Крики затухающей мечты

Лёгкий ветерок подул в приоткрытое окно, шторы зашевелились, дверь приоткрылась. Последние птицы пели свои восторженные, утренние песни. Таковым предстояло начало дня Антона, а точнее, маленький промежуток ранним утром. Проснулся же Петров от небольшого толчка в бедро. — Просыпайся, уже 5 утра., — тихий голос Пятифана слышался с другого конца кровати. Антон приоткрыл глаза. Его взору предстал такой сонный и до жути милый Рома, опустивший свои приоткрытые глаза на Антона. Лёгкая ухмылка на его лице только предавала Пятифану весь утренний вид. Волосы парня были полностью взъерошены, а футболка на теле небрежно свисала, задевая краями ноги Петрова и немного щекоча их. — Почему так рано?, — Антон протер веки в попытках полностью отойти от фазы сна, но похоже, это давалось ему с трудом. — Вчера же тебе ещё говорил, ты забыл?, — Рома казался каким то совсем не таким после этих фраз, будто некий холодок прошёлся между ними за одну лишь ночь и Пятифан успел приобрести свою маску необычайно равнодушного парня. — Что с тобой?, — напрямую поинтересовался Антон. — Все в порядке, вставай давай, если сейчас придут твои предки, то нам с тобой влетит, ты же знаешь. Петров выдохнул перед тем, как сказать самое простое: "Да, знаю", а после совершенно не замечая всего происходящего, погрузился в свои мысли. В последнее время Антон замечал любую деталь, любую другую интонацию или странную речь у Пятифана. Но он так же легко мог поставить под сомнения его чувства из-за этого. Что ж, ты сказал что-то не то или повысил голос? Бедный Антоша теперь не воспринимает твои чувства всерьез. Как бы весело это, конечно, не звучало, все происходило абсолютно к сожалению, и ни капли чуткости в чувствах не просматривалось. После некого "транса" Антон уже стоял возле окна, смотря прямо на Пятифана, который в свою очередь пытался бесшумно перелезть через раму окна, что давалось ему с трудом. Вся картина же выглядела ужасно нелепо. В глазах Петрова же отражалось безразличие, смешанное с некой грустью такого недолгого, но всё же расставания, а ещё..желание спать, точно, веки Антона слипались при каждой мысли о нормальном сне. — Эй, — голос Пятифана послышался над ухом уже такого сонного и ничего не понимающего Петрова., — не скучай, хорошо? Антон промолчал и только кротко кивнул в след уходящему Роме. Казалось, будто Петров ещё спит, будто все это происходит не сейчас и даже не в ближайшем будущем. Через время, когда Пятифан, кажется, уже был дома и лежал на своей мягкой постели..или может быть не лежал, откуда Антону это знать, Петров все так же продолжал стоять у окна, осознавая все происходящее. Отсутствие Ромы все же дало о себе знать, в комнате стало пусто и будто бы подул небольшой ветерок. Небольшой, но такой холодный и морозный, он будто окатил все помещение и прошёлся прямо по душе юноши. Парень прислонил ладонь к прохладному стеклу и рука тут же отпечаталась. Антон отдернул конечность в тот же момент и повернувшись, поплёлся к кровати. Лёжа на твердой подушке, немного пропахшей одеколоном Ромы, Антон крепко сжимал в своих объятиях одеяло. На кровати было по-прежнему пусто, и Петров сейчас мог обнять только мягкую ткань, что навевало ему невероятную тоску и грусть. Уткнувшись лицом в одеяло, Антон окончательно погрузился в свои мысли. Все моменты с Ромой сейчас всплывали в его голове, разум был затуманен любовью к парню и скуке по нему. Тут же Петров вспомнил слова Ромы, какие он сказал перед уходом. Но как же тут не скучать, если теперь стало так холодно и одиноко? Прижимаясь все сильнее к одеялу, Антона больше и больше начинала одолевать горесть разлуки с Пятифаном. Но он просто провел с ним ночь, верно? Этого Петрову и хватило чтобы окончательно привыкнуть к объятиям и любви Ромы. Кажется, до этой ночи все было не так уж плохо. Интересно, сделал ли Антон правильный выбор, когда согласился провести ночное время с Пятифаном? Слеза горести покатилась по щеке, парень понимал, что в ближайший день не сможет больше увидеть Рому. Всю остальную неделю Антон просто будет терпеть мастерски отыгранные издевательства над ним. Ну а зачем все это, Петров не осознавал до сих пор. Продолжая сжимать одеяло уже в кулаках, парень дальше лил слёзы на уже промокшее полотно, что сейчас играло некую "роль" Ромы. Окончательно уйдя в свои мысли, Антон не понял как заснул. И лишь услышав рев будильника, сразу же понял что с ним было этим утром. ______________________________________________ Последний выходной парню пришлось проводить в кругу семьи. Если этих трёх вечно спорящих ни о чем и ругающихся людей можно было назвать таким замечательным словом как "семья". Самая адекватная в доме, казалось, была Оля. Девочка в свои 9 лет обладала довольно взрослым разумом, что сулило о скорой зрелости ее сознания. Но это не очень то и хорошо, разве не так? Посреди дня, засидевшись в комнате, Антон услышал крик, доносящийся по всей видимости из кухни. Парень, было, подумал что родители снова ругаются, но было это совершенно не так. На этот раз свои пять копеек решила вставить в разговор девочка. Из крика Антон разобрал только фразу: "Прошу вас, мамочка и папочка, немедленно замолчать. Видите ли, книжка у меня очень интересная, а Антону так вообще неприятно все это слушать, разве вы не понимаете?" Фраза была похожа больше на повышенный тон, но говорила Оля строго и будто отчеканенными фразами. После этого случая с кухни доносились лишь обрывки фраз родителей и скрип плиты, на которой что-то готовила мать. Оля, в свою очередь, пробежалась по порожкам и как ни в чем не бывало зашла в комнату, негромко хлопнув дверью. Бедная девочка, даже ей пришлось оторваться от прочтения замечательного сборника разных советских сказок и сделать "мамочке и папочке" небольшой выговор. Впрочем, в их ситуации это было даже необходимо. Все что мог сделать Антон сейчас - так это просто сидеть тихо в комнате и не разжигать этот огонь ещё больше. Петров тихо рисовал, и лишь изредка слышались звуки старого, уже грязного ластика и вой ветра за окном. На стене же часы шли своим ходом и показывали 17:58. С каждым звуком этих злосчастных часов скука все нарастала. В один момент в комнату парня зашла мама. Этот жест был довольно странным, ведь до этого мать не заходила в комнату довольно затяжное время, а если и заходила, то только по важному поводу. Антон, в свою очередь, не обращая внимания, продолжал рисовать. Женщина стояла в проходе и ещё некоторое время разглядывала рисунок сына и его комнату, кровать, плакаты на стене и вид за окном. — Что ты тут делаешь?, — тихо спросила мать. — Думаю, видно., — кротко ответил Антон, наконец подняв на женщину глаза, полные безразличия. Та, в свою очередь, опустила голову вниз как провинившийся ребенок и отчеканила: — Твой арест окончен. Извини за этот стыд. Антон, уже остолбеневшими глазами, чётко вглядывался в женщину и не мог понять, правда ли она стала добрее или так влияет отец? Ну, или мать просто начиталась журналов "Cosmopolitan", вечно лежавших у нее на столе. В общем то, сейчас Антону было абсолютно без разницы, что повлияло на такое отношение матери, прямо сейчас, прямо в этот момент Петрова наконец как бедную принцессу выпустили из заточения и этой злосчастной "башни" — Спасибо, — Антон пытался улыбнуться, дабы не показаться сильно безразличным. Женщина лишь осторожно искривилась в улыбке, пытаясь скрыть за этой гримасой что-то, что, похоже, очень тревожило ее. Что-то во взгляде матери не давало покоя Антону, и тот решил долго не тянуть. — Что-то не так?, — поинтересовался парень. Одна скупая слеза потекла по щеке, на которой Петров заметил небольшой синяк. Неужели отец все же посмел ударить мать? Если это и было так, о какой семье могла уже идти речь? — Все хорошо, не обращай внимания., — мать проговорила эту фразу очень быстро, даже не успевая четко сказать некоторые слова и так же скоро стёрла слезу с кожи., — у меня всегда все хорошо, а у вашей матери по другому быть и не может, так ведь? — О чем ты?, — Антон не понимал ничего ещё больше, но смутные сомнения все же терзали его. Он ждал, что мама раскается, что расскажет что случилось, но этого, к сожалению, не произошло. Вместо всех слов женщина выбрала простую манипуляцию и заученную фразу. — Уже не важно, хотя бы ты меня не выводи, — женщина будто по щелчку пальца превратилась из заботливой мамочки в безразличную мать, и негромко хмыкнув, вышла за дверь, — отдыхай Антон. Парень ещё с минуту сидел в ступоре, совершенно не понимая что сейчас произошло. Все самые ужасные мысли лезли к нему в голову, но Антон пытался отбиться от них любыми способами. Даже если отец все же ударил жену, это было единичный раз, так ведь? Совсем нет. Папа не мог так поступить, как минимум с детьми он вел себя адекватно, но что же с ним могло случиться и к чему все эти слезы матери? Все же Петров пытался не обращать внимания на все мысли, что навалились на него, и держа дрожащими руками темно-синий карандаш, он продолжал рисовать небо. Небо, каким Антон его видел уже года так 4, а может и больше. Но никто не мог утверждать из-за чего, верно? Возможно Антоша просто сходит с ума или ещё чего похуже, но небо над головой все равно не казалось таким доброжелательным. Штрих карандаша, применение стиральной резинки в действии, ещё один штрих, ещё и ещё.. Теперь на рисунке Антона красовалось обширное поле с лесом вдали и непонятными для него самого фигурами некоторых людей, что были очень странными и даже непропорциональными. Руки этих людей были искривлены в непонятных жестах, лица вытянуты, а ноги будто болтались сами по себе. Антону этот рисунок не казался странным, скорее наоборот, очередной шедевр был похож на сюрреализм, и совсем скоро стена возле стола парня пополнила свою коллекцию рисунков, прикрепленных на кнопки. Что же делать дальше Антон совсем не знал, но вскоре парня посетила интересная мысль. Теперь он мог выходить из дома, и если мать действительно говорила все на полном серьёзе, то Антон мог бы даже дойти до основного поселения. Например, к Роме, дом которого Петров помнил довольно смутно. Тут же отбросив какие-либо сомнения, парень начал собираться. Всё, как всегда, Антон накинул свою любимую длинную черную футболку, штаны, что завалялись в шкафу ещё с восьмого класса, и конечно же куртку с шапкой, без которых было никак. Никто в доме даже не обратил внимания на резкое желание Петрова уйти. "Что-то точно случилось", — эти сомнения закрались в голове парня, и казалось, весь оставшийся день он будет думать только об этом. Выйдя из дома, Петров сразу замечает размашистую фигуру вблизи леса. Мужчина в темной куртке, серых холщовых брюках и давно потрёпанных сапогах уставился на Антона. Лицо мужчины было довольно небрежным. Вся кожа покрыта грязью или чем то, похожим на пыль. Большой искривлённый нос, прищуренные глаза, все это навевало страх и недоверие. В руках подозрительной личности был поводок, на конце которого невольно бегала собака. Черная овчарка, на вид потрёпанная и совсем неухоженная. Погодите, черная овчарка? Антон сразу погрузился в свои мысли и вспоминал только начало года, когда ходил с Пятифаном в лес. Не она ли пробегала возле парней? Не она ли была вестником пропажи Полины? Подозрительный мужчина все продолжал смотреть на Петрова, маленькими шагами приближаясь и тем самым сокращая расстояние. Антона охватил ужас и паника, парень просто не знал что делать и куда же пойти. Вокруг был лес и только с одной стороны выход на хотя бы какую то цивилизацию, но.. Мужчина стоял совсем рядом с этим самым злосчастным проходом, что будто дарил парню надежду на спасение. В этот миг Антон совсем позабыл про дом позади, тот ему уже не казался безопасным укрытием, да и если это все же та самая собака, то это выглядит до жути подозрительно, все понемногу начинает складываться. Мужчина подходил все ближе и ближе, но что же делать? Петров в один миг, не контролируя себя, сорвался с места и так быстро, что сам не ожидал от себя, побежал в сторону прохода, а если быть точнее то проход этот вел к мостику, который все ещё был посреди леса. Антон все увеличивал темп, сам не понимая зачем и куда он бежит. А что если мужчина не является подозрительной личностью, а всего лишь какой-то прохожий? Как бы странно со стороны это сейчас не смотрелось, Петрову действительно было страшно. Сердце бешено билось в груди, казалось, пройдет лишь миг и орган выпадет из грудной клетки. Дыхание учащалось, ну а ноги понемногу начинали ныть и побаливать. Адреналин все приливал, и вот темп учащался. Вокруг все ещё мелькали деревья, и вот..до того самого мостика, такого маленького и ничем не примечательного оставалось несколько метров. Антон больше не мог бежать. Именно тогда он остановился и, посмотрев назад, с радостью обнаружил за собой лишь ветви деревьев и практически не видную поляну с домом. Усталость дала о себе знать, и тут же парень приземлился на край мостика. _____________________________________________ — А дальше что было, совсем не помнишь?, — спросил Пятифан, протягивая кружку, наполненную горячим чаем, Антону. — Помню деревья, потом сам посёлок, дорогу к тебе помню.., — Петров действительно все помнил смутно. Конечно же, до того как пришел к Роме. Адреналин все не утихал, на этот раз у Антона дрожало все тело. За окном уже смеркалось и последние лучи солнца понемногу заходили за горизонт. Петров абсолютно не понимал как же он пойдет обратно без страха и постоянного чувства тяжёлого взгляда на себе после всего, что случилось. Попивая чай, парень изредка поглядывал в окно. — Да не ссы, мы в милицию то сходим ещё. Давай завтра школу прогуляем?, — предложил Рома, приобняв за плечи Петрова. — А что если нам что-то скажут? — В участках уж слишком увлечены этим делом, для них важна любая зацепка, понимаешь? И уж всем то точно будет наплевать кто и где школу прогуливает. — Ну.. хорошо, — немного помялся Петров, но всё же согласился с решением Пятифана. Возможно все это и было к лучшему. Может Полину, ну или какие-либо улики наконец найдут, и быть может все не будут так переживать. Хотя..все должны уже были забыть, не так ли? От навязчивых мыслей Антон немного содрогнулся, но тут же оказался целиком в руках Пятифана, который казался сейчас парню единственной поддержкой и заботой, хоть и было все совсем не так