Underground Stars

Не так давно световые перемещения были доступны лишь самым энергозатратным способом. Данный застой тормозил колонизацию, большинство космонавтов потеряли свои жизни из-за нечеловеческих нагрузок на тело. Сражаясь с пределами человеческих возможностей, Bloomingarden делали всё возможное. Преодолеть этот порог было ведущей целью всех отраслей. В конце концов был разработан крупный проект, получивший название "Миссия: Данко". Медицинская организация была так озабочена этим проектом, что признанный прежде символ красного креста утратил влияние, оставшись лишь фоном для изображения человека с вырванным из груди горящим сердцем. Суть "Данко" заключалась в том, чтобы создать идеально соответствующий условиям световых скачков организм. Эти люди должны были стать теми, кто закончит эпоху бесконечных смертей на борту шаттлов. С использованием новейших разработок в инкубаторах под строгим контролем учёных развилось двадцать человек. На каждом этапе производилось огромное количество модификаций. Появление на свет этих людей было локальной радостью всей огромной команды научных сотрудников. Все ждали их, верили в них и вложили в них такое количество сил, что не всем удалось пережить удачное окончание первой стадии. Многие учёные просто умерли от переутомления. Бьякуя мало что запомнил из детства. Он получил фамилию учёного, который как раз его рождения не увидел, а имя ему дали по принципу расовой принадлежности и контекста его существования. Одна учёная, японка, что порой нянчилась с ним, так много говорила на японском, что в конце концов обучила его языку и многое сделала для того, чтобы культура плотно связалась с формированием его личности. Дни были однообразными и не было ни минуты, которая отводилась бы на личные дела. Никому из двадцати детей не казалось это чем-то особенным, они росли среди учёных, тренеров и в обществе друг друга, толком не понимая, кого можно считать семьёй, а кого нет. Грубо говоря, в их жизнях не было таких приземлённых понятий. Дети доверяли друг другу, знали имена и характеры, но им и в голову не приходило говорить о дружбе. Они, повторяя за составом своих преподавателей, порой называли друг друга коллегами. К десяти годам контроль ослаб и пришло время интегрироваться в общество — это значило, что вторая стадия подошла к концу. Мир, который открылся Ишигами Бьякуе, захватил его с первых секунд, ведь съехав в собственную квартиру, он впервые открыл огромные окна, что показали ему сияющий город. Ему не хотелось сидеть на месте, хотелось быстрее потратить выданные карманные деньги. Широко улыбаясь, он глядел на мерцание рекламы и экранов, пока взгляд его не зацепился за собственное отражение в окне. Карие глаза сияли невиданной прежде яркостью, словно внутри радужки вспыхнула парочка сверхновых. Вся эрудиция, вся выверенная до сантиметра ткань его мировосприятия были лишь оболочкой для десятилетнего мальчика, для которого не было ничего удивительнее, чем мир, созданный людьми. И все Данко были такими, по крайней мере, именно так развивали их всё минувшее десятилетие. Каждый из них знал, что они — надежда, любовь и вера Нью-Уайтона. Хватая рюкзак и телефон, Бьякуя выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Забежав в лифт, он прыгал от нетерпения, желая поскорее оказаться в местах, где концентрация увиденного в окне сияния была наибольшей. Через жилой небоскреб можно было попасть в торговый центр. Чтобы облегчить себе передвижение по коридорам, Бьякуя стукнул пятки друг о друга и заменил подошву своих кроссовок на ролики. Впереди, как только заканчивался светлый коридор, путь скрасил мост, что проходил над крупнейшим ботаническим садом центрального района. Он бы просто проехал мимо, ведь частенько учился в этом саду, если бы не увидел у перил знакомую фигуру. — Доктор Ками! — слишком резко вернув себе обычную подошву, Бьякуя в итоге плюхнулся на пол и громко ахнул. Эта девочка никакой не "доктор", её лишь звали так из-за особенного характера. Она — одна из двадцати Данко и, честно говоря, с ней у Бьякуи было наименьшее желание налаживать контакт. Для десятилетнего ребенка неизбежно найдётся повод кого-то не особо жаловать. Особенно если это сверстница, со знаниями которой все привыкли конкурировать. Она обернулась и быстро стёрла со щёк слёзы и Бьякуя тут же забыл, что хотел поинтересоваться, не нашла ли она очередную тему для изучения, чтобы указывать на чужие ошибки. Он вообще, если честно, забыл куда шёл и зачем. Слёзы... Что вообще с ними следует делать? — Док, хочешь со мной погулять? — улыбнулся Бьякуя. — Зачем? Я жду, когда подойдёт время сна, — сказала она сломанным голосом. — Ты собралась тут торчать четыре часа? — мальчик подбежал к перилам и заглянул за их пределы, подпрыгнув на рассчитанную на такую мелочь перекладину. Множество зелени впечатляющей высоты открывалось взору. Ками пожала плечами, с привычным глубокомысленным взглядом взирая перед собой. — Этот мир грязный, яркий и шумный. Мне бы хотелось вернуться в лабораторию, — произнесла она уже спокойно. — Ха-ха-ха... Ну ты и глупышка, Док! Девочка молча отвернулась, не выражая ни обиды, ни заинтересованности. — А куда ты идёшь? — спросила Ками. — В торговый центр. Хочу купить что-то крутое, например, наушники... — с важным видом пояснил Бьякуя. Девочка кивнула. — Удачи, в таком случае. Ишигами молча хлопал глазами, словно ему сказали что-то исключительно удивительное. — Ты правда просто будешь стоять здесь? Ну же, пойдём, я тебе покажу, что ты не права! — тон оказался более возмущённым, чем мальчик планировал. — Я не просто "стою здесь", я корректирую своё расписание. Мне нужно всё обдумать... — Ой! Обычно, когда корректируют расписание, не плачут! — тут же выпалил Бьякуя, не дослушав до конца. — Я не очень понимаю, почему плачу, так что просто продолжаю работать, — пожала плечами девочка. Если она не могла объяснить, что у неё на душе, то Бьякуя, в свою очередь, не мог предложить ей какое-то решение. Он попрощался с Ками и продолжил свой путь, не ощутив на себе её внимательный взгляд, обращённый в его спину. Пару годами позже состоялся первый выход в космос. Это событие никто особо не воспринимал всерьёз — выйти на орбиту это меньшее, на что были способны эти дети. Им предстояли месяцы работы на станции-спутнике, где уже работал персонал, обслуживающий точки связи, исследователи и космические метеорологи. Официальные мероприятия перед этим заданием Бьякуя тоже не запомнил. Но кое-что плотно отложилось в памяти и сердце. Включив очередной трек в найденном плейлисте, Ишигами ходил по квартире туда-сюда, не удосужившись снять костюм после очередного мероприятия. «Welcome to your life», — начался первый куплет, «There's no turning back». Мальчик остановился, вслушиваясь в мелодию и текст. «Turn your back on mother nature», — он повёл плечами и сделал шаг, затем другой, следуя такту песни. — «Everybody wants to rule the world». Улыбнувшись, Бьякуя сделал полный оборот и запрыгнул на подлокотник дивана, босыми ногами следуя дальше, толком не замечая ничего вокруг себя. «Help me to decide! Help me make the most of freedom and of pleasure», — танец, в котором ты ни секунды не думаешь о следующем движении, поднимая руки над головой — он отдавался ему полностью, дрейфуя по волнам музыки, – «Nothing ever lasts forever... Everybody wants to rule the world!». — Никогда не забывайте о том, что вы — Данко, — говорил в тот вечер Оскар Твен, руководитель деятельности компании, — вы — дар науки этому миру. Гордитесь собой, гордитесь нашими учёными, что сражались за ваше существование и будут сражаться. Ради того, чтобы человечество наконец покинуло эти тернии, устремившись к звёздам. У всех Данко замирало сердце, когда они слышали слова этого человека, и каждый понимал их по-своему. Потому что это было неизбежно, как неизбежны разбитые колени, если человек вдруг решает бежать вперёд, ослеплённый огнём собственного сердца. Доктор Ками, что стояла в конце из-за низкого роста и наименее развитого телосложения, слушала речи и размышляла о своём. Она изучила всех руководителей компании и только главенствующий сейчас Твен был для неё наименее понятен. Что за странный мужчина с нечитаемым лицом, что за разочарование для столь слабо подкованного в социальной жизни человека, как наименее подающая надежды Данко. — Чем я могла бы помочь людям? Если погибну во время скачка, от меня останется одно лишь имя и эта тонна бестолковых фотографий! — бормотала Док, приглаживая непослушные волосы, что бестолково торчали во все стороны света из-за недостаточно тяжёлой длины. Стоя в ряду, под объективами камер, она ничего вокруг не замечала. Могла спокойно достать смартфон, развернуть его экран для большего рабочего пространства и стилусом внести дополнения в очередной чертёж. — Док, будь хоть немного в этом мире, — неловко посмеялся юноша рядом. — Люди ведь смотрят. — Я более чем здесь, — не отвлекаясь, ответила Ками. Думал ли Бьякуя о том, что не переживёт световой скачок? Едва ли. Так он себе и отвечал. Он был увлечён лишь стремлением узнать как можно больше о мире вокруг него, узнать, каким этот мир был раньше, задолго до его появления на свет. Потому это были именно старые песни. Потому это были все эти странные шоу, полные неловкостей и смеха. Потому что там осталось истинное лицо человечества — то, каким оно желает быть. Беззаботным и с правом на ошибки. Бьякуя был неиссякаемым источником хаотичной информации. В чате Данко он делился чем-то даже тогда, когда режим дня противоречил таким действиям. Ками была постоянным автором разработок, которые в конечном итоге уходили на второй план, ведь невозможно сразу выделить своё имя среди сотен других. Деятельность всех Данко была умеренной, но те, что отличались особыми интересами, были негласной радостью работающих с ними учёных. Потому что эти дети, которые будто бы детьми никогда и не были, были всеобщим вдохновением. Минула работа на орбите, первое световое перемещение на среднюю дистанцию, в ходе которых потерь не было. Конечно, некоторым Данко пришлось внедрить модификации, ведь опыт показал недочёты. Бьякуя и Ками попадали в категорию, которой улучшения необходимы. Выдержка Ками росла вместе с познанием в ракетостроении и астрофизике. Никто больше не соревновался с ней, ведь она стала поддержкой по многим техническим вопросам. И она постоянно игнорировала сообщения, которые неустанно отправлял ей Бьякуя, надеясь вовлечь её в совместную деятельность Данко. Тем не менее, сплочённость она не нарушала. Впереди была финишная прямая. Последняя стадия "миссии: Данко". — Здорово, что ты вытащил нас всех сюда, — произнёс Данко с фамилией Нанами и именем Джаганнатха, которого все звали просто Капитан. Они всем составом отправились в одно из любимых кафе Ишигами, после того как их официально проводили люди. — О, да брось. Завтра великий день и нужно хорошенько потратиться сегодня, — рассмеялся Бьякуя. — Еда — хорошее вложение, но лучше помнить о нашей диете... — Док пьёт уже третью чашку чая, она вообще что-то ест? Голоса Данко звучали на всё кафе, они не слишком заботились о том, что говорили чересчур уж громко сегодня. Чтобы поговорить с одной из самых молчаливых участниц этого кулуарного мероприятия, Бьякуя покинул своё место и сел рядом с ней. — Док, тебе нравится сладкое? — спросил он негромко. — Может быть, но сегодня не хочу. Я просто смотрю на всех, ни к чему мне твоё внимание, — подпирая подбородок рукой, Ками расслабленно помешивала ложкой сахар в чае. — Если тебя это успокаивает, то пожалуйста, — улыбнулся Ишигами. — Но в твоей компании многие заинтересованы! — Кому-то требуется консультация? Я думаю, завтра мои слова уже забудут... — ответила она. — Ты не поняла... Может, поговоришь со мной? — вздохнул юноша, оглянувшись, чтобы убедиться, что за их разговором никто не следит. Ками покачала головой и едва заметно улыбнулась. — На тебя я тоже смотрю. — Ками! Ох... Хотя бы сегодня, пожалуйста. Скажи, о чём ты думаешь? — Бьякуя понял, что звучит отчаяннее, чем планировал. — Я думаю о том, что все мои дела здесь закончены. Но я всё равно, почему-то, оставила незаконченным один проект... Ты знаешь, что... — она начала говорить о чём-то из квантовой механики, но Бьякуя всё равно её слушал, пытаясь уловить в этом потоке хитросплетённых формулировок хоть что-то, что намекало бы на её состояние так же, как первые произнесённые фразы. — Я послушала песню, которую ты мне отправил последней сегодня днём. Она мне понравилась... — неожиданно произнесла Док. — Это которая?! — вздрогнул Бьякуя, почувствовав себя так, словно его вывели из лишённого свежего воздуха помещения. — Suddenly I see — this is what I wanna be, — она не смогла это напеть, просто произнесла строчку из припева и Ишигами всё понял. — Вот оно что! Док, ты меня ужасно порадовала! — он почти подпрыгнул на месте, тихо стуча по столу ладонями. — Я знаю. Данко были помещены в капсулы, расположенные на борту ракеты для межпространственных перемещений. Они обменялись взглядами прежде, чем их накрыл защитный непроницаемый купол. На Ками все посмотрели практически одновременно, но она просто закрыла глаза, не желая никого видеть. Все были уверены, что справятся. Все знали, что после запуска вернутся обратно очень скоро... и живой Дока никто не увидит. И Бьякуя считал ровно так же, потому его сердце никак не могло умерить ритм, даже когда капсула вводила ему стабилизаторы, он не пытался противостоять порывам своих эмоций. Но именно для того стабилизаторы и требовались. Обратный отсчёт. Команда учёных, что ждала возвращение ракеты на базе, расположенной далеко за пределами Уайтона, держалась за все доступные для этого поверхности. Особенно мрачно выглядела группа, отвечающая за Ками. Они внедрили ей все модификации, какие только позволяло её тело, и теперь им оставалось лишь считать в уме секунды, прячась за каменной оболочкой профессионализма. Ракета вернулась строго по расчётам, опустилась на взлётную площадку на автопилоте и в неё вошли руководители команд учёных и смотрящий за базой для межпространственных перемещений. От первого до двадцатого — капсулы открывали по очереди, следуя за голосами друг друга, что констатировали состояние Данко. — Мёртв, — прозвучал первый голос. — Мёртв. — Мёртв. — Мёртв... — ... — все обернулись, когда молчание затянулось. Учёная вздрогнула и со всхлипом обозначила, — жив. Бьякуя открыл глаза и увидел перед собой одну из своих "воспитательниц". Она плакала, дрожащими руками снимала с него фиксаторы и постепенно останавливала поток стабилизаторов. — Мёртв, — дошёл до Ишигами чужой голос. — Мёртв. — Жив! — вскрикнул учёный и тут же расплакался. — Мёртв... — Мёртв? — Мёртв. — М-мёртв! Кажется, люди уже начинали забывать значение этого слова. Многие давно рыдали, стоя на коленях перед капсулами своих Данко. Бьякуя на дрожащих ногах шагнул вперёд и тут же упал в кресло-коляску. Он с непониманием смотрел по сторонам, ощущая, как сквозь действие стабилизаторов прорывается буря, которую невозможно описать ни одной существующей в мире песней. Он следил за тем, как один за другим учёные падали на пол, выбегали прочь и заходились плачем. Перед глазами мелькнули носилки, на которых увезли следующего за ним выжившего. — Мёртв. — Мёртв. — Мёртв. — Мёртв?.. — Мё-... Мёртв.. — Мёртв. — Мёртв... — ... Что?! — вскрикнул учёный, отшатнувшись от капсулы. — Жив! Данко жив! Она выдержала! — Док... — прошептал Бьякуя и встретился взглядом с названной. Ками выпала, едва фиксаторы ослабли, её успели поймать растерянные учёные и усадить в коляску. Отвечающий за неё руководитель упал на колени, хватая в руки её лицо. — Ты справилась! Моя девочка, ты правда справилась! Безразлично смотря в чужие полные восторга глаза, Док тяжело дышала и не могла найти никакой концентрации. Таким же взглядом она вновь нашла Бьякую и только тогда поняла, что действительно произошло. — Ах, вот оно как... — прошептала она. — Неожиданный результат. Неожиданный результат. Трёх живых Данко доставили в лазарет при базе, а остальных... кажется, увезли в город. Как только это случилось, в коридорах стало тихо. Никаких плачей, криков и прочих натягивающих нервы звуков. Как раз ради благополучия выживших их и оставили в покое на некоторое время. Врождённая адаптация позволила Ишигами быстро встать на ноги. Пройдя осмотр и сдав все необходимые анализы, он направился в пустой кафетерий, который к тому времени уже не работал. Разве что можно было взять холодный кофе в автомате — так юноша и поступил. Капитан и Док со стороны выглядели мрачно: оба сидели друг напротив друга, но если капитан уткнулся в сложенные на столе руки с раздавленным усталым видом, то Док просто пялилась на его макушку, не моргая и не выражая никакой причастности к жизни вокруг. Обычно она так думала и её вообще не волновало, на что она смотрит. Звук работы автомата с напитками отвлёк Ками, а Нанами заставил лениво повернуть голову, особо не меняя положение тела. — ... — в абсолютном молчании Бьякуя прошёл к столу и сел так, чтобы обоих Данко можно было рассмотреть. Они молчали очень долго, просто глядя друг на друга. Пока Ишигами наконец не заговорил. — Ну, что? Какие планы на завтра? — произнёс он с ровным лицом. Что Кэп, что Ками поражённо округлили глаза и выпрямили спины. — Ишигами... — Нанами кашлянул и закрыл лицо руками. — Вы оба будто постарели лет на сорок! Ну же, взбодритесь, нам всего шестнадцать, — возмутился юноша. — Я думаю, надо заняться развитием космической организации. У компании до сих пор нет устойчивого лица, к которому такие, как я, могут обращаться с проектами по доработке шаттлов, — спокойно заговорила Ками. — Миссия окончена, так что нам нужно определить вектор развития. Лично я рассматриваю вариант закрепиться на какой-нибудь точке связи как только нам предоставят команды космонавтов. Кстати говоря, думаете, они будут модифицировать нынешний состав? — Да уж, таких, как мы, в строй введут ещё не скоро, — кивнул Бьякуя. Челюсть Нанами окончательно упала, он не мог найти ни единого слова, чтобы описать поведение коллег. — Что с вами, блять?! — вскрикнул он и поднялся с места, роняя на пол стул. — Ладно, Док! Она чёртов социопат, но ты, Бьякуя... Почему ты..? Ох. — Я не социопат, Кэп, — вздохнула девушка. — Ты хочешь, чтобы мы скорбели? — спокойно спросил Бьякуя. — Да! Да, блять, скорбите! Плачьте! Мы лишились всей нашей семьи! Нанами ударил по столу ладонями, тут же стирая со щёк слёзы. Видно, что он совсем не хотел так расклеиваться и кричать: его взгляд виновато окинул помещение столовой и зацепился за панорамные окна, затем парень махнул рукой и направился ближе к ним. — ... — Ками посмотрела в лицо Ишигами, с затруднением пожимая плечами. На самом деле, Бьякуя действительно ужасно хотел... нет, не заплакать, он хотел почувствовать, что хочет этого. Но у него не получалось. В тот момент ему было пусто и обыденно, словно случилось то, к чему заранее был готов. Вроде того, что транспорт пришёл по расписанию или закончила греться еда. Он знал, что всё потеряет. В конце концов, они — Данко, цель которых вовсе не держаться друг друга и формировать какие-то особые отношения. Да, позади годы совместной работы, месяцы на замкнутых станциях в открытом космосе... Может, потерю можно почувствовать позже? Бьякуя любил людей, искренне любил, но он всё ещё рождённый в холоде образец, воспитанный в "особенных" условиях и выполняющий свою роль. Когда дело касалось миссии, его личность, словно луна после рассвета, блекла и трансформировалась в личность самоотверженного космонавта. Он становился Данко. — Надо как-то... — вздохнул Бьякуя и поднялся, чтобы в итоге взять курс на их разбитого коллегу. Док молча кивнула и пошла следом. База располагалась на высоком утёсе, столовая как раз приходилась на крайнюю точку, потому вид на серый океан тут был отличным. Отражая хмурое небо, волны переливались неестественным блеском, бились об острые булыжники, разбросанные на мели. Нанами смотрел на это угрюмое зрелище и, кажется, совсем остыл после того всплеска чувств. Достаточно было встать по обе руки от него, чтобы он заговорил. — А правда... неплохой вопрос. Что теперь делать? — произнес он. — Груз был таким тяжёлым. Почему-то только сейчас я понял это. — Лично я так и буду космонавтом. Честно говоря, душа не лежит чем-то другим заниматься... — Бьякуя улыбнулся, упирая руки в бока. — Я хочу завести семью, — кивнул Нанами, несмело улыбнувшись тоже. — Но предложение Ками мне тоже по душе. Звучит как прибыльное дельце, а? Дочерняя компания, которая занимается реализацией проектов и обслуживанием шаттлов. — С новым притоком умов из Дарктона! Представьте, как тяжело людям, которые не имеют устойчивости в Уайтоне? — согласился Бьякуя. Ками, что спокойно смотрела куда-то вдаль, вдруг переменилась в лице. Её словно что-то осенило и она уставилась на Бьякую с искренним удивлением. Затем она кашлянула в кулак и отвернулась. — Займись своим делом, Кэп, мы тебя поддержим, правда, Док? — Ишигами похлопал Нанами по плечу и заглянул через него в лицо названной девушки. — Да, — сказала Ками, но скрестила руки на груди. Зал, заполненный людьми, был погружен в шум и беспокойные разговоры. Так было до тех пор, пока на сцену не вышел Оскар Твен. Он тихо кашлянул, плечи его были напряжены. Данко видели лишь его спину, ведь стояли в выделенном им месте. На этой сцене они стояли ещё детьми и каждый год собирались вновь на отчётах перед городом. Сейчас здесь было... слишком просторно. Им не приходилось долго строиться по росту, никого не просили унять разговоры — их лишь трое сейчас. Нанами, Ишигами и Ками. Данко носили фамилии погибших учёных, считались их непосредственным творением. Немногие из основного состава сейчас смогли находиться в зале после перенесённого потрясения, но те, что были, стояли в первых рядах с гордо поднятой головой. — Шестнадцать лет прошло с того момента, как я объявил о начале "миссии: Данко". Наш ритм многих выдающихся людей не пощадил, но, уверяю вас, если бы они могли здесь быть, они были бы так же горды, — заговорил главный Твен, но вдруг замолчал, словно позабыл всю заготовленную речь, — Я... Оскар обернулся на Данко, удивляя всех троих, он смотрел на них долгие секунды в абсолютной тишине. Его ладонь прикрыла глаза, он стёр подступившие слёзы и приподнял подбородок, вновь обращая взгляд на зал. — Никогда не забывайте, что вы — Данко. Ведите силы человека через тьму нынешнего мира к звёздам... Я счастлив объявить: "миссия: Данко" закончена... — Твен справился с тем, что у него закончился воздух, тяжёлым вздохом, — успешно. Данко поднесли руки к сердцу, сжали их в кулаки и в одно мгновение подняли вверх. Свет в зале погас, прожектор осветил лишь троих людей под разрывающий уши шум толпы. Сенку внимательно изучал слайдшоу с демонстрацией фотографий и информации о "миссии: Данко". В стенах компании Нанами таких стендов было много. Нанами Джаганнатха женился на известной журналистке и блогерке, которая опубликовала немало статей о Данко и их деятельности. Она освещала всё, даже не самые приятные моменты из жизни этой команды, следила за тем, как оставленный погибшими Данко след сказался на будущем компании. Они стали родителями — у них два сына. Один из которых входил в состав космонавтов космической организации, а второй продолжал обучение и занимался анализом данных и вычислениями, он работал на компанию Нанами. Оба парня были старше Ишигами на несколько лет, но часто общались с ним на мероприятиях, особенно первый — Нанами Рюсуй. Кажется, это лучшее место, в которое стоило явиться за помощью по восстановлению репутации. О Джаганнатхе Бьякуя всегда отзывался хорошо, они регулярно выбирались куда-то вместе. Но из-за отсутствия интереса в общении с его сыновьями Сенку не слишком много отсвечивал на этих встречах отца. — Мистер Ишигами, сэр Нанами ждёт вас, — оповестил секретарь и разблокировал дверь в кабинет своего босса. Выбравшись из мыслей об отце, лицо которого тяжело было видеть сейчас, Сенку надавил на колёса своего кресла. В разуме оставались короткие фразы со стенда о Данко... Если какая-то часть и винила отца за то, что тот улетел, то напоминание о том, кто он вообще такой, сильно отрезвляет. Просторный рабочий кабинет часто встречал гостей, Сенку сразу заметил приготовленный ему чай и какое-то пирожное на столике у закругленного дивана. На самом деле, он уже жутко голоден и замеченное быстро вызвало в животе урчание. Не стоило отказываться от той сомнительной лапши, которую ели девочки и Хром... Почему-то разум настойчиво говорил о том, что пора идти к Гену. У него еда была вкуснее, дешёвый чай слаще, а вид его довольной улыбки способен был расслабить так, как следует расслабляться перед приёмом пищи. Только к нему пока нельзя. Пока? — Это же Ишигами Сенку! — Нанами старший отвлёкся от ноутбука и поднялся с кресла, но тут же упал обратно, видя названного в коляске, одетым как попало и со смертельно усталым видом. — Ты что с собой сделал, чёрт возьми? — Ребрендинг. Сэр, Вам известно, что со мной случилось? — спокойный тон голоса никак не вязался с ситуацией. Нанами был в абсолютном шоке. — Ребре-... Сенку! Нечего шутить! — вздохнул Нанами и схватился за стакан воды. — Известно мне? Конечно, известно. Ты связался с плохими людьми. Разве можно поступать так со своей репутацией, будучи таким молодым и подающим надежды? — Может быть, я просто искал вдохновение. Не думали об этом? Сэр, весь этот бардак был ни к чему... Разве мог я так просто отказаться от достигнутых мною результатов? — улыбнулся Сенку, но скрестил руки груди. Они переместились на диван для дальнейшего разговора. Секретарь налил им обоим по чашке чая и удивился, с каким рвением Ишигами набросился на пирожное. — Значит, ты не хотел, чтобы за тебя брались люди из BY? Ты знаешь, у нас тут потеря бдительности ни к чему хорошему не ведёт! Итак, ты пришёл, чтобы... — Я готов взять любое поручение, чтобы восстановить свой статус. А можно ещё пирожное? — заговорил Сенку, глянув на секретаря. Тот растерянно кивнул и удалился под уверенное "спасибо". — Хочешь взять у меня поручение? Или через меня у Твенов? Хотя, если это дело BY... лучше интересоваться у Миллеров, — задумчиво заговорил Нанами. — Тебя проверили на входе. Мне сообщили о том, что у тебя "чужой" позвоночник. Скажи, кто тебя так? Задумавшись ненадолго, Ишигами дал чёткий ответ: — Стенли Снайдер, — его голос не дрогнул ни на секунду. — С ним обязательно будут разбираться. Он мог погубить такого важного человека... — с беспокойством ответил Нанами. — Я не знаю, кто отвечал конкретно за тебя, но... Сокрытие данных и нарушение прозрачности, ох. Сенку, твоей фамилией это так просто не решить. Чтобы закрепить себя здесь, тебе придется взять несколько проектов от меня. Работы будет много. Это я к чему... как ты оцениваешь своё состояние? Надо бы обратиться к врачам. — Я в полном порядке. Из-за долга по поводу "чужого" позвоночника можете не переживать... — кивнул Сенку. — Даже я не могу предугадать сложности по делам BY... — Джаганнатха поднялся и потёр переносицу, подходя к окну. — Твой отец... Знает о том, что случилось? — Я не связывался с ним с тех пор, как их команда вышла на связь. Хотелось бы поговорить, — вздохнул Сенку. «Рюсуй. Я должен попасть к нему. Репутация праздного человека идёт впереди него. Уж он-то сможет мне сказать, как попасть в казино Уайтона...», — размышлял парень тут же, ведь что сказать "отцу" он прекрасно отрепетировал в своей голове. — «По поводу неверно взятого человека у Нанами спрашивать толку нет. Он знает не больше, чем любая шишка о глубине деятельности BY». — Как дела у ваших сыновей? Старший Нанами обернулся и заулыбался. — Сай делает успехи, преподаватели высоко оценивают его способность к сложным вычислениям. Рюсуй... да, он тоже в порядке. Как обычно, — его энтузиазм к концу заметно померк. — Слушай, Сенку... Хотя нет, не думаю, что это то влияние, которое ему нужно... «Официально я своё имя, может быть, смогу обелить, но на деле...», — не то, чтобы это сильно омрачало положение, Сенку просто не ожидал иного исхода. — Ох, прошу прощения, сэр, но я очень голоден. Могу ли я вернуться домой? Мне ещё нужно разобраться с временной почтой и Ваше время мне также не хочется занимать. — Я распоряжусь, чтобы тебе восстановили доступ к квартире! Только отправь моему секретарю свою почту, всё-таки ключ, очевидно, сменят... — кивнул Джаганнатха и пожал Сенку руку, когда тот вернулся в кресло. — Высоко ценю Вашу поддержку. Повторюсь, я ни за что бы не оставил Bloomingarden. Это мой дом, — на этом Сенку завершил их встречу и тяжело вздохнул, когда дверь за ним закрылась. — Говорю же, мистер Нанами, Ваш отец сейчас занят встречей, которой и так в его расписании не было! — секретарь отвечал уверенно, но голос его был слишком уж громким, так что Сенку быстро сменил курс — направился посмотреть, что происходит, а не поехал к лифту. Секретарю отвечал ещё более громкий голос: — Ты мне предлагаешь к собственному отцу на приём записываться?! — Прошу Вас, остыньте... — Рюсуй! — позвал Сенку и натянул на лицо ухмылку. Парень с растрёпанными белокурыми прядями резко обернулся на голос и не сразу смог сменить гнев на милость. Тем не менее, очень скоро его лицо охватило изумление. — Твою ж мать, ты чего на колёсах? Ну-ка слезай! — рассмеялся Рюсуй, затем обернулся на секретаря, но тот уже испарился куда-то вместе с купленным для Сенку пирожным. — Ох! Крыса офисная, да сколько можно! Представляешь, посылает меня уже неделю... Рюсуй широкими тяжёлыми шагами направился к Ишигами, теперь уже полностью поглощённый новым стечением обстоятельств. — И чего ты к нему ломишься? — запрокинув голову, ответил Сенку. Рюсуй не стеснялся в том, чтобы заставить кого-то смотреть на него снизу вверх. — Он меня игнорит с тех пор, как я проиграл все свои деньги с карты. Я говорю, что всё равно всё отработаю, а он меня и слушать не желает! — скрестил руки на груди парень и потопал ногой. — А? Деньги? Я думал, в местных казино только стартовый взнос оплачивать надо, а играешь на баллы... — задумался Сенку. «Разумеется, есть вип-залы с игрой на деньги. Куда без этого? Это абсолютно очевидно, что на фантики никто не клюнет, для этого и гача-игры есть...», — мысленно вздохнул от собственного идиотского поведения Сенку. — Будто мне это интересно, — хмыкнул Рюсуй. — Это ты драгоценное время моего отца занимал, маленький локальный преступник? «Вот и прозвище. Что ж, долго ждать не пришлось», — подумал Сенку, — «тебе далеко в этом искусстве до моего проводника. Хотя, если бы он меня так назвал своим голосом, я был бы в восторге! Так, Сенку, не отвлекайся». — Да. Я переживаю за свою репутацию, знаешь ли. Не ждал я таких последствий... — нашёлся с ответом Ишигами. Рюсуй долго смотрел в чужие глаза, затем вскинул бровь. — Ты? Не ждал? — произнёс он удивительно негромко. Сначала легко удивившись, Сенку несколько растерялся, затем его губы затронула ухмылка. Он молча покачал головой и прикрыл ладонью лоб. — Да куда уж мне, я всю жизнь только и делал, что учился, — ответил Ишигами, хотя им обоим уже было понятно, какой у них сейчас разговор. — Мы с тобой давно не общались как следует. Может, зайдёшь ко мне, если найдётся свободное время? — Отлично, с тебя тогда ужин! Залечу где-то в девять, сойдёт? — ухмыльнулся Рюсуй. Как только они разошлись, Сенку упал в яму создания временной почты со статусом персоны из розыска, так что он был уверен — Ксено знает о его возвращении, но дошла ли весточка до Стенли? А дома его ждал абсолютный бардак, вскрытая система квартиры — всё перерыли настолько основательно, что даже свет придётся настраивать заново. Сенку хватило на час уборки, заказ продуктов и запуск парочки роботов-пылесосов. Как только он смог поесть, тут же уснул в комнате отца, едва не забыв выпить отданные ему от Наоки лекарства. В том же разбитом состоянии парень проснулся уже вечером. Восемь сорок на часах, иконка дождя и минусовая температура. В квартире тоже было прохладно, ведь высота и экономия на энергии многое решают. Спина была настолько холодной, что пришлось шагать к шкафу с тяжёлым одеялом на плечах. — У тебя есть что-нибудь тёплое? — вздохнул Сенку, опускаясь на колени и отодвигая дверцу встроенного в стену шкафа. Тёплые вещи лежали в нижнем ящике и пока Сенку рылся в нём, едва не уснул снова. Возможно, на несколько минут он всё же отключился, однако быстро вернулся в реальность. — Наоки, мог бы выписать мне таблетки, которые не превращают меня в кучу мха, — выдохнул парень и надел на себя большой тёплый свитер, после чего шумно хлопнул себя по щекам, чтобы хоть немного проснуться. — Давай~, кхм-кхм... Не так, — прошагал в гостиную, поправляя светлые джинсы, что перекрутились, пока он спал. — Давай-давай~, цветочек... Ох. Теперь, когда Сенку предоставлен Уайтону, ему о себе напомнила скудная мотивация, что родилась в стенах его квартиры, в которую никак не может вернуться хоть какой-то порядок. За заботами и мыслями, что избавляли от бардака хотя бы в голове, Ишигами чувствовал, что упускает множество деталей. Если прежде юноша просто не понимал тонкостей человеческого поведения, то сейчас он... по крайней мере умеет заигрывать с фактами, подобно тому, что делал Ген, когда работал с людьми. Он сейчас не идёт напролом, хоть на первый взгляд так сказать сложно. Чтобы добраться до Гена нужно работать, нужно показать, что из Дарктона вернулась всё та же ценная ячейка общества, однако репутацию это не спасает — оно и к лучшему, ведь не станет "хороший мальчик" лезть в казино. Но "хороший мальчик", поживший в Дарктоне и связавшийся с самым известным тунеядцем в космической организации, попадает под эти милые риски, верно? Всё то, что осталось от отца — статус ребёнка известного космонавта, героя, который не раз вытягивал на себе сложные миссии... Всё, что осталось от матери..? Ах, точно. Она ведь тоже была одной из Данко. Огненосных Данко! О ней предпочитают не говорить. — Вопреки всему, кажется, я пошёл не той дорогой. Но я всё ещё пытаюсь добиться своего, — город озарил светом, когда металлический занавес поднялся по велению Ишигами. — Это слишком большая игра для меня. Когда-то я просто хотел стать врачом, который будет сопровождать таких, как ты, папа. Я проиграл... Теперь, будет ли у меня шанс стать кем-то большим? Без интереса изучая огни города в темноте гостиной, Сенку устало опустился на пол. — Ген готов был поставить на кон всю свою жизнь с самого детства. Я делал так же — мы вместе в итоге оказались там, откуда начали. Похоже, это наш общий бэдбит, — усмехнулся, обнимая себя руками, — дай мне отыграться, Ген. Я люблю тебя. Я не хочу проигрывать так легко. Извещение о госте на домашней панели отвлекло Сенку от попыток приободрить себя. Нанами пожаловал — даже без опозданий!