***
Золотые лучи рассвета играли с бриллиантовым блеском снежных еловых лап и холмов. Золотые цацки на упряжи переливались жаркими искрами. Золочённые доспехи Золотого Льва переливались такими жаркими искрами, что ащще караул_пожар_ложись, вот только тепла яйцам в этой вечной мерзлоте оно не прибавляло от слова абсолютно_вообще_совсем_никогда, блядь. И всё же лучше так, чем… чем… В общем, инспектировать состояние ночного дозора тоже хорошее дело. «Посцать бы оттуда, — подумал Джейме, мать его, Ланнистер, задрав голову вверх у самого подножия стены, у самых её ворот. — Вот прям на край залезть и посцать. От души. Посцать со стены и уме… Нет, просто посцать, пожалуй». Не то что бы Джейме не хватало яиц для того, чтобы посцать со стены и умереть — нет. Раз у него хватало яиц, чтобы перед носом Роберта — а порой в самом что ни на есть прямом смысле — чепырить сестру, то посцать со стены и умереть — как два пальца обоссать. Просто не настолько уж Джейме романтичен и сентиментален. А вот поскользнуться и пиздыкнуться в расцвете лет — так себе перспектива. К тому же несмотря на некоторые трудности жизнь всё-таки начала налаживаться: Бриенна дала. Потом она приехала в столицу и ещё раз дала. А потом начала давать каждый день, когда устроилась в королевскую гвардию. Почти идеальная жизнь. Почти. Джейме почесал лысую голову, вспоминая шёлк золотившихся волос, надвинул посильнее модную писцовую ушанку с огромным хвостом и величественно расправил плечи. Ворота открылись. Как он и думал, тут всё не так, как в столице. Например, в Гавани у стражников не примерзают ладони к ручкам ворот, и на них не приходится сцать сослуживцам. Хотя эта проблема легко решилась бы наличием варежек. Джейме достал из-под плаща планшет с бланками и карандаш. — «Ва-реж-ки», — записал он, но затем взгляд его упал на остальных. Остальные в варежках. Один даже в радужных. Кажется, именно этого рыжего обсоса в том году судили за мужеложство и приговорили к колосажанию, но суд подумал, что ему это понравится и отправил его на пожизненное в дозор. — Сир Джейме Ланнистер, — отсалютовал какой-то горластый крепыш в чёрной шубе. — Добро пожаловать на Стену! Утверждение уже на первый взгляд сомнительное. Но это правда лучше, чем… Тут же снова зачесался затылок. — И тебе не хворать, — ответил Джейме, зачёркивая первый пункт в бланке. — Почему тот доходяга не в варежках? — Он у нас дурачок, — махнул в его сторону крепыш. — Он напялит их летом. Или на член. Или летом на член. Или… — Семеро, я понял! — Джейме поднял ладонь. — Командуй парадом. — Каким парадом? — Он у вас один дурачок, говоришь? Тут второй воронина-детина покашлял за спиной сослуживца, и крепыш оживился: — А! Нет, их ещё несколько. Дурачков. — Я вижу, да. Кашель повторился более настойчиво. — Оу! Лорд-командующий Рендилл Тарли ожидает вас, сир Джейме. Рендилл? Помнится, в Гавани говорили, что лорд этот малыш Старк. В смысле Сноу. В смысле Таргариен. А, блядь, хуй их разберёшь — переебутся все друг с другом, а ты потом ебись этой юриспруденцией! Джон, короче. Короче… надо разобраться. Подвох Джейме почувствовал ещё в грузовом лифте. Как ни старался он морщить мозг, никак не мог припомнить, по каким повелениям тут должны висеть таблички «Не ссы — примёрзнешь!», «Колом в таз или в дозор раз», а под ними на доске вырезан странный набор цифр и слова «Минет, анал, генг-бенг, групповухи…» «Однако», — подумал Джейме, но вслух промолчал. Оставшиеся полчаса лифт полз наверх под балладу одного из дозорных «Застеночный централ — ветер северный». Все сто восемьдесят два куплета Джейме тоже молчал. Просто несподручно работать мечом в таком узком пространстве. Зелёный снег во дворе и у ристалища напомнил малую родину. Ах, как рьяно красил он, ещё совсем несмышлёный оруженосец, по осени траву перед инспекциями, проверками, да и просто когда лорд Барристан ловил белку. Не то что бы сир Селми невоспитанный был. Просто на зелёной траве рыжих белок реально лучше видно. Джейме смахнул скупую мужскую слезу. Уже льдинку, точнее. «Однако», — снова подумал Джейме, провожая взглядом сверкнувший бриллиантом водно-соляной кристалл в зеленеющий сугроб. Но вслух снова настойчиво промолчал. Под тяжёлой величественной поступью скрипнули заледеневшие на веки вечные ступени помостка, раскинувшегося под массивными дверьми замка. Ветер северный необузданным порывом сорвал с башен белые волны, обрушил их на люд, ничтожно столпившийся во дворе, а когда утих, смиренным эхом оседая в тёмных закоулках, перед взором Джейме предстал…Однако
15 октября 2021 г. в 14:47
У Сэма сосало. Но не баба, а под ложечкой. Да так сосало, что впору прикидываться ласточкой и с разбегу со Стены. Только вот за ласточку Сэм не сойдет, разве что за небольшого кита.
Облюбованная несчастным Сэмушкой кладовка со швабрами снова наблюдала слюни, сопли и слезы. Не, ну а как не рыдать и не мечтать суициднуться, коли жизнь снова повернулась к нему жопой и дунула со всей силы, обдавая сами_знаете_чем?
С появлением в Дозоре родственничков, Сэмми забыл что такое качественный и регулярный секс, так как Лилли пришлось сослать в Кротовый городок. Сэм дрочил, утирая горючие слезы, вспоминал как бодренько скакали сиськи Лилли, когда она сама бодренько скакала на его колбаске.
На нервяках у Сэма часалось всё. И каждый раз раздирая ту или иную часть необъятного тела он вспоминал приметы. Почесал глаз — к слезам. Грустно… Пошкреб левую ладошку. К деньгам что-ль? Только б не спиздили, если так. Почесал кулаки — к плохой погоде. Ну оно и понятно… Откуда на Стене хорошая погода? Не сдувает к Иным, и за то спасибо. А вот к чему чешется задельник Сэм не знал. Надеялся только, что не к пиздячкам, но с прибытием доблестного батька уверенности в этом не было, как Снега в Дорне. То есть прям совсем. Даже в легендах.
Дикуся как-то тоже приуныл. Если бы он решил скоренько, — прям одна нога здесь, другая там, — метнуться к шлюхам, маменька надавала бы ему по заднице хворостиной и оттаскала за ушко. Пренеприятно. Сэм заметил, что брательник ходит понурый и как-то странно косится в сторону одного хмыря лопоухого — того, которому маман повязала радужные варежки. Осуждать Дикусеньку за то, что того потянуло на особей мужского пола Сэмми не мог. Стена — место суровое. И порой приходится обходиться тем, что есть. А от недоеба даже Иные сойдут, чё уж там…
А тут ещё папенька «обрадовал». К ним намылился сам Джимми, блондинистая сволочь, Ланнистер. Сэм так и не понял: его то ли сослали, то ли послали, то ли выслали, — но сути это не меняло.
«Как будто мало родственников в этом расчудесном месте», — подумал Сэм, тоскливо глядя на то, как маман заботливо повязывает лиловый шарф на шею Джона. А тот радостно лыбится и только что в штаны не моросит. Тьфу… смотреть противно. «Хоть хватай яйца и титьки Лилли в кулак и вали отсюда», — в сердцах подумал Сэм и злобненько пнул толстой ножкой вмёрзший в сугроб камень.
Камень подскочил, стукнулся о каменный приступок и, треснув надвое, яро принялся источать весьма характерные запахи. Сэм едва не зарыдал: даже камень просто так не пнёшь — непременно говном окажется. И даже то, что довольная ряха батеньки несколько приуныла после приезда маменьки, не придавало бедному Сэммику оптимизьму.
Если раньше всё шло более или менее, то теперь всё стало намного менее, чем более: яйца ломило от лютого недоёба; Лилли слала слезливые письма о своих влажных снах; маман со своим салатом из сельдерея и корня лопуха и вовсе делала жизнь похожей на предбанник ада. И где, скажите братюни, она вообще откопала эти сраные лопухи? В сугробах, что ли? Пизда пришла, отворяй ворота…
Однако мысль о дезертирстве уже не казалась бредом…