***
Но всему приходит конец, и лорд Ройс покинул Запад со своими сыновьями (расставаться с Робаром оказалось довольно грустно, хотя он и идиот, и они поклялись писать друг другу), Ауран вернулся на Дрифтмарк, да и Тиреллы тоже собрались домой. Лорд Джейме и его невеста, вместе с остальными членами семьи Ланнистеров, лично их пришли проводить, но прощание девочек затянулось, как и мальчишек. Всем было грустно прощаться и терять недавно обретенных приятелей, но надежда на следующую встречу все еще жила в их сердцах, а воронов никто не отменял. — Прощай, волчица, и пиши почаще, — тихо сказала Маргери, когда они обнимались. Джоанна неловко похлопала ее по спине, не особо любя обнимашки, и с доброй насмешкой ответила: — Только длинных писем не жди, я особо много писать не люблю, цветочек мой. Маргери улыбнулась, вновь услышав это прозвище, и наконец рассталась с подругой. После этого Джоанна обнялась с Гарланом и Лорасом, которые так же взяли с нее клятву писать, и махала им вслед, пока их карета не скрылась с глаз. А на следующий день пришла пора прощаться и с Роббом. Это было еще более печально и тоскливо, чем со всеми предыдущими, ибо Робб был частью ее жизни куда как дольше, чем ее новые знакомые. Они долго обнимались на причале, буквально в паре метров от того места, где прятались от собак, и все никак не могли сказать прощай. Но все же он покинул ее, и Джоанна будет всю жизнь отрицать, что чуть ли не плакала, когда смотрела на плывущий вдаль корабль, который уносил Робба на родной Север. А потом, постепенно, но жизнь вернулась к тому, что было до турнира. У нее вновь начались уроки, вновь были тренировки с Джейме, их посиделки в его кабинете, споры о книгах и просто разговоры с Тирионом, игры с Джой, которая на нее дулась за то, что она ее забросила, и беседы с Ланном, который не показывался почти с того момента, как начался турнир. И все было хорошо, кроме ее самочувствия. Головные боли стали уже постоянным спутником и дело было не в дракончике, чье яйцо не покидало камин. А еще ее часто подташнивало, она стала быстро уставать, мышцы ломило, а еда была на вкус как пепел. Но сначала ее это не особо трогало, что ей в первый раз чувствовать себя так, будто ее катком переехало? А потом ее вырвало кровью прямо на ботинки лорда Кивана, который ее все еще не долюбливал, во время еженедельных его встреч с Джейме, где она почти всегда присутствовала. И вот тогда-то Джоанна заторможенно поняла, что с ней очень сильно что-то не так. А потом она вырубилась и больше ничего не чувствовала.Глава 22 или прощайте гости, привет новые проблемы
31 июля 2021 г. в 19:19
Несмотря на то, что турнир отгремел, состязания окончились, праздники тоже, отбытие гостей растянулось на долгое время.
Сам король, который, как и прибыл, отбывал первым, и это произошло спустя неделю после турнира и того инцидента, который переполошил весь Ланниспорт.
Буквально.
Проклятый Роберт так смеялся, когда им пришлось предстать под его очи и объяснить, что случилось.
Зато лорд Ройс чуть не провалился под землю, когда выяснилось, что началось все не только с собак, но и с того, что его сын умудрился оскорбить невесту верховного лорда Запада, Розу Хайгардена, наследника Севера и подраться с сыновьями лорда Мейса Тирелла.
Причем все это за раз.
Робар и сам чуть со стыда не сгорел и выглядел так жалко, так что они с Маргери удивительно синхронно его пожалели и сказали, что зла не держат, и что если бы не он, собаки бы их разодрали. И что, вообще, все мальчики были настоящими рыцарями и героями.
Вот.
Они тут же зарделись, а Аурана, самого старшего из их компашки, даже посвятили в рыцари. Повод был так себе, но Роберт был пьян и весел, так что теперь Ауран гордо носил приставку «сир» к своему имени. Гарлан надулся (ведь он всего-то на полтора года младше бастарда из Дрифтмарка!), но быстро отошел. Он хотел быть рыцарем, но по какому-то более стоящему поводу, чем беготня от бешеных собак.
Но самое интересное, что они: Ауран, Маргери, ее братья, Робб и даже Робар умудрились, вроде как, подружиться. Общее «приключение» неожиданно их сблизило, и даже нашлись у их компании общие интересы.
Особенно у мальчишек.
Тренировки, естественно, прочие мальчиковые интересы. Впрочем, первое сблизило и Джоанну с ними.
Она до сих пор начинала неконтролируемо смеяться, когда уговорив на спарринг Робара, который оказался на трезвую голову той еще душкой, чью душу пожирала вина за свое поведение, чем и пользовались девочки, смогла за пару секунд его разоружить и уложить на лопатки.
А потом еще раз, и еще.
Даже Робб, который пару раз тренировался с ней в Богороще, был в шоке оттого, что его сестра стала так хорошо драться. Лорас и Гарлан тоже потеряли челюсти, и только Ауран разразился аплодисментами.
А потом бросил ей вызов.
Этот несносный бастард вообще был той еще милашкой. И флиртовал со всем, что движется. Даже с парнями, что особенно сильно вызывало румянец у Лораса, который, как знала Джоанна, был по мальчикам. Ну или будет. Сейчас-то он еще ребенок. Ей-то в принципе было без разницы какой-то он ориентации. Джоанне было скорее… радостно что ли.
И грустно.
Первое было оттого, что у нее вновь появились друзья, а второе из-за того, что ей вдруг так стало не хватать Малфоя. А еще ее теперь тревожило беспокойство. Как он там? Нашел ли ее тушку? Наверняка, нашел. И похороны, наверняка, ей он же устраивал.
Бедняга…
А ведь они только Нарциссу схоронили, и теперь она ему такую подлянку сделала, и оставила его одного.
От этого было гадко и печально.
— Почему ты так задумчива? — тихо спросила Маргери, пока они сидели в теньке деревьев в саду Утеса, где наконец стало легче дышать после вчерашнего отбытия короля.
Они обе смотрели, как мальчишки устроили шуточную дуэль неподалеку и дубасили друг друга деревянными мечами, и сидели в уютном молчании.
Им вообще было легче молчать друг с другом.
Маргери поняла, что к этой волчице нужен другой подход, более прямой, и стала вести себя более искреннее и открыто.
Особенно после той ночи.
Удивительно… Но да, ей было страшно тогда, как никогда в жизни, да ей было холодно, вот только это было самое интересное и веселое, если можно так сказать, что происходило в ее жизни.
И ей понравилось.
Ей понравилось то, что она могла просто побыть собой и побегать, как все дети. Понравилось то, что не нужно было носить маску идеальной южной леди. Но самое главное, ей понравилось это чувство единства, эта связь, которая возникла перед лицом общей опасности. Даже Ауран и Робар ей импонировали, хотя один из них бастард, а другой просто придурок.
У нее ведь никогда не было настоящих друзей.
Были компаньонки, были знакомые, кузины, но не друзья. Это было новое для нее чувство, но ей не хотелось с ним расставаться.
И с Джоанной тоже.
Она еще не разгадала тайну этой удивительной девочки, но с ней было… интересно. Что-то просто притягивало людей к этой северной фурии, и Маргери оказалась одной из них.
К тому же она была умна.
Очень умна.
В первый раз, когда они столкнулись на следующий день после их «приключения», она попыталась найти новые темы для их разговора, вместо привычных ей бесед, какие она вела с кузинами и, решив доверится интуиции, завела разговор о книгах.
И была тут же втянута в жаркую дискуссию о временах правления Джейхейриса Миротворца.
Джоанна весьма любила историю и могла часами спорить и рассказывать о правлении монархии в тот или иной момент истории Вестероса за последние триста лет.
Ее было так интересно слушать.
Джоанна могла повторить любую книгу наизусть, это уже не говоря о пении. Маргери даже было жаль, что скоро придется уехать, и она не скоро сможет услышать прекрасный голос своей новой подруги. Бабушке она бы понравилась.
Или они откусили бы друг другу головы из-за схожих черт характера. Остроумие у них точно было схожим, как и способность заставлять всех слушать, что они говорят.
Тот спич, который Джоанна ей выпалила после визита в приют Маргери уж точно не скоро забудет, хотя бы потому, что теперь, почти каждый раз, когда ей на пути попадались незаконнорожденные - тот же Ауран - или ей вспоминались встречи с иными Флаурсами прежде, она думала о словах, которые сказала Джоанна и с неохотой понимала, что может в чем-то, девочка и права. Ее юный ум, привыкший к определенным догмам, которые она впитала с молоком матери, не очень хотел принимать это, но отрицать правдивость слов Джоанны было бы глупо.
А Маргери была не глупа.
Но пока она вновь не поднимала это тему, предпочитая наслаждаться первой в своей жизни близостью с другими людьми, которую в дальнейшем она даже сможет назвать дружбой. К тому же бабушка может быть довольна. Она сблизилась с наследником Севера, с сыном лорда Ройса, который был вторым по положению в Долине, и выполнила ее просьбу подружиться с невестой Хранителя Запада.
Хотя та была хитра и умела много говорить, но ничего не рассказывать.
Удивительный талант для северянки, где все предпочитают прямоту и честность, как можно было заметить по тому же Роббу Старку. Джоанну этому явно не учили, ведь кто бы стал обучать подобному бастарда, но все же она была в этом искусна.
Природный талант, как и владение мечом.
Опять же необычная черта девочки, для которой Маргери уже пора заводить свиток, чтобы записывать все то, что в ней было неординарного и не вписывающегося в привычный порядок вещей. И меланхолию - или задумчивость, как посмотреть - так же можно включить в список.
Та периодически впадала в подобные состояния, и сейчас был один из подобных эпизодов.
— Я просто вдруг поняла, что вы первые мои ровесники с кем за последнее время, не считая того провального пира, я провела время и не услышала слово «бастард», — рассеяно пробормотала Джоанна и провела рукой по траве. — У меня вообще напряженка с приятелями.
Маргери слегка поморщилась.
— Но с братом ты близка, а еще со своей младшей сестренкой, Арьей, верно? — обнадеживающе сказала она. — Ты так много про нее рассказывала, что мне кажется, что я уже с ней знакома.
Джоанна слегка улыбнулась.
— Да, Арью я люблю, и Брана с Риконом, хотя мальчики меня, наверное, уже и не помнят, — меланхолично сказала она. — И Робба тоже. Но и он не милый одуванчик. Его мать меня ненавидит за то, что ее муж, увидев ее всего-то раз в день их свадьбы, уехал на войну и, не удержавшись, забылся в объятиях другой, и появилась я. Будто я просила.
Она невесело усмехнулась.
— Мои родители — идиоты, которые дел наворотили, а я теперь отвечаю за это.
Девочка тряхнула головой, словно сболтнула лишнего, но все же продолжила:
— И леди Кейтилин сделала все, чтобы ее дети меня тоже ненавидели, хотя удалось ей обратить против меня только Сансу. Пока. Но все же мать — это бог в глазах детей, и Робб не исключение. Как-то он тоже меня бастардом обозвал, так мы не разговаривали почти месяц. Потом помирились, но этот случай навсегда нанес невидимую рану на нашу братско-сестринскую связь.
Она задумчиво посмотрела в небо и выдала одну из своих философских фраз:
— Небрежные слова ранят глубже, чем любой кинжал…
Джоанна вновь замолчала, а Маргери вновь задумалась о том, насколько же все-таки некоторые постулаты Семиконечной звезды были лживы.
И сколько детей было сгублено жестокостью мира, который заклеймил их сразу после рождения.
Неприятное осознание, но оно, сколько не пыталась Маргери отринуть его, все еще сидело на задворках ее разума и не давало покоя.