Сомнительные происшествия с Жориком (Русреал)

С утра Лене предстояла самая ненавистная часть работы - общение с жителями вверенного ему участка - что он изо всех сил оттягивал в надежде выйти в поле, когда большая часть работающего населения уже отчалит, и можно будет с чистой совестью звонить в звонки и наслаждаться тишиной за дверями. Был правда и один аспект, который делал эту каторжную повинность даже волнующей и немного ожидаемой - квартира Юбилейного располагалась как раз где-то в середине общего количества квартир, которые следовало обойти по плану, и Леня понятия не имел, что чувствует по этому поводу. Сам, зная себя, считал, что правильнее было бы брать проблему влет и ограничивать все контакты по максимуму, но мысленно все равно прикидывал, сколько еще нужно пройти дверей до той самой заветной квартиры в стиле постсоветского барокко. Дома ли Бронислав? Чем занимается? Во что одет? Чем сейчас пахнут его волосы? В первом по плану подъезде Лене открыл только пенсионер на восьмом этаже, перед которым участковый выступил с речью, заготовленной на сто с лишним квартир, вручил памятку и растерял на этом весь и без того скудный энтузиазм. Во втором подъезде к нему из первой же квартиры вышла красивая длинноволосая дама и, получив памятку с написанным от руки Лениным телефоном, задала логичный вопрос, почему у участкового нет визиток. Леня не придумал, что ответить. Дальше по этому подъезду Леня продвинулся до шестого этажа, звоня в каждую третью дверь - где-то ответом ему была тишина, где-то шорохи и стойкое ощущение, что его рассматривают в глазок, один раз кто-то, не открывая, сообщил, что все налоги уплочены и мусорам сказать нечего. Леня тоже через дверь ответил “да без проблем, еб” и отошел к окну перекурить. Уже спускаясь вниз он осознавал, что больше трезвонить в двери порядочным людям не станет, и большую часть распечаток с бесценной инфой о том, как уберечь себя от мошенничества, просто кинул на окно у почтовых ящиков. В следующем подъезде жил Юбилейный. Леня поднялся на его этаж сразу на лифте, волнуясь, будто шел на свидание. На лестничной клетке столкнулся с возрастной парой, которая проводила его крайне подозрительным взглядом, и уже в лифте женщина громко зашептала спутнику, что этот парень точно уголовник, вон уже менты к нему ходят, сто процентов он распространяет наркотики. Леня усмехнулся этой иронии и надавил на звонок. Несколько томительных секунд его окутывала тишина новостроечного подъезда, и в истерзанную Ленину душу успело заползти сомнение, что Юбилейный вообще дома. Если подумать, не было ни одной причины, по которой молодой и рьяный Бронислав торчал бы у себя в двенадцать дня. От Пузыря ему, как, собственно, и Лене, могли поступать персональные указания, а о своих перемещениях, не связанных с делами, они друг друга не оповещали. Что мешало Юбилейному отправится если не на стрелку, то, допустим, в магазин? Или в пиццерию? Или к девушке… Леня ощутил, как шея в районе затылка становится на пару градусов холоднее остальной поверхности тела - о статусе отношений он у Юбилейного никогда не спрашивал, предпочел сделать выводы сам, предпочитая гипотезы и неведение возможной правде, из-за которой пришлось бы искать дома карту “Красного и белого”. Леня вдруг почувствовал себя ужасно глупо. Как раз когда он уже собирался вернуться назад и вызвать лифт, дверь звонко хрустнула замком и сразу же открылась. - О, привет! - непринужденно воскликнул Юбилейный, сверкая насыщенно-синими глазами. - А че такое? - Привет, да я тут с работой, - Леня махнул распечатками, призывающими обращаться в полицию в любой непонятной ситуации, и сделал утомленное жизнью лицо, будто и правда просто проскакивал мимо Юбилейного исключительно по делу и не переминул заглянуть. Почему-то под прямым взглядом Юбилейного он почувствовал себя еще тупее - отмазка выглядела не в пример правдоподобно, учитывая, что он уже пару минут кряду просто торчал у него под дверью в ожидании не пойми чего. Почему-то в присутствии Юбилейного Лене казалось, что он тупит и мнется, как какой-то лошок, хотя держаться собрано с другими ему не составляло труда - сохранять честь и достоинство он научился еще в нулевых, наслушавшись готических хеви-металл и фолк-рок композиций о том, что лишь он, персонально Леонид Абакаев, является последним светочем красоты и гордости в этом прогнившем порочном мире, и Ленька держался настолько достойно даже неумело подрачивая корешу из параллельного класса в школьном туалете, что слухи о его грязных делишках быстро пресекались теми же, кто их распускал. - Да че ты через порог, проходи, - вместо рукопожатия Юбилейный взял его за рукав протянутой руки и затащил в квартиру. Встретившись взглядом с одним из гипсовых львят, Леня стушевался, почему-то чувствуя, что не в праве находиться в таком месте и в такой компании. - А че пропагандируете? - Броня вытащил из Лениных ослабевших пальцев распечатку и пробежался глазами по игре шрифтов, предвещающей читателю всевозможные беды из-за телефонных мошенников и грабителей в спецовках газовщиков. - Да еботню всякую, на это уже никто не ведется, - отмахнулся Леня, запоздало подумав, что Юбилейный, возможно, сам начинал с подобного кустарного наебательства, и его снисходительность может ранить чувства трепетного преступника. - Ты как тут? - Да я зашибись. Ты разувайся, пошли кофе бахнем. Соседи мои все равно такие, что сами любого мошенника разведут, не ходи к ним. Леня послушно разулся и прошел в кухню, снова поражаясь, как Юбилейному удается так ненавязчиво им руководить. Юбилейный заварил кофе из пачки, которую Леня часто наблюдал на полках супермаркетов, но не брал из-за пугающей цены, пытался соблазнить сахаром и сливками, но кофе Леня предпочитал черным, как фломастер, которым красил ногти в десятом классе. На вкус кофе оказался вообще ничем не примечательным. Выложенный на стол телефон неприятно зазудел, и Леня коротко ответил на звонок от руководства: - Я на обходе. Потом. - Вот, хорошо, хоть у тебя работа такая, - заявил Юбилейный, и Леня в первое мгновение напрягся, подозревая в этом сообщении какой-то намек. - Ты хоть по долгу службы ко мне заходишь. - А… Да я как-то… Причин не посещать коллегу по криминалитету Юбилейного Леня мог наскрести примерно столько же, сколько и неловких поводов к нему набиваться. Телефон снова завибрировал, и Леня, не глядя, его перевернул. - А чего у тебя с чмырем этим. Ну, как его… - после пары глотков кофе Юбилейный как бы невзначай решил завести смолл-ток. Отчего-то Лене казалось, что Бронислав прекрасно помнит, как зовут Илюшу, просто выебывается. - Да ничего. Дел мы никаких не ведем, просто пересеклись разок-другой… Телефон опять подал признаки жизни - на этот раз коротко, уведомлением о сообщении. Леня не стал проверять - ему вдруг показалось, что он ступает по очень тонкому льду. - Ну я не про это. Вы с ним третесь, я видел, - Юбилейный глотнул еще кофе, спрятав непонятное Лене выражение лица за кружкой, серьезно посмотрел на него и произнес: - Он же тебя клеит. Наверное, Илюшины сигналы и знаки он считал все-таки верно, раз уж даже Юбилейный все понял - было первой мыслью Лени, которой он, как сетчатой каминной заслонкой, пытался отгородиться от жара последующего осознания. Юбилейный, блять, их спалил. Понял. Догадался. Уж лучше бы догадался шеф. Лучше бы мама. Лучше бы Леня просто помер. Собрав воедино все моральные силы, Леня не дрогнул. Попытался расслабленно поднести к губам кружку и сделать вид, что пьет кофе, но все равно не пошевелился. Надо было сразу этому Фокуснику дать поворот - купился на хулиганскую улыбочку, как озабоченный школьник. Он лихорадочно перебрал в голове вразнобой все свои немногочисленные социальные взаимодействия с Илюшей - вроде ничего критичного, господь пока что миловал. Возможно, еще не все потеряно и с красивым суицидом в ванной при свечах можно повременить - Леня избрал самый ловкий выход из положения, приподнял брови и фальшиво-удивленно протянул: - Пра-авда? - Я тебе отвечаю, - Юбилейный снова приложился к кружке и пил, пока не дошел до осадка, а Леня напряженно выискивал знаки в его поведении. - Ты на него не ведись, вот че я хочу сказать. Он гандон. Телефон на столе продолжал периодически вздрагивать от уведомлений, но для Лени они слились с фоновым шумом. - Реально? - сумел выдавить Леня, придерживаясь выбранной стратегии. - Да вообще. Крыса конченая, своих всегда готов продать и подставить, пидор одним словом - в плохом, конечно, смысле. Иной раз Леня бы ударился в размышления о смыслах слова пидор, но сейчас вычислительной мощности мозга на это не хватало. - Буду знать, - сухо ответил он и опрокинул в себя остатки кофе. - Тебе там пора, наверное. Юбилейный взглядом указал на телефон, который продолжал гудеть из-за уведомлений, как сломанный мопед. - Ага. Леня отправился обуваться, мечтая одновременно и задержаться подольше и оказаться от этой дизайнерской квартиры как можно дальше, желательно на другом континенте. Вообще Юбилейный вносил в его жизнь слишком много противоречивых желаний. - Хорошо, что ты заглянул. А то мне неловко было к тебе в гости уже набиваться. Ну, давай, созвонимся, - попрощался с ним Юбилейный и скрылся за дверью. В лифте сковавший Леню пронизывающий ужас начал постепенно отпускать. Он вспомнил про трели, которые выдавал телефон, и полез за ним в карман, почти уверенный, что в дежурке случился форс-мажор и его уже уволили. Как ни странно, ни одного нового сообщения ни от шефа, ни от коллег ему не прилетело - зато внушительным количеством уведомлений разжился диалог с пресловутым Фокусником. Последняя фраза в перечне разговоров звучала угрожающе - “Леня, я жду”. Опыт расставаний у Лени был не очень богатый и не очень красивый. Что можно было предпринять в такой щекотливой ситуации? Мы были вместе недолго, но мне пару минут было почти весело. Дело не в тебе, дело в другом парне, с которым мне ничего не светит. Давай останемся просто конкурентами из разных ОПГ. Леня вышел на улицу, сощурился на солнышко и просто заблокировал Фокусника.