1
Джон был на войне. Наверное, каждый из тех, кому посчастливилось вернуться оттуда, обрёл неколебимую веру в то, что самое страшное – позади, и пресловутая «гражданка» не способна подкинуть ничего хуже. Что стоит лишь вырваться из цепких лап армии, и вот она – беспечная жизнь; и нечем больше ей тебя устрашить, ведь ты видел всё. И всё же, сняв форму и скинув погоны, Ватсон так и не вернулся по-настоящему. Трудно обрести покой при жизни, когда твой сосед и по совместительству лучший друг – Шерлок, мать его, Холмс. Джон не всегда понимал мотивы его действий, многие из которых порой выходили за рамки разумного. Но никогда не переставал безоговорочно верить, что все его намерения преследуют лишь благие цели. И даже когда оказалось, что Кэсс – лишь не осведомлённая о своей роли наживка, Ватсон, пусть и искренне встревоженный, продолжал убеждать себя, что у Шерлока не бывает неверных решений. Что он всегда держит всё под контролем, и все риски оправданы. Все действия – во благо. Но врываясь с детективом в операционную, где уже стих тот леденящий душу крик, несколько долгих секунд он был уверен, что Шерлок ошибся. Что тело посреди комнаты уже бездыханно. Как и всегда – они действовали командой. Не сговариваясь, разделились – Шерлок бросился к хирургу, выбивая из руки скальпель и оттаскивая от стола, а Джон метнулся к неподвижно лежавшей Кэсс. Он не придал значения ни её наготе, ни стягивающим руки и ноги ремням – в глаза бросилась чудовищная бледность и сочащийся кровью огромный разрез справа на животе. - О господи. Где-то в углу уже слышались звуки борьбы – хирург не сдавался до последнего, но Ватсон не обращал внимания: Шерлок справится и без него. Приложив пальцы к шее Кэсс, он выдохнул – сонная артерия отозвалась слабой пульсацией. Ещё жива. Мозг лихорадочно заработал. И Джон стал делать то, что сотни раз проделывал тогда. Спасать. Он не знал, сколько времени всё заняло. Мечась по операционной в поисках необходимого, торопливо роясь в ящиках и шкафах, Ватсон не мог избавиться от чувства, что минуты ускорили бег, а он стал лишь медлительнее. Сердце пропустило удар, когда в голову закралось сомнение. Что, если все навыки остались там же, где и десятки его товарищей? На поле боя, пока уши глохли от непрерывности выстрелов, а он изо всех сил пытался не дать умереть хоть кому-нибудь. Но руки помнили всё. Будто со стороны Джон наблюдал, как ловко они ставят капельницу, заправляют нить в круглую иглу и заученными движениями накладывают швы. - Держись, хорошо? – ровным голосом обратился он к Кэсс, невольно бросая взгляд на её лицо и стараясь игнорировать его мертвенность, – Хотя бы ради возможности сказать Шерлоку какой он придурок. Кэсс не ответила. Лишь продолжила молча истекать кровью.2
- Скажи мне, ты совсем сдурел? – Лестрейд нервно затянулся сигаретой, сверля детектива самым убийственным взглядом, на который только был способен, – За такое тебя и самого надо за решётку. Они стояли поодаль от входа в злополучный бункер, откуда в сопровождении полицейских появлялись заключённые в наручники сотрудники подпольной клиники. Периодически доносился истеричный плач медсестёр и ругань сопротивляющихся санитаров. Издалека, со стороны трассы сквозь деревья бликовали красно-синие мигалки. - Брось, – отмахнулся Шерлок, заинтересованно наблюдая за клубящимся в воздухе дымом. Никотиновым пластырям по-прежнему не удавалось полностью подавить его табачную тягу, – Никто же не пострадал. Лестрейд задохнулся возмущением. - Ты издеваешься?! – широким жестом руки он указал на карету скорой помощи вдали, куда на носилках как раз помещали Кэссиди. Джон находился там же и выглядел донельзя участливым: тщательно следил за каждым действием медработников, долго о чём-то с ними переговаривался, и за последние пару минут уже трижды проверил исправность кислородной маски на её лице. Шерлок лишь поморщился. - Сопутствующие риски. - Если бы не Джон, – сигарета в пальцах инспектора гневно задрожала, пока он цедил слова сквозь зубы, не отрывая глаз от невозмутимого лица Холмса, – Ею бы сейчас занимались коронеры. И уж поверь, в этот раз я бы тебя посадил к чёртовой матери. И никакой Майкрофт не отмазал бы. - Лучше бы поблагодарили, – с усталым раздражением ответил детектив, даже не удостоив его взглядом, – За то, что приходится делать вашу работу. Сколько человек удалось спасти, пока их на конструктор не разобрали? Пятерых? - Шестерых, – подошедший Джон коротко кивнул Лестрейду, – Несколько минут назад нашли ещё одну девушку. - Вот видите, Гарри, иногда риски того стоят. Грег не стал его поправлять – лишь выругался и быстрым шагом направился к бункеру. - Он прав вообще-то, – провожая спину мужчины взглядом, Джон покачал головой, – Тебе стоит как минимум извиниться, когда она придёт в себя. - Если придёт в себя. Ватсон вздохнул. - Знаешь, иногда я забываю, какая ты скотина. Спасибо, что регулярно напоминаешь мне об этом. Глядя, как вслед за инспектором удаляется и Джон, Шерлок лишь приподнял брови. Он искренне не понимал почему все вокруг вдруг посходили с ума. Всё ведь закончилось хорошо.3
Кэсс не спалось. Дело было уже к ночи, когда она в третий раз нажала кнопку вызова медсестры и через минуту, виновато прикусив губу, уставилась на возникшую в дверях женщину. - Я не могу дать вам ещё снотворного, – покачала та головой в ответ на умоляющий взгляд, – Две таблетки – это и так больше положенного, слона бы вырубило, странно, что вас не берёт. Кэсс и правда не брало. Лёгкое чувство сонливости – это всё, чего удалось достичь двойной дозой препарата. Разве что замедлились и стали наслаиваться друг на друга мысли, ползущие вереницей кадров дефектной киноплёнки. Закрывая глаза, она пыталась отключиться, но лишь ворочалась с бока на бок, закрываясь одеялом от света ночника. - Посчитайте овечек, – зевнув, посоветовала медсестра прежде чем удалиться. - Угу. Большое спасибо. Какое-то время Кэсс занимала себя разглядыванием трещин на выбеленном потолке, невнятными внутренними диалогами и бесполезным счётом. Пресловутые овцы упорно не шли на ум, и в качестве альтернативы она представляла белые кругляшки таблеток. Пузырёк «Мендациума», оставленный дома на прикроватной тумбе, сейчас казался желанным как никогда. Спать хотелось. Но не моглось. В больнице было тихо. Лишь изредка идеальная тишина прерывалась негромким покашливанием из соседних палат, еле слышимым гудением лампы в коридоре и лениво моросящим в окно скупым дождём. Уши предательски улавливали каждый шорох, за который мозг цеплялся с каким-то изощрённым упорством, не давая провалиться в сон. - Да твою ж мать, – раздражённо прошептала Кэсс, в очередной раз переворачиваясь на другой бок – рана на животе вновь досадно отозвалась болью, заныла стянутая эластичным поясом грудная клетка, – и с усилием жмуря глаза. Когда откуда-то издали послышался новый звук – тихий, размеренно повторяющийся скрип, она уткнулась лицом в подушку и жалобно застонала. Странный шум, казалось, постепенно усиливался и настигал её, становясь всё громче, ближе, и совершенно сводя с ума. Когда желание удушить себя подушкой стало практически нестерпимым, всё вдруг затихло. - Эй, – раздался вдруг полушёпот совсем рядом, – Не спишь? Кэсс резко подняла голову, почти уверенная, что ей послышалось. В дверях палаты замерла хрупкая девушка в инвалидной коляске. Большие светлые глаза задумчиво взирали с бледного лица, обрамлённого тёмными прядями непослушных волос. Она выглядела смутно знакомой. - Ты меня, наверное, не знаешь, – кашлянув в ответ на неловкое молчание, продолжила гостья, – Но… - Мэйси Кук, – вдруг дошло до Кэссиди. Она приложила усилие, чтобы потупить изумлённый взгляд, – Я видела твою фотографию. Ты была нашей зацепкой. Девушка в коляске чуть улыбнулась. - Мне сказали, что это благодаря тебе всё закончилось. Что ты там сама чуть не померла, пытаясь всех спасти. Кэсс замерла, уставившись на неё неопределённым взглядом. Что? - Я не… – Гэлбрейт замялась, честно не зная, что ответить. Она неуклюже села в кровати. Пыталась выиграть время, чтобы найти слова. Разве можно считать героизмом простую случайность? Случайность, по которой её угораздило попасть в самую гущу тех страшных событий. Если бы знала, что ждёт впереди – как будет больно и страшно, – вряд ли пошла бы к доктору Харперу. Расскажи Шерлок о том, какой опасности она подвергнется, переступив порог процедурного кабинета, – послала бы его к чёрту. В конце концов, она же не самоубийца. - Я не пыталась спасти кого-то кроме себя, – бросила Кэсс, нервно поджимая губы, – И даже не знала на что иду, когда согласилась участвовать во всём этом. Так что… я не тот человек, которого нужно благодарить. Мэйси невесело усмехнулась. - Ходит слух, что всё провернул тот самый детектив. Шерлок Холмс, да? Он молодец, наверное, но… это ведь не ему пришлось отдуваться за всё. Кэсс передёрнула плечами. Она не могла избавиться от ощущения неправильности происходящего. Её явно хвалили за чужие заслуги. - Курить хочешь? – вдруг спросила Мэйси. Она чуть откатилась назад, ставя коляску полубоком, и кивнула куда-то вдаль коридора, – Я знаю одно место, идём. Озадаченно глядя вслед удаляющейся девушке – колёса неспешно проворачивались под усилием её рук, издавая уже знакомый уху скрип, – Кэссиди медленно встала с койки. Накинула на плечи кофту, сунула ноги в больничные тапочки и, игнорируя усилившуюся в ране боль, осторожно вышла из палаты. В последний раз ей доводилось курить лет, кажется, в шестнадцать. Морган тогда уже взял над ней опеку, и в один из дней, вернувшись с работы пораньше, увидел её, усевшейся на крыльце с сигаретой. Кэсс не спешила оправдываться, лишь молча поднялась на ноги и замерла, ожидая нравоучений. Но Морган никогда не вёл себя с ней как с ребёнком. Поэтому протянул руку, мягко выхватил из её пальцев сигарету, и затянулся сам. - Знаешь, - сказал он тогда, задумчиво выдувая струйку дыма, - Это вроде вредная штука. - Ты тоже куришь, - отозвалась Кэсс, хмуро глядя на него снизу вверх. - Справедливо, - согласился Морган, бросая на неё смешливый взгляд, – Может, давай бросать оба? Вместе будет не так трудно. И он действительно больше не притрагивался к сигаретам долгое время. Бросила и Кэсс. И лишь когда она переехала, и через неделю вернулась, чтобы навестить, воздух в его доме был вновь пропитан табаком. Мэйси ждала в коридоре. Пост медсестры пустовал, и вокруг не было ни души. Двигаясь несмелыми, маленькими шагами – было трудно забыть о швах, – Кэсс проследовала за девушкой до двери, ведущей на лестницу. Оттуда нашёлся выход на улицу – они вышли на ограждённую парапетами узкую площадку, огибающую здание. Кэсс увидела, что такие же конструкции примыкают к каждому этажу. Она не знала, был ли это пожарный выход, или короткий путь из одних отделений больницы в другие, созданный для удобства медперсонала, но бросив взгляд на усеянный окурками пол, догадалась, что по назначению место явно не использовалось. Кэсс помогла коляске Мэйси преодолеть порожек и, когда дверь захлопнулась за ними, устало прислонилась к стене, прикрыв глаза и подставляя лицо прохладе ночного воздуха. Слева щёлкнула зажигалка, и через мгновение нос защекотало табачным дымом. Новоиспечённая знакомая расслабленно откинулась на спинку инвалидной коляски и, запрокинув голову, задумчиво посмотрела в темнеющее небо вдали. - В городе звёзд совсем не видно, – с досадой пробормотала она, протягивая Кэсс пачку «Ротманс», – Чёртово световое загрязнение. Кэссиди сделала неглубокую затяжку и, чуть поморщившись, тоже уставилась в небо. Оно и вправду не давало ни намёка на звёздный свет, лишь куцые облака были размазаны по его скучному полотну. - Что с тобой было? – спросила она коротко, почти уверенная, что Мэйси не захочет рассказывать. Но та, прочистив горло, вдруг заговорила. - Эти мрази вырезали у меня поджелудочную, прикинь, – попытка придать словам беспечность не увенчалась большим успехом. Горький смешок не был способен скрыть начинающуюся дрожь в голосе, – Я теперь долбанный диабетик. Всю жизнь на инсулине и всё такое. Кэсс молчала. Понимала, что любые слова будут бесполезны. Мэйси вновь затянулась. - И ладно бы на этом всё, но… Врачи здесь сказали, что в какой-то момент началось кровотечение, и внутри возникла гематома или что-то вроде того. А те ребята забили и не особо старались всё исправить. Сделали минимум, чтобы я не откинулась в тот же момент, и отправили обратно в камеру. И этим мне обеспечили ещё парочку осложнений. Девушка выдохнула. Глаза пусто смотрели в пространство перед собой. Когда она собралась с мыслями и продолжила, голос звучал совсем глухо: - Им нужно было, чтобы я протянула ещё немного, пока не найдутся покупатели для всего остального. Мы же для них были как… скот. Разобрать на субпродукты да выбросить. Ох, чёрт… Кэсс никогда не умела должным образом утешать людей. Видя слёзы, лишь входила в ступор, не имея представления о том, что делать, и молчала. Абстрагировалась и отстранялась. Но вид дрожащей, ссутулившейся спины Мэйси, короткий всхлип и приглушённые рукавом рыдания вдруг вернули её в сегодняшнее утро. Совсем недавно её саму точно так же трясло от пережитого. Но… С ней был Паркер. А у Мэйси не было никого. Недолго думая, Кэсс потушила и отбросила сигарету. Несмело шагнула к девушке, осторожно коснулась, и мягко привлекла к себе за плечо. И тут же ощутила, как руки рывком обняли её в ответ, кольцом смыкаясь на поясе, а мокрое от слёз лицо уткнулось в живот. Морщась от боли – швы моментально отреагировали на контакт, – Кэсс терпеливо ждала, когда тело в её объятиях перестанет колотить дрожью. Смотрела в небо, выискивая звёзды, но видела лишь мерцающую огоньком точку самолёта, быстро скрывшуюся в облаках. - На самом деле всё не так плохо, – вдруг выдала Мэйси, отстранившись, словно ничего не было. Лишь небрежно вытерла глаза и нос рукавом, а затем достала новую сигарету, – Когда меня привезли сюда, то сразу же стали оперировать. Исправили всё что было можно исправить. Обещают, что всё будет о’кей. Надеюсь, не врут. Кэсс долго молчала, не решаясь задать волнующий вопрос. - А ты… после того, как оправишься, ты же сможешь ходить?.. Мэйси тихо рассмеялась. - А я всё удивлялась, что ты меня об этом не спрашиваешь. Сама тактичность, – покачала она головой, – Врачи пока запрещают мне вставать на ноги. Мол швы и всё такое. Я и сама пока не рвусь, знаешь ли. Больновато. Меня ж вскрывали как консервную банку. Кэссиди хмуро кивнула. Эта участь едва не постигла и её саму. Они провели ещё какое-то время, мрачно перешучиваясь по поводу произошедшего, хотя обе и понимали – смешного случилось мало. Замёрзли, но почти добили на двоих пачку сигарет. С непривычки у Кэсс стала кружиться голова, но она была даже рада этому ощущению. Всяко лучше, чем назойливая боль и тяжесть роящихся в черепной коробке мыслей. Она помогла Мэйси добраться до палаты, затем вернулась в свою. Забравшись под одеяло, вновь уставилась в потолок. Было приятно узнать, что что её недобровольный подвиг оказался кому-то полезен. Что всё не было напрасным. Было страшно и больно, но это стоило спасённых жизней. А что теперь? Кэсс повернула голову, устремляя взгляд на соцветия мелиссы в вазе на тумбе. Намёк был кристально прозрачен, и это здорово тревожило. Кто-то явно знал о её семье больше, чем просто знакомый. Затеплилась смутная надежда, что им мог оказаться Морган. Может, он просто был вынужден скрыться, а теперь пытается дать о себе знать?.. Очень хочется в это верить. Кэсс не посещала могилу матери с тех пор, как окончательно покинула дом отчима и осталась у Моргана под крылом. Она боялась воспоминаний. Боялась боли. И хотя времени со смерти Мелиссы прошло уже достаточно, не было никакой уверенности, что рана окончательно затянулась. Было страшно её бередить. Но ведь речь шла о Моргане. О Моргане, что всё время наступал себе на горло ради её жизни и комфорта. Теперь пора и Кэсс сделать что-то ради него. Поэтому завтра она навестит маму.