На краю срыва

Влияние и популярность Доена среди народа росли с каждым днем из-за его большого количества добрых дел - помощь в госпиталях, помощь несчастным женщинам, омегам и детям, строительство масштабного комплекса для бедных в столице со столовыми, ванными комнатами и спальными местами на собственные средства. Почти год он то и дело ездил по разным местам и городам, посещая госпитали, школы, бедные районы, общался с простыми людьми, выслушивал их истории и пожелания, а потом, приняв к сведению те, что были действительно разумны и наиболее важными, реализовывал их. На его средства строились фонтаны в городах и кухни для бедняков, что не могли позволить себе покупку еды. За этот период Доен возвысился в глазах простых людей и короля, а Джехен злился все сильнее, понимая, что теряет доверие и статус в глазах отца. Но заниматься благотворительностью он не мог, так как почти все деньги, которые он получал в качестве жалованья, альфа спускал на игру в карты. Принц посещал подобные игровые заведения, переодевшись в простолюдина, и Юта, конечно же, доложил об этом Доену, который рассказал обо всем Его Величеству. Он был просто в бешенстве, и теперь Джехену был запрещен выход за пределы дворца. Джехен и Доен ссорились почти каждый вечер, поскольку альфа все никак не мог смириться с подобным расположением дел, и горькое, тянущее чувство разрасталось в груди все сильнее, что злило его еще больше. Доен не должен быть таким. Доен должен быть плачущим, послушным и ранимым, жалким и вечно унижающимся. Он не должен быть таким властным, гордым и любимым всеми. Он должен был быть никем. Джехен видел этот огонь в глазах напротив каждый раз, когда затевал ссору с омегой по неизвестной ему самому причине. Может, все дело было в его взгляде, который был направлен на него в минуты ярости и гнева. Доен слишком устал из-за частых стычек и поэтому по вечерам уходил из покоев в другую комнату в конце коридора, чтобы побыть одному или в компании Юты. Джехен коротал эти вечера в их покоях, сидя на постели и думая о том, как же все так обернулось, что они теперь совсем не те, что были прежде. Доен из наивного застенчивого юноши превратился в честолюбивого и яростного молодого мужчину, а Джехен из человека, что желал стать достойным преемником отца, стал жалким игроком, который теперь без присмотра даже не мог шагу ступить за пределы собственного дома. И он Доена зовет сейчас жалким? Джонни стал также пропадать по вечерам, объясняя это тем, что у него появился человек, к которому он питает нежные чувства, и Джехен не без усмешки все же дал ему разрешение уходить по своим делам. Слуга был с ним с самого момента рождения, и Джехен в какой-то мере считал его своим единственным другом, который всегда знал о его настоящих чувствах и распознавал их даже первее самого принца. Джонни был идеален для службы в качестве слуги, и альфа во всем на него полагался. Джехен лежит на постели с книгой в руках, однако мысли его заняты были вовсе не о неведомых мирах, в которых он еще не успел побывать, а о Доене. Снова и снова он думал о нем, вспоминая каждый взгляд, каждое прикосновение и нежность кожи. Его запах был ненавязчивым, ароматным, и Джехен порой едва сдерживал себя от того, чтобы не уткнуться в его шею и не поцеловать ее. Шея почти лебединая, ноги длинные, руки ухоженные, а губы ярко контрастировали на фоне белой кожи, еще больше краснея, когда Доен их кусал. Щеки пылали в порыве гнева, и в голову альфы закрадывалась мысль: от каких чувств они становятся такими же очаровательно алыми? Джехен помнил, каким Доен был прежде, и вспоминал его нежные улыбки в том саду, где они прогуливались, как он прятал свою застенчивость за чашкой чая или за букетом цветов, что для него собирали садовники каждый день. Он безбожно любил магнолии, а лилии терпеть не мог из-за слишком ароматного запаха. Это воспоминание, словно открытие, неожиданно возникает в голове Джехена и заставляет сесть на постели. И почему он вспомнил об этом лишь сейчас? Ведь он в первое время пребывания Доена в этом дворце всегда посылал ему лишь белые лилии, так ненавистные им. Принц чувствует себя самым настоящим глупцом. Его поток мыслей прерывает вошедший Юта - он только прокашливается, показывая свое присутствие, и Джехен обращает на него свое внимание. - Чего тебе? - Прошу прощения, Ваше Высочество, за беспокойство, однако велено доложить, что Его Высочество принц Джемин желает всенепременно видеть Вас. Не хочет никак лечь спать, пока не увидит Вашего лица. Джемин. Его первенец. Единственный сын. Джехен с теплотой всегда думает о своем маленьком альфе, ведь тот был премилым ребенком - послушным, ярким, умным и понимающим. Ему всегда казалось, что Джехен не любит его вовсе и однажды даже заявил об этом совершенно прямо, и теперь больше стал проводить время с Доеном. Они непременно виделись каждый день - завтракали вместе, гуляли после обеда, играли в детской комнате, а перед сном Доен читал ему книги, хотя Джемин уже и умел немного. Но Доен просто наслаждался каждым мгновением, проведенным с сыном. Джехен же теперь будто был на месте Доена с той лишь разницей, что он мог увидеться с ребенком в любой момент. Но не делал этого, наблюдая за всем со стороны. Джехен поднимается на ноги. - Хорошо. Раз сын хочет меня видеть, значит, так оно и будет. Юта следует за Джехеном до самого конца коридора, и когда принц проходит мимо последних покоев, то резко останавливается, краем глаза увидев улыбающегося Доена. Джехен уже забывает о присутствии Юты и подходит к двери, припадая к щели. Там Доен с кем-то мило беседует, сидя в кресле в одном халате. Джехен даже с такого расстояния видел его голое плечо, острые ключицы и длинные ноги. Омега ест фрукты, а затем игриво смеется, говоря: - О, Джонни, брось, пока принц Джехен тебя любит как слугу, ты всегда останешься при работе. Джехен только сейчас осознает, что знает тихий голос и смех, скрывающиеся за дверью. Это был Джонни. Стоит ему это понять, как слуга появляется рядом с Доеном, вставая прямо над ним. - Вы считаете, что Его Высочество захочет со мной расстаться? - Я так не думаю. Я знаю. Его Высочество никогда не ценил верных людей, а вот я всегда знал и понимал, что преданность важна как ничто другое в этом мире. Разве что... верная любовь ценится выше преданности. Знаешь, почему? - Почему же? Доен поднимается на ноги, не отрывая темного взгляда от лица Джонни, и останавливается так близко, что можно было почувствовать дыхание друг друга. У Джонни замирает сердце от такой близости. - Преданность, подкрепленная любовью, способна смести все на своем пути. Ты готов весь свет положить к ногам своего господина, лишить кого-то жизни ради его спасения и умереть сам. Я знаю, как ты привязан ко мне, Джонни. Я давно замечаю эти темные взгляды, преисполненные желания. Поверь мне, они вполне взаимны. Голос Джонни дрожит от неверия, и он выдыхает прямо в губы напротив, тихо спрашивая: - Правда? Доен кивает: - Правда. Я готов дать тебе то, что ты так хочешь. Коснись меня, наконец, ну же. Джехен видит, как медленно Джонни протягивает свою ладонь к голому плечу Доена, однако внутри все вскипает от испуга и ревности в один момент, и еще до того, как слуга косается его мужа, он врывается в покои. Джонни почти отскакивает от Доена и склоняет голову, а омега, кажется, нисколько не удивлен и не испуган его появлением. Он надменно вздергивает подбородок и холодно спрашивает: - Снова врываетесь ко мне без позволения? Джехен тяжело дышит, стискивая руки в кулаки, и не знает, на кого из этих двоих даже смотреть, однако решает, что сейчас лучше разобраться с Доеном, и указывает Джонни на дверь. Тот с грохотом почти выбегает за дверь и закрывает ее, и принцы остаются наедине. Доен томно вздыхает, а затем как ни в чем не бывало, берет в руку небольшую гроздь черного винограда, начиная есть. Джехен смотрит на то, как крупные ягоды исчезают у него во рту и невольно сглатывает, сосредотачивая свое внимание на этих красных губах. - Так и будете стоять тут столбом? Говорите или уходите. Мне надоело Вас видеть. Вы слишком утомляете. Вопреки бушующим чувствам, Джехен тихо произносит: - Когда это я стал тебя вдруг утомлять? - Вы мне неинтересны уже два года, к чему эти глупые вопросы, не пойму. По-моему, доложить о Вас Его Величеству было ошибкой, вечерами я хотя бы имел возможность не видеть Ваше лицо. Он продолжает есть, а затем, не получив ответа, садится в мягкое кресло, закидывая ногу на ногу. Джехен разглядывает его длинные голые ноги и по-прежнему острое плечо, выглядывающее из-за упавшего ворота шелкового халата, и ощущает, как кровь бурлит, заставляя горло пересохнуть, а низ живота тянуть. Это было опасно, но альфа подходит к нему на ватных ногах и нависает, упираясь ладонями в его колени. Они были острыми, прохладными из-за открытого окна, и Доен замирает, глядя неотрывно ему прямо в глаза. Джехен чертовски его возбуждал даже спустя шесть лет их нелегкого брака. Альфа спускает кончиками пальцев ворот халата со второго плеча, оголяя грудь, а затем касается его розовых вставших сосков, срывая тихий стон. Доен шумно сглатывает и тяжело дышит, вцепляясь пальцами в подлокотники, а затем ощущает настойчивые поцелуи на шее и лице, которые становятся все более страстными и жадными. Джехен останавливается и отрывается от мужа только тогда, когда чувствует невероятно сильный запах, который тот испускает. У него пальцы дрожат от резко ударившей в голову эйфории, а Доен смущенно отводит взгляд и кусает губы. Он вовсе не думал, что все выйдет вот так. У него не было течки весь предыдущий год, а все остальное время она приходила очень редко и не по расписанию, поскольку, по словам лекаря, Доен слишком сильно нервничал и ему явно не хватало присутствия альфы. А сейчас он ощущает неистовый жар, разливающийся по всему телу, и тихо стонет только от этого, ведь давно забыл, каково это, испытывать желание. У Джехена зрачки настолько расширяются, что глаза становятся черными, и он резко подхватывает Доена на руки, чтобы уложить того на диван. Все происходит быстро, ярко и жарко: Доен сам не понимает, что творит, но только отдается альфе, несдержанно выстанывая его имя. Джехен возбужден то ли этими стонами, то ли этим умопомрачительным запахом и резкими, жадными ласками, то ли тем, что он прикасается к Доену вот так впервые с их первой брачной ночи. Омега хнычет и почти плачет - у него слезы скапливаются в глазах, а затем скатываются вниз под собственной тяжестью, и у альфы отчего-то ноет сердце в этот момент. Почему Доен плакал? Их одежда разбросана вокруг дивана, а покои полностью пропахли Доеном и их близостью. Джехен жадно расцеловывает спину мужа и беспощадно стискивает ладонями его тонкую талию. О, как давно он желал это сделать. Доен подается навстречу, смотрит на него даже тогда, когда Джехен находится позади, и стонет, стонет, стонет. Они не спят половину ночи, и Доен, устав, засыпает почти сразу прямо там. Джехен укрывает его халатом, и сидит на полу рядом с его головой, разглядывая лицо. У Доена ресницы недлинные, прямые, но трепещут во сне, и альфа не может сдержать разочарованного стона, когда осознает, как много он упустил за эти годы. Доен был удивительным, интересным, пламенным. Доен был преисполнен любви и чувств к нему, а Джехен всегда это игнорировал, упиваясь собственным превосходством. Может, после этого у них станет все налаживаться? Разве не этого Доен хотел все это время? Обратить внимание Джехена на себя. Но наутро Доен ведет себя совсем не так, как Джехен ожидает. Он долго купается в ванной прямо с утра, и Джехен видит, насколько его кожа красная из-за того, как тот сильно ее тер. Доен на него даже не смотрит, но твердо произносит: - Забудьте обо всем. Это была ошибка. Временная слабость. Было бы неблагочестиво удовлетворять свою похоть с кем-нибудь посторонним. Джехен почему-то только усмехается, чувствуя ужасную боль в груди и невероятную злость. На Доена. Ведь тот его не замечал теперь, хотя сам желал этой ночи как никто другой. Альфа молча выходит из покоев и чувствует, как Джонни следует за ним тенью до самой библиотеки. Джехену хочется Доену сделать больно, ведь тот этого заслуживал. Как он смеет так пренебрегать им? Взгляд принца падает на слугу, что стоит позади, а затем в его мыслях появляется идея, которая кажется ему просто идеальной для свершения. - Кому ты верен, скажи? Мне или же принцу Доену, который здесь всегда был чужаком? - Конечно же, Вам, мой принц. Джехен подходит вплотную к Джонни, заставляя его выпрямиться и взглянуть себе прямо в глаза. Альфа понижает голос почти до шепота: - Учитывая вчерашнее происшествие, я в этом не уверен. Но у тебя есть шанс исправиться и доказать мне свою преданность. И тогда я ничего не сделаю ни тебе, ни принцу, а тот разговор между вами посчитаю за недоразумение. Джонни все же был человеком, которому не был чужд страх за собственную жизнь и судьбу того, в кого он был безвозвратно влюблен. - Я сделаю, что угодно, Ваше Высочество, только прикажите. Джехен усмехается и растягивает губы в какой-то уж слишком довольной улыбке.