Гордость - не порок, а большая роскошь

Проснувшись утром, я не сразу открыла глаза. Стоило многое обдумать, прежде чем столкнуться с последствиями прошлой ночи. – Алымова, разгоняй своих тараканов, пусть заканчивают собрание. Когда ты уже угомонишься, – хриплым ото сна голосом проговорил Никита и прижал меня к себе поближе. Чёрт, вот как он научился так читать мои мысли? Меня, в конце концов. – Игрушин, не говори ерунды, – я фыркнула и, привстав, стала глазами осматривать комнату на предмет своей одежды. Найдя половину, я тут же стала одеваться за дверцей шкафа. – Как будто я там чего-то не видел, – хмыкнул Никита и, судя по звукам, я поняла, что он встал. Что сказать ему я не знала. Вроде мысли были, а вроде и нет. Кто мы друг другу? Как я могла прыгнуть к нему в постель, не разобравшись толком в наших отношениях? Хотя у нас и отношений-то не было, и от этого становилось ещё паршивее на душе. Я не относила себя к типу девушек, которые на утро заламывали руки и кричали о том, какой он подонок и невиноватая я. В нашей ситуации, скорее, я сама на него накинулась. – Ты так и будешь стоять в одном белье? Я, конечно, не против, но боюсь, мы вернёмся обратно в кровать, – я вздрогнула от обжигающего шёпота на ухо. Я так глубоко ушла в свои мысли, что упустила момент, когда он подошёл настолько близко. Забрав своё платье у него из рук, я надела его и молча, подняла с пола сумку, доставая расчёску. – Ты какая-то молчаливая, язык, что ли проглотила? Мне уже страшно, – а он всё шутит. – Знаешь, Никита, для тебя, может, и в порядке вещей всё это, но я как-то не привыкла просыпаться в постели с парнем, – психанула я и развела руками. – Ну, мне как-то тоже не доводилось просыпаться в постели с парнями, – отшутился он, чем привёл меня в бешенство. – Боже, Игрушин, ты непроходимый тупица! С тобой же невозможно серьёзно о чём-то поговорить! Ты только и знаешь, что язвить и строить из себя придурка, а чувства других тебя совершенно не заботят. Ты хоть на секунду задумался, подумал своим крошечным умишком, каково мне на утро после всего? Конечно, я для тебя просто очередная девчонка, «одна из». Просто легкодоступная дура, которая в этот вечер попалась под руку, чтобы скоротать… – Закрой. Нахер. Свой. Рот, – от его тона я вздрогнула и по телу прошёл табун мурашек. И дело не в том, что он кричал, а в его интонации. Это было сказано тихо, что ещё больше меня поразило. – Ты реально веришь во всю херню, что сейчас наговорила? Если это так, тебе лучше уйти, – последние слова, будто наотмашь ударили меня. Вот так просто. Только почему кажется, что ему больно? Глупости, смешно же. Попользовался и выкинул. Он сказал уйти, и я ушла. Только почему больно? Да нет, просто гордость чуть- чуть ранили, всё в порядке, переживём.                                    *** Голова взрывалась от переизбытка мыслей, чувств, невысказанных слов. Чёртов Игрушин, угораздило же влюбиться в такого мудака. Ну что ж, подтвердила стереотип, что девочки западают на мудаков. Мне, вероятно, достался их лидер. Пожалуй, именно сегодня я поняла, что действительно влюбилась в него. И сегодня же он сделал всё, чтобы доказать мне, какой дурой я была. Я выбежала из автобуса, едва не проехав свою остановку. Помимо Игрушина голову терзали мысли относительно рассказать всё подруге или промолчать, дабы она не пошла кастрировать моего теперь уже бывшего друга. С другой стороны, у нас с Сашей никогда не было друг от друга секретов, да и думаю, поделиться с кем-то мне всё же стоило, либо я скоро слечу с катушек от всего калейдоскопа событий, творящегося со мной в последнее время. С переездом вообще всё стало гораздо сложнее... Зайдя в квартиру и увидев на пороге чемоданы, услышала голоса родителей, которые буквально в тот же момент вылетели, и стали меня обнимать. – Девочка моя, совсем выросла, – мама всхлипнула и поцеловала меня в щеку. – Мам, мы не виделись всего ничего, – усмехнулась я. Вот всегда они так. – А ты Сашулю провожала? – спустя сотни секунд крепких объятий, спросила мама. – В смысле, провожать? – нахмурилась я, не понимая о чём речь. – Это мы у тебя, дочь, спрашивать должны. Странная ты сегодня какая-то, – усмехнулся папа и чмокнул меня в лоб. Эх, папа, знал бы ты, что не странная, а безнадёжно влюблённая. – Там у тебя в комнате записка от Саши, мы с мамой не стали читать, – за это я и любила их. – Я тогда переодеваться, а вы пока готовьте подарки, – я радостно улыбнулась и пошла к себе в комнату. Там действительно не оказалось как ни подруги, так и ни одной её вещи. Лишь записка, написанная знакомым почерком и сложенная вдвое: «Прости, что не попрощалась, моя любимая. Знаю, ты будешь в ярости, но я не могла по-другому. Как буду дома – отзвонюсь. С любовью, твоя подруга- эгоистка». Покачав головой, стала переодеваться. И что могло произойти за эти сутки? Игрушин, теперь и Саша… От всего этого просто болела голова. Решив забить на всё и всех сегодня, я быстро переоделась в джинсовые шорты и майку с Том и Джерри. Весь вечер мы провели с родителями вместе. Смотрели старые фотографии, а потом комедии по телевизору. И могу сказать, что в этот момент я забыла обо всём, я была счастлива и любима в кругу своей семьи.                                   *** Я проснулась глубоко ночью от свиста. Господи, понарожают идиотов и наркоманов… Вроде и район хороший, а «в семье не без урода», как говорится. – Девочка, ты думаешь дохера умная, да? А я тебя огорчу, это не так, – чёрт возьми, именно этого «наркомана» я даже очень хорошо знала. И походу он ещё и пьяный. – Ну чего молчишь, ответь мне? Ты же всё знаешь, так, Кать? И в чувствах моих разобралась лучше меня. Да если бы ты мне была безразлична, я бы давно на тебя забил, ещё в самом начале, – на его «признание» из окон уже повыглядывали соседи с криками о полиции. Парня же это напротив раззадорило. Выходить на улицу было чересчур, к тому же я в пижаме да и обижена на него. Схватив смартфон, набрала его номер: – Придурок пьяный, иди, проспись, – прошептала я, боясь разбудить родителей в соседней комнате. Если они ещё не проснулись от этого представления. – Ох-хо, какие люди! А мне не спится, Катя. Скажи, почему? Может, потому что из головы не выходит одна дерзкая строптивая девчонка, м? – Я не знаю, Никита, не знаю… – несколько минут в трубке было слышно лишь молчание и его дыхание. Постояв ещё пару мгновений, я сбросила вызов и увидела, как он уходит. Правильно, так будет лучше. Выпив на кухне стакан воды, я уже подходила к комнате, как в домофон позвонили, и в окошке я увидела его. Быстро нажав на кнопку, впустила его в подъезд, а затем и в квартиру, пока он действительно не нарвался на проблемы и не попал в участок. – Почему у меня от тебя одни проблемы? – я прислонилась плечом к косяку и с тоской посмотрела на него. Он выглядел не лучше: слегка пьяный и грустный, как щеночек, которого выгнали из дома в дождь. – Может, мы просто поменялись ролями? Сначала я вытаскивал тебя из всяких передряг, теперь ты, – усмехнулся он. – Пойдем, я постелю тебе у себя в комнате, на полу, – я тихо провела его по квартире, радуясь крепкому сну родителей из-за перелёта. У Никиты же были другие планы, потому как, закрыв дверь, он обхватил мою шею руками и поцеловал меня, заставляя почувствовать кроме приятных ощущений привкус сигарет и виски. И горечи от задетых раненных чувств. Первые минуты хотелось оттолкнуть его, но потом всё стало безразлично. Остались только его поцелуи, ласки и прикосновения. Когда он практически раздел меня, я очнулась и оттолкнула его, смутившись. Всё же за стеной спят мои родители. И хоть у нас неплохая звукоизоляция, было всё же слегка некомфортно. Раззадоренный парень не унимался и моя причина нежелания заниматься любовью, его лишь рассмешила. – Мы тихо, – пообещал он и, не слушая моих возражений, просто сделал это. Дальше всё смешалось: рваное дыхание, ритмичные движения, поцелуи вперемешку с укусами. Как только всё закончилось, и мы выровняли дыхание, брюнет перекатился и прижал меня к своей груди. Второй секс за два дня, его слова под моими окнами и снова неопределённые отношения. Я решила завтра же окончательно покончить с этим и расставить все точки над «i».