One month ago
Намджун сидел за компьютером уже какой час, разгребая документы и приходя к выводу, что он закончит лет через двадцать. Он любил свою работу, но иногда подобные застои напрягали побольше огромных счетов за воду. Костюм уже неприятно лип к телу, туфли жали и Намджун готов поспорить, что уже натёр парочку мозолей. Тяжело вздыхает, снимая очки, и потирает красные от напряжения глаза. Его голова слишком загружена важными вещами, которые нужно сделать в ближайший срок, но дело в том, что он сильно устаёт. А из-за усталости он не может нормально работать. Замкнутый круг. — Милый, ложись спать. Я буду поздно. На работе полный завал. 23:47 Чимин что-то печатает минут пять, но ответ не соответствует ожиданиям: — Да, хорошо. Будь аккуратен, когда поедешь домой ♡︎ 23:54 Невольная улыбка трогает губы Намджуна. Он и без гадалки знает, как же скучает его муж. Самому ведь не легче, сердечко-то болит за то, что они не видятся уже какую неделю подряд. У одного отчёты, встречи, бумаги; у второго – репетиции, концерты, мероприятия. Джун бы сейчас всё отдал, лишь бы провести вечер с Чимином в обнимку, лёжа под пледом и уплетая ванильное мороженое под какую-нибудь комедию. Вздыхает. Очки снова садятся на нос – если бы ещё помогало, перед глазами всё плывёт, а мозг погружается обратно в глубокую деятельность. И Ким как-то быстро приходит к выводу, что стоит уволить этого оболтуса, какой подготавливал эти несчастные документы, к чёртовой матери. И пора бы нанять себе какого-то-там-важного-человека, дабы тот разбирался с доками. Точно, так он и сделает. Но уже завтра. Всего через несколько часов Джун уже ехал по полупустой дороге Сеула, что удивительно, большой город и машин, как кот наплакал? В какой-то момент ему даже показалось, что он вовсе никуда не уезжал, но водитель, который чуть не подрезал его, убедил Джуна в обратном. По крайней мере благой мат с его стороны точно был произнесён. Да и Кока-Кола из ближайшего Макдональдса тоже была вполне реальной. Дорогой Роллс-Ройс мчался по улицам ночного мегаполиса так, словно участвовал в гонках под звёздным небом. И Намджун очень гордился тем, что в свои двадцать девять может позволить себе недешёвое удовольствие в виде машины, квартиры в центре, путешествиями и, несомненно, оригинальными часами на правой руке. Но за весь его упорный труд была награда намного более ценная, чем все купленные вещи – Чимин. Они прошли этот нелёгкий путь вместе и, конечно, не останавливаются на достигнутом. Оставив автомобиль на парковке, он поднимается на лифте и уже на этаже находит нужную квартиру. Признаться честно, пару раз Намджун путал этажи и стучался к соседям, с просьбами открыть. И он был целиком и полностью трезв, просто на тот момент ещё не привык к расположению новой квартиры. С лестничной клетки пробивается слабый свет в погружённую во мрак прихожую. На ощупь положив карточку на полку, разувается, снимает куртку и трёт глаза. Мог бы доделать всё завтра, но нет же, Ким же чёртов трудоголик, который будет биться до последнего. В самой квартире тоже темно, но за счёт больших окон немного светлее, чем в прихожей. Но тем не менее, Намджун умудряется запнуться о ножку кресла. Тихо чертыхаясь, всё же следует к нужной двери у ванной – спальне. Главное не разбудить Чимина, тот уже наверняка видит десятый сон, без иронии. И Намджун оказался прав, его муж лежал на кровати в позе морской звезды, еле как накрытый одеялом. Впрочем-то ничего из этого не помешало Киму лечь рядом после того, как он разделся, отправляя костюм на ближайший стул. Чимин и половины кровати не занимает, настолько маленький, а вот если бы Джун развалился так, то первому пришлось бы забираться на него или спать на диване в гостиной. Но Чим действовал совершенно по-другому: расталкивал Намджуна, дабы тот дал ему места. Забравшись под одеяло, поправив его прежде, Джун обхватывает мужа всеми конечностями, утыкается носом в его макушку. Поза «большой-маленькой ложки» была самой любимой позой для сна. От Чимина пахнет чем-то родным, любимым. На деле, конечно, обычным шампунем и дезодорантом. Но для Нама любой запах исходящий от Чимина – родной. Несмотря на позднее время, Намджун всё никак не мог заснуть. И причина даже не в постоянно шепчущем что-то муже, а во внутренней тревоге, которая неожиданно настигла его. Что-то было точно не так. Что-то должно было произойти. И это «что-то» действительно происходит. И при чём в самом неожиданном своём проявлении. Пак резко вскакивает с кровати и нервно оглядывается вокруг, словно тому приснился кошмар или он пытается вспомнить, куда положил свой костюм. Намджун также непонимающе усаживается рядом с любимым, кладя свои руки ему на плечи и всматриваясь в слегка затуманенные глаза. — Милый, ты в порядке? — Немного обеспокоенно спрашивает у мужа, поглаживая того по тёмным волосам. — Мне приснился... — Тихо вздыхает Чимин, потирая свои сонные глаза. — Такой странный сон, — Продолжает уже немного громче, а потом переводит взгляд на Намджуна и неоднозначно целует того в губы, пробуя. На вкус как реальность. — Намджун, мне снился сон, где я был сверху, — Произносит это внятно, на одном дыхании, словно готовился к этим словам всю свою сознательную жизнь. И до того, как муж успевает переварить полученную информацию, седлает его бёдра. — В позе наездника и... Мы трахались на весу, — Шумно сглатывает, скользя тонкими и длинными пальцами по торсу Джуна. — Чимин, ты хочешь... — Не успевает он договорить, как Пак тут же перебивает. — Я хочу тебя прямо сейчас, — Чуть более недовольно и настойчиво говорит Чимин, хмуря брови. Он нагибается, впивается своими зубами в грудь Намджуна, оставляя там багровый засос и заставляя второго подавиться воздухом, тихо смеётся. — Мы никогда не пробовали эти позы. На самом деле они пробовали позу «наездник», но всё закончилось тем, что оба смеялись из-за птицы, которая ударилась об их окно. Руки Кима машинально ложатся на поясницу младшего, поглаживая её. Сам же младший предпочитает выцеловывать что-то незамысловатое на торсе мужа, спускаясь всё ниже и ниже. Это было вовсе не похоже на Чимина, из-за чего Намджун не знал, как ему себя следовало бы вести. Танцор чуть ли не зубами стягивает ночные штаны мужа, задевая его уже стоящий половой орган и заставляя его тем самым шипеть. Так и хотелось угрожающе спросить: «Какого чёрта ты вообще творишь?!». Но сил на это не было, ведь Чимин, будучи совершенно обнажённым, нагло ёрзал на паху мужа. Джун прекрасно знал, что он частенько балуется со своим анусом, когда их интимная жизнь грязнет в работе и бытовухе. И на переживания Джуна, Чимин только лишь утвердительно кивает, мол, я растянут. Не сказать, что у Намджуна был конский член невероятных размеров, нет, обычный человеческий член, которым он, тем не менее, гордился. Двадцать сантиметров в длину, в диаметре все шесть. И Чимин чуть ли не с прыжка садится на член любимого, помогая себе рукой. От этого действия старший воздухом давится, но сопротивления не проявляет – мало ли, что Чимин сделать может? Член сдавливает стенками ануса, пускай муж и сказал, что готовился к их ночному перепихону. Точнее, нет, не сказал, просто кивнул, но это же можно считать как согласие, так ведь? Руки медленно, но уверенно переместились на плотные ягодицы любимого, сжимая их и получая тактильное удовольствие. Было крайне непривычно начинать сам секс без каких-либо предварительных ласк, которые пара очень уж любила и иногда даже затягивала. И всё же Чимин своими короткими ноготками царапает пресс Джуна, выдавливая из себя сдавленный скулёж от его, казалось бы, почти невинного прикосновения к ягодицам. Тот, что находится сверху, начинает постепенно двигаться: чуть неловко и обеспокоенно, но с ярким желанием попробовать новые ощущения. И эти новые ощущения приходят, когда привычный член оказывается глубже, чем во все предыдущие разы. Чимин охает, прикрывая рот рукой и жмуря глаза, отражающие лунный свет. Сами же глаза немножко слезятся, однако и это быстро уходит, позволяя Паку продолжать двигаться вверх-вниз. В процессе Намджун подмечает для себя, что поза не зря называется «наездник», ведь его возлюбленный действительно выглядит так, словно оседлал жеребца впервые и держится на нём очень неуверенно. Он буквально чувствует, как острые коленки мужа упираются в рёбра, но говорить ничего не спешит, дабы не прерывать столь захватывающий процесс. Самому это приносит искорки перед глазами и немного затуманенный разум. Не сказать, что эта поза какая-то сверхособенная, а всё же приносит что-то новенькое и необузданное. И он уже начинает задумываться о том, чтобы повторить, как Чимин замирает на пару секунд, после чего глубоко и рвано целует Джуна, немного промахивается мимо губ, однако возвращается “в своё русло“. Только когда младший отстраняется, возобновляя свои движения, делая их ещё более ритмичнее, Нам всматривается в его черты: вытянутое, чуть подкачанное, тело, а главное, подтянутое, что свойственно танцорам; немного костлявые руки, раз за разом проводящие по своей шее – Чимин любит удушье – или по коже мужа; чёрные волосы, спадающие на лоб и закрывающие ровные брови. Красивый. Из Пака всегда было сложно выбить стоны, однако сейчас звонкие ноты его голоса разносились по всей комнате. Даже ваза, стоящая на комоде, время от времени издавала тихое позвякивание. И, признаться, Намджун упивался этим. Поза уже становилась неудобной: спина затекла, шея была напряжена, а таз уже раскалился до уровня лавы. Иногда летом секс становится невыносимым. Именно поэтому Джун предпочитает поднять мужа на руки, придерживая его за бёдра и тем самым не давая упасть или слезть с члена. Кожа у Чимина мягкая, ягодицы упругие, так что трогать его одно удовольствие. — Не смей уронить меня, — Лепечет Пак, но тут же расплывается в очередном стоне-крике, ведь Ким начинает вздымать мужа вверх-вниз, помогая бёдрами. — Не уроню, — Чувствуя тяжёлое дыхание у своего уха, легко улыбается.***
— ...А на утро он ничего не помнил, — Делает очередной глоток и выдыхает как-то неоднозначно. — Не помнит, понимаешь? Это был буквально лучший трах в моей жизни, а он утром спрашивает, не просыпался ли ночью! Немыслимо, — Машинально всплескивает руками, случайно разливая пиво на столик. Собеседник напротив начинает звонко смеяться, отчего у Джуна на душе кошки скребут. — Хосок, скотина! Я ему о своей невыносимой боли рассказываю, а он ржёт. Ещё друг называется! — Перегибаясь через столик, бьёт друга по шее, из-за чего тот ещё больше смехом давится. — Вот что за человек, а? — Это фиаско, чувак, — Кое-как справившись с потоком безбожного смеха, проговаривает Хо, закидывая ногу на ногу. — Радоваться надо, теперь у тебя есть собственный лунатик-распутник, — И ещё один удар приходится уже по макушке, почему Ким снова заливается смехом. — О чём говорите? — Чимин, подошедший с ещё одним стаканом прохладного пива, вскидывает бровь. Присаживается на стул, ёрзает минуты с две, а потом взгляд то на мужа переводит, то на их общего друга. — Ты ему джиновские анекдоты рассказываешь? — С неким подозрением склоняет голову к мужу, улыбаясь. — Да нет, рассказываю про то, как же люблю твои сны.