетинилась.  — Если тебе нравятся девушки, это не значит, что и мне тоже, — прошипела Эмити, чувствуя, как полоснула по сердцу тревога. — Мы просто друзья. Боша примирительно подняла вверх руки.  — Как скажешь! Я просто предположила. Подруга так подруга. Они пошли дальше, но Эмити всё ещё ощущала странный осадок в груди. Ей было страшно думать о том, что она такая же, как Боша или Эмира. В конце концов, она же всегда была гетеросексуальной? Эмити поймала себя на мысли, что никогда раньше даже не задумывалась о том, что к Луз можно ощущать нечто большее, чем дружеские чувства. И, вспомнив её тёплую улыбку, сердце Эмити стало биться чаще.