Отданный

Саске не везло. Это была уже не первая раздача карт, но парень не выиграл ещё ни разу, даже не приблизился к победе, раз за разом плотно усаживаемый в лужу собственным старшим братом. Итачи, сидящий на другом конце игрового стола только усмехался. Ещё перед входом в казино они заключили пари: тот, кто соберёт на своем счету больше проигрышей, обязан выполнить желание. Любое. Старший вел уже со счётом шесть-ноль. Поставленные на кон деньги никто не считал, людям их ниши подобные суммы казались незначительной мелочью. — Соберись, отото, — альфа усмехнулся, в очередной раз подгребая стопки фишек к себе. Остальные игроки только хмыкали на это, да крепче сжимали зубы. Братья играли словно бы между собой, воспринимая остальных участников скорее как фон, не имеющий и шанса хотя бы отыграться. Карты снова легли на стол. Взгляды двух Учих встретились, и Саске понял, что этот круг — последний. И придётся ему… Тут уже на выбор брата: надеть платье, нанести косметику, поработать день нянькой в игровой комнате… Фантазия у Итачи обычно работала отменно, гораздо лучше, чем фантазия его отото, чьи мысли могли фокусироваться только на предстоящем периоде. Да-да, не смотря на всю схожесть во внешности, младший из Учих был омегой! Омегой, у которой со дня на день начнется течка. Вот же не было головной боли… Саске бы с удовольствием остался в такой период дома, но увы, их с аники дядя, Учиха Мадара, решил, что его любимые племянники и наследники клана обязательно должны провести хотя бы месяц лета на одном из престижнейших тропических курортов мира. — Думаю, на сегодня хватит, — Итачи встал из-за стола. — Идём, отото. Саске вздохнул и понадеялся, что его не заставят нацепить каблуки, дескать «у омег же такое в моде!». Вдвоем братья покинули здание казино и направились по деревянным мосткам в одно из бунгало. Уже стемнело, вокруг шелестел океан. — Уже придумал, чего хочешь? — Саске чуть запрокинул голову, украдкой оглядывая профиль брата, высвеченный полной луной. Красивый. Очень. — Угу, — беззаботно отозвался аники. — Войдём в номер и скажу. — Кстати, я слышал, дядя звонил тебе? — младший первым открыл дверь и облегчённо вздохнул, в навеваемой кондиционером прохладе бунгало. — Звонил, — альфа плотно притворил дверь и пройдя дальше по помещению, сел на край широкой двуспальной кровати. — Сядь мне на колени и поцелуй меня, отото. Как альфу. Омега чуть было не уронил челюсть на пол. — Итачи, млять… — Это мое желание, — спокойно пояснил старший, но взгляд его был обращён куда-то вдаль. — А потом я скажу, зачем звонил дядя. — Ты мой брат, вообще-то, — решил напомнить омега, опасливо подходя поближе. — Может, придумаешь что-нибудь такое, как обычно, а не такое… — Отвратительное? Мерзкое? Соблазнительное? –…неправильное? — Ты струсил, отото? — Итачи чуть насмешливо прищурился. Конечно, брать слабый пол на понт нехорошо и недостойно, но младший Учиха никогда не был похож на типичного омегу. Саске упрямо фыркнул и забрался на колени брата. Раньше он не особо обжимался с парнями, не до того было, так что собственные неловкие движения заставляли скрипеть зубами едва ли не сильнее, чем родственная связь. Впрочем, Итачи не обратил на это особого внимания, лишь усмехнулся и за бедра притянул своего младшего братишку поближе. Омега едва смог сдержать рвущийся с губ лёгкий стон. Это ум понимал, что перед ним любимый старший братик, но тело… Подлое омежье тело чувствовало лишь сильного и опытного альфу. — Смелее, — подбодрил старший. — Все хорошо, отото. — Ничерта все не хорошо! — буркнул Саске, но склонился к подставленным губам. Поцелуй получился мягким, невинным, чуточку пряным. Когда губы соприкоснулись, омега замер. Целоваться он умел, но с аники… Итачи, поняв сомнения младшего, перехватил инициативу и сам подался вперёд. — М-м, — чуть простонал Саске, проклиная свою омежью сущность, которая потихоньку начала плавиться, и отстранился. — Так какого черта, Итачи? Братья тяжело дышали, так и продолжая сидеть в объятиях друг друга. Первым глаза отвёл альфа. — Дядя звонил, — старший откинулся на спину, оставляя брата, как в детстве, сидеть на своих бёдрах. — Напоминал о нашем с ним разговоре. — Это каком же? — Саске, решив что хуже уже не будет, потёрся задом о чуть вздрогнувшие от этого действия бёдра брата, надеясь унять несвоевременное желание. — До того как отправить нас сюда, одзи-сан, вызвал меня к себе, — начал рассказ альфа, закидывая одну руку за голову, а второй чуть поглаживая бедро брата. — Он хотел предупредить о поездке, и заодно напомнить о традициях нашего клана. — Это где мы помним о чести, достоинстве и держим морду кирпичом? — скептически уточнил Саске, продвигаясь чуть выше вдоль тела брата. — Почти, — чуть усмехнулся тот, глядя в потолок. — Как ты знаешь, среди Учих почти нет омег, в крайнем случае — бесплодные беты. И такие как ты — редкость. Младший засопел. — Тише отото, тебя никто не обвиняет, — Итачи отнял руку от чужого бедра и привычно ткнул того пальцами в лоб. — Мой глупый маленький братик. Саске раздражённо увернулся. — Ну и к чему все это, раз не в упрёк мне? — омега тыльной стороной ладони с силой провел по губам, которые предательски горели от недавнего поцелуя. — Саске, ты никогда не задумывался, куда они деваются? Эти самые омеги, учитывая, что кодекс запрещает отдавать сыновей на сторону? Младший замер, с ужасом глядя на все так же пялившегося в потолок Итачи. — Ч-что?.. — совсем тихо и даже слегка жалобно произнес он. Руки внезапно задрожали, вспомнилось, насколько жесток тот самый кодекс, особенно в отношении наказаний за неподчинение. Или ликвидации членов семьи, которые посмели опозорить честь клана. — Эй, отото, ты чего? — альфа непонимающе уставился на брата, а после чуть усмехнулся. — Тише, тебя никто не тронет. Он притянул брата ближе и уложил себе на грудь, поглаживая по голове. На самом деле старший знал, насколько сильно Саске переживает из-за своего статуса. Сам Итачи и представить не мог, какого это быть от природы хрупким омегой, старающимся быть наравне с окружающими со всех сторон альфами. Особенно если с самого рождения готовился сам стать альфой. — Ну чего ты так испугался, маленький? — Итачи перебирал волосы своего отото. — Я ведь ещё не договорил, а ты себе уже ужасов напридумывал. Саске только фыркнул ему куда-то в шею. — Но ведь и правда, все омеги клана — со стороны. А те, кто и так из клана, где? — он решил не вставать, давая своей истеричной омежьей сущности успокоиться от близкого и такого знакомого запаха. — Понимаешь, Саске, так получилось, что у нас почти нет омег. Обычно рождаются либо альфы с бетами, либо девочки. Первые двое приводят своих пар со стороны, если приводят вообще, в случае бет. А девочек отдают в другие семьи, с ними это считается нормально. Девочки всегда были залогом союзов, ещё с давних времён, когда мужчины были просто мужчинами, не делясь на статусы. Но омеги… Омеги попадают под понятие «сыновья», и отдавать их в другие семьи нельзя, исходя из кодекса. Но тут парадокс в том, что пару омеге может составить только альфа, который так же не может покинуть свою семью, войдя в другую, только, разве что, создать новую. — И как тогда поступают? — спросил Саске, снова чувствуя себя тем самым маленьким мальчиком, который забирался в постель к брату, чтобы послушать очередную сказку, на какое-то время даже забыв, что это имеет прямое отношение к его судьбе. — В таком случае применяется закон совместимости, и омегу отдают ближайшему подходящему альфе, — Итачи перестал перебирать волосы брата и снова уставился в потолок. — Да, я помню, учили в школе, — Саске снова чуть поёрзал, чувствуя тягучую пульсацию в животе, возвещающую о том, что течка уже рядом и начнётся даже раньше, чем планировалось, и тем более, хотелось. — Что-то о том, что генетически для «статусных», инцестом считается только когда с родителями, а понятие «истинного» для омеги, вполне может подменить ближайший родственник-альфа. А то, что считается инцестом по закону, это идёт от старых времён и сейчас касается только бет и женщин. — Верно, — произнес Итачи и убрал за голову уже обе руки. — Ну и к чему это все? — омега опёрся подбородком о грудь брата. И вдруг до него дошло. Саске медленно, не отрывая взгляда от лица Итачи, сел. Он сам ещё не мог до конца поверить в тот вывод, что сделал его мозг, с самого детства заточенный под подобные задачи. Неужели дядя… — Неужели дядя, — вторя своим мыслям начал омега, — решил отдать меня тебе? — Прости, отото. Ничего не могу с этим поделать, — Итачи все так же безучастно смотрел в потолок. — Слово главы клана — закон. Саске вскочил на ноги и начал пятиться, пока не наткнулся спиной на стену. — Но как же так, нии-сан?.. — спросил он уже оттуда. — Ведь мы же… Ты же… Мы же братья! — Ты же сам сказал, что по закону… — Это по закону! — омеге хотелось кричать. — Но ты же мой братик, нии-сан! Я ведь никогда даже не думал, чтобы… Он сполз на пол. — А если ты или я встретим своего истинного, что тогда? — спросил Саске, повторяя безучастный взгляд старшего брата. — Как только я поставлю метку — эта проблема решиться сама собой, — Итачи сел и посмотрел на своего братишку. — Не переживай отото, я о тебе позабочусь. — Позаботишься? — младший сдержал истерический смешок. — О чем? У меня вот-вот течка начнётся, так что давай потом об этом поговорим. Или постой, ты это и имел ввиду?! Саске вперил взгляд в старшего брата, как можно сильне вжимаясь спиной в стену. — Да, — не стал скрывать Итачи. — Тебе шестнадцать, почти семнадцать. Дядя знал об этом периоде и именно поэтому отправил нас именно сейчас. Сказал считать авансом медового месяца. Саске затрясло. Ярость клокотала в нем, подобно лаве, обжигая все внутренности, скатываясь двумя горячими дорожками по щекам. Одзи-сан просто взял и отдал его, его же собственному старшему брату. Как вещь, как постельную игрушку. Всё, лишь бы соблюсти драгоценный кодекс семьи и не позволить омеге гулять где-то на стороне. Но почему? Почему не любой другой член клана? Саске бы смирился, хотя бы постарался бы. Но братик… Родной и любимый братик, который был рядом с раннего детства, успокаивал, читал сказки, мазал ранки зелёнкой. От одной мысли о том, что придется раздвинуть перед ним ноги, становилось тошно. — Саске, ты плачешь? — Итачи плавно стёк на пол и опустился на колени перед братом. — Тише, маленький, все будет хорошо! — Нихрена не будет хорошо! — лава, наконец, выплеснулась наружу, и младший, оттолкнув альфу, вскочил на ноги и принялся метаться по комнате. — Это же… Это же… — Если это есть в нашей природе, значит все в порядке, — Итачи даже не обернулся, продолжая сидеть на коленях и смотреть в стену. — Успокойся, Саске. В ответ омега только зарычал. Альфа, вздохнув, встал на ноги, дошел до выключателя, погасил свет, оставив только тусклую гирлянду вдоль стен, создающую уютный полумрак. — Какого?.. — начал было Саске, но подошедший брат схватил его в охапку и швырнул на кровать. Омега замер, буквально парализованный эти действием. Его мысли панически метались по черепной коробке, а предательское тело сладко ныло, предвкушая продолжение. Впрочем, продолжения особо-то и не было. Итачи просто лег рядом и подтянув Саске поближе, накрыл их пледом. — Пусти! — потребовал младший, стараясь вырваться из сомкнувшихся объятий. Итачи промолчал, продолжая удерживать извивающегося омегу. Вскоре тот смирился со своей участью и мрачно уткнулся носом брату в ключицу. — Как давно ты знал? — спросил Саске. — О том, что тебя отдадут мне? — Итачи чуть усмехнулся и зарылся рукой в ёжик на затылке брата. — Дядя сказал об этом не так давно. Но… Я догадывался. С тех пор, как узнал о пункте кодекса про сыновей. Я спросил у отца, он тогда был ещё жив, и он ответил, что были прецеденты. Но тебе было пять, и все считали, что ты всё-таки станешь альфой, а потом… — А потом врач сказал, что я чертова омежка, — подхватил Саске, завозившись. Живот тянуло, внутри все запульсировало, намекая, что осталось ещё чуть-чуть, даже меньше получаса. — То есть, ты с моих десяти лет знал, что я стану твоим, да? — младший решил прояснить этот вопрос до конца. — Да. — вздохнув, подтвердил Итачи. — Поэтому ты перестал заводить любовников, разрешал мне спать с тобой в одной постели… — Саске, прежде чем осознал, что делает, закинул ногу Итачи на бедро и придвинулся ближе, а убраться назад ему не дала крепкая хватка знакомых рук. — Зачем, Итачи? — Хотел подготовить, — ответил альфа. — Чтобы… Чтобы необходимость делить со мной постель не вызывала такого сильного отторжения. Саске только фыркнул сквозь зубы. — Прям сильно легче, ты не представляешь! — Ну, ты ведь не чувствуешь себя неуютно сейчас, верно, отото? — с лёгким хитрым прищуром спросил Итачи. Омега буркнул что-то невнятное, но отодвинуться даже не попытался. — Ты альфа, а у меня течка вот-вот начнется! — заявил он, чувствуя, как к щекам начинает приливать краска. Неужели он и в самом деле хотел бы этого? Быть с братом ближе, чем когда-либо? Или во всем виноваты гормоны? Впрочем, не важно. Ведь сознание уже заволокла мягкая горячая пелена.