На площади Гриммо

      - …Так и живем теперь, - Рон отхлебнул отвар, что привезла Полумна из Тибета и прокашлялся. Его кожа тут же приобрела бледно-травяной оттенок, а волосы на пару секунд встали дыбом, будто рыжего обдало ветром. Но в доме не было сквозняков… Гарри, сидевший на соседнем стуле, мрачно постучал по спине своего друга, но потом с натяжкой улыбнулся. Все таки отпечаток, оставленный войной, никак не убрать: в первую очередь думаешь, видя такую картину, что твой друг подыхает в муках, во вторую говоришь себе, что это бред, ведь перед тобой сидит твоя давняя подруга, в третью – напоминаешь, что он даже не проверил ее никаким вопросом, чтобы точно знать, что это Полумна Лавгут. И в последнюю очередь, развариваясь в бурлящих мыслях, коротко смеешься, скорее нервно, чем легко, и тоже пьешь из своей чашки – одну подругу он не уберег, если сейчас и друг откатится, то смысла в существовании не будет. Поэтому пьешь эту странную травяную настойку с мыслью, чтобы травануться легко и быстро. - Да, Гарри, у тебя явно черная полоса в жизни, - сказала Луна, осматривая темно-синего парня, словно он побывал в космической дыре. Джинни тоже выпила настойку, пока мальчишки ощупывали друг друга, словно слепые. Ее кожа стала белой, как лист бумаги, даже веснушки стерлись. В отражении настойки, что осталась в чашке, гриффиндорка увидела себя и звонко рассмеялась, не веря своим глазам. Гарри поднял голову на сидящую на столешнице рядом с ним девушку, и тоже рассмеялся. Луна смотрела на друзей с самым милым и невинным выражением лица, согревая руки о свою чашку с отваром. Однако цвет ее кожи ни на секунду не поменялся. Через некоторое время на кухню уверенным шагом прошествовал Малфой, бубня на ходу: - Вот, нашел, но если твоя мать узнает, Уизли, что мы снова пьем, то клянусь, она сама начнет раскидываться сектумсемпрой… Говоря это, он смотрел в пол – дурацкая привычка, которую он приобрел, слоняясь по судам два месяца. Блондин поставил бутылку элитного огневиски прямо перед зеленым Роном, а затем сел за стол напротив Уизли, на соседний с Лавгут стул: - И еще…- он наконец-то посмотрел на ребят и тут же прыснул, - что с вами стало за те пять минут, что я искал пойло у себя в комнате? - Выпей и узнаешь, - Гарри по лисьи прищурился и поставил перед парнем чашку с отваром. Гадкая мысль о совместном суициде истерически билась в конвульсиях на задворках сознания. Драко с сомнением посмотрел на друзей, но последовал их примеру. Его кожа почти не изменилась. Небольшой пепельный оттенок окрасил его щеки, но это вполне могла быть игра света…Через какое-то время Рон плеснул себе полный стакан огневиски, дал Кикимеру распоряжение сделать бутерброды. Уже более пятнадцати минут его кожа оставалась цветной.       Застолье началось с обсуждения путешествий Луны, которая много рассказывала о России, Польше, Америке, особое внимание уделяя существам, которых ей удалось изучить. И либо ребята все дружно повзрослели, либо она так хорошо рассказывала, но не было насмешек и колкостей, чистый интерес и много вопросов. Когда речь зашла о Тибете, о том, как она своими руками подоила Шнапсеруко, то брови блондинки вдруг дрогнули, и она безмятежно улыбнулась:       - Я же не просто так привезла вам молочко. Мы с Рольфом (я познакомилась с ним в экспедиции в Нидерландах) едва смогли его добыть! Оно обладает интересными свойствами: тот, кто выпьет эту жидкость, состоящую из травы, которой питался большой Ша, приобретет цвет своей жизни. Ну, на данный момент, соответственно. Вот ты Рон, ты стал бледно-зеленым. Зеленый – это цвет здоровья, ты, вероятно, недавно выздоровел?       - Нет, вроде не болел, - рыжий почесал затылок.       - Выздоровел-выздоровел, - вклинился Гарри, - Рон у нас все лето вздыхал по Гермионе, которая не ответила на его нежные чувства, и вот недавно признался мне, что его отпустило, - Уизли повернулся к другу, воскликнул «Ничего тебе больше не расскажу» и отвесил затрещину.       - А белый что значит? – спросила Джинни.       - Девственность.       Малфой и Рональд заржали в голос, в то время как Гарри и Джинни опустили глаза. Драко хотел что-то прокомментировать, но голос блондинки его перебил:       - Серый – цвет раскаяния. Синий (темно-синий) растерянности. На тебе, Драко, висит вина, которую ты никак не избудешь из себя, а ты, Гарри, постарайся найти себя. Чем темнее цвет, тем сильнее ты вязнешь в своих проблемах. Ты потерял контроль над своей жизнью, и оттого страдаешь. Это не есть хорошо.       На какое-то мгновение замерли. Только живые глаза Полумны, рассматривающей новую для себя обстановку, сверкали в сером пространстве кухни Блеков. Каждый думал о том, что узнал. Как-то вот так быстро шутка приобрела совершенно иной оттенок. Хотелось поговорить о своих чувствах, несчастьях и неловкостях, но все молчали.       - Может мне кто-то скажет, почему дверь мне открыла Гермиона с младенцем на руках? – в дверях появился Невилл, держа в одной руке свою осеннюю мантию, а в другой большой горшок с деревцем. Увидев Полумну, он страшно покраснел, вспомнив, как неловко пытался признаться ей в любви после битвы, а она просто хлопала глазами, сохраняя молчание. С тех пор он ее больше не видел, но воспоминания шестимесячной давности накинулись на него так мгновенно, как собаки у Гриммо, почувствовав его обед из тушеной индейки, что был пару часов назад.       - А ведь он даже отвар Ша еще даже не пил! - сказала Джинни и все дружно засмеялись.