Изуку Мидория
31 сентября, 02:15
Ночь опустилась на город ещë пару часов назад. Темнота и тишина были обычным делом для ночей в Мусутафу. Редкие прохожие торопились попасть домой, а автобусы и такси были ещë более редкими, чем люди на улицах. Изуку в очередной раз патрулировал улицы Мусутафу, пытаясь найти каких-нибудь злодеев. Но, к счастью, никого найти он не смог: ни злодеев, ни контрабандистов, ни другой всякой падали. С того момента, как он стал линчевателем, на счету Мидории было уже 63 ликвидированных злодея. «Хм… Что-то этих тварей сегодня нет совсем… Неужто, они сегодня все решили отсидеться по своим логовам?» — думал линчеватель, перелетая с одной крыши на другую. Честно говоря, Мидорию это даже немного радовало, ведь, может быть, он наконец-то очистил общество от зла, пусть и не до конца, но до того уровня, когда большинство преступников решили отказаться от своей незаконной деятельности. Но это вовсе не значило, что Мидория собирался прекратить свои патрули, положить свою внушительную аммуницию покрываться пылью на полке, или, что он так просто откажется от своей мечты стать героем вместе с Шо-тян!. И вот, перепрыгивая с крыши на крышу, умело пользуясь абордажным крюком, Изуку заметил какую-то тень, тихо пригнувшуюся и затаившуюся, на той самой крыше, куда собирался приземлиться Мидория! «Видимо, не всех выблядков я ещë зачистил!» — подумал Изуку, готовясь совершить рывок к цели тут же, как только он приземлится через пару секунд. А до этого момента он всем своим видом показывал, что даже не замечает этой тени, которая так старательно вжималась в стену, стараясь слиться с тëмнотой крыши. «А что если это про-герой или гражданский, решивший устроить себе экстрим посреди ночи? Адреналиновый наркоман? Хм… Возможно…» — посетили скептические мысли голову Изуку в тот самый момент, когда подошвы его берцев почти бесшумно коснулись крыши здания. Тем временем, тень старалась не шевелиться, видимо поняв, что её засекли, но просто не подают вида. Этой тенью была подпольная про-героиня 18+ Госпожа Полночь! Возможно, вы бы сказали, что ей совсем не место здесь: сидеть тихо на крыше, желая узнать, кто же запрыгнул только что сюда, рядом с ней? Но нет, всë не так! Немури находилась на ночном патруле, поддерживая порядок в ночном городе. Девушка, как и другие подпольные герои, уже 3-ий месяц подряд вместе с детективом Тсукаучи и другими подпольными героями, пыталась найти и поймать линчевателя Тëмного Кролика. Но пока всë было безуспешно. Хотя, несмотря на всю бесполезность поисков, было 2 операции по его поимке. В первую операцию погоня, как и вся активная фаза операции, длилась всего 10 минут… Потому что по истечении 10-й минуты, юный линчеватель просто растворился в тени, нырнув непонятно куда. Когда погоня закончилась, найти его так и не удалось. На следующую ночь он не объявился, выждав день, чтобы замести следы. Вторая операция длилась уже 37 минут. Во время 2-й операции было привлечено на 20 офицеров полиции и 12 про-героев больше, чем в первую операцию. Но даже эти меры и дополнительные ресурсы не помогли поймать его. Когда в конце 2-й погони юного линчевателя загнали в угол, он остановился, соединил пальцы между собой и перестал шевелиться. В тот момент про-герои решили, что он собирается применить свою причуду! Но нет, он просто держал пальцы скрещенными между собой секунд 10, а потом на огромной скорости в мгновение ока сократил дистанцию между собой и своими преследователями. Паренëк быстро и аккуратно вырубил всех за 10 секунд. В конце 2-й операции Немури видела своими глазами, как он был быстр и точен, когда вырубал тех про-героев. Она была поражена! Однако, до сих пор не было известно, какая у него причуда… Честно говоря, Немури восхищалась им и его навыками. Можно сказать, что из него выйдет прекрасный герой. Хотя она не одобряла его слишком жестоких даже по отношению к злодеям методов расправы, она прекрасно понимала, что его действия более эффективны, чем тюремное заключение, из которого большинство злодеев легко может сбежать. Но вот сейчас у нее появился шанс поймать его. Только ей надо быть предельно осторожной. Парень слишком опасен, опытен в боях, хитёр и может убить, не моргнув глазом. Кроме всего, он всë ещë ребёнок. Однако сперва она решила заставить его сдаться силой слов. Пусть это и выглядит глупо — надеяться на то, что Тёмный Кролик, известный как убийца злодеев и ночной кошмар, решит гуманно сдаться без сопротивления, она продумала все свои шаги досконально: прежде чем совершить задуманное ею, она активировала свой маячок, тем самым дав знать остальным подпольным героям, где она. Это и был её план. Она решилась и вышла из тени. Это, как ей показалось, удивило юношу в чëрно-зелëном костюме с автоматической винтовкой за спиной, сидевшего на корточках вполоборота к ней. Девушка показалась из тени полностью, и немного волнуясь, начала исполнять задуманное, подняв согнутые в локтях руки, над собой: — Линчеватель… Тёмный Кролик… Прошу, немедленно сдавайся, и тогда никто не пострадает. Это будет лучше для тебя, — немного помедлив вначале, подобрала в итоге слова Немури Каяма. Юноша всë так же сидел, не шевелясь. Он лишь немного повернул голову с маской-противогазом в еë сторону. На маске белым цветом был нарисован оскал черепа кролика. Красные защитные очки армейского типа скрывали его глаза и часть лба. Его голову прикрывал капюшон толстовки, поверх которой был надет бронежилет, созданный линчевателем из нескольких полицейских бронежилетов, которые он украл 2 месяца назад у патрульных. Поверх жилета была одета разгрузка с двумя кобурами для Glock-19, несколькими гранатами и парочкой подсумков для магазинов к пистолетам и автоматической винтовке AR-15, которая сейчас висела у парня за спиной. В плечевых лямках его разгрузки были закреплены ножны с 6 метательными и 2 боевыми армейскими ножами. На левом боку на уровне поясницы висела аптечка и сумка для всяких полезных мелочей. Сейчас Немури видела это всë вблизи, на расстоянии всего пары метров. Это внушало ей ещë больше страха, чем, когда она видела его в действии в конце второй погони за ним чуть больше 4-х недель назад. Юноша молчал, не отвечая. Затем, наконец, он встал, выпрямившись во весь рост. Он развернулся к ней лицом, а вернее маской. Сейчас его голова и вправду напоминала кроличью: красные защитные очки смахивали на красные кроличьи глаза, капюшон толстовки с кроличьими ушами напоминал настоящие, а не плюшевые кроличьи уши, а защитная маска-противогаз с рисунком оскала кроличьего черепа дополняла образ Кролика-убийцы, известного, как линчеватель Тёмный Кролик! Любой гражданский, будучи в стрессовой ситуации, наверняка бы спутал его с настоящим злодеем, однако таких случаев ещë не было. Никто из спасëнных им не бежал в страхе от него. Наконец парнишка заговорил: — Кхм… Кхм… Ну-с… Ладушки-оладушки, сдаюсь, — прокашлявшись и вытянув свои руки вперëд, произнёс юноша. Немури так и застыла в ступоре — она никак не ожидала, что удастся его уговорить, не применяя грубую силу или причуду. Маячок в её кармане завибрировал — сигнал, что другие подпольные герои скоро будут здесь. — Это… Это правильное решение, Кролик. Спасибо, что решил сдаться… — не успела договорить Каяма, пытаясь достать наручники, как её перебил линчеватель. — Но-но! Я не договорил! — всë тем же весëлым голосом, немного заглушаемым маской-противогазом, произнëс парнишка, смешно мотая головой из стороны в сторону так, что плюшевые кроличьи уши на капюшоне его толстовки забавно дёргались из стороны в сторону, как у настоящего кролика, — Не делай поспешных выводов, Госпожа Полночь. Скоро здесь будут и другие про-герои подполья… Маячок в твоëм кармане… Отдай его мне, и тогда я подумаю о том, чтобы сдаться. Да уж… Ночка будет нелëгкой!.. — чуть тише и более угрожающе произнëс подросток, вытягивая руку вперëд, чтобы получить маячок. — А… Но… Ты же только что был согласен сдаться?! — в непонимании задала вопрос Немури, всë ещë держа наручники в своих руках, — Разве, мы только что не договорились? — Ну… Да. Но словесные договоры ничем и никогда не скрепляли людей, а вот письменные — да… Но я не подписывал с тобой никаких документов. Так что, будь добра, отдай маячок. Быстрее, — всë так же произнëс парень, держа руку с раскрытой ладонью перед собой. Немури решила, что в одиночку она не справится, а провоцировать его на конфликт, а уж тем более на открытое противостояние, она не хотела. Поэтому Каяма передала маячок линчевателю. — Премного благодарен, — произнëс Тëмный Кролик, слегка поклонившись ей, а затем кинул маячок на грубый металл крыши, раздавив его ногой, — А теперь, Госпожа Полночь, прошу меня простить. Вынужден идти дальше. Не ищите меня, я делаю свою работу, ну а вы — свою! — с этими словами он спрыгнул с крыши и начал убегать. — Черт!.. И как я так могла?! Всë же было в мою пользу! Дура ты, дура, Немури! — хлопнув себя по лбу ладонью произнесла с досадой Каяма, направляясь в погоню за юношей. «Приëм, это Немури! Кто есть неподалëку, отзовитесь!» — послышался женский голос из рации на плече Тсукаучи, наблюдавшего за обстановкой на площади, примерно в километре от зоны патрулирования Госпожи Полночь. — Полночь, это Тсукаучи. Что у тебя? — поинтересовался Наомаса, попивая кофе в служебной машине. «Я нашла его! Кролика! Он пообещал сдаться без боя, а потом заговорил меня, я отвлеклась, и он сбежал. Я преследую его! Мы сейчас где-то около вас, Тсукаучи!» — объяснил обстановку женский голос из рации. — Понял тебя, Полночь! Кто есть рядом, народ? — вопросил в рацию Наомаса. «Это Ночноглаз. Я уже направляюсь к Немури!» — произнëс сдержанный мужской голос. «Будьте осторожнее! Помните, как в прошлый раз он всех за секунды вырубил, а потом скрылся так, что мы его вообще найти не могли… До сегодняшнего дня!» — появился на частоте голос Айзавы, предупреждавшего всех об опасности, которую скрывал юный линчеватель, — «Я тоже направляюсь к тебе! Жди подмоги, сама в бой с ним не вступай! Кто знает, что ему взбредëт в голову?» Все на полицейской частоте оживились, услышав про Тëмного Кролика. Не только про-героев, но и офицеров полиции взбудоражила эта новость. В это время где-то по крышам, используя абордажные крюки, паркур, преимущества местности бежал Изуку Мидория. Его преследовала Немури Каяма, передавшая информацию о нëм и начавшейся погоне. «Чëрт! Она не отстаëт. Ожидаемо… Маячок я сломал, поэтому, ей не останется ничего, кроме как следовать за мной… Может, стоило просто сбежать, а маячок забрать себе и выкинуть по дороге? Хотя… Стоп. Она не атакует. Да, но причуда ей не позволяет быть атакующим звеном, она скорее выступает в роли поддержки атакующего звена… Усыпляющий газ — еë причуда. Не поможет, я в противогазе, хотя, кто его знает. Если даже попадусь, надо будет узнать о ней побольше! Наверное, она уже доложила обо мне и погоне по рации, или по телефону?..» — раздумывал Изуку, периодически выстреливая крюком в ближайшее здание. «Хах! Фух! А он быстрый! Прыткий, однако и я не промах! Поднажми, Немури!» — подбадривала себя Госпожа Полночь. — Прошу! Постой! Я обещаю тебе, что тебя не тронут! — перекрикивая ветер, уговаривала девушка подростка, который даже не устал бежать в таком бешеном темпе, — Ты можешь рассчитывать на хорошие условия. Тебя никто не тронет, не обидит. Просто остановись, сдайся! — Психологическая атака… Неплохо… — отозвался в ответ на её уговоры Изуку. «Что? Вот как ты думаешь? Он видит угрозу во всëм и всех, кроме себя… Бедный парень…» — мысли Немури стали грустными. — Я же говорил, чтобы меня не искали и не мешали делать мою работу! Чëрт вас подери! А вы всë лезете и лезете! — огрызнулся Мидория, не теряя концентрации. — Полночь, в сторону! — прозвучал мужской глубокий голос откуда-то сверху. — Ночноглаз! — сбрасывая скорость, только и успела выкрикнуть Немури. «Твою мать! Ещë один! Как же не вовремя!» — пронеслось в голове у Изуку, — «Чëртовы герои! Мешают… Сильно…" Изуку успел затормозить с помощью второго абордажного крюка. Лязг металла и свист металлического троса. Тело Изуку испытало сильнейшие перегрузки, что-то щëлкнуло в локте на левой руке, не больно, но неприятно. Изуку успел отцепить трос абордажного крюка из правой руки, и тот с металлическим скрежетом вернулся внутрь устройства. Мидорию немного закрутило, а потом он, ударившись об стену ногами, остановился на здании сбоку, спрятавшись в тени. Такой опасный манëвр Изуку был сделан не зря. Это даже спасло его. Он успел уклониться от печатей Сэра Ночноглаза буквально за долю секунды до того, как она бы прилетела ему в спину, сбив его с троса! — Чëрт! Где он? Полночь, ты его не видела? Он только что был тут! — Нет. Я только сейчас добежала. Сэр, ты же сам меня остановил своей фразой «Берегись»… — Ладно, сейчас найдëм его. — Хей! Сущий Мик здесь! Где этот Кролик? — Мик, мы сами не знаем. Надо искать! Мидория слышал, как за углом, всего в 15 метрах от него переговаривались про-герои, искавшие его. Неприятные ощущения в левом локте слегка мешали ему сосредоточиться. Судя по всему, он слегка вывихнул сустав, но связки и мышцы точно целы. Сейчас Изуку был в не очень выгодном положении: он висел в 15-ти метрах над землëй на обычном тросе, который, в свою очередь, был прикреплëн крюком за край здания. Ему было нельзя шевелиться — он знал, что его могут услышать герои. К тому же, любое неосторожное, даже малейшее, движение легко может нарушить равновесие, и крюк открепится, а зелëноволосый полетит вниз. «Итак… Я в 15 метрах над землëй с повреждëнной рукой вешу на одном тросе, крюк может открепиться из-за плохого захвата, и я сдохну, так и добившись в этой жизни нихера!» — искал выходы из ситуации Мидория, оглядываясь по сторонам в поисках решений его текущей проблемы. Голоса героев изменились на более тихие, к ним присоединился Цементос, один из подпольных про-героев и преподаватель школы героев UA. Теперь, там, за углом было уже 4 про-героя… Вскоре решение пришло в голову к Изуку, и он начал действовать. Пошевелив левой рукой, он прошёл к выводу, что даже через боль можно продолжать активные действия этой конечностью. Надо было действовать быстро и эффективно. Громкий металлический лязг и звук падения чего-то на землю привлекли внимание про-героев к ближайшему зданию, где что-то упало… — Что это? — удивилась Полночь. — Может, это он? — вопросил Цементос. — Это Кролик, я думаю… Надо бы проверить. Полночь, Цементос зайдите с левого бока, а я и Мик — с правого, — скомандовал Сэр Ночноглаз. — Хорошо, сделаем! — было ему ответом единогласное изречение всех 3 про-героев. Цементос обошëл здание слева, а Полночь зашла сверху по крыше, держась в прямой видимости Цементоса. Сэр и Сущий Мик обходили здание справа. Когда все герои были на своих местах, Сэр подал знак и они все вместе вышли к тому месту, где что-то шевелилось за мусорными баками, запутавшись в толстовке и мусоре. «Он что, упал с крыши в мусорку?» — промелькнула мысль в голове Немури Каяма. «Да уж… Не завидую ему… Прямо в мусорку попал…» — с сочувствием мысленно рассуждал Хизаши Ямада, обладатель городского имени Сущий Мик. Про-герои были в недоумении. — Тëмный Кролик, сдавайся. Мы обещаем гуманно отнестись к твоему делу… — не успел договорить Мирай Сасаки, более известный, как Сэр Ночноглаз. Плащ наконец откинуло ветром, и там оказался обычный дворовый кот, запутавшийся в этой толстовке. Кот жалобно мяукнул и убежал. — Куда же он делся? Чëрт возьми… Обдурил нас! — с досадой произнëс Кен Ишияма, про-герой Цементос. — Ну, не совсем! — произнëс громкий юношеский голос сверху. На толпу про-героев сверху спрыгнул Изуку, нанося сильный удар ногой в голову Ишиямы. Цементос упал, держась за голову рукой и тихо постанывая. Даже ему, состоящему из бетона, было больно получать такой удар в голову. — Арг-х… А-а-а… — простонал про-герой, пропахав несколько метров земли своим телом. — Какого чëрта ты творишь? — спросила Немури, глядя на юношу с зелëными волосами, который остался в лëгкой футболке, своей разгрузке и всë тех же очках и маске-противогазе с рисунком кроличьего оскала. — Angriff — es gibt eine bessere Verteidigung! — ответил Мидория, приземляясь в паре метров от поражëнного Цементоса. — Зачем ты так с ним?! Он ведь даже не атаковал тебя! — кричала Немури, глядя на парня. — Атака — есть лучшая защита. Просил же, не мешайте мне! — ответил Изуку. — Чëрт! Парень, да ты совсем не в себе… — проговорил Мирай, кидая свои печати в юношу. Остальные про-герои тоже начали атаковать парня. Сасаки атаковал Мидорию то ногами, то руками, то своими увесистыми печатями, а Изуку уклонялся, умело ставил блоки, но в итоге пропустил один сильный удар в область живота. От этого удара парень отлетел на 3 метра, но вовремя сориентировался, не дав себе упасть на землю. Сущий Мик атаковал в своём стиле — шумно, эксцентрично, выкрикивая фразы, похожие на «Оууу Ееее!!!», «Крутооо!!!», «Ееееуууу!!!». Эти выкрики проносились в качестве атак — причуда Хизаши позволяла ему атаковать звуком, используя свою способность. Цементос приходил в себя после такого удара и падения, а Немури помогала ему. Кен Ишияма сидел, оперевшись на стену спиной, и держался за голову. Каяма достала аптечку и перевязывала ему голову, на которой осталась неглубокая вмятина. «Чтобы оставить вмятину, даже такую неглубокую, нужно обладать огромной физической силой! А ведь плотность бетона Кена во много больше, чем обычный бетон, которым пользуются строители! Может быть, его причуда?» — раздумывала Полночь. Тем временем, Изуку был загнан в угол к тем самым мусорным бакам, где он оставил, в качестве отвлекающего манëвра, свою толстовку. Он оборонялся изо всех сил, но сильный удар в живот, недавно нанесëнный Сэром Ночноглазом, и раненая рука сильно мешали ему. Да и приземление на ноги после того удара было не очень правильным, поэтому его правая нога ныла. Похоже, он слегка вывихнил ногу в голеностопе. Изуку продолжал отступать под градом ударов и бросоков печатей. Юноша вскоре оказался почти вплотную у стены. Но вдруг парень остановился и задумался. Даже перестал защищаться, и в него тут же попали 2 печати, а потом и несколько ударов в торс и ноги. Но Мидория не шелохнулся, даже не застонал, хотя его тело после всего урона жутко болело, а сам он отлетел в стену из-за огромной силы атак. Он не шевелился, закрыв глаза и соединив пальцы между собой, сидел, оперевшись на стену. К этому моменту Цементос уже стал чувствовать себя лучше и подошëл к остальным героям, глядя на то, как Тëмный Кролик застыл на месте, сидя у стены. Немури, Кен, Мирай и Хизаши смотрели с недоумением на парня, который, казалось, погиб от полученных ран… — Он?.. — тихо спросили в унисон Цементос и Полночь, глядя на Мирай Сасаки. — Нет… Вряд ли… Дышит, — неуверенно произнëс Мирай. А вот то, как себя чувствовал Изуку на самом деле, знал только он сам. «Чëрт! Связки левой руки повреждены. Рука болит. Рëбра… Думаю, сломаны 3-4 штуки. Кажется, мечевидный отросток треснул. Солнечное сплетение жутко болит. Печати ещë более увесистые, чем я думал. Нога… Голеностоп. Сустав болит. Вывих? Скорее всего. Опухоли пока нет. Значит, можно шевелиться ещë пару часов. А вот с рëбрами надо что-то делать срочно. Итак, значит, мой общий временной запас для продолжения движений, примерно, 30 минут. Боль огромная, даже когда я не шевелюсь, что же будет, если я продолжу бой по-серьëзному, а не в обороне? Болевой шок… Я отключусь… Значит, надо пойти в психологическую атаку!» — проанализировав всю сложившуюся ситуацию, парень придумал план. — Ладно… Ваша взяла… Вы меня поймали, — с наигранным разочарованием произнёс Мидория, продолжая сидеть на земле, оперевшись о стену. Изуку поднял левую руку на всю длину, сжатую в кулаке, левую руку. — Я признаю своë поражение. Несколько месяцев поисков и погонь, и вы наконец меня поймали… Простого подростка… — продолжал говорить Кролик поставив про-героев в замешательство, — Да!.. Немного покалечили меня, конечно. Но кто обратит внимание на тот факт, что их любимые герои подполья, не требующие славы, покалечили какого-то там линчевателя, да и наплевать, что это был подросток… Любому дураку за пару секунд стало бы понятно, что парень хорошо играет на чувствах про-героев, словно актëр на сцене. Но герои не раскусили фальши, потому что были разгорячены битвой — человеческое естество, против него не пойдëшь. Поэтому-то герои и не раскусили его — адреналин играл в их телах, ослабляя внимание, не связанное с рефлексами. Было видно, что про-герои растерялись, не зная, что ответить. Мидория решил воспользоваться этим замешательством на полную мощность! — Да уж… Попался… И не могу сбежать… Хотя, если подумать, у меня всë ещë есть один путь для отступления!.. — зловещим голосом произнëс Мидория, улыбаясь под маской-противогазом, словно маньяк перед жертвой, — Знаете, мне нечего терять! Маму я давно уже потерял! А друзей у меня никогда и не было! У меня есть последний путь отступления! Смерть, мать вашу! Произнеся последние слова, Изуку разжал руку, и из нее выпала сначала чека, а потом граната! Упав на асфальт и издав звонкий "дзыньк", она покатилась по ровной серой поверхности, издавая металлический звук. В тот момент для всех время словно застыло. Перестали идти часы Мирай Сасаки, перестали тикать красивые женские позолоченные часики Немури Каямы, перестали пищать цифровые часы Мидории. Застыло всë в мире вокруг пяти человек, кроме них самих: одного подростка линчевателя и четырех про-героев. Когда граната, наконец, остановилась в паре метров от Цементоса, Сэра Ночноглаза, Полночи и Сущего Мика, про-герои всë ещë стояли на своих местах, не зная, что делать. Страх поглотил их. Однако, спустя долю секунды, Цементос опомнился и начал возводить стену с помощью причуды. Но это было так медленно, что, казалось, это займëт вечность. — Ариведерчи! — услышали про-герои слова юноши. И потом всë вновь вернулось в норму: часы снова пошли, местность вокруг снова ожила, и время побежало с немыслимой скоростью вперëд, пытаясь нагнать упущенное! Стена Цементоса взмыла вверх на большой скорости, как обычно при использовании причуды Кена, но громкий хлопок и световая вспышка были всë же быстрее причуды Ишиямы! Это была светошумовая граната! — Чëрт! Мои глаза! — заорал Мирай Сасаки. — Ох! Уши! Мои уши! — взмолился Сущий Мик. — Как громко! — пытаясь зажать свои уши, прокричала Немури. — У меня голова раскалывается! — кричал Цементос. Заглушëнный криками про-героев, попавшихся в простейшую ловушку со светошумовой гранатой, звук металлического троса абордажного крюка не был слышен. Парень выстрелил тросом за мгновение до разрыва «флешки», улетая вверх на крышу ближайшего здания, под стеной которого он всë это время лежал. Когда Мидория залетел на крышу, крики про-героев начали стихать, заменяясь раздосадованными репликами о том, что они совсем ничего не поняли и сожалениями о том, что упустили линчевателя. — Да уж… Не думал, что этот трюк сработает. Значит, шпионские триллеры не лгут о человеческой доверчивости… Пора бы уже идти… — одевая толстовку, произнëс Изуку. — Не так быстро, пацан!.. — выкрикнул кто-то из темноты. В следующую секунду тело Мидории было сдавлено от колен до самых плеч прочной белой лентой. Из тени вышел про-герой Шота Айзава, по имени Сотриголова, в некотором смысле кумир Изуку. — Ты не уйдëшь на этот раз! — сверкнув тëмными глазами, активируя причуду, произнëс Шота. — Ргххх… Кх… Да… куда… я… уйду?.. — сдавленно и тихо произнëс Изуку, — Хе-хе… Рëбрам… кранты… боль-но… — Да? Больно? А моим товарищам не было больно, когда ты с ними сражался? — задал с еле заметной ноткой ярости Айзава, — Сдавайся, парень. Некуда бежать. Мои ленты не перерезать и не разорвать… — не успел договорить Айзава, как вдруг заметил, что на крышу под юношей, где они стояли, стало что-то падать. Небольшая красная лужица стала скапливаться, становясь всë больше. "Кап-кап-кап." Кровь окрасила в багрян-тëмный цвет берцы парня. "Кап-кап-кап." Красно-розовое пятно стало проступать сквозь ткань лент Айзавы. — Всë… Рëбра… Конец… От-клю-ча-юсь… — на выдохе хрипло произнëс Мидория. Голова юноши в маске-противогазе и защитных красных очках, безвольно повалилась на бок. Айзава застыл, ожидая трюков или каких-то атак от линчевателя. — Шота! Откуда ты здесь? — задала вопрос Каяма, поднявшись вместе с Сущим Миком на крышу. — Это? Ох, Боже! Ты его что, убил?! — воскликнул Хизаши в своей эксцентричной манере. — Нет! Я его не убивал. Я только поймал его своими лентами. Он что-то простонал про рëбра, а потом под его ногами стала скапливаться лужица из крови, — ответил Айзава, отменив свою причуду, глядя на своих коллег. — Рëбра?.. Чëрт! В него же попала пара печатей Сасаки! Они же ужасно тяжëлые. Может, они проломили ему рëбра, а твои ленты только хуже всë сделали?! — озвучила страшную догадку Немури, глядя на отключившегося паренька. — Вполне может быть… Вызывай скорую, Мик! Не стой столбом, Полночь, помоги мне оказать ему первую помощь! — быстро раздал указания Айзава. — Уже вызываю бригаду, Шота! — сообщил Ямада, что-то произнося в рацию. — Клади его вот так… Осторожнее… — заботливо кладя голову парня себе на колени, сказала Немури. — Так! Снимай с него одежду, надо осмотреть тело на предмет внешних ранений, — скомандовал Шота, доставая аптечку из своего снаряжения. Они сняли с Изуку маску-противогаз, защитные очки, разгрузку с оружием и боекомплектом, толстовку, белую футболку, оголяя грудь юноши. Огромные синяки прямо на солнечном сплетении и слева от центра груди предстали перед про-героями. Небольшая открытая рана там же, слева на груди, сочилась кровью, но не хлестала, как показывают во всяких низкосортных фильмах. Через рану был виден небольшой осколок кости, причинивший повреждения. Пока Айзава, Ямада и Каяма оказывали помощь линчевателю, а Мирай Сасаки и Кен Ишияма ждали бригаду скорой помощи, ни у кого из них не было времени заметить, что губы парня были растянуты в лëгкой усталой улыбке, а левая рука, та самая повреждëнная в локте, сжимала маленький окровавленный серебряный медальон в виде половинки сердца. Лицо было изнурëнное, с мешками под глазами, смешными частыми веснушками и небольшим шрамом под левым глазом, который было очень трудно заметить. Несмотря на такую усталость, написанную на лице юноши, можно было заметить ещë одну эмоцию — умиротворение. Кто знает, почему он так счастлив, находясь при смерти? Может быть, он вспомнил что-то приятное? Или он уже видит врата Рая? Только сам Изуку Мидория знал ответ…***
Тихий летний день. Затенëнная раскидистыми ветвями клëна поляна. Это место находится как бы на холме, возвышаясь над остальной частью города. Когда ты находишься здесь, то кажется, будто и вовсе ты не на полянке города Мусутафу, скрытой от чужих глаз растительностью, а в Альпийских высокогорных лугах. Тут изумрудная трава образует удобную мягкую подстилку, переливающуюся всеми оттенками зелëного цвета, когда на неё попадает солнечный свет. Солнечные зайчики гуляют по полянке, проникая сквозь кроны деревьев и кустарников. Изуку сразу узнал это место — его тайное убежище, о котором знал только он и… и ещë об этом месте знала Шо-тян… Зелёноволосый огляделся. — Да ну! Быть этого не может быть?! Сон? А что, если нет? Тогда? Я видел будущее? Да ну, бред… Новый кошмарный сон? Да, скорее всего… — бормотал Изуку себе под нос, оглядывая себя и всë вокруг. Не было никаких сомнений, что сейчас он находится в теле 4-х летнего себя. Но он помнил всë, что было вплоть до того боя с подпольными героями. Неужто это была его причуда? Нет, исключено — доктор не ошибся, поставив ему диагноз «беспричудность». — Ну если я тут, то и все остальные здесь тоже должны быть? Или я?.. — он не успел додумать свою теорию, его оклинул девчачий голос. Мидория обернулся. — Изу-кун! Изу-кун! Хе-е-ей! Я зде-е-есь! — этот голос Изуку узнаёт из многих-многих других голосов, сколь бы ни были они похожи на этот, голос Шото Тодороки, как он нарëк её «Шо-тян». Девочка и вправду неслась к нему по холму, направляясь на ту самую полянку — их тайное место, о котором, как заверил её Изуку, никто, кроме них двоих, не знает. И девочка в этом нисколько не сомневалась. Она всегда верила своему Изу-куну, как она нарекла его. Этими забавными и милыми прозвищами они пользовались только между собой. Однако, их мамы — Рей Тодороки и Инко Мидория, прекрасно знали, как они зовут друг друга, ведь дети плохо хранят тайны, даже касающиеся их самих… — Да… Это она… Нет никаких сомнений. Это Шо-тян… — пробубнил себе под нос Изуку, а потом добавил громче, обращаясь к Шото, — Шо-тян! Хе-е-ей! Я тут! Оба ребëнка встретились взглядами сияющих глаз, а через несколько секунд Шо-тян сбила зелëноволосого с ног, повалив его на изумрудную мягкую траву. Девочка чуть задушила мальчика своими крепкими объятиями, валяясь вместе с ним на траве. Вскоре оба ребëнка засмеялись заливистым звонким смехом, так, как умеют смеяться только маленькие дети — искренне, по-настоящему радуясь происходящему с ними. Когда приступ смеха отпустил их, они сели на траву и начали обсуждать прошедший день, а потом повалились на мягкую зелëную травяную подстилку, рассматривая облака, проплывающие во многих тысячах метров над ними. Когда солнце уже заходило за горизонт, они распрощались на детской площадке у подножия холма, где их уже ждали их мамы — целые и невредимые. Изуку пришлось приложить тонну усилий, чтобы не расплакаться, бросившись в объятия матери, которая, как он помнил, погибла от рук Всемогущего. Мидория и до этого прилагал много усилий, чтобы не расплакаться, когда они с Шо-тян встретились. Пусть это и был сон — это Изуку понял почти сразу, как оказался здесь — этот сон не был пугающим кошмаром о смерти его матери и потери единственного настоящего друга детства. Это удивило мальчика. Он ждал подвоха в каждую секунду, но весь этот прекрасный сон и сам день завершился в тот момент, как только он уснул в своей старой детской кроватке в их с мамой родном доме. И даже во сне внутри этого глубоко и приятного сна он ждал подвоха, ждал, когда всë разрушится, сломается, сгорит, взорвался, будет поглощено болью и страданиями, он ждал того момента, когда идиллия будет уничтожена пугающей тëмной пустотой, которая преследовала его уже 3 месяца подряд, сначала показывая то, что он бы хотел видеть, что-то хорошее, а потом появлялась чëрная ужасная пустота, сжирающая всë хорошее и доброе, что было до этого в его сне. Но этого так и не произошло. После того, как он уснул в своей кроватке, в своëм родном доме во сне, чëрная пустота окутала его, а потом выплюнула в реальность, как пëс выплëвывает невкусную пищу.***
Реальность оказалась такой простой и такой неприятной — больничная палата. Интерьер обычный и незамысловатый. Больничная койка, несколько медицинских мониторов у изголовья, капельница с прозрачно-белым раствором, поступающим в его правую руку через иглу по тонкой и эластичной трубочке. На локте левой руки наложен чëрный бондаж, из-под которого виднеется белый бинт. На груди наложена массивная бинтовая повязка, уходящая через бока вниз, к спине, на которой и лежал Мидория. Тонкая занавеска, висящая по левую сторону от кровати, скрывала дверь, ведущую в коридор, а в его левую руку вложен какой-то листок. Изуку развернул бумажку: «Не беспокойся, просто вызови врача. Пульт лежит на тумбе справа. Не пытайся сбежать! Скоро ты обо всë узнаешь». — гласила надпись на листке. Изуку глянул направо — на тумбочке и правда лежал какой-то пульт с кучей кнопочек, а провод от него шëл к кровати. Он потянулся к пульту, но резкая боль в левом боку отрезвила его, дав «подзатыльник» его памяти. Мозг воспринял приказ тела без промедлений, тут же показав Изуку то, что произошло совершенно недавно: его бой с героями подполья и его поимка лентами Айзавы, хруст рёбер, сирена скорой, а затем воспоминания оборвались — тут Мидория понял, что, когда воспоминания кончились, это могло значить, что он потерял сознание, а затем ему приснился сон про Шо-тян, Рей и маму. Это значило, что сейчас он находился не просто в больнице, а под присмотром полиции и про-героев. Однако желание узнать больше информации о том, где он, и что с ним произошло, он через сильнейшую боль, постанывая, дотянулся до пульта, который, как казалось ему теперь, находился ужасно далеко от него, хотя расстояние составляло не больше полуметра. Видимо, как подумал Изуку, его состояние ещë хуже, чем тогда, когда он оценивал себя перед тем, как подорвал свето-шумовую гранату. На пульте было несколько кнопок, все они были подписаны. Несколько отвечали за положение спинки кровати, другие за вызов медицинского персонала, а последняя группа регулировала освещëнность и температуру в его палате. Недолго думая, Мидория нажал на кнопку, подписанную «Вызов медицинского работника». Маленький зелëный огонëк вверху пульта загорелся на пару секунд, давая понять, что сигнал отправлен. Изуку начал ждать. Однако прошло совсем немного времени, и в его палату спустя всего 10 секунд вбежала молоденькая медсестра со словами: «Чем я могу вам помочь?» Но как только она увидела, кто лежал на кровати, её глаза расширились. Видимо, юная девушка, которой на вид не было ещё и 22 лет, совсем не ожидала увидеть такого пациента. Да, Изуку и правда выглядел пугающе: тëмно-зелëные болотные глаза, мешки под глазами, усталое лицо, на котором читалось столько разных эмоций, и в то же время, не было никаких эмоций. Девушка помедлив секунду, подошла к юноше. Изуку открыл рот, пытаясь что-то произнести, но не смог. Из его горла вырвался сухой кашель. Медсестра тут же метнулась к столику с графином, и вернулась через пару секунд со стаканом воды. Она подошла ближе к зелëноволосому пациенту, аккуратно приподняла его голову, а потом влила в его рот маленькими порциями немного воды. Юноша благодарно кивнул, а затем и сам взял стакан правой рукой и допил всë его содержимое. — Спасибо большое… — тихо произнëс он. — Д-да, пожалуйста, — немного заикаясь от удивления произнесла девушка. Она слышала, что в их больнице, на 6-м этаже, где она сегодня и дежурила, есть очень важный исключительный пациент, который очень важен для полиции и про-героев. Она знала, что он находится именно в этой палате, с номером «633», но она его ни разу не видела. Даже документы о нëм были заперты в сейфе в кабинете глав.врача, который тоже находился здесь, на 6-м этаже. — Скажите пожалуйста, какой сейчас день и сколько времени? — приятным тихим голосом проговорил юноша. — А?.. Да… — слова паренька на кровати перед ней вывели юную медсестру из ступора, она глянула на часы, — Сегодня 3 октября 2214 года, 16:50. Скоро 5 часов вечера. Вам нельзя шевелиться, врач сказал, что вам требуется покой. — Да… Да… Знаю… — произнëс Изуку, отдавая стакан медработнице, — Если я не ошибаюсь, у меня сломаны рëбра по левой стороне, вывих левого локтевого сустава, сильная травма связок левого локтя, обширные повреждения мышечных тканей в области живота и груди, а также незначительные ударные повреждения внутренних органов брюшной полости… Верно? Эти слова поразили медсестру. А то, что он так спокойно говорил о таком, даже не дëрнув бровью удивило её ещё сильнее. — Д-да… Вы правы… Вот ваша медкарта, — протянув небольшой деревянный планшет с исписанными корявым врачебным почерком листами. Парнишка перед ней деловито почитал первый лист, перевернул его, прочитал следующий, и следующий. Затем отдал планшет обратно. "Значит… Травмы левого лëгкого, внутреннее кровотечение и открытый перелом четвертого, пятого, шестого и седьмого рëбер с левой стороны, перелом мечевидного отростка грудины, трещины в рëбрах с правой стороны… Лежу я здесь уже 3 дня…" — про себя резюмировал Мидория. — Откуда вы так хорошо знаете о том, что с вами произошло? — осторожно спросила, заходя издалека медсестра, глядя на перебинтованное тело в куче мелких шрамов, которые она сначала даже и не заметила. — Ну… Как вам сказать… Годы диагностики?.. — с лëгкой дружелюбной улыбкой произнëс паренëк, сидя на кровати и сжимая правой рукой свой медальон, который так и не смогли снять во время операции, когда его привезли в больницу 31 сентября в 03:30 ночи, потому что он так сильно сжимал его, что было принято решение, просто переложить его руку так, чтобы хирурги могли свободно работать над его грудью, ставя штифты и конструкции для скачивания рëбер правильно. — Г-годы диагностики? Что это значит, Изуку? — произнесла всë ещë ошеломлëнная медсестра, подсмотрев его имя в медкарте, которую она минуту назад взяла со столика в палате. — Надо мной часто издевались в школе за мою беспричудность. Я получал много травм, а чтобы не волновать маму, я их лечил сам. От ожогов, до трещин в костях, от мелких царапин до серьëзных порезов… Мама верила, что я просто не очень общительный, и поэтому у меня не так много друзей в классе. Да… Я врал ей до самого конца… — грустно произнëс юноша. — Это… Это так печально, прошу прощения, что спросила… — тихо произнесла медсестра. До неё теперь дошло, откуда у парня столько шрамов и старых ожогов средней и лëгкой степени тяжести, а особенно след руки на плече. — Ничего страшного… Лучше скажите, что это значит? — протянув небольшую бумажку, найденную им пару минут назад, произнëс Изуку. — Ох… Это… Я поняла… Да. Мне надо отойти, я должна позвать того, кто сможет вам ответить на вопросы. Подождите, пожалуйста, — как-то загадочно и расплывчато ответила медсестра, прочитав содержимое бумажки. Девушка скрылась за дверями палаты номер 633, а через три минуты вернулась с доктором. Врач выглядел на 40-45 лет, с приятным лицом и серыми глазами, источавшими добро, под белым накрахмаленным халатом скрывалась простая синяя врачебная рубашка и чëрный стетофонендоскоп, висевший на шее. Такой же опрятный вид имели и его такие же синие врачебные брюки, и его обувь. Мужчина имел приятный, вкрадчивый голос. Он произвëл небольшой осмотр и снял показания с приборов, подключëнным к телу Изуку. В коротком общении Мидория выяснил, что доктор перед ним владеет причудой исцеления голосом — слова, которые он произносит в адрес больного, предварительно активировав свою причуду, действуют и как обезболивающее, и как успокоительное, и даже как лекарственные препараты, исцеляющие лëгкие расстройства и травмы в разы быстрее. Например, если у человека перед этим прекрасным добрым врачом небольшая царапина, то за пару минут общения она полностью затянется и излечится. А если перед ним будет пациент с переломом, то скорость срастания костей от всего одной минуты общения с ним увеличится примерно в два раза! Таким образом, с помощью своей исцеляющей причуды доктор, которого кстати зовут Даичи Шикамасу, может вылечить больного в разы быстрее, чем, если бы он лечился под присмотром другого врача. Медсестра, казалось, всë ещë была в шоке, видя как быстро Даичи и Изуку нашли общий язык, причëм общались они на темы, так или иначе, связанные с медициной. Однако их с Даичи разговор продлился недолго, потому что вскоре в палату вошли три про-героя: Госпожа Полночь, Мисс Шутка и Сотриголова. Пока доктор о чëм-то толковал с Айзавой за дверями платы, две про-героини недоверчиво глядели на юношу перед ними. Медсестра, которую звали Омирай Ишу, прониклась пониманием к Изуку, и теперь, заняв место доктора Даичи, мирно беседовала с Мидорией на разные темы, тоже иногда связанные с медициной. Через 10 минут, врач оклинул Омирай, и та, попрощавшись с Изуку, вышла из палаты. Вскоре и доктор, и медсестра удалились, оставив Мидорию с тремя про-героями. Секунд 10 между ними висело неловкое молчание, во время которого Изуку рассматривал посетителей теперь уже вблизи и при хорошем освещении. А герои рассматривали израненного Мидорию с уставшим лицом, словно посетители зоопарка. Первым нарушил молчание Айзава, холодно обратившись к пациенту палаты номер 633. — Хороший трюк… с гранатой… — он словно взвешивал каждое слово. — Спасибо. Всегда срабатывал. В моей работе свето-шумки были незаменимы… А теперь, вот… — указав на своë перебинтованное тело, произнëс Мидория, — Теперь я пациент дней на 8-10, как сказал доктор Даичи. — И что, доволен собой? — с ноткой издëвки спросил Айзава. — Ну, Я бы сказал иначе, господин Сотриголова… — немного повеселев, произнëс Мидоияи, — Кстати, раз уж вы пока здесь, не дадите мне свой автограф?.. — Издеваешься? — Вовсе нет, — протянув карандаш и бумагу произнëс зелëноволосый. — Ты?.. Я не даю автографов своим фанатам. Я считаю, что это просто добавляет геморра, — сказал, как отрезал Шота, скрестив руки на груди. — Да? Ну, дело ваше. Но я прошу автограф не как фаш фанат, а как человек, которого вы смогли победить. Пусть я и выгляжу в ваших глазах как странный ребëнок, который стал линчевателем-убийцей, я всë ещë могу испытывать чувства, как простой человек. Я же не псих, в конце-концов, — скосив глаза и покрутив пальцем у виска, произнëс Изуку. Полночь и Шутка, до этого момента наблюдавшие за этим странным диалогом со стороны, не вмешиваясь, вдруг переглянулись и улыбнулись, желая узнать, что же произойдëт дальше. У Изуку сложилось такое впечатление, что если бы эти две героини не были рядом с Айзавой, то они бы начали принимать ставки на то, как отреагирует Сотриголова на такие слова Изуку. Мидория, глянул им в глаза и тоже слабо улыбнулся. Полночь и Шутка тут же стали серьëзными, но их глаза всë ещë улыбались и, казалось, смеялись. Так выражать свои чувства одними глазами могут очень немногие, и очень добрые люди. Изуку с первого взгляда на этих про понял, что они по-настоящему добрые, не желающие славы и богатства, герои, спасающие людей потому, что выбрали такую профессию сами. — А ты смелый, проблемный ребëнок, — беря карандаш и лист из рук Изуку, произнëс Айзава, — Вот, держи. Как и просил… — Спасибо… «От Сотриголовы Изуку Мидории, как поверженному мною линчевателю. 03.10.2214». Звучит неплохо, — с искренней улыбкой, произнëс Мидория, прочитав надпись на листке. — Доволен? — Конечно… Снова повисла неловкая тишина. На этот раз эту паузу прервала Полночь и Шутка. — Мы пришли, чтобы поговорить с тобой, — начала Шутка. — Нас интересует то… Ну… Нас интересует вся история, всë, что произошло с тобой после твоей пропажи 3 месяца назад. Нам известно, что после того, как Всемогущий в инциденте со злодеем Грязевиком не успел спасти твою мать, Инко Мидорию, ты исчез. Скажи, что было дальше? — вкрадчиво начала Полночь. Мидория резко стал серьëзным. Улыбка пропала с лица, и уголки губ опустились вниз, глаза стали тусклыми и болезненными, казалось, что зелëноволосый вдруг серьëзно заболел гриппом и лежит с температурой 40° по Цельсию. Он знал, что его искали с момента исчезновения. Он знал о том, что опрашивали одноклассников, персонал школы, в которую он ходил, и соседей. Изуку читал все статьи про себя и своë исчезновение, он знал всë. Один раз он даже залез в базу данных полиции, похитив карту-идентификатор у одного из патрульных. Изуку знал о деле всë то же самое, что знали и в полицейском участке или на интернет-форумах. Однако Мидория знал кое-что ещë — то, чего не знали ни в полиции, ни на форумах. Он знал, что сейчас происходит с «без вести пропавшим после инцидента со злодеем Грязевиком, Изуку Мидорией». Зелëноволосый даже один раз совершил анонимный звонок из телефонной будки в полицейский участок, сообщив при этом информацию, которая пустила бы следствие по ложному следу. Однако, несмотря на все его успешные попытки обмануть и запутать следствие, его всë равно поймали и нашли. Причëм, обстоятельства поимки были не очень приятными. Только сейчас до Изуку стала доходить вся безысходность ситуации, в которой он оказался: первое — он был пропавшим без вести, второе — его нашли, третье — все эти три месяца он убивал злодеев, являясь линчевателем, что равно формулировке «вне закона» и «линчевание», однако для суда злодеи тоже люди, четвëртое — найдя пропавшего без вести ребëнка, герои нашли и того самого линчевателя, который 3 месяца подряд убивал злодеев, пятое — у него серьëзные травмы опорно-двигательной системы, поэтому побег будет сложным и опасным, шестое — даже если он сбежит, нельзя исключать, что ему просто дали сбежать, чтобы проследить за ним, седьмое — если ничего не делать, его посадят в тюрьму, откуда он, беспричудный подросток 14-ти лет, сбежать никак не сможет. Осознание пришло полностью только сейчас. Нет, когда он дрался с профи 3 дня назад, когда он только-только очнулся, он уже тогда понимал, что, скорее всего, его будут судить, осматривать психологи, да и в принципе его случай будет придан широкой огласке. Это был бы худший конец для него, даже смерть казалась ему лучшим исходом. — Меня всë равно отдадут под суд, да? — Всë зависит от тебя и от нас, разумеется, — пояснил Айзава. — Понятно… Значит, вот как вы хотите… — немного помолчав, Изуку продолжил, — Хорошо. Я всë расскажу, но предупреждаю — сейчас я помню не всë так хорошо, как должен. Даичи сказал, что это нормально после 3-ëх дневной комы. — И-и-и?.. — издали вопросительный звук все трое героев, глядя на замолчавшего подростка. — И-и-и… — передразнил про-героев зелëноволосый, — Итак! Всë началось 3 месяца назад… Вы эту часть с моим исчезновением и так знаете… Но известно ли вам, что Всемогущий не просто не смог спасти мою мать, а был причиной её смерти? — задал вопрос, глядя убийственными болотно-зелëными глазами на про-героев, подросток. — Что?! — в один голос изумились стражи порядка. — Быть этого не может. Ты ошибаешься. Да, порой Всемогущий бывает заносчив или может забыть о чëм-то, но убить человека — никогда! — начала опровергать слова зелëноволосого Немури Каяма. — Да и к тому же, Всемогущий не зря носит звание Героя Номер Один и титул Символа Мира. Он очень добрый человек. При нëм жизнь во всей Японии стала во много раз безопаснее, — поддержала еë Эми Фукукадо. И только Шота с интересом, который был скрыт глубоко за невыразительным лицом, ничего не сказал. Он ждал следующих слов подростка. — Вы мне не верите… Да… Я так и думал. Когда Всемогущий появился, офицер полиции сказал ему про заложника, я тоже кричал ему про то, что там моя мать! Но этот болван меня не слушал! Он сказал, что он знает, что делать. Он бил изо всех сил, не заметив мою мать! Она приняла часть удара на себя! Её тело отлетело в другой конец улицы и пробило стену! Это был мощнейший удар! Я побежал к ней. Я надеялся, что она была жива! Но нет! Она была при смерти, у неё оставались считанные секунды жизни! Арматура проткнула всю её грудь, кровь была повсюду! Её джемпер и блузка стали из зелëных и белых красными! Там было очень много крови! Она умерла! Умерла!.. А Всемогущий даже не заметил ее, когда атаковал… Он даже не понял ничего… Я… Мама… Чëрт… Чëрт!.. — в бессилии Изуку ударил правой рукой по своей ноге с такой силой, что там мгновенно начал образовываться синяк. — Она… Она не должна была там быть! Не должна… Я знаю, что так уже всë произошло! Но её там не должно было быть! Мне всë нутро подсказывает, что там должен был быть кто-то другой! Да хоть я! Но не она! Мама не заслужила такой смерти!.. — сдавленно произнëс Изуку, его голос дрожал от печали и гнева. Но слëзы не проступили на его глазах, хотя он инстинктивно тëр их руками, пытаясь смахнуть невидимую влагу. — Ты уверен в этом? Вдруг тебе показалось из-за стресса? Или Грязевик в последний момент кинул Инко в стену? — спрашивала ошеломлëнная Эми. — Вы что, меня за идиота держите?! Я видел это своими глазами! Для меня это было как в замедленной съёмке. Я видел, как мама дëргалась, как летели птицы, как Всемогущий замахнулся, а потом время очень быстро понеслось, и вот я вижу, как злодей разрывается на сотни кусочков, а моя мама летит в стену! Я понял, что он убил её! А он даже не осознал этого! Он — убийца, а не Символ Мира! — взорвался обвинениями Изуку, нервно смыкая, размыкая и перекручивая пальцы рук. — Значит… Значит вот почему у Инко были такие серьëзные повреждения, когда её везли в морг… Вот, что случилось… — с осознанием в голосе произнесла Каяма. — Да… Чëрт… Это его вина… Он… Он… Почему мама?.. — как заведëнный стал повторять Мидория, периодически проводя ладонями по волосам, словно не верил в происходящее, — Ну не должна она была быть там… Когда я пришëл домой из школы, уже тогда мне казалось, что что-то плохое случится сегодня… Я как знал… — Это уже случилось… Ничего исправить нельзя… Надо жить дальше!.. — высказался Шота, стоявший до этого тихо и неподвижно. — Да… Я пытался… Пытался… Первые ликвидированные мной злодеи это подтверждают. Я действовал как идиот, не аккуратничая совершенно! Те трое, которые хотели ограбить банк… Я убил их, но и сам получил серьëзные по моим меркам раны… — указывая на один из самых больших шрамов на своей руке, произнëс паренëк. Вновь повисла тишина. Но на этот раз, она не была неловкой. Это была минута молчания, которой присутствующие почтили память Инко Мидории… Не было напряжения или неловкости. Была только печаль, нависшая свинцовой тучей над всей палатой номер 633. Через три минуты Мидория продолжил. — Когда… Когда мама умерла, я плохо помню, как я действовал. Я побежал, сломя голову, домой, покидал в рюкзак всякий хлам, который попался под руку. До сих пор удивляюсь, как я не забыл взять свои абордажные крюки, маску-противогаз и очки… Я был в жутком состоянии тогда. Я сбежал куда-то на запад от своего дома. Я бежал почти до самого вечера. Нашëл какой-то завод или старый склад. Там я всë это время и обитал… Могу дать адрес, если не верите. — Нет, мы верим. Но адрес нам понадобится. Продолжай, — тихо сказал Айзава. — Да… Да… Итак. Я сбежал. Я понимал, что мне грозит опасность, если нарвусь не на тех парней… Но… Чëрт. Так я никогда не смогу объяснить ничего… Мне… Мне сложно об этом говорить. Но… — вдруг стал задумчивым Изуку, его лицо выражало сильную мозговую деятельность, — Я… Я расскажу вам всë, что было после побега. Но, чтобы понять, как я встал на путь линчевателя вам надо будет выслушать долгий рассказ о моëм детстве. Это пошло из детства. — И?.. Неужто это всë тянется из твоего детства? Мы не понимаем, — удивились Эми и Немури. — Ух… Чëрт, я… Голова раскалывается. Извините… — тихо произнëс Изуку. Он не успел договорить, а про-герои не успели задать ещë вопросы, потому что в палату вошли доктор Даичи Шикамасу и медсестра Омирай Ишу. Они сообщили, что время посещений окончено, и пациенту требуется отдых, тем более, что уже совсем скоро ужин. Про-герои не стали спорить с врачами, только Айзава вновь отвëл доктора Шикамасу в сторону и о чëм-то с ним разговаривал в течение пары минут, затем попрощался с Мидорией, сказав ему на последок следующее: «Парень, поправляйся. Мне не терпится пообщаться с тобой ещё. Ах да! И не пытайся сбежать». Профи покинули больницу, Изуку видел из окна, как они вышли из здания, а затем окончательно, скрылись в небольшой аллее при больнице. У Мидории и правда болела голова, часть лба и виски раскалывались, будто их резали ножами без анестезии. Шикамасу вколол ему какое-то лекарство, которое почти мгновенно начало действовать, из-за этого он начал засыпать. Последнее, что он видел, это как доктор и медсестра что-то обсуждали, делая пометки в бланках.***
Изуку спал тихо без сновидений и тревог. Юноша проспал весь день 3 октября и проснулся только 5 октября примерно в 6 часов утра. Всë то время, пока паренëк спал, его мозг, напротив, был занят, обрабатывая огромный массив информации и расставляя всë по полочкам. Юноша осторожно открыл глаза: палата была залита красивыми золотыми лучами солнца, прозрачные шторы на окне слегка колебались под напором ветра, попадавшего внутрь через приоткрытое окно. Приятная прохлада царила в палате. Знаете такую приятную утреннюю свежесть, которая бывает только ранней осенью или весной, когда солнце ещë не потеряло своей силы, но постепенно температура понижается день за днëм. Именно такую температуру многие люди описывают как «приятную» и «комфортную». В коридоре было тихо, даже редкие врачи не проходили по этому этажу. Изуку всë ещë был сонным, однако вскоре, протерев глаза руками, он окончательно проснулся и осмотрелся. К его удивлению он заметил некую фигуру, сидевшую у дальней стены его палаты за столом, которого накануне не было. Помимо фигуры, которая, как он вскоре понял, принадлежала медсестре Омирай Ишу, парень заметил, что на тумбочке, стоявшей около его кровати, появился календарь и часы. «Я проспал почти 2 дня? Да уж… Похоже, что лекарство оказалось очень сильным… Чëрт, уже 5 октрября… Время летит быстрее, чем я думал». — мысленно проговорил Изуку. Он не стал будить медсестру, обдумывая всë произошедшее и желая узнать, что будет дальше. В 7 часов утра Ишу проснулась, заметив бодрствующего Мидорию. Далее всë проходило по больничному расписанию, а в 12:00, когда начались часы посещений, к нему вновь пришли Айзава, Эми Фукукадо, Немури Каяма и кое-кто новенький — сам детектив Тсукаучи. Поздоровавшись со всеми новоприбывшими, Мидория ожидал, что сейчас снова начнëтся допрос. — Итак… Изуку, Сотриголова пересказал мне ваш разговор, так что я знаю о том, что произошло с твоей мамой. Я бы хотел узнать больше о том, как обычный, зажатый беспричудный подросток, над котором, судя по записям с камер наблюдения, постоянно издевались в школе, вдруг смог так легко и просто убить 63 злодея за три месяца? Как — сейчас главный вопрос, — как всегда спокойно и мягко начал детектив, достав карандаш и блокнот. — Да. Рад, что вам всë рассказали. Я бы… Я бы не хотел снова это вспоминать. Даже спустя месяцы со дня её смерти для меня это больная тема, — начал Изуку, — Я… Дело в том, что когда-то давно, когда мне было 4 года, я узнал, что я беспричудный. Все мои «друзья», точнее «лучший друг детства» — юноша показал пальцами знак кавычек в воздухе, — тут же отвернулся от меня. Тогда я впервые познал всю несправедливость мира. В тот день, когда я признался моему «лучшему другу» в том, что я беспричудный, он разозлился, толкнул меня, наорал… С тех пор он со своими дружками стали издеваться надо мной. Но после того, как это всë произошло, я встретил одну удивительную девочку. Она помогла мне принять себя. Она стала моим настоящим лучшим другом. Новым лучшим другом детства. Ее звали… А впрочем, вам, наверное это не нужно? Да? — Ну. Желательно, чтобы ты нам сказал, чтобы мы могли проверить, правда ли это, — произнëс Наомаса, не отрываясь от блокнота, хотя часть истории, которую парнишка уже рассказал была правдой, это Наомаса знал точно, в конце концов детектив обладал причудой «детектор лжи». — Еë звали Шото Тодороки. Мы с ней дружили долго… Пока… Ну, пока её отец и вся её семья не переехали, когда ей было 7 лет. Все эти 3 года мы с ней дружили. Мы вместе гуляли, играли в героев, мечтали, иногда даже оставались друг у друга с ночëвкой. В общем, как говорится, мы с ней были не разлей вода… — сделал паузу Изуку, видимо, вспоминая прошлое. После этого имени все замерли, даже непоколебимый и вечно спокойный Сотриголова был удивлён не меньше остальных, только не показывал этого. — Постой… Шото Тодороки? Младшая дочь про-героя Старателя? — уточнила Немури. — Да… Видимо… Я никогда не интересовался личностью её отца. Я думал, что они со Старателем просто однофамильцы… Но, значит да… Старатель… Хм… Теперь понятно, почему она плакала при нашей последней встрече, — сильно погрустнел и задумался зелëноволосый, а затем продолжил свой рассказ, — Так вот… Она помогла мне в детстве. Мы были лучшими друзьями. В общем, вы уже поняли. Так вот. Мы… В нашу последнюю встречу мы дали друг другу обещания о том, что мы не сдадимся, что мы будем стараться и работать над собой, чтобы стать лучшими героями! После того, как мы встретились в последний раз, а затем потеряли друг друга, я выполнял своë обещание. Я тренировался в спорт-залах, изучал различные боевые искусства, сам устраивал себе выматывающие тренировки. Некоторые тренера меня соглашались даже дополнительно тренировать. Но и школу я не забросил, я всë так же ходил и учился, но к концу 8 класса, который я так и не окончил, как вы видете сами, я всë равно прекрасно знал всю школьную программу на годы вперëд… — объяснил Изуку, а затем задумался вновь. — Значит, вот почему ты так хорошо дерëшься, и вот как ты смог убить 63 человека… — произнëсла Эми Фукукадо. — Не людей. Это падаль, не достойная жизни. Это были 63 ликвидации. Не убийства, — настоял на своëм Мидория. — Но ведь… Они всë равно люди. Да, они преступники, я их не оправдываю! Но если бы у них был шанс всë исправить, то они бы сделали свою жизнь лучше… Зачем же было их убивать?! — продолжала Эми. — Да? У них были шансы. И не раз. На сколько я знаю, тюрьмы и созданы, чтобы исправить человека, — произнëс юноша, — Там работают психологи, которые должны помочь преступникам справиться со своими наклонностями. Да, какого-нибудь мелкого воришку они смогут изменить, помочь ему после выхода из тюрьмы устроить свою жизнь так, чтобы не пришлось снова становиться преступником. Но почему-то эта терапия не действует на таких злодеев, как тот Грязевик, который… Чëрт… Чëрт!.. Который… Да вы и сами поняли, да?.. Ладно… Я поискал о нëм информацию. Он сидел в тюрьме 7 раз, при этом совершив все эти 7 раз побеги спустя всего 2-3 месяца после заключения… Тюрьмы не могут удержать злодеев с сильными причудами! — парировал любые доводы, которые только можно было привести, Изуку. — В таком случае, раз мы это выяснили… Продолжи свой рассказ, пожалуйста, — вмешался в этот спор Наомаса. — Да. Простите… — отозвался Мидория, — Итак… Да. Я тренировался много и постоянно, желая сдержать слово, которое я дал Шо-тян. Я до сих пор не знаю, тренировалась ли она так же как и я, или забыла об этом обещании и обо мне спустя пару месяцев после переезда… В любом случае, я старался изо всех сил, чтобы быть ей достойным товарищем в бою, ведь мы с ней хотели стать про-героями. И пусть эти слова звучат глупо и наивно, но я продолжу делать всë, что потребуется, чтобы стать героем. Даже, если у меня и не выйдет попасть в UA, всë ещë есть Шикетсу и другие академии с геройскими курсами. Это то, чего я хочу… Я пообещал ей, а значит, я обязан исполнить своë обещание… — завершил свой рассказ Изуку, повернув голову к окну, и замолчал. В палате вновь повисла тишина, нарушаемая лишь тихим завыванием пронизывающего осеннего ветра, которое было слышно даже через наглухо закрытое окно. Октябрь только начинался, но ужасный холод, не характерный для этих мест в это время, с каждым днëм усиливался. Даже самые стойкие к холоду люди предпочитали накинуть шарф потеплее и куртку потолще, чтобы не замëрзнуть. Каждый из четырëх посетителей палаты №633 сейчас переваривал полученную ими от подростка информацию. Каждый из них думал о своëм, глядя в никуда, что означало серьëзную мозговую деятельность. Детектив Тсукаучи порой что-то коротко чиркал в блокноте, отрываясь от своих размышлений. Наомаса думал о том, насколько же плохо жилось этому кудрявому зелëноволосому парню, о том, как он начал «ликвидировать» злодеев, и о том, что будет дальше. Немури Каяма украдкой поглядывала на паренька перед ними на больничной койке, обдумывая всë, что сказал им Изуку и о Всемогущем, и о Шото Тодороки, и о том, как он стал линчевателем. А количество мелких и больших шрамов на его теле только подтверждало его слова. Эми Фукукадо тоже смотрела в окно, наблюдая, как в порывах ветра кружатся осенние листья почти у самой земли в аллее при больнице. Девушка с волосами цвета морской пены думала о том, что жизнь жутко не справедлива к тем, у кого нет причуды с рождения, и о том, что происходило в жизни Мидории все эти годы. Шота Айзава рассматривал все обстоятельства недавней поимки Изуку, то, как он сопротивлялся, то, сколько злодеев он уничтожил, какой вклад он внëс в борьбу с преступностью в городе Мусутафу. Шота обдумывал все за и против того, чтобы взять над пареньком шефство. Зелëноволосый подросток казался ему вполне сносным бойцом, умным парнем и, что наиболее важно — добрым сердцем и душой человеком, хотя по его внешности этого и не скажешь. Изуку ещë пару раз встречался с Наомасой и Шотой Айзавой. Те расспрашивали его во всех подробностях о всех и каждом уничтоженном пареньком злодее. Такие своеобразные допросы продолжались с 6 до 11 октября, а 16 октября Мидорию должны были выписать. Пришлось немного дольше подержать его в больнице из-за того, что его травмы оказались серьëзнее, чем предполагали врачи. В течение этих дней, с 11 по 16 октября, Изуку навещали и Айзава, и Эми, и Немури, и даже Ишияма с Ямадой, которым во время поимки подростка досталось больше всех. Мидория извинился перед Кеном, но последний вовсе не держал зла на Тëмного Кролика. В итоге из-за плохого самочувствия Изуку, если можно так выразиться, он сдружился со всеми Подпольными Героями. Благодаря этому общению в палате №633 они увидели в нëм не сумасшедшего и озлобленного линчевателя-убийцу, а вполне нормального и адекватного подростка, который пусть и был немного зажатым и тихим из-за трагичной судьбы, но добрым и умным, приятным в общении юношей. И пусть всë это общение было приятным дополнением к больничным будням Изуку, он понимал, что скорее всего его отправят в тюрьму за убийство 63 человек, которые пусть и были ужасными преступниками, но для суда всë ещё оставались простыми гражданам Японии, которых Мидория безжалостно убил.***
И вот день выписки настал. Зелëноволосый ожидал увидеть у здания больницы несколько машин полиции, которые должны будут его доставить под стражу, где он будет ждать суда. Но… Но там ничего не было. А когда он сидел с небольшим пакетом, где была его чëрно-зелëная толстовка и джинсы, в которых он и поступил в больницу, а больше никакой одежды у Изуку и не было при себе, ожидая, когда ему принесут документы и он под конвоем отправится в следственный изолятор, к нему в Палату вошëл Айзава вместе с Наомасой. — С выпиской, проблемный ребëнок, — поприветствовал Изуку Шота, — Что, больше тебе ничего не выдали, кроме этого? — указал про-герой на пакет с вещами Мидории. — Доброе утро, Айзава-сан, Наомаса-сан. Да, больше ничего у меня нет. Ну… Вы же всë оружие и разгрузку забрали. Хорошо, хоть трусы́ оставили… — попытался пошутить, выдавливая подобие улыбки, Мидория. Внутри у него всë было неспокойно весь этот день и всю предыдущую ночь, поэтому даже просто улыбнуться у него не получилось. — Да, доброго и тебе, Изуку, — произнëс Наомаса, держа в руках какую-то папку, перевязанную серой лентой. — Ты как-то хмуро выглядишь, хотя пытаешься показать, что всë нормально… Что случилось? — оглядев подростка, высказался Шота. — Вы ведь не просто так пришли, верно? Вы за мной… Но где же конвой из про-героев и полиции? Или вы просто… К- хем… ликвидируете меня на месте?.. — тихо сказал Мидория, глядя куда-то под ноги пришедшим «гостям». — Да уж… Ты, я смотрю, готовился к худшему… Нет. Мы не арестуем тебя и не убьëм на месте. Это вообще-то незаконно... и нелогично, после всего того, что сделали для тебя доктора. Ну… Да… — как-то смято ответил подростку Наомаса. — Пацан, у нас есть к тебе предложение. Ты в праве отказаться, если что-то не понравится, — сказал Айзава, — Так вот. Мы все долго думали, обсуждали, и в итоге решили, что если ты хочешь, я могу взять над тобой шефство, стать твоим тренером, но самое важное — я стану твоим опекуном, — завершил фразу Айзава. В палате, где находилось две мужских фигур и одна фигура подростка, сидевшего на больничной койке, стало тихо, настолько тихо, что за закрытой дверью палаты было слышно, как направляется по своим делам медперсонал и больные, а из-за закрытого окна стало слышно шум завывающего ветра. Казалось, подростка только что ударили битой или железным прутом арматуры. Зелëноволосый сидел, глядя то в пол, то на посетителей, то вообще в никуда. На его лбу приступили маленькие морщинки, а глаза прищурились, показывая, что его мозг явно занят серьëзной умственной деятельностью. Наконец, спустя пару минут недоверчивых взглядов со стороны Изуку, подросток произнëс: — Это… Правда?.. — Абсолютная правда, пацан. Ты только должен решить, согласен ли ты на такое. Ты, вроде как, героев не любишь… — произнëс с, как всегда пофигистичным лицом, Айзава. — Тогда?.. Я?.. Это второй шанс?.. — не веря услышанному, произнëс Мидория. — Да. Это что-то вроде второго шанса… — ответил детектив, всë также державший папку, перевязанную серой лентой. — Я… Я… Стоп… Есть какой-то подвох?.. — вдруг встрепенулся Мидория. — Нет, проблемный ребëнок, подвохов нет. Просто я буду нести за тебя ответственность, — высказался Шота. Изуку ещë пару секунд смотрел на пришедших мужчин. А потом вдруг начал что-то бубнить себе под нос. Такого никто из присутствовавших в его палате не ожидал. Про-герой и детектив переглянулись. Они смогли различить лишь отдельные фразы: «А не врут ли?.. А это неплохо… Есть ли?.. Подвохи?.. Верить?..» — Изуку, с тобой всë нормально? — осторожно начал детектив Тсукаучи. — А?.. Что? — встрепенулся подросток, — Ох… Простите… Я… Я вам не рассказывал, да? — О чëм? — с неким подозрением обратился к нему Айзава. — Я… Ну… Эм… У меня есть такая странность, которую постоянно все высмеивали, вот я и не стал вам о ней рассказывать. Когда я чем-то сильно заинтересован, или сильно задумаюсь на очень интересную для себя тему, я начинаю бормотать, обдумывая эту интересную тему… Надо мной из-за этого постоянно смеялись и издевались. А некоторые говорили, что это вообще жутко, — завершил свои объяснения Изуку. — Хах… Понятно. Интересный ты пацан, Мидория, — ответил Айзава, — Ну так что, ты согласен? — Я… Да, я согласен! Это то, что мне поможет… Я верю вам… — дал наконец свой ответ Изуку. — Спасибо за ответ… Ну, значит, мы сейчас едем ко мне домой, я дам тебе одежду другую, и мы вместе с детективом Тсукаучи отправимся в Центр Опекунства. Давай, пацан, пошли, — ответил Айзава, открывая дверь и выходя из палаты. За ним последовал детектив. Но Мидория остался в палате. — Изуку, а ты почему не идëшь? Пойдëм, — позвал подростка Тсукаучи. — Да… Так мне нужна выписка, вот поэтому я тут и сижу, жду… И ещë будет финальный осмотр. Но он не займëт много времени… — отозвался Изуку. — Мг-м… Вот оно что… — куда-то в пустоту произнëс Айзава. — И сколько ждать? — вопросил Наомаса. — Э-э-э… Не знаю, — честно ответил паренëк с зелëными волосами. — Да… Ладно, сейчас разберëмся, — направляясь к лифтам, где находился ресепшн, произнëс Айзава. Наомаса последовал за ним. Вскоре оба мужчины, вместе с доктором Шикамасу, который всë это время был лечащим врачом Изуку, вошли в палату. — Доброе утро, Изуку-кун, — жизнерадостно произнëс доктор Даичи Шикамасу, — Прости, что я так задержался. Пациентов сегодня мне резко прибавилось. Сам не ожидал. Так, давай-ка я тебя осмотрю… С этими словами и начался осмотр шрамированной тушки подростка. Когда все процедуры и тесты были завершены, доктор что-то быстро чиркнул ручкой на листках бумаги, появившихся из ниоткуда у него в руках, а затем передал два листка и ручку Изуку. — Подпиши вот здесь… И здесь, — тыкал торцом ручки в листы врач, указывая Изуку, где подписывать.— Ага… Да. Спасибо. Ну-с, Изуку, поздравляю! Ты официально выписан! Состояние твоего здоровья оценено как отличное. Спасибо тебе, что чëтко соблюдал все мои предписания и предписания других врачей-специалистов. Прощай и не болей больше! — с этими словами Даичи передал в руки Мидории какую-то маленькую бумажку, которая и оказалась выпиской, а затем распрощавшись с детективом и про-героем, удалился. Вскоре три фигуры покинули больничные стены, сев в неподалëку припаркованный служебный автомобиль Тсукаучи. Поворот ключа в замке зажигания завëл мощный двигатель служебной Тойоты, и троица выехала с территории больницы, создавая за автомобилем небольшие вихри из жëлтых, красных и коричневых сухих осенних листов. 16 октября ознаменовало новый поворот в жизни Изуку… Служебный автомобиль мчался по трассам города, постепенно удаляясь от центра, подъезжая к жилым районам. Поток встречных машин редел по мере отделения от делового центра Мусутафу. Внезапно Изуку попросил Наомасу свернуть налево и остановить автомобиль. — Постой, зачем? — сбавив скорость, и повернув на обочину, чтобы не мешать другим авто, спросил Наомаса, оглядывая смутно знакомые места. — Эм… Помните, я давал вам координаты своего убежища? — спросил Изуку. — Да, помню. И Шота тоже помнит, — взглянув на про-героями, сидевшего на месте переднего пассажира, ответил Тсукаучи. — Так вот. Я не всë сообщил про своë убежище. Там остался мой тайник с личными вещами. Можем мы зайти и забрать их? Это важно для меня, — объяснил Изуку. — Ну. То есть, ты нам соврал тогда, что-ли? — с непонятным выражением лица спросил Наомаса. — Скорее утаил. Это важно для меня. Можно? Пожалуйста… — спросил Мидория, глядя чуть ли не в упор на про-героями и детектива. — Ну, давай глянем, что там у тебя. Пошли, Шота. — скомандовал Наомаса, открывая дверь машины. Солнце уже было в зените, освещая улицы города, да и весь Земной Шар там, где его лучи дотягивались. Однако, несмотря на такую освещëнность, то место, куда их привëл Изуку, было тëмным даже в полдень. — Ты уверен, что не заблудился? — поинтересовался Тсукаучи, запоминая ориентиры, чтобы можно было легко вернуться к машине, не затерявшись в куче маленьких улочек и частых поворотов. — Да я тут 3 месяца жил, как я тут потеряюсь? — удивился Мидория. — Ладно уж вам. Сейчас мы выйдем к его убежищу. Я вспомнил местность. — подал голос Айзава. — Да, что верно, то верно. — свернув за угол, произнëс подросток, — А вот и оно. Перед троицей предстал корпус старого цеха одного из заводов, заброшенного почти 40 лет назад, когда расширяли город. Кирпичная кладка местами раскрошилась, порой в кладке отсутствовали кирпичи, а где-то зияли целые дыры, грозившие обвалом всей конструкции. — Туда, — ткнул пальцем в небольшой дверной проëм без двери, Изуку. Через пару минут, Мидория уже извлекал из-под одного из станков небольшую сумку, в которой лежали… — Тетради? — удивился Наомаса, глядя на копошившегося внизу Изуку. — Не просто тетради это… Это мои анализы причуд. Я анализировал с 4 лет причуды и злодеев и героев, и даже пары соседей… Там много информации, — указав на потрëпанную, повреждëнную огнëм, тетрадь, под номером 14. — Я не знал, что ты таким занимался, пацан. Почему ты об этом не рассказал нам? — приподняв одну из бровей, поинтересовался Айзава. — Это… Это ещë одна из моих странностей… За это меня тоже избивали и высмеивали… — тихо, словно чего-то испугавшись, произнëс Мидория. Через 10 минут автомобиль с тремя людьми внутри своего чрева продолжил свой путь до дома про-героя Сотриголовы. На коленях Айзавы лежали тетради, которые про-герой с интересом изучал. — Ого. А ты неплохо всë тут описал, парнишка… — вчитываясь в записи о Леди Горе, сказал Шота. — Ну я же с четырех лет изучал причуды именно таким образом, — пояснил Изуку. — Хм… А это что? Подожди-ка… Это и правда Шото Тодороки, — взяв в руки тетрадь под номером 1, произнëс Айзава, глядя на одну из первых страниц, — Не очень подробно, но зато суть ясна. Двойная причуда. Лëд и пламя. Насколько мне известно, так оно и есть. Однако, достоверной информации, кроме имëн и названий причуд семьи Тодороки, почти нет… — Да… Я не врал насчëт Шо-тян… Мы с ней... Мы с ней правда дружили, — сжимая несколько старых фотографий, которые он тоже достал из той же сумки с тетрадями анализа причуд, произнëс Мидория. На фотографиях были изображены поочерёдно: он и Инко Мидория, затем он и Шо-тян, а потом и всё они вместе — Шо-тян, он, Инко Мидория и Рей Тодороки. Эти снимки были очень стары: сделанные более 10 лет назад. Но он хранил их бережно все эти 3 месяца, в течение которых он жил непонятно как, непонятно где, сражаясь, и каждый день будучи на волоске от смерти. Раньше фотографии стояли в рамках в его комнате, но при его побеге 3 месяца назад после смерти Инко Мидории, он прихватил их с собой. Сейчас Изуку рассматривал фотографии, параллельно отвечая на вопросы Наомасы и Шоты, и придавался воспоминаниям. — А это что? Выглядит как что-то среднее между костюмом Всемогущего и костюмом какоих-то других героев… — заинтересовался Шота, глядя на одну из последних страниц тетради номер 1. — А? Что?.. — взглянул на листы тетради через плечо Айзавы, Изуку, сидевший на заднем сиденье, — Это мой детский рисунок того, какой костюм я бы хотел иметь. Там есть и костюм для Шото Тодороки… Хотя, в каждой тетради есть несколько рисунков костюмов для меня, но эта тетрадь особенная — это единственная тетрадь, в которой есть рисунок костюма для Шо-тян, — прояснил Мидория. Пообщавшись ещë немного о тетрадях, троица включила новости по радио, в которых, как всегда, диктор рассказывал о новых геройских спасениях и схватках между злодеями и героями. Автомобиль всë так же ехал по городу, направляясь к дому Айзавы. Скоро Изуку станет не просто бездомным сиротой, а нормальным подростком, у которого будут друзья, крыша над головой и родитель, пусть один, и пусть приëмный, но всë же настоящий родитель в лице Айзавы Шоты… Скоро… Очень скоро…***
20 ноября 2214 года. Чуть больше месяца спустя с момента усыновления Изуку Айзавой Шотой. Квартира Айзавы. — Шота, пришли результаты моего теста! Я прошëл! 98 баллов из 100! — кричал из своей комнаты Изуку. — Чего ты так кричишь, проблемный ребëнок? — в дверном проëме появилась голова Шоты с длинными чëрными волосами. — Я говорю, что я прошëл, Шота. Вот смотри, — указывал на электронное письмо с результатами своего экзамена на окончание средней школы, произнëс Изуку. — Хех… Я и не сомневался в тебе, пацан, — слегка улыбнулся Шота, — Чаю не хочешь? Отметим. — Да, было бы здорово! — согласился Мидория и продолжил, — Там написано, что аттестат и другие официальные документы придут через пару дней, и мне надо будет сходить за ними в свою старую школу… — с лëгким недовольством произнëс Изуку, — Они их туда пришлют… Даже как-то не хочется туда идти, даже чтобы забрать аттестат… — Понимаю… Хочешь, я могу попросить Наомасу сходить за ним? — поинтересовался Айзава, прекрасно помня о том, какие издевательства перенëс там Изуку. — Было бы здорово, но я там должен быть лично… Вместе с паспортом. Это моë испытание, наверное? Вселенная так распорядилась, — сделав странные движения руками и пальцами, изображая какую-то Вселенскую магию, произнëс Изуку, слегка улыбнувшись своему «отцу». — Да, Изуку… Видимо, это твоë испытание… Ладно, пошли отметим твой успех, — скрывшись в коридоре, ведущем на кухню, произнëс Шота. — А может не сейчас отпразднуем? Может быть дождëмся завтрашней встречи, и уже там со всеми отметим? — произнëс Изуку. Зелëноволосый имел в виду вечерний сбор Подпольных Героев, они собирались раз в две недели, чтобы обсудить не только служебные и рабочие дела, но и просто пообщаться и поделиться своими историями. — Ну, можно и так. Как хочешь, малой, — послышался голос черноволосого опекуна с кухни. Следующим вечером в офисе Сэра Ночноглаза собрались все про-герои Подполья, детектив Тсукаучи и Изуку. В этот вечер они обсуждали что делать с несколькими мелкими бандами грабителей, орудовавшими на южной окраине города. Иногда кто-то из про-героев спрашивал мнение Мидории по поводу того или иного решения. За всего один месяц он заслужил полное доверие всех про-героев, сдружившись с ними, поэтому они не скрываясь обсуждали рабочие моменты, порой даже советуясь с Изуку. Когда деловая часть собрания подошла к концу, то Изуку достал 2 торта, которые они с Айзавой принесли специально, чтобы отметить успех Мидории. — Хей, а что мы празднуем? — заметив торты, спросил Хизаши Ямада. — Это важное и приятное событие. Проблемный ребëнок, расскажи им. — нарезая торт, сказал Айзава. — Не томи, Изуку. — подъехав на офисном стуле к Мидории, с широкой улыбкой произнесла Эми Фукукадо, носящая геройское имя «Шутка». — Да, Мидория, что там у тебя? — вступила в разговор Каруоко Авата, более известная как Бабл-Гëрл, помощница Сэра Ночноглаза. Остальные тоже обратили свои взоры на подростка, достававшего чашки из шкафа на кухне офиса агентства Сэра Ночноглаза. — Хех… Ну, помните, на прошлой встрече я говорил, что собираюсь сдавать выпускной экзамен из средней школы? Так вот… Я сдал его! 98 баллов из 100! Один из лучших результатов в моей школе… — сообщил Мидория, слегка погрустнев в конце, вспомнив про свою школу — среднюю школу Орудера. Шквал аплодисментов наполнил комнату, а Ямада, Эми, Немури и Каруока с радостными воплями подскочили к Изуку и начали наперебой жать ему руку и обнимать. Ну ведь должен же быть у ребëнка, который кроме дерьма в своей жизни ничего не видел, праздник! Вскоре чай дымился в кружках перед каждым из присутствующих людей, неспешные приятные беседы протекали за вечерним чаепитием, пока солнце сваливало за крыши домов и фонари зажигались на улицах.***
Спустя 7 с половиной месяцев с момента получения Изуку аттестата об окончании средней школы. 10 августа 2215 года. — Ну что, пацан? Скоро уже экзамен на поступление на геройский курс в UA. Ты много тренировался, да и учëбу не забросил… Так что… Я думаю, ты готов к этому экзамену. А что ты сам думаешь? — обратился к Мидории, мывшему посуду после ужина, Айзава, сидевший над кружкой кофе на кухне. — Ну, я думаю, я готов. Но нельзя расслабляться. Мне ещë нужно кое-какие приëмы отточить. Ты же поможешь мне, да? — беря в руки очередную тарелку произнëс Мидория. Только не думайте, что он попал в рабство, раз моет посуду! Нет, просто они с Шотой разделили обязанности по дому поровну, хотя порой Изуку брал часть домашних дел Шоты на себя, потому как после ночных патрулей Айзава был просто овощем, которому требовалось налить кружку кофе, а затем уложить спать. Этим Мидория сильно помогал своему «отцу». Хотя Мидория начал воспринимать его отцом, хоть он и приёмный — Ну, конечно помогу… — помолчав, Шота и добавил — Знаешь… у меня есть новость. Не думаю, что она очень хорошая… Меня пригласили стать учителем в UA. Я буду классным руководителем нового геройского класса, который наберут в этом году… — Ну знаешь, звучит круто. Разве ты не рад? Типа, передать опыт новичкам? — поинтересовался Изуку, обмывая чашку горячей водой из-под крана, смывая с неё пену. — Да, должность хорошая. Нечего сказать… Платят тоже неплохо. Но это жуткий гемор… Эти мелкие будут лезть на рожон, мешаться, совершать глупости… Лучше бы я так и оставался про-героем Подполья… — отозвался Айзава. — Ну так… Значит, и я для тебя просто мелкий шкет, который будет мешаться под ногами? — задал прямо в лоб вопрос Изуку. — Ты? Нет. Ты уже, так сказать, нюхнул пороху за те 3 месяца, приобрёл кучу опыта… Да и я тебя не зря на патрули беру… Ты от них кардинально отличаешься… — размышляя над ответом, медленно произнëс Шота. — Хех… Ну да… Ну да… — тихо согласился Изуку, засмущавшись из-за похвалы. Шота и Изуку ещë поболтали немного, пока грязная посуда вдруг не закончилась в раковине. — Ладно, я спать пойду, — закрывая краны, домыв посуду, произнëс Изуку. — Ага, спокойной ночи, пацан. Я тоже скоро пойду на патруль. Увидимся завтра утром. — махнув на прощанье рукой сказал Шота. До экзамена оставалось 10 дней, в течение которых Шота усердно тренировал Изуку. А сам Мидория повторял учебный материал перед экзаменами. Изуку ощущал груз ответственности с каждым днëм всë сильнее и сильнее. Но это не пугало его. Он был готов ко всему!Хотя, точно ли ко всему?