Psycho in trap.

Звуки влажных поцелуев наполняют комнату до краёв, словно дурманящий напиток струится на дно бокала. - А-ах, Сын-хо! Нижняя часть тела Хонджуна прижата к постели телом доктора без возможности сбежать. Ю мокро и нежно целует его живот, проводя своими изящными пальцами по его члену, словно по струнам гитары. Джун прикрывает глаза от наслаждения, сжимая пальчики на ногах. Сынхо плавно подтягивается на руках и нависает над ним, любуясь неземной красотой своего молодого мужа. - Твои губы - это что-то, - сексуально понизив голос произносит Ю, а затем стремительно целует Кима, игриво схватив его за руки и прижав запястьями к простыням. Их поцелуи такие голодные и необузданные, что крыша моментально едет у обоих. Пользуясь секундной слабостью доктора, Хон берёт инициативу в свои руки, изворачиваясь и оказываясь сверху. Сынхо лучезарно улыбается, ласково глядя Джуну в глаза. - Я же уже говорил, что тогда отказал тебе потому, что не хотел быть пассивом! Что опять начинается, блять?!, - с деланной яростью шипит врач. - Что-то я не припомню, чтоб после того случая ты мне ещё когда-то отказывал!, - Хонджун наваливается на него сверху, изображая хищника, поймавшего свою добычу. Они шутливо борются, катаясь по кровати и хохоча так, будто сейчас не три часа ночи, а нервы у соседей и вовсе стальные. Сынхо ловит Хона в обьятия, прижимая к своему разгоряченному телу, а тот спонтанно накрывает ладонью их члены, начиная движения рукой. Ю немного опешивает от внезапной атаки, издавая чуть слышный сладкий стон. Их губы снова сливаются воедино настолько тесно, что невозможно дышать... Ким отрывается от губ Сынхо и кокетливо прикусывает мочку его уха, наслаждаясь очередным тягуче-карамельным стоном... затем он неторопливо спускается поцелуями на шею врача, оставляя дорожку из видимых только им двоим меток. Ю оплетает ладонями аппетитную попку Хона, прижимая его к себе ещё крепче, как самое драгоценное, что у него есть. Джун издаёт что-то вроде мурлыканья, скользя подушечками пальцев по плечам врача и вплетая пальцы в его роскошные волосы. Они чувствуют трение членов, зажатых между их животами, горячие прикосновения рук, исследующих тела друг друга, и просто СЧАСТЬЕ. - Я знаю, как решить нашу дилемму, Хони, - Ю шаловливо приподнимает правую бровь. Джун даже не успевает ничего сказать, как доктор внезапно вырывается, разворачивается, и его истекающий смазкой член оказывается на уровне кимовского лица. Хон хочет пошутить, но издаёт лишь протяжный стон, чувствуя обжигающую влажность губ Сынхо на своём члене. Доктор глубоко вбирает в себя его ствол, его язык извивается, подобно змее, стараясь доставить Киму максимальное удовольствие. - Сын-хо... А-ах, я так долго не см-могу... Хон чувствует, как губы врача растягиваются в коварной улыбке, а затем продолжают своё грязное дело в удвоенном темпе с пошлыми хлюпающими звуками. Джун решает "отомстить", а потому начинает плавно вылизывать алую набухшую головку члена парня, предельно растягивая свои движения. Пальцами он сначала нежно сжимает яички, а затем движется ладонью по ягодице Ю, прямо к чувствительной дырочке, аккуратно вводя туда палец. Сынхо по-кошачьи прогибается и издаёт такой развратный звук, что Хон, желая вечность наслаждаться его будоражащими стонами, вводит сразу и второй палец, пытаясь нащупать точку наслаждения. Ким чувствует, как ствол Ю твердеет ещё сильнее у него во рту. Врач начинает отсасывать Джуну просто на рекордной скорости, заставляя того подаваться бёдрами навстречу, насаживая уже опухшие губы доктора на свой член. В глазах у Хонджуна всё меркнет, он выпускает мокрый от слюны ствол Сынхо изо рта и лишь до хрипоты стонет, даже не пытаясь контролировать себя. Он продолжает пальцами трахать Ю изнутри, отчего врач кончает даже без оральных ласк, обильно изливаясь Киму на шею. Хон не заставляет себя долго ждать и кончает парню в рот практически следом, продолжая содрогаться от оргазма даже тогда, когда Сынхо разворачивается к нему лицом, бесстыдно слизывая белёсые капли с раскрасневшихся губ. Если бы это было возможно, у Джуна встало бы снова от этого зрелища : разомлевшее хрупкое тело Ю, восседающее у него на бёдрах, растрёпанные кудри, румянец на щеках и подбородке, необыкновенно красивые глаза, смотрящие прямо в душу, которые, мгновение спустя, уже щурятся в довольной кошачьей улыбке, такой милой и очаровательной, что хочется застрелиться... Застрелиться... Хонджун тянет руки к доктору, приглашая в свои тёплые объятия, и тот мгновенно оказывается прижатым раскрасневшейся щекой к щеке Кима. Джун умиляется и счастливо прикрывает глаза, чувствуя, как Сынхо обнимает его за талию своими бархатистыми ладонями. Они ложатся на постель, не желая ослаблять хватки. Ким чувствует сначала жар, потом тепло, а затем - пустоту... Он открывает глаза, но Сынхо нет в его руках... Хон в ужасе подскакивает на кровати, очумело озираясь по сторонам и видя ЕГО... Врач лежит на полу, его обнажённое тело всё изрикошечено пулями, лужа крови, расползающаяся под ним, покрывает ковёр на полу комнаты Кима, делая его невыносимо красным. Настолько красным, что глаза Хона начинают ужасно болеть... Но он не может оторвать взгляд от возлюбленного, который тянет к нему окровавленную руку и растерянно улыбается, растягивая губы, из уголков которых вытекает бордовая жидкость. Его глаза предсмертно закатываются, но он всё пытается из последних сил сфокусировать взгляд на Хонджуне, чтобы навсегда запечатлеть его образ на остекленевших склерах. Ким просыпается с громкими воплями, настолько сумасшедше-истошными, что сбегаются сразу несколько санитаров и медсестра. Он безутешно рыдает и кричит так, словно хочет, чтобы всё вокруг растрескалось и рухнуло. - О боже, опять! Седативное неси! - Но ему давали его с утра! - Да без разницы, господин Ким Сонгю сказал давать его всякий раз, когда он так себя ведёт! Они пичкают его таблетками, насильно вливая в рот воду и придерживая хаотично двигающиеся руки. - Сынхо, спаси меня! Помоги мне, Сынхо! Сынхо!, - параноидально продолжает повторять Хон. Спустя несколько минут, препарат начинает действовать, его глаза устало закрываются, и он снова со своим доктором Ю... Сюжеты кимовских снов всегда разные, но итог всегда один... Наверное, эти кошмары вперемешку с чем-то радостным будут преследовать его до самого конца. Но если бы Хонджуну был дан выбор "спать или бодрствовать", он выбрал бы вечный сон. *** Ёнсон стоит напротив зеркала в женском туалете, смотря на отражение своего бледного лица, которое не выражает абсолютно ничего. Поправив воротник чёрного шёлкового платья и взяв чёрную сумочку, она выходит в коридор, проходя вдоль стен, увешанных изысканными картинами. Ёнсон больше не любит яркие цвета, да и какой в них смысл? Только чёрный - цвет огромной дыры в её груди... Она в очередной раз поняла, что потеряла того, кого искренне любила, хотя и осознавала это уже сотни раз до этого. Шёлк тихо шуршит, колеблемый едва уловимыми движениями её тела, а она мысленно прокручивает ту фразу Сынхо "Что ещё за прощальные речи?"... А ведь эта фраза и правда была последней, слетевшей с его губ в адрес Ёнсон. Мелодия телефона отвлекает её от мыслей. - Ёнсон, привет, во сколько за тобой заехать? Мне ещё надо к отцу в тюрьму, так что я могу немного задержа... - Ммм, знаешь, Сонгю, - она делает непродолжительную паузу, - не разводись с ней... - Что? Почему? Да что с тобой такое? Она уже не слушает, завершив вызов и вновь погрузившись в свои раздумья. Уже прошёл месяц, но не было и дня, чтобы Ёнсон не вспоминала о Сынхо. Она часто думала о том, как они весело болтали за редкими совместными завтраками, как он радостно улыбался, когда она приходила к зданию его работы в Пусане, как терпел её бесконечные загоны и взрывной характер, как с упоением возился с Минхо и как обожал его всем сердцем... Как же она не смогла понять то, что Хонджун понял с первого же взгляда?... Дура. Сын часто спрашивает её, где же папа, а она отвечает, что Сынхо уехал в командировку по работе и вернётся нескоро. - Быстрей бы он приехал, я так сильно скучаю по папочке, - грустно дует щёчки Минхо. Когда-нибудь Ёнсон обязательно расскажет сыну всю правду о том, каким настоящим ненастоящим отцом был доктор Ю. *** Утренний свет скользит по панорамным стёклам, падая на небольшие столики и уютные кожаные диванчики. Несколько ранних посетителей сонно уткнулись в телефоны и только две молодые девушки разрушают эту умиротворённую обстановку. - Я слышала, в перестрелке погибло более двадцати человек! Они просто чудовища! Ни с того ни с сего начали стрелять по людям... Настоящие изверги, - девушка активно жестикулирует, громко рассказывая свежие сплетни подруге, зависшей над своей чашкой с кофе. Ыну уже всё знает. Он помнит абсолютно каждую деталь той ночи, которая уже кажется сном. Прерывистое дыхание доктора мучительно отдаётся где-то в глубинах сердца, карамельные стоны камнями бьют по ушным раковинам, а руки, блуждающие по телу Ыну, оплетают токсичными корнями, пропитывая ядом и причиняя невыносимую боль. Официант никогда больше не увидит того, при виде которого замирало сердце, стоило ему ступить на порог ресторанчика, осветив блестящие столики своей неземной улыбкой. Не сможет заглянуть в эти гипнотически прекрасные глаза. Никогда не услышит бархатистое "Ыну, мне молочный коктейль с корицей! А, и льда побольше, пожалуйста!". Никогда не сможет почувствовать горячие гладкие ладони на своих бёдрах и сладкие губы, касающиеся шеи. Он и сам не замечает, как горькие слёзы начинают литься из глаз, украдкой падая в свежесваренный терпкий напиток. Сегодня кофе здесь с секретным ингредиентом... И он просто отменный.