Beltane Child

      На следующее утро Гарри послал Дафне патронус, и после того как она разрешила, отправился к ней домой. Осмотрев квартиру, он должен был признать, что у неё хороший вкус. Дафна пригласила его выпить чаю и через некоторое время заговорила.       — Итак, что мы будем делать? — прямо спросила она, действительно желая знать, что он решил. У него было много вариантов, как поступить. И она даже не надеялась, что он сразу же женится на ней. Из того немногого, что было известно о Поттере, она была уверена, что, хотя он и был благороден, в конце концов, Гарри больше заботился о своих собственных интересах. В школе он достаточно позволял людям переступать через себя. Если бы ей пришлось бы сказать, когда это изменилось, то это было где-то в конце пятого или начале шестого года. Тогда он отдавал столько же, сколько получал. Она уже была рада, что получила обещание что Гарри не будет отказываться от ребенка и будет участвовать в его жизни. Это было больше, чем сделало бы большинство чистокровных. В конце концов, семья Гринграсс потеряла много социальных и политических позиций после того, как её отец был осуждён на пожизненное заключение в Азкабане. Брачный контракт между Драко Малфоем и Асторией также не был в пользу Гринграссов. Быть связанным с «темными» больше не было политически приемлемым. Большинство мужчин решили бы иметь как можно меньше контактов с ней и ребёнком, просто делая то, что ожидалось от отца ребёнка, зачатого в Бельтайн. Признание, в конце концов, это было престижно — сказать, что ты стал отцом ребёнка Бельтайна, и создание трастового фонда, чтобы ребёнок ни в чем не нуждался. Это было все, чего ожидали от большинства. То, что мать и ребёнок жили в достатке и извлекали выгоду из социальной и политической власти отца, если таковая у него была, было неожиданно.       — Я разговаривал с Андромедой, и она объяснила мне, какие у меня есть варианты. Сейчас мне больше всего нравится тот, в котором мы посмотрим, сможем ли мы быть друзьями, и подождём, куда это нас приведёт. Я полностью признаю ребёнка своим и хочу быть частью его жизни. Но, не готов делать серьёзные шаги, например, жениться на тебе, поскольку я знаю о тебе только то, что ты училась на моем курсе в Хогвартсе, и твою репутацию ледяной принцессы Слизерина, — это было примерно то, чего она ожидала. — Вероятно, ты также плохо меня знаешь, так как большая моя часть общения со слизеринцами перепадает на споры с Малфоем. Хотя я знаю, что некоторые будут ожидать, что я всё же женюсь на тебе, думаю, что, если мы обнаружим, что с трудом переносим друг друга, торопиться с браком будет самым худшим решением, — сказал Гарри. — Это было бы несправедливо по отношению к каждому из нас.       Она подумала над его словами. Гарри действительно повзрослел. Дафна никогда не задумывалась о том, что брак должен быть основан на любви или хотя бы на дружбе. Регина вышла замуж за её отца вскоре после того, как они оба окончили школу. Контракт был заключён их родителями, когда матери было около тринадцати лет. Её контракт, который, к счастью, стоил не больше пергамента, на котором был написан, так как Пилломис умер, не успев его исполнить, тоже был подписан, когда ей было примерно столько же. Желания Дафны никогда не учитывалось. Но ей было очень обидно, что отец не подыскал ей мужчину, хотя бы более близкого по возрасту. Влиятельных семей, у которых были сыновья такого же возраста, было более чем достаточно. Мысль о том, что Гарри хотел бы иметь с ней хорошие отношения и не хотел брака, который был бы лишь пустой оболочкой, была интригующей.       — Я думаю, что, на данный момент это — хорошее решение. Ни я, ни ребёнок не пострадаем, если всё будет так, и раз на то пошло, твоё желание узнать друг друга поближе взаимно. Если ты готов взять на себя часть забот о воспитании ребёнка, я смогу найти работу хотя бы на неполный рабочий день, когда он немного подрастёт. Хотя я позаботилась о том, чтобы мы ни в чем не нуждались какое-то время, мне известно, как быстро будут расходоваться деньги, когда ребёнок подрастёт, — сказала ему Дафна.       — Что ты имеешь в виду? Разве твоя семья не поддерживает тебя? — спросил Гарри. — Я имею в виду, что никто из тех, кто не был вовлечён в действия Волдеморта, не подвергается преследованиям. Я знаю, что твой отец попал в Азкабан, но что насчёт твоей матери и… кажется, у тебя есть младшая сестра? — Дафна тихонько рассмеялась.       — Моя мать умерла, рожая меня, а мачеха выгнала из дома, как только узнала, что я беременна. Она была вне себя от того, что я посмела «изменить своему суженому». Как будто этот придурок был верен, пока ждал, когда я стану достаточно взрослой, чтобы выйти за него замуж. Единственная причина, по которой я всё ещё ношу фамилию и титул наследницы Гринграсс, заключается в том, что она не может лишить меня наследства из-за ребёнка, зачатого в один из самых священных обрядов нашего мира, — с горечью сказала ему Дафна. — Но она может лишить меня семейного состояния и выгнать из особняка. В отличие от наследника мужского пола я не могу требовать своё наследство. Стелла, моя мачеха, уже много лет пытается нейтрализовать меня. Она хочет, чтобы Астория унаследовала всё наше состояние, и чтобы титул достался одному из младших сыновей моей сестры, которые, как она надеется, появятся. Хотя у неё ничего не получится, если у меня родится сын раньше Астории, который сможет унаследовать титул и фамилию, в ином случае, она получит полный контроль над семейным хранилищем. Как только я узнала о своей беременности, стало понятно, что мне нужно переправить как можно больше золота в моё личное хранилище так, чтобы Стелла не заметила. Это было просто, так как она была расстроена тем, что моего отца приговорили к пожизненному заключению в Азкабане, — сообщила ему Дафна. — Не потому, что она так сильно его любила, нет, а потому, что именно он обеспечивал её образ жизни. Я создала своё личное хранилище ещё на втором курсе Хогвартса и откладывала несколько сотен галеонов при каждом удобном случае. Я не похожа на большинство других послушных дочерей чистокровных, которые довольны тем, что просто выполняют любое желание своих мужей и зависят от них финансово. Мне нужна была личная независимость, если уж меня вынудили вступить в брак без любви.       Гарри как будто проглотил язык. Он не знал, что у многих чистокровных, дела обстоят настолько плохо. Но, с другой стороны, у него никогда не было близких друзей в тех кругах, в которых выросла Дафна.       — Я не знал, что такие вещи, как брачные контракты, всё ещё существуют в этом мире. В маггловском, они были отменены, по крайней мере, сто лет назад, — сообщил ей Гарри. — Твой суженый тоже прогнал тебя?       — Нет, к счастью, он погиб в битве за Хогвартс. Он был одним из Пожирателей смерти и был старше меня более чем в два раза. Я ненавидела быть в ловушке этого контракта, но поскольку он был заключён, когда я была ещё несовершеннолетней, у меня не было выхода, — холодно сказала она.       Гарри был потрясён. Как можно продать свою дочь мужчине, который намного старше её? Ведь в его глазах именно так и произошло. Ему действительно нужно было что-то менять теперь, когда у него появилось влияние. Это было просто варварство — поступать подобным образом. А вот Ремус считал себя слишком старым для Тонкс. По крайней мере, между ними было всего около десяти лет разницы. Он решил, что нужно сменить тему.       — Кем бы ты хотела работать? — спросил Гарри.       — Изначально я хотела стать целителем. У меня есть все необходимые навыки, а также я позаботилась о том, чтобы сдать ПАУК до того, как кто-нибудь узнал о моей беременности. На третьем месяце это ещё не так заметно. У меня шесть ПАУКов, и это обычно дает возможность поступить в школу целителей. Проблема состоит в том, что Стелла будет мешать, где только сможет, и мне придётся планировать свои занятия с учётом заботы о ребёнке, если мне удастся туда поступить, — объяснила Дафна.       — Я не вижу причин, почему бы тебе не добиваться своей цели. Хотя тебе, вероятно, придётся подождать, пока ребёнок сможет, находиться без тебя достаточно долгое время, но это вполне нормально. И не беспокойся о том, что мачеха будет пытаться вмешиваться в твою жизнь, моё влияние намного больше чем у неё. Если я попрошу тех, кто отвечает за экзамены в школе целителей, позволить тебе пройти тест и справедливо оценить твои способности, тебя, по крайней мере, пригласят, и, если ты будешь достаточно хороша, примут, — пообещал Гарри.       — Ты просто сделаешь это? — удивленно спросила Дафна. Она, конечно, знала, что Гарри обладает огромным влиянием. Он мог бы попросить должность министра, и они бы с радостью ему её дали. Но то, что Поттер без раздумий использовал бы это влияние для неё — вот чего она не могла понять. Что это для него значило? Или, возможно, это ей следует начать думать по-другому? В конце концов, Гарри не был слизеринцем, и не привык думать, что он должен получить что-то от своих действий.       — Конечно, я хочу, и могу это сделать. Ненавижу, когда люди думают, что могут издеваться над другими только из-за какой-то мнимой обиды или необходимости выглядеть сильнее. Вся идеология игнорирования всего, кроме того, что даст тебе выгоду, привела к возвышению Волдеморта. Он не был чистокровным, всего лишь полукровкой с отцом-магглом, но притворялся чистокровным и использовал комплекс превосходства большинства чистокровных в этой стране, чтобы реализовать свои амбиции — править страной с помощью террора. Он хотел обрести как можно больше силы, и сам сказал мне это на первом курсе, когда впервые столкнулся с ним, насколько я помню, он сказал следующее: «ничто не имеет значения, кроме силы. Есть только сила и те, кто слишком слаб, чтобы ею воспользоваться», — заявил Гарри. Это уже что-то новое.       — Действительно, ничего себе, это было бы плевком в лицо тем, кто бездумно следовал за ним, — Дафна поняла, какой масштаб приобретёт эта история, если о ней узнают.       — Скоро все об этом узнают. Во время судебных процессов, на которых я присутствовал, мне стало понятно, что большая часть движения Пожирателей смерти была основана на лжи и иллюзии властьи. Я пишу книгу об истинном Волдеморте, Томе Марволо Риддле, — сказал Гарри. — Я не позволю чему-то подобному случиться снова, только не пока я жив, и если указывать на недостатки нашей системы — это способ сделать это, то я так и сделаю. Дамблдор давал слишком много вторых шансов людям, которые их не заслуживали, и хранил слишком много секретов. У него было достаточно влияния, чтобы убедиться, что все пойманные Пожиратели смерти попадут в тюрьму, он был лидером света, но бездействовал. Альбус слишком не хотел настоящей власти из-за того, что случилось в его юности. Но все же она у него была, и он мог бы предотвратить гибель многих людей, если бы начал действовать.       Дафна кивнула. Это звучало очень правдиво. Даже если у тебя слишком много влияния и силы, это бесполезно, если её не использовать по назначению.       — Скажи, Гарри, я думала об именах для ребёнка и хотела бы услышать твоё мнение, — Дафна начала новую тему. Гарри кивнул и выжидающе посмотрел на неё, чтобы услышать предложения. — Пока что мне больше всего нравятся Каспиан для мальчика и Рапсодия для девочки. А вот о втором имени я ещё не думала, — сказала она.       — Это хорошие имена, и у ребёнка не будет причин жаловаться, когда он подрастёт, — задумчиво сказал Гарри.       — Кто может жаловаться на своё имя? — спросила Дафна.       — Нимфадора Тонкс-Люпин к примеру. Она так ненавидела своё имя, что просила всех называть её просто Тонкс. Думаю, Ремусу было разрешено называть её Дорой, как и отцу, — ответил Гарри. — Она так и не простила свою мать за то, что та дала ей такое позорное имя.       — Хорошо, никаких глупых имён для ребёнка. Это очень хороший аргумент, — Дафна полностью согласилась. Гарри просто хихикнул.       — Хм, как насчёт Игнотуса для второго имени мальчика и Изабель для девочки? — предложил Гарри.       — Каспиан Игнотус, Рапсодия Изабель, да, они хорошо звучит, почему именно они? — спросила она, улыбаясь.       — Игнотус Певерелл был одним из моих предков, и я провёл небольшое исследование истории своей семьи. Изабель — имя моей бабушки по маминой линии, — сказал ей Гарри.       — Мне нравятся. Как быть с фамилией ребёнка? Ты знаешь, что любое наше решение вызовет огромную шумиху в прессе, потому что отец — ты, — указывая на важный вопрос, сказала Дафна.       — Я знаю. И если мы попытаемся это скрыть, это только навредит. Нам будет лучше, если мы позволим нейтральному репортёру какой-нибудь газеты, не «Пророка», с ним у меня долгая история, взять небольшое интервью после рождения ребёнка, — сказал Гарри. — Иначе они просто выдумают что-нибудь, и именно Рита сделает первую статью, то он изобразит тебя шлюхой, а меня — ублюдком, который только и делает, что бегает за каждой юбкой, — Дафна содрогнулась от этой мысли. Можно было бы написать столько всего, что выставило бы их в самом невыгодном свете. И Рите Скитер было бы всё равно, если бы она разрушила ещё одну жизнь. Её волновало бы только то, что общественность съест эту ложь.       — Да, она бы так и сделала, особенно если бы Стелла добралась до неё первой, — Дафна согласилась с его оценкой. — Мы могли бы дать интервью твоей подруге Полумне Лавгуд. Её отец приобрёл хорошую репутацию во время войны, когда печатал статьи в твою поддержку, — предложила она.       Гарри кивнул. Хотя он видел одно издание, в котором его называли Нежелательным лицом Номер Один, но это было связано с тем, что Полумна была похищена, и Ксено шантажировали её жизнью. Он мог простить его за это, даже если попытка продать Гарри могла закончиться очень плохо. Лавгуд был отцом, отчаянно пытавшимся спасти свою единственную дочь. Если Полумна возьмёт интервью, это будет хорошей идеей.       — Что касается фамилии, мне всё равно. Если хочешь, чтобы у ребёнка были обе наши фамилии, я только за, — сказал Гарри.       — На данный момент это было бы лучше всего. Это оставляет все остальные варианты открытыми. В случае если мы обнаружим, что в лучшем случае останемся просто друзьями, и единственное, что нас связывает — это ребёнок, я могу просто остаться наследницей Гринграссов, и в случае рождения мальчика у него будут все права на титул перед любыми детьми, которые могут быть у моей сестры. В случае рождения девочки она будет иметь полное право на хорошее приданое, при этом Стелла ничего не сможет с этим сделать. Это закон чистокровных. И если у нас всё получится, то нам не придётся думать о подписании множества документов, чтобы ребёнок был признан одним из твоих наследников, — она перечислила преимущества.       — Тебе действительно нравится всё продумывать, не так ли? — спросил Гарри, улыбаясь.       — Конечно, только гриффиндорцы делают все без плана. Вот почему у тебя было так много проблем в школе. Ты не думал о том, как обезопасить свою спину, прежде чем действовать, и тебе не хватало изящества и быстроты мышления в некоторых ситуациях. Например, на втором курсе ты мог сказать что-то вроде: «Ну и что, я могу говорить на парселтанге, а вы можете сказать, не являетесь ли вы потомком одного из основателей? И вы действительно верите, что я, буду нападать на магглорожденных? Мой лучший друг — магглорожденная, как и моя мать, и она отдала свою жизнь, чтобы защитить меня от Сами-Знаете-Кого». Пойми меня правильно. Это заставило бы замолчать три четверти сомневающихся, — привела пример Дафна. — Не говоря уже о том, как бы выглядел Малфой, когда бесился от того, что ты не претендуешь на звание наследника основателя нашего факультета. Ничего нельзя было доказать, ничего нельзя было опровергнуть, идеальный план.       Гарри выглядел озадаченным. В ретроспективе это действительно могло бы сильно помочь. В конце концов, Эрни признал, что был неправ после нападения на Гермиону. Проблема была в том, что Гарри даже не знал, что разговаривать со змеями — это плохой признак, пока Рон и Гермиона не указали ему на это. Ему действительно не хватало информации о волшебном мире.       — А что бы ты сделала в случае с Кубком Огня? — заинтересованно спросил Гарри.       — Это ещё проще. Ты должен был сказать, что тебя выбрали именно четвертым чемпионом Трёх Волшебников. Затем дать клятву, что не кидал своё имя сам, и объявить Диггори истинным чемпионом Хогвартса. Это не убедило бы всех, так не бывает, но план Малфоя со значками провалился бы. Никто, у кого есть хоть капля ума, не стал бы их носить. Вместо этого ты постарался игнорировать обвинения, тем самым доказав всем что они правы. Иногда спокойно сделать заявление поможет больше, чем держать все в себе. Ты видел реакцию на статью в «Придире» на пятом курсе. Это был мастерский ход. Ты рассказал свою версию истории. Люди могли сами решить, верить или нет. А реакция Амбридж добавила убедительности всему этому, — объяснила она.       — Жаль, что я не подумал об этом тогда. Но, честно говоря, я слишком мало знал о том, как устроен мир волшебников. У меня до сих пор много дыр в знаниях. С академической точки зрения у меня всё в порядке, но все мелочи, которые те, кто вырос в этом мире, считают нормальными, я просто не знаю, — признался Гарри.       — Ну, мы можем поработать над тем, чтобы ты усвоил самые важные моменты. В конце концов, когда ты займёшь своё место в Визенгамоте, это будет выглядеть не очень, если не будешь знать, как себя вести, — сказала она. Гарри изумлённо посмотрел на неё.       — У меня есть место в Визенгамоте? Чёрт, почему никто не говорит мне о таких вещах? — проворчал он.       — Ты хочешь сказать, что тебе никогда не говорили о важности твоей семьи в нашем мире? — потрясённо спросила Дафна.       — Нет, только то, что моя мама была старостой во время учёбы, и что мой папа был хорошим игроком в квиддич, что у меня внешность моего отца с глазами моей матери и ещё несколько историй об том времени, когда они учились в Хогвартсе. Наверное, мой крёстный мог бы рассказать мне больше, но мы очень мало времени проводили вместе, и так как другие вещи тогда всегда были важнее, то это никогда не всплывало. Я хотел узнать больше о своих родителях, о которых я никогда не думал спросить остальных членов моей семьи, — признался Гарри. — А поскольку Сириус был осуждённым убийцей, да, невиновным, но Фадж отказывался даже дать ему шанс на правду после того, как мы узнали её, он был не в том положении, чтобы проводить со мной много времени.       — Твоим крестным отцом был Сириус Блэк? Ого. Значит ли это, что ты унаследовал и состояние Блэков? — спросила она.       — Да, я живу в его старом доме, который я полностью отремонтировал и переделал. Мне не нравилось, каким темным он был раньше, и это напомнило, как Сириус ненавидел быть запертым там, когда на него все охотились, — ответил Гарри.       — Однажды ты должен будешь рассказать мне всю историю. А сейчас, что ты думаешь об обеде? — спросила она, глядя на часы на стене.       — Звучит неплохо. Хочешь, я что-нибудь приготовлю? Тебе нужно как можно больше отдыхать, — предложил Гарри.       — Ты умеешь готовить? — удивлённо спросила она.       — Да, умею. Гермиона даже сказала, что из меня получился отличный повар, когда я пригласил её, чтобы рассказать о ребёнке, — сообщил он Дафне.       — Она тебе нравится? — спросила Гринграсс, зная, что если это так, то у неё нет ни малейших шансов завоевать его.       — Она мне как родная сестра. Я знаю, что многие думали, что мы окажемся вместе, но мы любим друг друга как родные брат и сестра. Думаю, что из-за её ворчания я бы однажды сошёл с ума, если бы мы были парой, но как моя сестра она обязана держать меня в узде, и это не раз спасало мою жизнь, — признался Гарри. Дафна внутренне облегчённо вздохнула. Когда она узнала, что Гарри Поттер — отец её ребёнка, то сначала была шокирована, но потом увидела некоторые возможности. Судя по тому, что она слышала от студентов из других факультетов, которые воспользовались шансом получить три дополнительных месяца учебы перед декабрьскими ПАУКами, ведь в прошлом году в Хогвартсе сильно упало качество преподавания, и вырос уровень стресса. Гарри и его бывшая девушка Джинни Уизли были в ссоре, потому что она предъявляла к нему необоснованные требования. Для Дафны было логично, что Поттер хотел сконцентрироваться на учёбе, чтобы получить свои ПАУКи в декабре, потому что без них он не смог бы получить работу, которую хотел, и если бы Гринграсс была на месте Уизли, то постаралась бы стать незаменимой для Гарри. Она бы поддержала его, сказала, что не против того, чтобы он сосредоточился на экзаменах, и что они наверстают упущенное, когда он их сдаст. Она постаралась бы заставить его почувствовать себя обязанным ей, помогая ему иногда расслабиться, но не слишком назойливо. Затем она заставила бы его пообещать, что Гарри пригласит её на свидание после экзаменов. Возможно, даже нашла бы какие-нибудь интересные методы снятия стресса.       Было так много вариантов, которые могли бы связать Гарри с ней. Но Уизли, похоже, этого не понимала. Она, как слышала Дафна, пыталась заставить Гарри, который ненавидел публичность и свою славу, ходить на дурацкие вечеринки, которые не имели никакого другого смысла, кроме демонстрации богатства хозяев и гостей. Как будто Уизли когда-нибудь сможет попасть туда самостоятельно. Ей следовало выбирать те битвы и сражаться там, где она могла выиграть. Например, сказать Гарри, что она хочет пойти на новогодний бал в Министерство. Это было важное событие, и после ПАУК Гарри не стал бы отказывать своей девушке в этом. Это закрепило бы положение Уизли как самой важной женщины в жизни Гарри Поттера. Но, казалось бы, Уизли были склонны к жадности, когда им выпадало немного удачи. Рон Уизли был тому прекрасным примером. Младший-Уизли должен понять, что как только закончится то блаженство, на котором он сейчас парит, падать будет очень неприятно. Если Уизли хотел получить хорошую работу, ему нужно было сдать ПАУКи и стать полностью квалифицированным волшебником. Самым простым способом было бы пройти трёхмесячный интенсивный курс в Хогвартсе. Сейчас многие вакансии были открыты для тех, у кого квалификация была немного хуже, чем обычно требуется, и это относиться не только к аврорам.       Но с другой стороны, Уизли никогда не отличался сообразительностью, а в школе учился только благодаря Грейнджер. Это был Секрет Полишинеля, что Уизли выучился до 6 курса только благодаря Грейнджер. Гарри, по крайней мере, делал свою работу сам, а потом давал ей просмотреть. Не говоря уже о том, что как только он понял, что его жизнь регулярно находится на кону, что случилось, во время после второго курса, он поднялся со среднего места в успеваемости на их курсе до места в десятке лучших. Хотя он не выделялся на уроках, как Грейнджер, в целом у него были хорошие оценки, за исключением зелий, и то, если честно, в этом больше была вина профессора Снейпа, который не терпел гриффиндорцев в целом и Гарри Поттера в частности. Она быстро поняла, просто наблюдая за ним на уроках зельеварения, что он ничего не знал о традициях волшебников и обо всем, что связано с магическим миром. Поттер был похож на магглорожденного, но все ожидали, что Поттер будет похож на чистокровного, воспитанного так, чтобы соответствовать своему положению. Она просто ожидала, что кто-то быстро исправит эту часть; в конце концов, Гарри был человеком, представляющим их страну.       У Гарри определённо был потенциал, и, если она сделает так, чтобы между ними всё получилось, теперь, когда он был холост и не был связан с предыдущим любовным интересом, она могла бы получить хорошую жизнь, о которой всегда мечтала, когда была моложе. У неё будет хороший муж, достаточно золота, чтобы жить безбедно, хороший дом, чтобы растить детей, а с Гарри она даже сможет сохранить работу. Не говоря уже о том, что секс с ним был просто великолепен. Это был действительно важный фактор. Она смотрела, как он работает на кухне, чувствуя себя совершенно непринуждённо. Определённо, в прошлом Гарри делал это регулярно. Возможно, для своей маггловской семьи, что заставило её нахмуриться. Из того, что она услышала на третьем курсе от Лаванды Браун, Гарри раздул свою тётю-магглу и сбежал из дома; у неё не сложилось впечатления, что они ему нравятся. Так неужели родственники заставляли его делать работу по дому? Она подавила хихиканье, когда Поттер, казалось, пытался заставить плиту работать, но вскоре разобрался что к чему. Затем он быстро приготовил рагу. Пахло вкусно. Пока тушёное мясо готовилось, он накрыл на стол, взял несколько булочек, которые нужно было только немного поджарить, и поставил их в духовку на некоторое время. Как только Гарри закончил, он снял кастрюлю с плиты и поставил на стол, а булочки положил в корзину, прежде чем подать их.       — Выглядит очень вкусно, — похвалила Дафна.       — Я надеюсь, что вкус будет неплох, приятного аппетита, — сказал он, взял одну булочку и разломил её пополам.       — Тебе тоже, — сказала она и взяла ложку тушёного мяса. Это было невероятно вкусно. Она никогда не пробовала ничего подобного. Дафна могла сказать, что в качестве основы он использовал картофель, морковь и свинину, которые были у неё холодильнике. Но то как ему удалось сделать это блюдо таким вкусным — это было просто чудом. Даже домовые эльфы её семьи не умели так хорошо готовить.       — Вау, это действительно вкусно, где ты научился так готовить? — спросила она, прежде чем мысленно ударить себя, так как это, вероятно, будет нежелательным воспоминанием.       — У миссис Фигг, моей старой няни, — ответил Гарри, легко улыбаясь. — Летом перед пятым курсом я узнал, что она сквиб и состоит в Ордене Феникса Дамблдора. Она присматривала за мной, пока я был младше. Когда Дурсли, мои родственники, о которых я не хочу говорить, уезжали в путешествие или на отдых, они оставляли меня с ней. Хотя после нападения дементоров летом перед пятым курсом она сказала мне, что не может слишком хорошо ко мне относиться, иначе Дурсли не позволили бы мне приходить к ней. Она учила меня правильно готовить в течение двух недель, когда Дурсли были на Майорке, когда мне было восемь лет. Это было очень здорово; миссис Фигг покупала всевозможные замечательные продукты и показывала мне, как готовить простые, но вкусные блюда. Эти две недели — одно из самых приятных воспоминаний о детстве. Я мог есть столько, сколько хотел, и то, что хотел. По утрам она предлагала, что мы можем приготовить на обед, потом доставала ингредиенты, и учила меня. Позже она сказала тёте Петунии, что убедилась, что я знаю толк в кухне и больше не буду для неё обузой. Мне она подмигнула, зная, что должна была это сказать, чтобы тётя не начала кричать.       — С твоих слов, твои родственники — ужасны, — прокомментировала Дафна.       — Так и есть, если я добьюсь своего, то больше никогда их не увижу, — убеждённо сказал Гарри. Они поели и поговорили о каких-то несущественных вещах. Дафна умела развлекать Гарри историями из её факультета и жизни, которые ему очень нравились. Разговаривать с ней оказалось легче, чем он ожидал. Возможно, из этого действительно может что-то получиться.