Твэою мать...
19 августа 2021 г. в 16:45
Эта северная тёлочка была хороша. Её язык так и прилип к члену, как к сосульке, и не отлипал очень долго. Что тут скажешь — бабам на Севере хочется тепла. А когда появляется на Стене столь видный лорд, мать его, командующий, они вообще с ума сходят. Тут редко кто качает мышцу. Все в основном на эле пузаны наращивают. Увидели девоньки серьезный пресс, будто видели его лишь у одного Робба Старка, и поплыли. Вот оно ваше тепло, цыпочки! Налетайте!
Девку он поднял могучей рукой и толкнул на кровать, где тут же напористо взял. Как она голосила! Как скакали её толстые сиськи! А эти розовые щёчки… Рендилл не оставил на ней живого места, а потом отпустил за дверь погулять. Около двери ждали три её подружки. На Юге славятся гостеприимством. А Рендилл всегда был весьма гостеприимен. Это знали все в Просторе. Даже Лорас Тирелл. А теперь не только в Просторе, но это лирика и вообще отступление от морали.
Но с возрастом женские вершины покорять сложнее. Радикулит, мать его эдак, под лопаткой стреляет и в бочине колет. После третьей Рендилл вытер пот, присел за стол, направив девок вниз, взял в руки перо, чистую бумагу и начал от души писать любимой жене: что, дескать, на Севере усё прекрасно, живём не бедствуем, да только жёнушкиных глазок, что на лице её белом, не хватает, голоса её красивого, что изо рта извергается, ручек её ласковых, что идут от… от… плечей. Ну и разных там частей филейных да мягких не хватат…
Никого не любил он так, как жену. Скучала она, наверно, без его любви. И он как мог красноречивее писал о чувствах, которые хранил в жарком южном сердце. И срать, что вместо сердца давно гранитный камушек. Зачем матери его детей такие подробности?
— Добавьте ещё: «Люблю безмерно, лобызаю рученьки и уста сахарные, муж», — посоветовала, вылезши из-под стола, рыженькая девчонка, глумливо хихикнув.
Рендилл одной рукой пихнул её обратно, второй написал, что сказали, потом сложил письмо, лизнул языком кончики и склеил, чтоб сохранить таинства чувств для любимой жены и послал одну из проституток за Сэмом. Девка побежала, сотрясая жаркий воздух комнаты голыми сиськами. Хороша стервозина, залюбовался лорд командующий.
Дверь открылась раньше. Лорд командующий по привычке хватанул меч. За порогом стоял Дикуся, пребывая в лёгком флёре ахуя, а за ним — пыхтящий Сэм с краснючими желейными щеками. Видимо, язык жирный по пути проглотил, и, скорее, от того, что паёк ему урезали, а не от сложившейся картины. Поняв, что у брата перебой умственной деятельности, Дикуся что-то выдрал у него из рук и протянул бате.
— От службы отлыниваем?! — рявкнул Рендилл.
— Никак нет, товарищ отец, папа, лорд командующий! — заверил Дикуся и выпрямился, приставив ладонь ко лбу. И кто его надоумил? Придурок морщерогий вроде…
Так-то лучше. Надо всех держать в железном кулаке. Лучше в двух кулаках. И между яиц. Эт вам не ежовые рукавицы, которые только одичалые бабы носят. По праздникам.
— Тогда докладывай, — приказал Рендилл.
— Докладываю, товарищ лорд командующий, что нам пизда! — отчеканил Дикуся и снова замер по стойке смирно, просверливая глазами пространство.
Рендилл угрюмо осмотрел сыновей. Пристальнее воззрился на Сэма. Если прозвучало слово «пизда», то жирный явно что-то учинил. И без Сноу не обошлось. Было бы что иное, Дикуся так и сказал бы — хуйня, товарищ пап… эм… лорд командующий! Хотя если бы накосячили эти два обморока — студень и кучерявая болонка, — то хрена лысого Сэм пошел бы под прямую раздачу пиздюлей.
— Одичалые? — Рендилл перевел суровый взгляд на более спортивное чадо. Потому что кроме вечных штрафников есть ещё один геморрой — за Стеной.
— Матушка, — севшим голосом ответствовал Дикуся да таким тоном, что на шутку ни разу не смахивало.
Рендилл аж привстал. Со стула. В чём мать родила. Тьфу ты… Дикуся-то явно мать не батину имел ввиду. Бегло Рендилл прочитал строки и отдал бумажку обратно сыну.
— Объявляю тревогу. Уровень красный. Всем бросить свои дела и мчаться на построение. Начинаем операцию, мать его, «Мать»!
Спустя сорок три секунды все дозорные взирали на лорда командующего тупыми непонимающими глазами. Причём тут «мать» и кто такой «его» они спрашивать не стали. Назвали операцию «мать его» — значит, так надо! Жизнь дороже. И дефицитные зубные щётки, кстати, тоже.
— Значит так, ленивые жирные задницы! У нас ровно час, чтобы привести эту халупу в приличный вид. Три человека — драить стену от дерьма! — три человека вышли. — Два человека — мыть окна! — два человека вышли. — Семеро — на разгон одичалых. Ещё десять — помыть полы в замке. Четверо — перекинуть за Стену жёлтый снег строго после того, как вернутся семеро. Через час всем стоять по струнке у главных ворот, улыбаться и махать. Пятеро за музыкальными инструментами. Будете играть «Была моя любовь прекрасна…».
Пререканий не возникло, бойцы разбежались по делам. Возникла проблемка со шлюхами. Вроде баб на Стене быть не должно, но руки-то не лишние и в таком деле тоже и особливо. Рендилл послал их приготовить люкс для вип-персон для леди Мелессы. Сам же ушёл на ответственнейшее задание в этом деле — приводить в порядок себя. Надел парадную форму, начищенную до блеска. Ни один одичалый ещё не заплевал. Даже рукава не успели засопливиться. Достал припасённые сосновые масла для такого случая и намазался ими. Поставил на стол бутылку вина из Кротового городка — че еще остается, коль дорнийского нема. И через час с серьёзным лицом отправился на встречу.
Дозорные стояли и улыбались до ушей. Кто выпятил свои жёлтые зубы, тому Рендилл прописал пиздюлей. Джона Сноу и Сэма отправил подальше от греха в казармы. Вдруг жирный маме нажалуется, что кормят плохо. Дикусю поставил впереди всех. Хороший мальчик. Аж гордость за его бицепсы пробрала. Ну и вообще… не какой-то там утырок.
Даже снег блестел по особенному.
Через минуту во двор въехала расписанная охотниками кибитка, запряжённая лошадьми. Рендилл подбежал, открыл дверцу и протянул руку.
Из дверцы показалась рука с небольшим ридикюлем. Рендилл кивнул одному из дозорных, чтоб подхватил багаж. Затем та же рука протянула ещё одну сумку — побольше. Рендилл кивнул другому дозорному. Затем третья, сумка, четвертая… На шестой Рендилл гаркнул дозорным, и парни шустро перестроились у дверцы кибитки друг за другом.
Наконец багаж леди, отправившейся на Север налегке, закончился. До того, как губы Дикуси успели бы посинеть от холода, а достоинство съёжиться до размеров недостатка.
— Какие вы все хорошие! — возрадовалась леди Мелесса, покинув транспортное средство и окинув взглядом прошибленных тремором конечностей дозорных. — И какой тут беспорядок!
Она всплеснула руками, глаз Рендилла дернулся. Дернулся так, что от волнения упал в обморок дозорный на вышке.
— Солнышко, какой же беспорядок? — превозмогая жуткий холод, порывистый ветер и припадок бешенства, промурлыкал Рендилл. — Погляди-ка: настоящий белый снег…
— А мальчишечки без шапочек! Без шарфиков! И какие у них некрасивые варежки! Хорошо, что я приехала. Сейчас я всё исправлю. Дикуся, пупсик, достань из-под сиденья десять банок соленых помидоров и скорее поставь в холодильник!
Рендилл всегда считал, что ад — на войне. Смеялся, когда говорили, что ад — на Севере, на Стене. А теперь он готов был хватать за грудки и трясти до беспамятства любого, кто считал бы иначе.
И ведь до беспамятства он любил Мелессу. Когда ее немного. И когда она далеко — в особенности. Скучал даже. Но не когда она рядом и что-то навязывала. А навязывала она теперь с утроенным упорством: каждому дозорному по три комплекта шапок, по три пары варежек, носков, набор трусов «неделька» с начёсом, шарфики с бумбонами. Кто будет на Железном троне решится ещё нескоро, а чтобы в случае чего не прогадать с цветами престола, Мелесса связала шарфики всех цветов радуги. Выдержала политический нейтралитет. За это Рендилл был отдельно горд за жену. А ещё как-то странно радовался дозорный, осуждённый в Гавани за эксгибиционизм и мужеложство.
Девкам из Кротового городка Мелесса привезла розовые бантики, расчёски, нурофен и какие-то странные штуки, похожие на чехлы для членов. Зачем они, Рендилл не понял, а подслушать под дверью люкса не смог — Мелесса и девки только тихо хихикали, а в замочную скважину виднелась лишь радужная пряжа на диване и спицы. Ну да и ладно. Не очень-то и интересны эти бабские приблуды.
В целом всё прошло на ура. Если не считать того факта, что Рендилл блевал при виде соленых помидоров…