Шото Тодороки
8 лет
— Шото! Старайся лучше! Давай-давай! — кричал в тренировочном зале про-герой Старатель, известный также под именем Энджи Тодороки. Говорят, что он — приличный семьянин, у которого есть прекрасная жена, 2 дочери и 2 сына, — Ты должна лучше! Ты можешь лучше! Ты же Тодороки! Ты та, кто сокрушит Всемогущего, сбросив его с пьедестала! Ты должна стараться лучше! Перед ним стояла маленькая девочка с шрамом от ожога на левой стороне лица и необычными даже для обладателя причуды волосами: с правой стороны на голове были белые волосы, а с левой стороны были красные волосы. Эту необычную причёску дополняла гетерохромия — левый глаз был бирюзово-голубым, а правый — серым. Однако из-за таких особенностей внешности, девочка вовсе не выглядела некрасивой или страшной, она была милой и привлекательной девочкой. Её звали Шото Тодороки, младшая дочь про-героя Старателя. Тяжёлое дыхание девочки раздавалось в тренировочном зале. Небольшие царапины и множество синяков покрывали всё её худое тело. — Я… Я… Бо-больше… Не могу… — произнесла Шото с запинками из-за одышки после жестокой, для ребёнка её возраста, тренировки. — Что?! — громом разнеслись по залу слова Энджи, — Ты же мой совершенный проект! Как ты можешь такое говорить?! Ты та, кто свергнет Всемогущего с его первого места! Ты лишишь его этих почестей, этого титула! Отец семейства Тодороки задумался на секунду, после чего его бороду, всю голову и предплечья объяло пламя, а глаза стали сверкать яростью. — Пусть не могу я, но сможешь ты! Как ты смеешь отказываться?! — продолжал кричать Энджи. — Но… Я… Я правда устала… У меня… нет больше сил… — упав на четвереньки произнесла Шото. В подтверждение её слов, на пол перед ней стали падать капли пота вперемешку со слезами. Девочка расплакалась, тихонько завывая. — Быстро прекрати! Ты совершенный человек! Тебе нельзя плакать! Прекрати это! — снова стал кричать Энджи, надвигаясь на девочку гигантской огненной тучей.***
Тренировка окончена… И снова удары мощных рук обрушиваются на Шото. И снова она кричит на весь дом. И снова она падает без сил на пол. И снова отец недоволен ею. И снова никто не защищает её… Ведь теперь, с уходом мамы, делать это некому… Новые травмы, новые синяки, царапины. И снова всё это болит. На старые царапины накладываются новые порезы, и на старые гематомы накладываются новые синяки, из-за чего маленькая девочка похожа на гепарда, болезненно шипящего у зеркала в ванной, обрабатывая свои раны.Это ненормально. И она это знает.
— Больно… — искренне не понимая, почему она должна проходить через такие тренировки, тихо произносит Шото… — Я же правда не могу… Я правда устала… — слёзы снова покатились из глаз, тело само вздрагивало, тихие стоны сами изредка вырывались из горла девочки. Она не хочет плакать, но раз за разом так получается само по себе. — Я же не сделала Энджи ничего плохого, — именно «Энджи», ведь папой она не называла его уже очень давно, — Я же правда стараюсь… Но… Но я даже не знаю, зачем я это делаю… Зачем ему это?.. — Я ведь не виновата, что я так слаба… Я ведь стараюсь!.. А это главное… Я тренируюсь каждый день, утром и вечером… Я даже днём сама тренируюсь… Но?.. Этого мало?.. Наверное… Я мало стараюсь?.. — недоумевала девочка, тихо плача в ванной. Перед ней лежала раскрытая аптечка. Раны саднили и болели. На руки и ноги было страшно смотреть. Бинты, пластыри, заживляющие мази и антисептики стали её новыми друзьями, с которыми она виделась очень часто. Когда Шото закончила с обработкой ран, она захотела узнать время. Её маленькие детские наручные часики показали своей хозяйке то, что она желала увидеть — время было 21:17. Девочка засмотрелась на свои наручные часики. Что-то всплыло в еë памяти, что-то приятное и одновременно грустное. — Часики… Изу-кун… — тихо произнесла девочка, глядя на свои часики приятного серого цвета, оформленные в космической тематике. Над циферблатом была выгравирована надпись: «Прекрасной девочке и героине Шо-тян! Я верю в тебя и горжусь тобой! От Изуку.» Эти часы Изуку подарил ей на её 5-й день рождения. Уже тогда они были очень дружны, и мечтали стать лучшими про-героями на свете, сокрушающими злодеев вместе. Воспоминания проносились перед глазами девочки, унося её далеко в мир фантазий, где они с Изуку всё ещё вместе. Они гуляют вместе, играют в героев вместе, лежат на лужайке вместе, обсуждая очередной день. Вот то, чего бы она хотела… — Я… Не хочу так больше. Я хочу увидеть Изу-куна… Как он там?.. Не достаëт ли его Кач-чан снова?.. Не обижает ли он его?.. — утирая слëзы и глядя в зеркало, тихо прошептала девочка с белыми и красными волосами. Старшая сестра Шото, Фуюми Тодороки, сейчас стояла за дверью и прислушивалась к происходящему в ванной. Ей стало грустно от таких слов своей сестрëнки. Как отец может так сильно еë гонять, как он может так тренировать еë, что у девочки в голове каша из воспоминаний и чувств? Девушка не понимала, как так можно было поступать с родной дочерью, которой всего 8 лет! Тихий стук в дверь ванной немного вытащил Шото из ступора, но девочка всë ещë ощущала сильную тоску на душе. Дверь ванной открылась. — Шото, всë хорошо? — Да, Фуюми. Я в порядке. Просто немного расплакалась из-за воспоминаний, — ответила гетерохромка, пытаясь выглядеть бодрой и весëлой. «Как всегда прямолинейна…» — подумала Фуюми, услышав слова о том, что Шото загрустила из-за воспоминаний. — Не грусти. Будет лучше, если ты не будешь об этом думать. Эти воспоминания не будут причинять тебе столько боли и грусти, — объясняла Фуюми, глядя в гетерохромные красные от слëз глаза своей младшей сестры, — Не стоит плакать. Пойдëм ужинать. У тебя завтра будет сложный день. — Да… Да, ты права! — немного улыбнувшись, произнесла Шото своей старшей сестре Фуюми, покидая ванную.***
День завершился тихим ужином с Фуюми. Потом старшая сестра уложила юную Шото спать, а сама отправилась убираться на кухне. Бедная девочка ворочалась в кровати, обдумывая всë, что с ней происходило и произойдëт в будущем. Она знает, что вскоре, как только она закроет глаза и уснëт, кошмары придут к ней во сне. А после пробуждения, кошмары продолжатся на яву. Девочка дотянулась до тумбочки, стоявшей около её кровати, где лежали еë часы. Время было позднее — 22:36 вечера. — Часики… Время… Изу-кун… Интересно, как ты там?.. — тихо шептала Шо-тян, сжимая в маленьких ладошках, заклеенных пластырями, свой талисман — свои часики. Тишина и темнота улицы за открытым окном её комнаты постепенно убаюкивала девочку. Шото проваливалась в сон. И снова кошмары обволакивали девочку своими липкими цепкими лапами. — Мама! Изу-кун! Инко-сан! Нет! Нет! НЕЕЕТ! — кричала гетерохромка в своëм сне, видя, как приятные воспоминания о проведëнных с Изуку, Инко-сан и мамой временах сгорали в ярком кровавом пламени, а их место занимали безликие высокие крепкие фигуры, которые раз за разом наносили удары по её телу. Да, во сне она не чувствовала физической боли, но она чувствовала душевную боль. А как известно, она ещë страшнее. Такую боль вылечить бинтами и мазями никак не выйдет. Нужно что-то более сильное. Нужны хорошие воспоминания, любовь и забота. Но у девочки не было ничего из этого. Любовь и забота покинули её вместе с мамой, а хорошие счастливые воспоминания в её снах сгорают в огне раз за разом. Днëм она может легко вспомнить все те приятные дни, но чтобы восстановить её душу этого мало. Ночью заставить их остаться до конца сна невозможно. Раз за разом они сгорают в огне, объявшем всë вокруг неë. Кошмары преследовали её и в стране Морфея, и в реальном мире. И что из этого более жестоко било по ней своими сильными ударами, она не знала. — Нет… Нет… Изу-кун, Инко-сан… Мама… — проснувшись в холодном поту, произнесла Шото, оглядывая себя. Еë маленькие израненные ладошки всë ещë сжимали серые часики с гравировкой: «Прекрасной девочке и героине Шо-тян! Я верю в тебя и горжусь тобой! От Изуку.» — Изу-кун. Я скучаю по тебе. Почему всë так произошло? За что нам с тобой это?.. — тихо прошептала, лёжа в своей кровати, девочка с красивыми красно-белым волосами, серым и голубым глазами, приятной внешностью и ожоговым шрамом на левой стороне лица.***
День Шото Тодороки начинался с водных процедур, потом девочка переодевалась, делала разминку, затем был завтрак и утренняя тренировка с личным тренером, который получал вместе с большими деньгами строгие инструкции от Старателя. Потом был обед и занятия с репетиторами, которые приходили к ним на дом. Учителя совсем не обращали внимания на состояние тела девочки — сказывались деньги, которые платил им Энджи Тодороки. Учителя, конечно, были профессионалами своего дела, но меркантильные качества в них тоже присутствовали. За звонкую монету они могли с лëгкостью закрыть глаза и на царапины по всему телу, и на синяки, и на гематомы, и даже на переломы. Деньги, которые им платил Старатель, отбивали у репетиторов всякое желание узнать, откуда у такой маленькой девочки такие многочисленные травмы. После занятий с репетиторами у девочки было время на домашнее задание и примерно 30 минут перед вечерней тренировкой на её личные дела. Личные дела, как смешно это звучит. И что же Шото делала в свободное время? Рисовала? Читала? Играла? Нет… Бедная юная Шо-тян словно в ступоре сидела на своей кроватке и сжимала серые часики с гравировкой. В это время она была далеко, очень далеко. Она была в стране фантазий, где они с Изу-куном были вместе, где им никто не мешал, и где они стали теми про-героями, которыми всегда хотели стать! Потом была жестокая вечерняя тренировка, которую проводил Старатель лично. Она не была нормирована по времени, как утренняя тренировка. Энджи мог начать и в 5 часов вечера, и в 6 часов, иногда даже в 7 часов вечера, но вот закончиться тренировка могла и в 8 часов, и в 9 часов, а иногда, даже в 10 часов вечера. Старатель не щадил Шото. За любые провинности она получала удары деревянной катаной по рукам, ногам и спине — куда попадал деревянный «клинок». По мнению Энджи удары мотивировали к работе над собой, чтобы в дальнейшем не получать столько травм за свои провалы. Чтобы Шото старалась сильнее, не желая получать новых ударов. Старателю казалось, что это работает. Но он ошибался. Девочка, конечно же, сама устраивала себе тренировки дополнительно, но лишь пытаясь натренировать своë тело, чтобы быть достойной сражаться спиной к спине с еë любимым Изу-куном. Ведь он точно старается подготовиться к работе про-героя так же сильно, как и она. Она была в этом уверена. Она была уверена, что он не забыл, что он помнит, что он старается так же как и она!***
Прошло ещë 2 года с момента их расставания. И вот Шото уже 10 лет. Юная Тодороки стала более отстранённой, холодной и безэмоциональной. Все, кто еë видел, называли девочку «Снежной королевой». К своему отцу Шо-тян испытывала только одно чувство — чистую ненависть. Девочка совсем не побоялась выражать это чувство перед отцом открыто. Однажды, девочка сказала Энджи: «Я не собираюсь использовать левую сторону, Старатель. Запомни это. Я тебя ненавижу. Это во всём твоя вина. Из-за тебя мама ненавидит меня, из-за тебя она оказалась в псих больнице.» Шото больше не улыбалась как раньше. А если она и улыбается, то это просто натянутая, неискренняя улыбка. Разговор с Шото стал похож на разговор с роботом, знающим только односложные ответы. Чтобы добиться от неë развëрнутого рассказа, хотя бы на 30 слов, о том, как прошëл день, нужно было еë долго и упорно расспрашивать. И только тогда она, наконец, сдавалась и отвечала хоть что-то большее, чем «да», «нет», «наверное» или «всë хорошо». Девочка явно потеряла свои чувства и эмоции. Она вела себя как андроид, говорила как андроид и делала всë остальное как андроид. Шо-тян перестала плакать, а еë глаза выражали либо безразличие, либо отстранëнность, либо всего лишь почтительное внимание к тому, кто с ней общался. Даже Фуюми не могла заставить сестрëнку улыбнуться. Она была совершенно невосприимчива к юмору, к чужим слезам, к злости, которую выливали на неë. Она могла лишь подойти и погладить по голове, в знак утешения. Она могла только кивнуть, в знак того, что она оценила юмор. Она могла лишь опустить глаза и задышать чуть чаще, в ответ на чужую злобу. Шото стала достойна титула «Снежная королева». Но это было лишь внешне. То, что происходило раз за разом внутри девочки, когда кто-то шутил, когда кто-то плакал и грустил, и когда кто-то ругался и злился на неë, было сокрыто в ней же, глубоко внутри юной Шото Тодороки. Ночью, во сне, Шо-тян видела кошмары раз за разом. Она страдала ночами, видела ужасные сцены того, как каждое приятное и счастливое воспоминание разрушалось, сгорая в кровавом пламени. И она знала, чьë это пламя. Это пламя принадлежит ей и никому более. Она, а не Энджи каждый раз разрушает приятные воспоминания в ней. И пусть каждую ночь эти воспоминания возвращались к ней и были невредимы, в конце сна, пламя вновь и вновь пожирало их. Кошмары не были похожи друг на друга, они всегда были новые и уникальные. Всë, что знала девочка о них, это лишь то, что на утро она помнила только то, что в конце сна все её счастливые воспоминания сгорают в огне кровавого цвета. Но юная Шо-тян часто думает об Изу-куне. Фуюми сначала обрадовалась тому, что сестрëнка перестала вспоминать об Изу-куне, но потом она поняла, что это сделало всë только хуже. Шо-тян перестала выражать эмоции — и это испугало Фуюми. Она считала, что это её вина. Но потом, она как и все вокруг перестала пытаться вернуть прежнюю Шото. Девочка поступала так, как она хотела, она больше не слушала сестру и её советы, но и не игнорировала Фуюми. Однако, Шото продолжала думать об Изу-куне. Мысли гетерохромки часто возвращались к образу маленького мальчика с зелëными волосами и изумрудными блестящими глазами, который был её лучшим другом, с которым она бы хотела остаться. Но судьба распорядилась иначе. Девочка часто думала о том, как сейчас выглядит Изуку, но каждый раз ей ничего не удавалось представить, кроме мальчика в плаще, играющего в героев вместе с ней. Шото не выражала эмоций сначала только потому, что не хотела, чтобы можно было легко прочесть по её поведению, что она чувствует. Сначала это было сложно, но потом девочка привыкла быть безэмоциональной. Прозвище «Снежной королевы» окончательно закрепилось за ней после того, как однажды гость Энджи Тодороки, один из про-героев, который работал вместе с ним над одним заданием, случайно уронил чайник с горячей водой на Шото. Девочка просто посмотрела на то место, куда попала горячая вода, а затем положила правую руку на место ранения, затем пошел пар. Девочка извинилась и покинула комнату. Там был точно кипяток, но она даже не зашипела от боли, а просто встала, извинилась и ушла, чтобы переодеться, и вскоре вернуться. Дело в том, что Энджи не хотел, чтобы его семью считали разрушенной, а его — плохим отцом. Поэтому, когда гости посещали их дом, то все Тодороки присутствовали хотя бы двадцать минут, вне зависимости от того, как сильно они заняты. Хотя, всë чаще дети становятся заняты. Что касается отношений между Шото и матерью? После того, как Рей отправили в психиатрическую больницу, Шото не посещала её. Нет, вовсе не из-за неприязни. Девочка очень сильно любила мать. Она боялась навещать еë из-за страха: Шото думала, что мама не захочет видеть её. Девочка боялась, что мама теперь принимает и её, как и Энджи, за настоящего монстра. Девочка была словно в изоляции от всего мира. Никто не мог заставить еë проявить даже малейшую эмоцию. Она почти не общалась с кем-то, только члены семьи Тодороки слышали от неë хоть какие-то ответы. С учителями она общалась чуть более открыто, ведь того требовали правила проведения занятий — вряд ли получится игнорировать вопросы учителей и отвечать, кивая или мотая головой.***
Время летело, дни складывались в недели, а недели в месяцы, а месяцы — в годы. И вот Шото уже 14 лет. Она стала полностью непроницаема для эмоций и чувств. Однако, её отношения с Фуюми и Нацуо улучшились. Она стала чуть чаще общаться с ними, отвечая на их вопросы. Энджи из-за своей работы стал более занятым, потому что многие про-герои, которые спасали людей ещë в детстве Шо-тян, выходили в отставку. Поэтому Энджи часто не был дома, но когда он приходил, то устраивал Шото ужаснейшие изматывающие тренировки по контролю причуд. Отношения Шото и Старателя только ухудшились. «Тихая ненависть» — так можно описать их отношения: Энджи знает, что Шото ненавидит его, а Шото знает о планах Энджи на неë. Однажды, одним прекрасным солнечным днëм Шото увидела интересный репортаж о произошедшем недавно нападении грязевого злодея, и о том, что вообще там произошло. Репортаж вëлся ближайшей к тому месту новостной съëмочной командой. «Интересно, как бы можно было его победить, будь я там? А как поступил бы Изу-кун?» — такие мысли вертелись у Шото, пока она смотрела репортаж. Но тут её пробил холодный пот: жертвой, которую удерживал грязевик была Инко Мидория! Девушка была сильно поражена. И тут она увидела, как перепрыгивая через толпу людей, в кадр вбегает крепкий парень лет четырнадцати в шортах и футболке с зелëными волосами. На высокой скорости он подбегает к грязевику и кинув в глаз злодея тетрадь, воспользовавшись его замешательством, мальчик попытался спасти свою мать, выдëргивая её из лап злодея. — Инко-сан, Изу-кун… Вы?.. Как же вы?.. — с удивлением на лице и слезами на глазах, еле слышно проговорила Шото. А репортаж тем временем продолжался. Затем грязевик откинул со всей силы Изуку в стену — Шото ахнула — было видно, что у парня полилась тонкая струйка крови по виску, но он встал и снова бросился на злодея. Раз за разом, грязевик откидывал его то на асфальт, то в стену, но раз за разом, Изуку вставал и бежал на него, атакуя. Это было безуспешно, и Шото это знала, но сквозь слëзы продолжала смотреть, надеясь, что всë будет хорошо. Одна деталь удивила девушку: там были про-герои и полиция, но никто из них не пытался спасти Инко и Изуку из лап грязевика. И вдруг с громким и исполненным гордости возгласом «Теперь всë будет хорошо! Почему? Потому что я здесь!» появился Всемогущий. Затем Символ Мира подбежал к злодею, остановившись около Изуку, Герой Номер Один и Изуку обменялись парой фраз, судя по движению их ртов. А потом Всемогущий прокричал «Детройтский удар!» и сильнейшим ударом снëс того злодея с места. Удар был настолько сильным, что воздух закрутился на пару секунд вокруг его кулака маленьким вихрем, а ошмëтки грязевика стали падать вокруг Всемогущего, словно дождь! Но несмотря на такую впечатляющую победу и ликование толпы, Изуку подбежал к Символу Мира с очень обеспокоеным лицом. Он что-то спросил у Всемогущего, но, видимо, ответ его разочаровал и даже испугал, потому что он побежал в противоположную сторону от того места, где была толпа. И тут Шото второй раз пробил холодный пот от пришедшего вдруг осознания: она не видела, как Всемогущий спас Инко-сан… А значит, она приняла часть силы удара Всемогущего на себя! Эта мысль испугала Шо-тян. Затем было интервью со Всемогущим. А в конце репортажа было объявлено, что Инко Мидория погибла от рук злодея до того, как Всемогущий спас её. Также после данного смертельного инцидента в тот же день без вести пропал еë сын — Изуку Мидория, который пытался спасти свою мать ещë до прихода Символа Мира. «Так вот почему он побежал в другую сторону… Инко-сан отлетела от удара Всемогущего в стену, вот почему Изу-кун побежал к стене на другом конце улицы. Вот почему не показали, как Всемогущий спас Инко! Он убил её, а Изуку исчез после её смерти!» — осознание пришло к девушке почти сразу. Новость о том, что Изуку пропал сильно ударила по ней. Весь следующий день она не выходила из комнаты, лежала, свернувшись калачиком на своей кровати и держала в красивых ладонях свои серые часики, которые до сих пор работали, спустя 9 лет после того, как они были подарены Изуку. Недавний эмоциональный шок выбил Шо-тян из колеи на несколько дней — она не могла ни спать, ни есть. Девушка выглядела словно зомби, который имеет лишь одну цель — лежать и грустить на кровати. Она поняла, что она потеряла ещё двух из дорогих для неё людей.***
Несмотря на всю отстранëнность и безэмоциональность Шото, она всë ещë оставалась человеком. И этот сильнейший шок от новости о смерти Инко-сан и пропаже Изу-куна выбил еë из нормальной, насколько можно было выразиться в её случае, жизни… Однако, через пару дней после пропажи Изу-куна, одна необычная новость, да и то, как она взорвала весь интернет, тоже заинтересовала юную гетерохромку. Эта новость даже вывела её из подобия транса, в котором она горевала по Изу-куну и Инко-сан. Этой новостью было Появление в городе Мусутафу нового линчевателя, который убивает злодеев, а не сдаëт их в полицию. Этого линчевателя прозвали в СМИ и в интернете «Тëмный Кролик»! Эта новость очень заинтересовала Шото потому, что такого никогда не было. Ни один, даже самый отбитый, линчеватель никогда так не поступал со злодеями. Многие люди, включая Шото, следили за этим таинственным линчевателем. Дело в том, что многочисленные, спасëнные им люди, не могли никак запечатлеть его лица, да и никто вообще так и не смог узнать о нём никакой личной информации, кроме того, что он очень не любит злодеев. Однако, кое-что всë-таки стало известно: всему виной репортаж Аризу Руо, который и взбудоражил общественность, ведь стало известно, что этот линчеватель является подростком! Эта подробность сильно удивила Шо-тян. Она следила за новостями об этом Тëмном Кролике постоянно, ведь каждое утро после тëмной ночи, появлялись новые сообщения о его геройствах и о телах злодеев, найденных прямо на улицах города. Полиция и про-герои искали его, но это было безуспешно. Ведь ночью поймать его было невозможно. И вот уже очень долго, более 3 месяцев, он так спасал людей. Однако поражало не только это. Его экипировка была очень серьезной. У него был массивный арсенал разнообразного оружия, которое он не боялся задействовать в боях со злодеями и бандитами. Также, та самая подробность, о том, что этот Тëмный Кролик является подростком, интересовала её гораздо больше, чем всë остальное о нëм: этот линчеватель объявился почти сразу после смерти Инко и исчезновения Изуку. Этот момент был для Шото смутным, но она не видела в нëм ничего кроме простого совпадения. Хотя перед сном почти каждый день, Шото обдумывала варианты и теории, которые в итоге приводили к тому, что её мозг просто «перегревался», и причуда льда тут никак не могла помочь…***
Многие про-герои считали, что методы Тëмного Кролика слишком радикальны. Они пытались поймать его сами ночью, но у них ничего не получалось. Но, к счастью, в этом тоже был положительный момент: ночи в Мусутафу стали более безопасными, ведь увеличилось число геройских патрулей ночью, пусть большинство из этих патрульных про-героев только и желают, что поймать линчевателя, а не всяких злодеев и бандитов по подворотням ловить. Несмотря на то, что большинство про-героев хотели поймать и «проучить» этого Тëмного Кролика, были и те про-герои, которые разделяли его взгляды. Они понимали, что искоренить зло выйдет только, если применять радикальные меры, которыми и пользовался Тëмный Кролик. Однако, таких про-героев, которые были на стороне линчевателя, было меньшинство. А вот в гражданском обществе не-героев шли ожесточённые дискуссии о том, правильно ли поступает новый линчеватель. Шото следила за всем, что связано с Тëмным Кроликом, но не принимала участия в дискуссиях… Также девушка старалась найти какую-то информацию про Изу-куна, осматривая списки пропавших без вести, посещая различные сайты и форумы поиска пропавших. Это тоже не давало никаких плодов в поиске ответов на вопросы, связанные с семьëй Мидорий.***
С момента появления Тëмного Кролика прошло уже 3 месяца. Он всë ещë не был пойман, хотя против него были проведены 2 операции по его аресту, с привлечением большого количества про-героев. Поймать его ночью было просто невозможно, а найти днëм вообще нереально, даже с привлечением всех доступных и недоступных ресурсов. Изуку сидел на крыше водонапорной башни, осматривая окрестности и выискивая преступников. Но тут, что-то насторожило Изуку. Парень в ту же секунду спрыгнул с башни вниз, а в следующее мгновение удар воздуха большой силы попал в башню — она начала рушиться, падая вниз на старые заброшенные здания, из которых люди перебрались в новые кварталы ещё 10 лет назад. «Что за идиот? Ему повезло, что тут никто не живëт уже давно! А то я бы точно, не раздумывая, убил его!» — подумал Мидория, уже заметив про-героя в ярко-белом костюме с жëлтыми вставками, который парил над землëй метрах в 30 от башни, на которой мгновение назад сидел Изуку. — Сбегаешь? Охо-хо-хо! Неужто славный Тëмный Кролик испугался? Ну что ж, это доказывает, что я сильнее тебя, раз ты решил уклониться от моей атаки, а не заблокировал её! — усмехался про-герой. — Чертов показушник… — со злостью прошептал Изуку, осторожно приземляясь на землю, и перекатом гася силу удара об землю. — Знай же! Тебя победил я — про-герой Эйр-Флэш! Мой воздух невозможно остановить! — всë ещë кричал про-герой в воздухе, медленно приближаясь к Изуку. — Чëрт, как же ты меня достал уже… — шëпотом произнëс Мидория, доставая шприц с транквилизатором из отсека своей разгрузки, — Победить меня нельзя, не вступив в бой! Давай, Эйр-Флэш, спускайся и покажи мне, как ты меня победишь! — с напускным задором решил подыграть в этом глупом спектакле про-герою Изуку. — Ха-ха-ха! Вот это настрой! Я принимаю твой вызов! — начал стремительно спускаться, желая атаковать Изуку, про-герой. Мидория даже не пытался уклониться, он стоял, согнувшись, и держался за ногу, будто он получил травму. «Нога значит болит? Ну давай посмотрим, устоишь ли ты?» — подумал про-герой, несясь в полуметре над землëй, скапливая и уплотняя воздух в своей левой руке, чтобы нанести сокрушающий удар по этой, якобы больной, ноге. — Вот и пришëл твой конец, Кролик! — выкрикнул про-герой, предвкушая победу, и готовясь нанести свой удар. — Ещё немного… Давай, давай… — шептал себе под нос Изуку, но все его слова заглушались защитной маской со звериным оскалом. В тот момент, когда Эир-Флэш почти нанëс свой удар, линчеватель с невероятной скоростью начал двигаться. Прижавшись к земле, он отставил правую руку, в которой что-то блеснуло, затем он быстро, пригнувшись, побежал на про-героя. В момент их встречи, линчеватель вжался в землю всем телом так, что Эйр-Флэш промазал своим ударом, а вот Тëмный Кролик попал точно в цель — шприц с транквилизатором попал в грудь про-героя, проткнув костюм и кожу под ним. Линчеватель попал точно в одну из кровеносных малых артерий, идеально подходящих для инъекций такого типа. Про-герой пролетел над Изуку, а Мидория — перекувырнулся под Эйр-Флешем. Они разминулись, и теперь между ними было 10 метров дистанции. — Что? Что ты вколол мне? — вопросил про-герой, глядя то на свою грудь, то на линчевателя. В глазах у Эйр-Флеша всë расплывалось, а звуки отдалялись и смешивались в какофонию. — Ничего особенного. Простой транквилизатор мгновенного действия, — ничего не скрывая, ответил Тëмный Кролик, доставая что-то из своей разгрузки. — Ты… Обхитрил меня… Как?.. Не… Нет… — слова и мысли про-героя путались. Его ноги подкосились, и он упал на землю, принудительно попав в страну снов. «Так-то лучше…» — подумал Мидория, подходя к про-герою. Он положил тело показушника на картонку, которая валялась неподалëку и накрыл его собственным плащëм. Сверху на теле про-героя он оставил записку с небольшим рисунком на ней в виде карикатурной улыбающейся морды кролика: «Прошу не мешать мне в моих патрулях. С уважением, ваш Тëмный Кролик.» Мидория глянул на свои цифровые часы: — Пора идти дальше, — тихо произнëс Изуку, начиная подниматься на крышу ближайшего здания с помощью паркура.***
Эта ночь выдалась сложной для Изуку: 6 мест зачистки, 15 ликвидированных злодеев, да и ещë атака героя-показушника, который надеялся поймать его. Но, откровенно говоря, этот Эйр-Флеш оказался очень слабым. После этой ночи, Изуку отсыпался до 3 часов дня. Во сне его уже 3 месяца подряд преследовали кошмары. Редкие ночи он проводил, не видя никаких снов, что было для него счастьем. Кошмары высасывали из него всю душу и любое желание жить дальше. Состояние уставшего пофигиста стало привычным для него. Как-то раз Мидория получил ранение на одной из своих зачисток, на которое он не обращал внимания из-за усталости всю оставшуюся ночь, и только утром обнаружил, что он ранен, в своëм убежище, которое теперь стало выглядеть как квартира холостяка, обставленная по минимуму. Вот именно после этого случая, он понял, что стал чем-то похож на про-героя Сотриголову, который уже давно ищет его, чтобы арестовать. Эта мысль заставила Изуку улыбнуться. Несмотря на всю ненависть к геройскому обществу, и ко Всемогущему в частности, Сотриголова теперь стал его любимым про-героем, ведь за эти 3 месяца игры в кошки-мышки, Изуку узнал про-героя немного лучше. И всë это благодаря тому, что Изуку однажды проследил за про-героем. Время идëт всë также быстро… И Изуку снова пришлось пойти за новой одеждой, ведь та, которую он совсем недавно приобрёл в ТЦ испортилась полностью. Тут не получится зашить, или постирать.***
С той самой новости о смерти Инко-сан и пропаже Изу-куна, Шото почти каждый день искала парня на улицах города. Она всякий раз отбрасывала мысль о том, что он уже мëртв или попал в рабство, ведь о существовании чëрного рынка в Мусутафу знают многие в городе. Все предыдущие 3 месяца таких «поисков» были безуспешны, но юная гетерохромка из семьи Тодороки не сдавалась, теша себя разными теориями о том, как Изу-кун мог все эти 3 месяца выживать на улице… Шото гуляла по торговому центру, снова пытаясь найти Изуку. К тому же, скоро зима, а у юной Тодороки нет зимней куртки, ведь старая куртка порвалась на одной из тренировок с Энджи и не подлежала восстановлению. И вот идя по торговому центру, девушка услышала угрожающий громовой голос какого-то мужчины, а затем такой же грубый, но уже подростковый мальчишеский голос: —А НУ, СТОЙ, ПОДОНОК!!! МЫ ТЕБЯ УБЬËМ, СУКИН СЫН!!! — Для начала, догоните, а уж потом поговорим! — в ответ кричал убегающий подросток Сначала Шото не придала этому никакого значения — ну, наверное кто-то что-то не поделил, вот и скандалят, пользуясь такими громкими заявлениями. Конечно в ТЦ и так было очень шумно, но эти голоса были чересчур громкими, будто кричали в паре метров от Шото. Возможно, так было потому, что неосознанно она всë-таки сконцентрировалась на этих 2 голосах, кричавших совсем неподалëку. Тодороки решила пока продолжить поиск и выбор хорошей зимней куртки, направлясь к магазинам одежды, как вдруг, перед ней из-за угла выбегает парень, имевший зелёные волосы вперемешку с чёрными, милые зелëно-болотные глаза и приятное веснушчатое лицо, на котором было кое-что, что не вписывалось в картину привлекательного зелëноволосого юноши — неглубокий, пару сантиметров в длину шрам с запëкшейся кровью под его правым глазом. Лицо парня было перепачкано в крови: немного на губе, немного под левым глазом, немного на подбородке и левой щеке. Похоже, раны были свежие. Медицинская маска чëрного цвета висела на его ухе и развивалась от набегавшего потока воздуха. А на шее у зелëноволосого юноши болтался заляпанный багровой коркой из крови серебристый медальон в виде половинки сердца… Шо-тян так и замерла… Всë вокруг не двигалось, словно в замедленной сьëмке. В оцепенении она смотрела на парня, бежавшего мимо неё, расталкивая толпу на своëм пути, на нескольких огромных мужчин в чëрных пальто и куртках, измазанных в крови, пытающихся догнать паренька с зелëными вперемешку с чëрными волосами… Спустя 10 секунд, как только погоня скрылась из виду в толпе, а крики бежавших заглушились возмущëнными и даже испуганными возгласами толпы, она оправилась от шока, и немного вернув ясность ума, оглядела себя: слëзы маленькими капельками скопились в её глазах, но так и не полились водопадами из них — сказывались годы, прожитые в безэмоциональности, которая сейчас начинала рушиться по кирпичикам по мере того, как до неё доходило всë произошедшее только что… — Изу-кун… Изу-кун… Изу-кун!.. Это был ты, Изу-кун… Медальон… Ты всë ещë его носишь… Ты не забыл… — тихо шептала себе под нос юная Тодороки, сжимая свой серебристый медальон в виде половинки сердца в своих красивых ладонях. Слëзы всë же полились из её глаз, а еле заметная улыбка появилась на еë лице. Эмоции разрушали стену, которая строилась годами для того, чтобы никто не мог прочитать её. Это была её защита. Это и вправду был Изуку Мидория, бежавший от небольшой части одной опасной банды злодеев, большую часть из которых он вырезал на своей дневной зачистке. Но 5-х из них он не учëл! И как раз эти пятеро за ним и гнались уже 15 минут от одного из переулков между барами и стриптиз-клубами аж до самого ТЦ… Он не мог прихлопнуть их там, потому что они застали его врасплох, к тому же, в тот момент Изуку был жутко уставший — он опять плохо спал, да и ночью были сложные зачистки, а потом еще и про-герой Эйр-Флэш напал, желая поймать юного линчевателя… «Вот же блять, твою мать! Нужно перегруппироваться! И чем раньше, тем лучше! Так куда же мне?! Чëрт… Туда! Точно, туда!.. » — обдумывал пути побега и сопротивления Изуку. Он понимал, что нужно завести их куда-то туда, где нет камер, нет людей, нет полиции, и там расправиться с этими гадами. «Твою мать! Чëрт… Как же много людей видело моë лицо?! Чëрт! Да не об этом думай сейчас! Вспоминай… Точно! Угол между 12 улицей и старым парком «Утсукуши-нокоëин»! Там давно уже никто не ходит! Идеальное место. Да и камер, как и полицейский и геройских патрулей там нет!..» — нашëл решение своей делемы с бандитами, желающими отомстить за свою вырезанную полностью группировку, которая, видимо, очень дорожила своими участниками, раз уж эти пятеро так пекутся о том, что теперь они сами по себе, а не в составе бандитского формирования… «Итак… Среднем здесь, судя по карте ТЦ, здесь тоже есть выход!..» — подбегая к дверям торгового комплекса, мысленно говорил себе Изуку, — «Потом направо, примерно метров 300, затем поворот снова направо…» — выбегая из дверей ТЦ и направляясь к тому самому повороту направо, продолжал свой мысленный монолог Мидория. Тем временем, злые до ужаса бандиты, слегка уже выдохлись, но продолжали бежать за ним. Видя, что они подустали, он тоже сделал вид, что выдохся, и вот-вот остановится, чтобы передохнуть. Теперь бандиты, увидев такое поведение своей цели, стали веселее, ведь их расправа скоро случится, и наглый парень, убивший всех их друзей, уже ставших для них семьëй, умрëт от их рук! Всю дорогу от места расправы и до ТЦ, а затем и в самом ТЦ, они кричали ему всякие угрозы, ругательства и тому подобные слова, выражавшие их желание отомстить, да и сейчас, даже устав, они продолжали кричать, что они его, подонка гадкого, убьют! Мидория игнорировал эти заявления, не желая распалять их задор, ведь ему были нужны уставшие идиоты, неспособные сражаться. Их погоня продолжалась, но все сбавили темп раза в полтора. «Так… Потом, примерно километр по разным тропам и старым дорожкам направляется к пересечению 12-й улицы и парка «Утсукуши-нокоëин», а там я и расправлюсь с ними!» — думал Изуку, направляясь по указанным им самим координатам, предварительно натянув повыше свою чëрную медмаску, чтобы его не опознали. Он старался не поднимать голову, особенно в тех местах, где людей было больше, чем пара человек.Он знал одно — если его увидят, а затем полиция начнëт отслеживать маршрут этих бандитов по камерам, то они найдут свидетелей погони, а потом и Мидорию… А это значит, что они смогут частично узнать его внешность! Этого допустить он никак не мог…
Изуку бежал, бандиты гнались за ним. Общая продолжительность погони составляла уже 25 минут, а общая протяжëнность — более 4 км. Но вот место, намеченное Изуку, уже рядом, и он, поняв это, ускорился в несколько раз, перестав строить из себя уставшего дурачка. Преступники очень удивились, что он вдруг нашëл в себе силы продолжить погоню на таких скоростях бега. Но делать нечего, надо догонять своего врага, ненависть к которому в течение погони только увеличилась, потому что это мелкий говнюк считает, что он лучше их, что он не обязан им отвечать! Да как он так мог! Они уважаемые члены своей группы воров и наëмников, действующие уже более 10 лет! А он посмел вырезать всех их друзей! В общем, ненависть к Изуку у этих преступников была сильная. Мидория завернул за угол, пробежал метров 10-15 до входа в ближайшее здание, занял хорошую позицию для наблюдения на 2 этаже, достав свой армейский нож, готовясь встретить выблядков. «Всех учëл, всë продумал… Пришëл в их укрытие, в их бар… Добился аудиенции с их главарëм, убил этого ублюдка первым… Напал, да и ликвидировал всех, кто был в логове! Да, точно 29 падалей ликвидировал… А тут эти пятеро… На сходку опоздали!.. Чëрт! Винить было бы нормально, если бы я уделил больше времени для изучения состава и обычаев этой ОПГ… Но некого винить в своих просчëтах, ведь ошибся только я один!..» — думал Изуку, злясь на себя и глядя в окно, — «Скоро появятся… Надо их разделить!.. Чëрт!.. Как же я устал… Я спал всего 2-3 часа за всю эту ночь, да и то урывками по 30 минут… Я сейчас лëгкая цель для них… Но тянуть с этой ОПГ было нельзя!..» В поле зрения паренька появились пятеро уставших и запыхавшихся бандитов. Они остановились прямо напротив здания, в котором засел в засаде Изуку. «Эх!.. Остались бы патроны в Глоке, я бы может их всех сразу положил…» — крутились мысли в голове у юноши. А тем временем громилы уже почти пришли в себя, хотя двое из них, стоявшие ближе всего к дому, в котором сидел Изуку, ещë громко и устало (сказывались годы курения) дышали, пытаясь прийти в норму. «Пора!» — решился Изуку, но так и не выпрыгнул на них из тëмного проëма разбитого окна на втором этаже. В последний миг он остановил себя — преступники что-то начали обсуждать: — Корта, Шуо, осмотрите там, а я с Райко пройдусь вон туда. Дукуо, останься здесь на стрëме. Поняли? Вперëд! — указывая пальцами в разные места, раздал инструкции один из этих гадов, который был со шрамом на руке и татуировкой черепа на левой щеке. Остальные согласились и разбрелись, остался только один. Дукуо подошёл почти вплотную к стене здания, в котором сидел Изуку и, сев на скамейку, закурил. «Вот же идиот! Даже не проверил, есть ли кто вокруг, просто подошёл и сел!» — удивился своей удаче Мидория. Он уже даже и не думал, есть ли у него причуда удачи, или просто Вселенная так сильно любит его! Дождавшись, когда остальные товарищи этого выблядка покинут зону видимости, Мидория решил атаковать. Изуку совершил прыжок из окна вниз, затем перекатился, чтобы погасить энергию от столкновения с землëй. — Что за?.. — не успел даже договорить преступник, по имени Дукуо, как в него прилетел армейский нож, а следом удар ноги прямо в самую макушку. От таких весëлых развлечений, преступник тут же вырубился — и всë-таки Изуку не зря оттачивал свои удары на анатомически верном манекене для сражений, которого он приобрёл за полцены (всего 15000 йен) с рук какого-то барыги, который перед своим увольнением решил насолить боссу. Да и многочисленные сражения, в которых Мидория принял участие за эти 3 месяца, дали ему колоссальный опыт в освоении искусства рукопашного боя и приëмы, для которых требуются удары ног, а также боевой акробатики. Вытащив нож из предплечья преступника, Изуку полоснул лезвием глубоко по горлу злодея, да так, что нож даже кости шеи задел! — А теперь, умри, сука! — шëпотом произнëс Мидория с улыбкой на лице, вытирая лезвие от крови об одежду преступника, — А теперь остальная падаль в количестве четырëх штук… Изуку нашëл первых двух вообще без труда. Решив провести быструю ножевую атаку со спины, Изуку обошëл их сзади. «Ну, вперëд! Удачи мне!» — подготовив оружие к бою, мысленно подбодрил себя Мидория. Выпрыгнув из своей засады, зелëноволосый ещë в полëте вонзил нож куда-то в шею первого бандита, а затем дëрнув нож вниз под острым углом, нанëс сильные повреждения в задней стороне шеи. Первый уже начал захлëбываться кровью, пытаясь что-то выговорить с перекошенным от ярости и боли лицом и выпученными глазами. Но у него кроме булькающего и клокочущего звука, похожего на звуки крана с плохим напором воды, ничего не выходило из глотки. Второй впал в ступор на пару секунд, глядя на то, как юный линчеватель быстро за один удар расправился с его другом, но вскоре он опомнился и попытался атаковать Изуку, используя свою причуду — усиление мышечных тканей, судя по тому, как стало раздуваться его тело и как проступили вены на его руках. Но это вовсе не напугало Изуку. Он в мгновение ока подлетел к преступнику, прополосовал по его рукам ножом так, что из них хлынула кровь, а преступник начал шипеть и кричать. Он пытался зажать раны, но руки его не слушались. Изуку провëл ножом по внутренним сторонам его рук, нанося новые повреждения, перерезая мышцы. Преступник был в ужасе, он не мог нанести ответных ударов, ведь его руки болтались как макароны. — Да замолчи ты уже, падаль! — полоснул по горлу злодея Изуку, оканчивая его крик на булькающем звуке. Тот упал и забился в конвульсиях. Мидория вонзил нож в его висок, а затем со всей силы равно дëрнул на себя: из раны полилась кровь, и часть брызг попала на руки и лицо Мидории, также запачкав одежду. — Вот же ты гад! Даже после смерти мне зло сделал! Это же новая одежда была… — зло проворил Мидория, проверив мëртв ли первый бандит, — Осталось двое… Хорошо… Неужто, я смог так отдохнуть за эти 2 минуты, пока ждал их в том доме? Удивительно, что с людьми адреналин и нор-адреналин делает? Я ведь минут 10 назад спать хотел… — тихо рассуждал Мидория, прислушиваясь к звукам вокруг. И не зря он это делал… Вскоре из-за угла показались двое оставшихся преступников с взволнованными лицами. Они переговаривались, пока бежали в этому зданию, где только что были убиты их друзья… — И вот последние прибыли!.. Скоро я освобожусь… Удары в шею слишком эффективны, надо бы с ними поиграться! — прошептал и тихо засмеялся Мидория, — Чëрт! Я совсем на них стал похож… Я чересчур долго играл роль ненормального тогда у них в убежище… Мне аукнулось… Только бы не шизофрения… — помедлив он добавил, глядя, как двое оставшихся гадов зашли в дом, — Хотя, должен признать, мне это даже стало нравиться… Ликвидация всякого отребья — хороший способ спасти нормальных людей… Главное, самому не стать таким же, как и эти гады!.. Изуку выдвинулся на первый этаж, чтобы покончить с этим делом. Звуки борьбы и применения какой-то звуковой причуды голоса и пламени звучали 10-15 минут. Это было намного дольше для Изуку, чем обычно. Всë-таки он поигрался с ними. Эта падаль прочувствовала на себе все те муки, которые они и их ОПГ причиняла своим жертвам, когда они пытали и убивали их ради удовольствия… Именно поэтому, Изуку не мог медлить с их уничтожением. Ведь, чем раньше он ликвидировал их всех, тем меньше жертв они бы нашли для своих утех… К счастью, Изуку не нашëл в их логове никого, кто в последние пару дней подвергался мукам… Значит, это гнильë не нашло себе жертв в тот день, когда Изуку их ликвидировал… Это хорошо… Через эти 10-15 минут из здания вышел зелëноволосый юноша, запачканный в своей крови и крови противников. Две раны на левом плече, синяк на подбородке и рассечëнная губа — малые повреждения, которые не стоили его внимания в данный момент… Да и бинтов с собой у него не было… Забыл взять, когда торопился на зачистку. — Итак… организованная преступная группировка «Городские волки» ликвидирована… — гордо произнес Изуку и глянул на свои цифровые часы, — В 17:10, 20 сентября 2214 года…***
Зелëноволосый парнишка направился к выходу из забытого всеми парка «Утсукуши-нокоëин», который находился неподалëку от стыка с 12-й улицей, выходящей своим торцом к парку. Прекрасные виды осенних деревьев и красивый вихрь из жëлтых и красных листьев провожали своего героя, спасшего мир от ещë 34 отвратительных падалей, осквернявших общество своим существованием…И вовсе не из-за отсутствия причуд, или чего-то связанного с этим… Нет… Просто они пытали и убивали людей на заказ или для собственного развлечения… Так они жили всегда… И именно так за это они поплатились сполна… Изуку был этому свидетелем… Тихим, молчаливым свидетелем, таким же спокойным и тихим, как и этот парк «Утсукуши-нокоëин»…