Одуванчиковое лето

            Чонвон прислонился губами к горлышку бутылки, жадно глотая воду. Его тёмные волосы заметно взмокли, из-за чего парень часто прикасался к ним, проклиная жаркую погоду всякими разными словами. Маленький вентилятор, которым парень пользовался всю дорогу, уже не спасал, и Яну только оставалось краснеть и думать, как бы не выжимать после всей прогулки свою зелёную футболку от пота. Хёрим сидела рядом с ним, обмахиваясь небольшим блокнотом, в котором был прописан их сегодняшний день, а именно — день экскурсий.       Они встали сегодня достаточно рано — уже в шесть часов оба были на ногах. Бабуля Нарэ накормила их вкусным и тёплым завтраком, а потом, отмахнувшись от их предложения помощи, пошла кормить кур, что бегали на задней части двора. Чонвон выглядел достаточно выспавшимся, в отличие от самой Хёрим, которая ночью долго не могла сомкнуть глаз. Она часто бросала взгляд на стену, за которой спал друг, и тяжело вздыхала, представляя новый день.       Новый день заиграл свежими красками. Они успели побывать в доме Тэсонхон, где Чонвон восторженно готов был обсмотреть каждую вещь и сфотографировать, увековечив на долгое время в памяти своего телефона. После отправились на горную вершину Мульбон, откуда был просто потрясающе завораживающий вид. Там они провели недолго времени, отдохнули, поболтав о планах на будущее, а затем двинулись снова в путь.       Следующей остановкой для них был — холм Мульбон тонсан, на котором ребята сделали пару удачных сэлфи, а Чонвон ещё нафотографировал саму Бён, которая поначалу смущалась столь пристального внимания к своей персоне. На холме было достаточно ветрено, поэтому иногда её цветочное платье подхватывало вверх, и девушка неловко смеялась, удерживая ткань, словно она была Мерлин Монро.       — А я знал, что она мне пригодится. Ты меня буквально спасаешь, Кексик!       Чонвон приблизился к ней, приобнимая руками, и повязал свою джинсовку на девичью талию. Он носил её с собой с самого утра в руках и часто сетовал на это, сообщая, что вещь мешает и совсем не подходит для столь жаркой погоды, которую по каким-то причинам прогноз не отметил. Хёрим позволила себе окунуться в его сладкий аромат туалетной воды и невольно покраснеть от того, как близко они находились.       Так же они успели посетить два павильона. Мучхомдан — в самом начале экскурсии, встретил их большим количеством туристов, из-за которых Бён чуть ли не потеряла друга в толпе. Парень остановился у одного из столиков, где несколько мужчин занимались каллиграфией. Рядом стояло достаточно много зевак, и девушка даже не заметила, что Ян не идёт за ней, пока не обернулась, чтобы сказать ему об одном отличном месте.       Чонвон после смеялся с этого, шутливо дразня и говоря, что такими темпами, она скоро вернётся домой без него, пока сам парень будет где-то ночевать под открытым небом. Хёрим его шуток, впрочем, не оценила, чаще извиняясь, и с волнением теперь шла рядом, не позволяя парню идти в конце. В этом он тоже нашёл повод пошутить и с радостью откликнулся на сарказм Бён, которая его забав не выдержала. Так, препираясь, они вышли из павильона и сели на автобус, окончательно забыв об этом инциденте и деля наушники на двоих.       В автобусе Хёрим с потаённым испугом и восторгом положила голову ему на плечо, ожидая каких-нибудь комментариев от друга, но тот молчал. Он сосредоточенно что-то искал в плэйлисте, а после, когда музыка заиграла, подарил ей маленькую улыбку и прислонился своей головой к её, закрывая глаза. Бён не была уверена в том, дышала ли она в тот момент, но одно могла сказать точно: тогда она была абсолютно счастлива, находясь рядом с родным и тёплым Яном, который заставлял влюбляться в него снова и снова.       Вторым, и конечной остановкой в их маленьком путешествии на сегодня, стал павильон — Сольчхончонса. Гонимые жарой, ребята спрятались на одной из скамеек в тени, которую вовремя освободили две девушки, предоставляя возможность присесть. Остальные все были заняты, так что, как только они встали, Хёрим со всей скорости побежала вперёд, занимая место и раскидывая ноги так, чтобы никто не уселся, пока Ян не придёт. Сам же парень смеялся с её инициативы и спокойно дошёл, похвалив её сообразительность.       Неподалеку декламировали традиционные яндонские стихотворения, которые привлекли всё внимание Чонвона на себя. Девушка же слышала их много раз, часто гуляющая здесь с бабушкой и дедушкой в прошлом. Однажды они сидели здесь с родителями, но из всей семьи, стихи показались скучными только папе, потому что однажды он их слышал, будучи маленьким. Тогда девушка не могла понять отца, но сейчас была на его стороне, осознавая, как может надоесть то, что ты видел изо дня в день. Впрочем, в этом была особая красота её детства.       — Так хорошо, — потянулся Ян, убирая бутылку с водой, — давно так не отдыхал.       — Жара испортила всё, что можно было, — надулась девушка, скользя вниз по скамейке и вытягивая ноги. Вентилятор её тоже не спасал и мысль о том, что они могли бы искупаться, была слишком вкусной и дразнящейся.       — Не куксись, Кексик, — парень погладил её по голове, повторяя позу подруги, — к вечеру должна спасть. Зато мы выполнили один из твоих пунктов на лето.       — И как тебе?       — Я в восторге от квеста «Найди Ян Чонвона в Мучхомдане».       — Чонвон, — она фыркнула, закатив глаза. Но смех всё же окутал их легкой дымкой.       — А если серьёзно, — он продолжил, — мне понравилось везде. Но Мульбон – это просто нечто! Такая красота!       Хёрим согласилась, всё же доставая воду и с упоением глотая её. Девушка подняла взгляд, заприметив пару ребят с их улицы, сидящих в самом начале. Она мысленно взмолилась, надеясь, что к ней никто не подойдёт.       Разглядывая трёх парней и двух девушек, Бён недовольно отметила, что стала толще, в то время как их местная красавица Хаюн — наоборот сбросила пару тройку килограмм.       Девушка перевела взор на Чонвона, отмечая спадающую с него красноту. Парень потихоньку начал отходить в тенёчке, в то время как сама Бён, напоминала себе огромную сальную свинину, да не будет им обидно. Девушка достала салфетки, протирая лицо и зеркальце, чтобы поправить поплывший макияж. Всё, к счастью, было не так критично, как она себе представила изначально.       — Ну-ка, Кексик, приподнимись немного.       Бён с удивлением отняла от себя зеркальце, смотря на друга. Чонвон просил её приподняться со скамейки и, не задавая вопросов, она выполнила, что он и попросил. Парень немного оттянул джинсовку — ту сторону, на которой она сидела, и что-то начал искать в кармане, разрешая Хёрим сесть нормально. Его руки опасно проходились рядом с её бедром, из-за чего девушка снова уткнулась в зеркальце, едва заметно направляя его в сторону Яна.       Кажется, жарко ей было уже не из-за погоды — это точно. Она пылала, потому что он находился так рядом, почти задевал головой её обнаженное плечо, мягко щекоча кожу. Лицо друга озарилось яркой улыбкой, когда он нашёл то, что хотел, и Бён насмешливо уставилась на маленький брелок, что парень достал демонстрируя.       — Я как увидел, подумал, что очень красиво будет смотреться на замочке твоей косметички, — протянув свою руку, юноша снова наклонился, забирая сумочку, лежащую с другой стороны от подруги.       От тёмных волос вкусно пахло шалфеем, и она несмело вдохнула глубже. Её действие заставило парня засмеяться, поёжившись, и он втянул голову, отстраняясь. Вертя её косметичку в руках, парень прикрепил маленький брелок с расписной бабочкой, которая действительно красиво смотрелась на замочке.       — Приятно, что ты подумал обо мне, увидев её. Спасибо большое.       — Ты бы знала, как я сильно хотел тогда приехать к тебе и подарить его, — он хмыкнул, — многие вещи начали ассоциироваться с тобой.       — Например? — девушка выгнула бровь, заинтересованно уставившись.       — Например, «Божественная ярость»² — мы смотрели этот фильм вместе, комментируя по скайпу. Теперь, когда я вижу У До Хвана, не могу отделаться от твоего восторженного писка и списка желаний по отношению к нему.       — Он был очень горяч, — Хёрим даже закусила губу, припоминая красивое, накаченное тело актёра.       — Знал бы он этот список, — Чонвон скуксился, вспоминая, что хотела сделать с мужчиной подруга, — ещё, когда я слушаю «`AH YEAH»³, я тоже думаю о тебе.       — Это была первая песня, которой я поделилась с тобой, — подавив широкую улыбку, Хёрим провела ладонью по волосам, — а бабочки?       — Я видел в твоей комнате подвеску у окна. Не помню когда. Она красиво переливалась в закатных лучах.       — Я сама её делала, — Бён подперла голову рукой, поворачиваясь боком к другу, и с удовольствием прокрутила в голове, как она создавала фигуру, — это было в начале старшей школы. Я провела очень много времени в студии, куда я ходила на кружки по искусству. Плазма мне давалась очень трудно, но мне хотелось работать именно с ней, а не с глиной.       — Не думала пойти по этой профессии?       — Нет, нет, — Бён замотала головой, отрицая возможную перспективу, — я поняла, что не создана для этой работы. Скульптуры создавать очень сложно и нужно хорошо понимать всю структуру, уметь рисовать на листе и в воображении. Журналистика мне больше по душе.       — Здесь есть где-нибудь гончарная? — задался вопросом Ян, обводя взглядом павильон.       — Да, — кивнула девушка, — неподалёку отсюда. Где-то минут шесть езды, а что?       — Хочу однажды слепить с тобой кружку или вазу, — Ян мечтательно закатил глаза, — можно было бы оставить её бабуле Нарэ, как воспоминание о нас. А ещё, это будет прекрасным напоминаем о нашей крепкой дружбе.       От последнего слова, Хёрим хотелось скривиться, но девушка не подала виду. Идея ей действительно нравилась и Бён уже представляла, как они будут вместе лепить одну чашу. Конечно, в её голове всё это выглядело в стиле романтических дорам, но скорее всего, всё это будет выглядеть намного иначе, более… дружески.       — Мы бы после могли приезжать сюда, в гости к твоей бабуле, например, на праздничные выходные. И тогда мы все будем поедать дакжим, а вечером зажигать благовония, чтобы наша дружба так и оставалась нерушимой.       — Ты так уверен, что мы поступим в вуз, — девушка удручённо повела взглядом по прохожим, думая о том, что ждать до результатов поступления ещё половину месяца. Она еле сдала экзамены, ведомая волнением и страхом.       Они вместе с Чонвоном давно лелеяли надежду поступить в Сеульский национальный университет на факультет журналистики. Оба они понимали умом, что конкуренция будет нешуточная и им нужно бороться, буквально кусая всем глотки. Этим ребята, впрочем, уже занимались, как только определились с будущей профессией.       Хёрим начала осваиваться с начала средней школы, Чонвон же с середины. Им приходилось знатно попотеть, чтобы набрать себе хороший золотой список, который давал хоть какие-то немалые гарантии на поступление. Множество писательских конкурсов и соревнований, и всякого рода другие мероприятия, что числились в их характеристике — отлично сказались на мнении принимающей комиссии. Но до конца всё так и оставалось размытым, хотя до этого они оба заканчивали школы по данному профилю.       Но если Ян решил остановиться только на бакалавре, Хёрим всё же задумывалась о поступлении на магистратуру. В планах её семьи было после переехать в Пусан, чтобы она могла без проблем поступить в их национальный университет, что благодаря образованию в сеульском — было возможно и доступно, без прочих усилий.       — Конечно. Если во что-то верить, то вселенная услышит тебя и обязательно поможет исполнить, — вернул её к разговору парень, заставляя Хёрим обратить внимание на его ямочки снова.       Милые.       — Я так верю, что в моём кошельке завтра окажется сто сорок миллионов вон.       — Ты неисправима, — хохотнул парень, бросая на неё озорной взгляд. Девушка фыркнула, пожимая плечами и поняла, что внутри счастливо всё затрепетало, стоило парню засмеяться.       — Знаешь, — прокручивая в голове свою фразу, она старалась максимально точно и правильно выразить словами то, что хотела, — провести с тобой этой долгое время, будет мне только в радость.       — Мы проведём с тобой всю жизнь, — поддавшись к ней, парень заглянул в её глаза, отражая на лице эмоции, как в зеркале, — а не просто долгое время. Вот увидишь.       — Иногда твоя уверенность раздражает, — закатила глаза девушка, ворча на друга, и вспоминая как пару раз, но эта уверенность всё-таки подводила их.       — Но ты же это любишь во мне, — Чонвон погладил себя по щеке, вдохновлённо глядя вдаль.       — Размечтался.       Да. Любит.

***

      Домой они вернулись только ближе к вечеру, еле волоча ноги по пыльной дороге. Хёрим всё также несла джинсовку друга на своей талии, хотя спустя время, ветер утих, и вещь больше не понадобилась.       Постепенно становилось прохладно, деревня будто засыпала и прекращала дышать солнцем и, думая об этом, Бён вспоминала какую-то не очень популярную книжку про кита, который держал на себе огромный город. Поделившись этой мыслью с Чонвоном, она невольно запустила процесс философствования.       Весь путь теперь занимали разговоры, которые люди обычно вытаскивают из головы, находясь в алкогольном состоянии. Начали они всё с той же истории про кита, медленно переходя на идею о симуляции, коей предстал весь мир. Размышляя над этой темой, они иногда повышали тон голоса, но не потому что были не согласны и раздражены, а потому что точка зрения собеседника была близка им.       Когда бабуля Нарэ встретила их у ворот с полными сумками каких-то трав — что тут же забрал в свои сильные руки Ян — они дискутировали о школьной системе, а именно о том, что можно было бы в ней изменить и что приводит их к плачевным результатам, вроде самоубийств и нервных срывов.       — Нашли о чём говорить, — погладив выбежавшего навстречу Дождика, промолвила бабушка, — разве в вашем возрасте не о любви должны все болтать?       — Какая любовь, ба? — смутилась отчего-то Хёрим, открывая дверь, чтобы Чонвон смог зайти.       — О любви поговорить всегда успеется, — не промолчал друг, — а о других вещах говорят мало. Любовь тема сложная очень.       — Сложнее, чем политические распри?       Женщина устало присела на кресло, указывая рукой, куда поставить пакеты. Другой она растирала опухшие от долгой ходьбы ноги, тихо кряхтя от усталости. Глядя на её исказившееся лицо, девушка почувствовала укол стыда за то, что не пошла вместо неё на рынок. Бабушка часто так делала: забирала на себя всю работу, которую могла сделать Хёрим, не говоря внучке об этом ни слова.       — Любовь всегда сложнее всего, — поджал губы Ян, сортируя травы по специальным ящичкам в столе.       Бабуля улыбнулась на его замечание, соглашаясь. Она попросила внучку вскипятить тёплой воды, дабы заварить чаю из новых трав, а сама облокотилась на спинку кресла, чтобы встать, сетуя на то, что пёс уже проголодался и его нужно покормить. Чонвон быстро преодолел площадь кухни и усадил женщину обратно, спрашивая, где стоит собачья еда.       — Спасибо, Чонвона-а, чтобы я без тебя делала, золотой? — присевши, она похлопала парня по руке, облегчённо выдыхая, — что-то совсем я сегодня упарилась.       Хёрим убрала пустые пакеты, параллельно разогревая сладкие булочки, что утром испекла бабуля. Она кинула взгляд в окно, находящееся сбоку от неё, разглядывая склонившегося над псом друга. Дождик радостно вилял хвостом, вылизывая его ладонь, напрочь позабыв о еде, которую принёс парень. Улыбаясь по-домашнему тепло, Ян хохотал, тиская собачьи щёки.       — Очень умный мальчик, — неожиданно сказала бабуля, перемещая взгляд с террасы на Хёрим. Та слегка повернулась, — тебе повезло с другом.       — Бабуль, почему не сказала, что собираешься на рынок? Мы бы сходили с Чонвоном после экскурсии.       — А мне что теперь, сидеть на одном месте как королева? — Нарэ раскинула руки, словно ждала, когда её ладонь поцелуют. Внучка усмехнулась, — бог с этими ногами, солнышко. Я сидеть на одном месте не могу.       — Подождала бы нас тогда, — всё ещё ворчала девушка.       — Ты что там булочки греешь?! — заметив, чем занимается младшая Бён, женщина покачала головой, не одобряя привычку девушки – есть перекусами, — я там рис с овощами и чёрными бобами в листьях лотоса запекла⁴, поешьте нормально! Небось, весь день голодными пробегали!       — Мы хорошо покушали, бабуль, — опровергла её слова девушка и кивнула заходящему Чонвону, который вопросительно приподнял бровь.       — Мы очень сытно поели в ресторанчике у Сону, — он поставил миску в раковину, отмывая от остатков еды и вспоминая парнишку, с которым его познакомила подруга.       — Дважды, — подтвердила Хёрим, стоя рядом с другом.       — У Сону? — встрепенулась женщина, — так давно его не видела! Ещё со времен, когда вы оба были малютками, — она указала пальцем на внучку, показывая их рост от пола, — Как он там поживает?       — Прекрасно. Помогает дедушке с бабушкой в ресторанчике. Но можно сказать, что это уже его ресторан. Потому что там пока работает и главенствует он.       — А что же Гынхо?       — Сону говорит, что дедушка приболел. Они сейчас с госпожой Ким находятся на лечении, на горячих источниках, — Хёрим засеменила в сторону бабушки и, дойдя, обняла её, целуя в щёчку, — я обещаю, что скоро и ты там будешь!       — Нет, Хёрим-а, это очень дорого! — она помотала головой, разочарованно вздыхая и похлопала по соединённым ладоням внучки.       — Папа уже всё оплатил.       — Вот засранец, — женщина воскликнула, глазами выражая неодобрение, — никогда мать не слушал!       — Бабуля Нарэ, какой чай будем запаривать? — услышав, что вода закипела, задал вопрос Ян, открывая шкафчик с душистыми травами. Он расслабленно вдохнул аромат, поражаясь, как вкусно пахли травы, собираясь в единый запах.        — Давайте камипчху, — посмотрев сначала на бабушку, а потом на Чонвона, оживилась Бён, вспоминая невероятный вяжущий вкус.       — Тот, что из листьев хурмы? — Ян замер над травами, копаясь в памяти и вспоминая, как же они выглядели.       — Дедушка очень любил его, — улыбнулась бабуля Нарэ, погружаясь в своё яркое воспоминание, где одним тёплым вечером, они сидели втроём и хохотали с Дживаном над семилетней Хёрим, скривившей лицо от вкуса чая, — Чонвон-а, тот, что слева, второй.       Она прислонилась щекой к лицу девушки и потихоньку приподнялась, помогая гостю заварить напиток. Чонвон сосредоточенно разглядывал листья, иногда поднося их к носу и вдыхая аромат. Как только бабушка встала рядом с ним, сортируя листья в чайничек, парень ринулся доставать кружки, стреляя глазами в зашумевшую столом подругу — она запнулась об ковёр, чуть ли не падая на поверхность, когда пыталась сдвинуть его ближе к выходу из дома.       Девушка знала, что бабушка очень любила смотреть на улицу, отмечая каждый рассвет и каждый закат. Она говорила, что каждый такой раз шлёт приветствие и прощание солнцу, напоминая этому миру, что она ещё жива. В её сознании, эти солнечные визиты характеризовались новым приходом дня и его завершением. Началом — когда нужно было набраться сил, и концом — когда можно было спустить дневную ношу со своих усталых морщинистых плеч.       — Твои родители не были против такой поездки? — пока Хёрим воевала со столом, под ехидные улыбки Чонвона и Нарэ, бабушка, заваривая чай, заговорила с парнем.       — Нет, — он покачал головой, — они мне доверяют. К тому же, я очень много рассказывал о вас, да и о Хёрим они уже очень много знают. Даже предлагали пожить у нас, пока мы будем учиться вместе в Сеуле.       — Эта бедовая отказалась? — зная свою внучку, усмехнулась госпожа Бён.       — Я уверен, что всё ещё смогу уговорить её, — демонстрируя свои ямочки, Ян достал разогретые булочки. Госпожа Бён тоже улыбнулась, — а вообще, я и сам жду того дня, когда мы будем учиться вместе.       — Тебе так нравится Хёрим? — наклонив голову, бабуля скосила глаза на внучку, которая потирала расцарапанную ногу, и закатила глаза, недовольная неуклюжестью девчонки.       — Она прекрасный друг, — его слова заставили Нарэ усмехнуться.       — А она об этом знает?       — Думаю да, — Чонвон замер, понимая к чему клонит бабушка, — мы друзья. Правда.       — Хорошо, хорошо, — она хохотнула, поглаживая парнишку по напряжённой спине. Видно было, что он волновался из-за мнения госпожи Пак, — не переживай, я не думаю, что ты можешь соблазнить мою внучку или будешь приставать к ней, пока я сплю.       Чонвон смутился не только от того, что женщина почти угадала его мысли, но и от того, что она сказала об этом так открыто вслух. Он и не думал сотворить что-то подобное с подругой, даже не видя в ней девушку, которую можно было склонить к чему-то непотребному.       Нет, именно девушку он в ней видел — красивую, задорную и яркую, невероятно соблазнительную, если та захочет. Но он уважал её и ценил намного больше, чем питал к ней какие-нибудь романтические чувства, из-за которых ему бы хотелось её где-нибудь зажать и поцеловать, если можно было так выразиться. Хёрим в его понимании была ребёнком, но большим ребёнком. И, тем не менее, если бы Ян и допустил мысли о чём-то подобном, то он точно не стал бы действовать против её воли.       Так нельзя.       — Я обещаю, что пока Хёрим со мной, я буду заботиться о ней, — серьёзно сказал парень, поднимая взгляд с кружки, которую он долгое время держал в руках, — и даже если меня не будет рядом, я всё равно буду это делать.       — Я запомню твоё обещание, Чонвон-а, — не менее серьёзно откликнулась госпожа Бён, кивая на внучку, смотрящую на улицу, — она самое дорогое, что есть у меня. Когда придёт моё время, то я хочу знать, что могу оставить её на кого-то, кто не бросит этого ребёнка с болью, что её ожидает в дальнейшей жизни, наедине.       Бабушка похлопала его по спине, завершая их недолгий разговор. Парень улыбнулся, кивая и, подхватив тарелку с булочками, понёс к столу, обгоняя хозяйку дома с маленьким чайником. Около стола их уже ожидала Хёрим, что терпеть больше не могла, а посему подорвалась и подбежала к другу, забирая у него тарелку и отправляя за чашками для напитка.       Когда они уже уселись, солнце постепенно заходило за горизонт, окрашивая двор в ярко-красный, будто кто-то брызнул маслеными красками по земле, не задев умаявшегося за день Дождика, что никак не мог словить бабочку, порхающую пол вечера у его носа.       — Как прошёл твой день? — после того, как они с Яном поведали бабуле о своей экскурсии, задала вопрос ей Хёрим, уплетая булку с кунжутом.       — Да понемногу всего.       Делая глоток, женщина снова перевела взгляд на улицу, отмечая, что вовремя закрыла ягоду — над землей начал стелиться туман, который было хорошо видно. В доме они выключили верхний свет, что само собой позволяло зажечь им маленькую комнатную лампу на полу, погружая всех сидящих в уютную атмосферу вечерних посиделок.       — Вы как ушли, так я сразу в огород пошла, прополола пару грядочек и подвязала несколько кустарников с ягодами, их ветром совсем разнесло друг от дружки. Сама не заметила, как обед наступил. Потом сходила до Кимов, что живут через семь домов от нас – забирала у них наш пульверизатор с раствором от насекомых.       — Это те, у которых дочка — агроном? — уточнила Хёрим.       — Да те самые. Она у них заболела. Вроде дуре уже двадцать четыре года, а всё никак не привыкнет, что нужно носки тёплые таскать, особенно в дождливые дни. Она всё не лечилась и вот, жар у неё, — женщина всплеснула руками, ворчливо вспоминая девушку, что всё время говорила «мне некогда лечиться», — ну, посидели мы с ней там достаточно. Врача я дождалась, еле уговорила позвать, да пошла обратно.       — Ты вот тоже носки не любишь, — поддавшись настроению бабули, тыкнул ей в голову парень, недовольно сверкая глазами, — зато болеешь часто.       — Но ноги нормально не дышат, — заныла девушка, сжимая нос.       Она действительно не любила носки.       — Не будешь носить их, я тебя в курятнике закопаю, — пригрозила бабуля Нарэ, — а Чонвон мне ещё и поможет.       — Нет, он будет на моей стороне!       — Нет, я помогу бабуле.       — Чонвон!       — Носи носки, бестолочь, — легонько стукнул девушку по лбу Ян.       Хёрим сквасила лицо, передразнивая друга, что смотрел на неё с пустым выражением. Долго ему удержать его не удалось, и он спрятал улыбку в чашке с ароматным чаем. Госпожа Бён поджала губы, по-доброму глядя на внучку, что включила режим егозы, словно ей было снова семь лет. Какой бы строгой бабушкой Нарэ не была, она чертовски любила, когда внучка так делала.       Для неё Хёрим всегда будет ребёнком, которого нужно будет опекать, за которым нужно будет следить. Бабушка кинула ещё один взгляд в сторону Чонвона, что подперев голову рукой, смотрел на Бён, смеясь с её глупого поведения — девушка стала корчить рожицы, улыбаясь от уха до уха. Иногда его взор терялся, среди ярких, как огонь, волос, и чуть реже он смотрел на её руки, что девушка вскидывала в разные стороны.       — Чонвон-а, представляешь, — начала женщина, вспомнив, как внучка, будучи маленьким неусидчивым ребёнком, смогла разгромить пол ресторана Кимов, гоняясь за малюткой Сону, — однажды, когда Хёрим ещё пешком ходила под стол, мы оставили их с малышом Сону на летней веранде ресторана…       — Бабушка, не рассказывай! — распахнула глаза девушка, вспоминая, что в конце этой истории она случайно зацепилась за крючок, на который клали штору и, порвав из-за этого свои штанишки, долгое время бегала по ресторану с огромной дыркой на попе, сквозь которую проглядывали трусики с мишками.       — Нет, продолжайте, — заинтересовался Ян, даже откладывая выпечку.       — Так вот…       — Лучше бы мы рассматривали семейный фотоальбом, — застонала Бён под смешки друга и бабули, опуская голову на руки, расположившиеся на столе.       Чонвон точно не забудет ей этого.