Крики затухающей мечты

Прошло уже 30 минут, как Пятифан сидел в помещении со светло-зелёными стенами и вечным покоем. Перебирая зажигалку в руке, тот всё ждал Петрова, который, в свою очередь, разговаривал с каким-то мужчиной, работавшим в милиции. Те сидели в соседней комнате, именно поэтому из-за довольно толстой стены слышались приглушённые фразы. Роман чувствовал себя ужасно неуютно, будто это не то место, где он хотел бы быть в ближайшее время, но что если эти показания - их последний шанс поймать человека, который так жестоко поступил с Полиной? Все мысли не давали покоя, и Пятифан невзначай прислушивался к разговору в другой комнате. Кажется, Антон уже заканчивал свой рассказ. Как и было уже сказано, в милиции ничего не спросили про отсутствие парней в школе. Всем важны лишь зацепки и показания, возможно тогда следователи, или кто там ещё работает, смогут восстановить ход дела. Роман понемногу начинал вспоминать все моменты с Полиной, все весёлые дни проведённые с ней и все моменты, когда они были счастливы. Парня тут же одолела тоска. Морозовой всё ещё не хватало, всё ещё эта пустая дыра в душе не была заклеена. Пятифан, безусловно, любил Антона, но как же он хотел, чтобы Полина просто была рядом хотя бы сейчас. Зажигалка в руке парня уже не представляла явного интереса, крутить её в руке было самым нудным занятием за весь день. Шли минуты, время тянулось безумно медленно, стены здания давили на Пятифана и разговор за стеной казался ещё большей тайной. Но вдруг Роман перестал слышать разговор за стеной. Кажется, это конечная. Дверь в кабинет распахнулась, и оттуда выглянул совсем уставший, но всё же довольный собой Петров, и явно не представляющий особого интереса мужчина. Антон, ничего не произнеся, уселся рядом с Пятифаном. Парень выглядел довольно утомлённо, от чего Роме стало совсем не по себе. Следователь, в свою очередь, покинул коридор и зашёл в самый дальний кабинет отделения с множеством тяжёлых папок и документов в руках. — Что ты им рассказывал?, — поинтересовался взволнованный Пятифан. — Спрашивать это довольно глупо, отвечал на разные вопросы и рассказывал, как всё было в самых мелких деталях. — А он чё? — Ничего особого, так скажем "каменное" лицо. Просто задавал вопросы и записывал всё на какие-то отдельные листки. Пятифан слушал Петрова с достаточным интересном. Ох, как же эти оба парня надеялись хоть чем-то помочь следствию и найти Полину, похоже, уже совсем не живую, но Полину. Это звучало в головах парней уж очень странно, и, казалось, другого выхода нет, но остаётся лишь надеяться на лучшее, не так ли? Юноши сидели в коридоре, ожидая вердикта следователя. Самым взволнованным был Антон, от его слов могло зависеть что угодно, и всё время он думал о том, не пропустил ли чего-нибудь в показаниях, не напридумывал ли лишнего или не запутался в своих мыслях. Пятифан, в свою очередь, пытался поддерживать Антона, мол "Ничего такого ты там не сказал, будь уверен" Спустя некоторое время уже другой мужчина лет 30-ти вышел из кабинета с таким же большим количеством папок и бумаг. Подойдя к двери уже иного помещения, он помахал рукой, подзывая Антона с Ромой подойти к нему. Петров взволновался ещё больше, ведь со всем этим парень сталкивался впервые. Зайдя в кабинет вместе с мужчиной, ребята сразу уселись на два стула перед огромным деревянным столом. В кабинете пахло чем-то терпким, а так же старыми книгами и дешёвым одеколоном. Всё вокруг будто специально навевало атмосферу значимости этого расследования. В кабинете вдруг настала тишина. Мужчина прожигал глазами парней, недоверительно переводя взгляд с одного на другого. — И как же вы, парнишки, так влезли в это дело?, — следователь наконец убрал руки от губ., — а ты что-нибудь видел, м?, — в один момент мужчина резко повернул голову на Пятифана. — Нет, я знаю всё с его слов., — тихо, но всё же уверенно ответил Рома. — Он рассказывал тебе всё дословно? — Почти. — Что значит "почти"? — Я не могу помнить все детали. — Ясно всё с тобой. Ну а ты? Тебе есть что добавить?, — спросил тот у Петрова. — Нет, я всё рассказал., — Антон выглядел довольно взволнованно, изредка парнишка опускал глаза вниз, задумываясь о чём-то, либо крутил на пальце край футболки так, что та не могла расправиться. — Не доверяю я вам совсем, ребят. Ох, не доверяю. Но улики и рассказ твой, всё же, проверю., — от этих слов парням стало тошно. В кабинете наступила гробовая тишина. Все разом замолчали, и только участковый что-то вечно бубнил себе под нос, попутно записывая и переписывая очерки из одних листов в другие. Пятифан же с Петровым лишь изредка посматривали друг на друга и, в то же время, не совсем понимали всей картины происходящего. Почему же они так волнуются, если причастия к делу совершенно не имеют? Или же у следователя всё таки есть вопросы? "Пусть задаст, мы ничего не боимся", — так бы подумал в этот момент Пятифан, если бы не содрогающийся от каждого резкого звука Антон, что сидел рядом с Романом на жутко неудобном и скрипучем стуле. Часы в кабинете шли очень медленно, и,казалось, прошедшие минуты длились вечность.. Наконец мужчина, закончив писать что-то на листах, произнёс кротко: "Можете идти" Первым встал Рома, и незамедлительно взяв Петрова за руку, повёл того к выходу. Антон не сопротивлялся. А если быть точнее - не мог делать это физически. Тело Петрова будто не слушалось его самого, до такой степени парень был уставшим. Его будто выжали как сочный фрукт, превратив тем самым в уже не такой сочный и состоящий лишь из сухих и чёрствых внутренностей продукт. — Да что с тобой блять?, — Пятифан уже не казался таким понимающим. Ему хотелось лишь одного - вернуть того Антона. Антона, который так стремился всё рассказать и помочь в ходе дела, но сейчас у него просто не было сил., — объясни мне, что с тобой? Петров молчал. Сейчас он мог лишь переваривать все, о чем рассказал в участке, и не произносить ни слова. Парню не было понятно поведение Пятифана. Сейчас ему было понятно одно - возможно он встретил того, кто своими грязными и костлявыми руками, вместе со своей дряхлой собачонкой похитил его лучшую подругу, а скорее всего даже убил. Всё это не могло уложиться в голове Петрова, уж совсем всё выглядело ужасно со стороны. — Да скажи ты уже хоть слово!, — Рома переходил на крик. Казалось миг, и терпение Пятифана окончательно лопнет., — слыш, ты меня тут так не пугай, ясно? — Я встретил его своими глазами. Он гнался за мной., — это единственное, что мог произнести Петров в тот момент. — Я отведу тебя домой., — парень всё же успокоился. Быть точнее - ему пришлось это сделать, состояние Антона было уж слишком важно сейчас. — Я не хочу туда снова., — глаза Петрова заглядывались в одну точку, губы еле внятно могли содрогаться при разговоре. — Я пойду с тобой, этот гандон тебя не тронет, обещаю. От слов Романа стало легче, но лишь совсем ненадолго. Где-то там, посреди лесной глуши, скрывающей в себе самые сокровенные тайны, ещё обитал этот странный мужчина со своей собакой. Она-то, похоже, и представляла реальную угрозу. Если быть точнее - она, похоже, помогала мужчине скрывать улики. По дороге домой парни молчали, и лишь Пятифан изредка поглядывал на Антона, что был сейчас похож на самого маленького и беззащитного котёнка, которого так просто можно было напугать или спугнуть. Все дома мелькали перед глазами юношей, изредка проезжающие машины лишь могли заглушить эту неловкую тишину. Иногда Петров оборачивался на голос другого человека за спиной, будь это женщина или совсем маленький мальчик - не важно. — Ты пиздец странный, — наконец прервал тишину Пятифан. Но тут же сразу задумался, было ли правильным решением заговорить с Антоном? — Знаешь, я не желаю чтобы ты испытал это на себе, и тебе очень повезло, что не испытал. А ещё ты бываешь невыносим., — Петров опустил глаза и будто понял, что сморозил глупость, — извини, мне просто нужно домой. Рома молчал. Он абсолютно не знал, что можно было сказать в таких ситуациях, он абсолютно не знал, что можно сделать и как помочь. Но одно он знал точно - Антон не забудет те колкие и резкие фразы, сказанные его парнем совсем недавно. Но это всего лишь тупая агрессия, верно? Защитная реакция, так? Какое глупое оправдание. Пятифан с Антоном всё ещё шли в тишине, в лесу такие моменты были особенно невыносимы. Глухой шелест листьев, дуновения ветра.. Парням даже казалось, что они слышат дыхание друг друга. Возможно, так и было. Но даже если так, вздохи эти были неспокойными, они будто показывали всю тревожность каждого из молодых людей. Совсем скоро вдалеке показался дом Петрова. Он уже не казался таким безопасным местом, и мог ассоциироваться только лишь с тем мужчиной и ещё парой неприятных моментов. — Дальше я предпочитаю пойти один, — тихо произнёс Антон, обернувшись к Пятифану. — Ну ты это.. Обдумай там всё, надеюсь, тебе удастся прийти в норму, — Роман довольно долго думал что сказать, на ум пришла лишь глупая фраза, — всё будет заебись — Как обычно., - что же могла значить эта фраза в тот момент? Впрочем, Роме это было уже не так важно, он лишь мог смотреть на удаляющегося ещё больше вглубь леса Антона, задумавшись попутно о разных своих пустяках. В голове Петрова же в тот момент крутилось множество мыслей и эмоций. Одновременно страх, одновременно обида и предвкушение расследования дела. Дом в глазах Антона всё приближался и приближался, и злосчастное место становилось всё ближе. Всё ближе был участок, на котором ещё виднелись следы лап собаки и отпечатки ног жуткого мужчины. Петров пытался как можно быстрее пройти это жуткое место и попасть в не менее жуткий дом. У него это получилось, и через несколько минут парень стоял на пороге жилища. Но вот что напрягало - будет ли безопасно внутри? Ведь про ситуацию с матерью и, по всей видимости, отцом Петров так и не знал. Что если между ними действительно пролетают мысли о разводе и им просто не до детей? Звучит очень страшно и обидно, но довольно логично. Кажется, Антон думал об этом слишком много перед тем, как зайти в помещение. Внутри будто бы ничего не изменилось - тот же запах древесины и трав, те же звуки с кухни и вдалеке играющее радио отца. Петров сразу же подумал о том, что же будет, когда кто-то из родителей узнает, где он был. Пару минут - и Антон уже заходил на кухню, где была мать. На удивление она ничего не сказала, лишь усталыми глазами женщина осмотрела сына и, покачав головой, продолжила, по всей видимости, варить суп. Петров был в недоумении, он уже было хотел заговорить с матерью первым, но она всё-таки перебила его. — Где же ты был?, — задала вопрос мать. — Я..в участке был.., — Антон задумался, верно ли он подобрал слова и правильно ли сделал, что сказал правду. — Что ты такого натворил?, — голос женщины передавал сейчас всю агрессию, потихоньку начинающую снова выходить наружу. — Я просто давал показания. Мать ничего не ответила. Видимо, ей была не интересна жизнь Петрова, и поэтому она решила рассказать совсем немного про себя. — Ммм, а мы с твоим отцом скоро будем подавать на развод., — женщина произнесла это с абсолютным безразличием в голосе, но всё же руки её начинали понемногу сжимать ложку, которой она так упорно мешала суп. Не понятно было из-за чего - будь то ненависть или обида, а разве это важно? А разве это, блядь, важно в такие моменты? Разве важнее всего эмоции лишь одного человека, из-за которого, похоже, конфликт и начался? Антон дёрнулся. По щеке покатилась слеза. Слеза обиды на мать, слеза всех переживаний и ненависти. Почему именно он? Почему именно он сейчас сидит здесь и пытается разобрать всю кашу из мыслей в своей голове? Разве такого он заслуживает? Ладони сжимались все больше, и всё больше Петрову хотелось убежать со слезами на глазах в свою комнату как маленький, беззащитный мальчик. А разве сейчас это было не так? Антон так и сделал. Он осторожно встал, будто боялся, что мать осудит его за такой жест, и вскоре удалился из кухни. Слёзы никак не переставали литься из глаз, где-то в горле застрял огромный ком обид и боли, что испытывал Антон сейчас. Вскоре, добежав до своей комнаты, парень тут же открыл дверь и будто завалился в помещение. Сейчас оно казалось ему пустым. Пустым и бездушным, таким же как и мать с отцом. Всё такая же небрежная и не застланная кровать встретила Петрова, и первым делом тот завалился на неё. Прижав подушку к лицу, парень окончательно поддался истерике. Он кричал, рыдал, но так, чтобы этого никто, кроме него самого не слышал. Вся голова Антона была забита лишь мыслями о разводе родителей. Ничто и никто больше не мог перебить эти мысли. Что же будет дальше? С кем останется Оля? Разделят ли их? Неизвестность настораживала и пугала Петрова, но он не хотел знать, что будет дальше. Неизвестно сколько прошло времени с момента, как Антон перестал рыдать. Всё время он просто безразлично смотрел на стену. Только в одну точку. Через некоторое время в коридоре появился силуэт матери, который не предвещал ничего хорошего. Женщина двигалась размеренно к комнате Петрова. Антон же совсем не замечал этот злосчастный силуэт, продолжая витать в своих мыслях. Тихо всхлипывая, тот с безразличием продолжал рассматривать стену. — Антон?, — уверенно, но всё же не агрессивно позвала парня мать. Антон же, наконец обратив внимание на высокий силуэт в дверном проёме, перевёл свои усталые, покрасневшие глаза на источник звука и что-то невнятно пробормотал. — Я не договорила, мы с отцом поедем в город уже.. — Не договаривай., — это были единственные два слова, что мог сейчас вымолвить Петров. Парень совершенно отказывался слушать мать, ибо же тема развода для юноши стала больнее всех других разговоров, ссор и конфликтов. В голове вечно крутились смутные воспоминания из детства. Воспоминания, когда мать с отцом ещё были счастливы, и когда невзгоды ещё не перевешивали светлую, семейную любовь. — Завтра. Губы Петрова затряслись, и тот снова, будто по щелчку пальца разрыдался на глазах матери. Сейчас Антон не видел и не хотел замечать никого, кроме себя самого и своих эмоций. Он думал только о том, как же побыстрее успокоиться и тем самым закончить свои страдания. Но к глубокому сожалению, все попытки были тщетны. Мать было хотела подойти к сыну, но тот лишь её оттолкнул. Тогда, поняв, что не нужна Антону, женщина удалилась из комнаты в неловком молчании. Но точно она настолько была ему не нужна? Что если Петров останется жить с матерью? Тогда всё же, контакт наладить придётся. Петров чувствовал, что сделать это будет нелегко, да и ему совсем не хотелось, но всё же. — Тоша?, — послышался тихий голос сестры в дверном проёме. Блять. Нет нет нет, только не сейчас..