Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Кажется, не только Джоанна понимала, что времени осталось мало, но и Анк. В дни, предшествующие прибытию западных лордов, тот жрал мясо как не в себя, а ранее не ощутимые потоки магии, которые он тянул из нее, увеличились в несколько раз. Джоанна даже начала ощущать слабое недомогание, но не препятствовала этому хотя бы потому, что Анк буквально рос на глазах. И уже был размером не с крупную лошадь, а с одноэтажный такой домик. Домик, на который она вполне могла забраться и взлететь. Ее раздирали противоречивые чувства по этому поводу. Она хотела взмыть вновь в небо, но в то же время понимала, что это тебе не метла, это раз, а во-вторых, вдруг кто увидит?.. Какой-то глазастый рыбак, моряк, торговец, пират, или нудисты с местных пляжей, наконец. С приближением фестиваля народу и того в Ланниспорте стало как шпрот в банке, а шансы обнаружения увеличились в несколько раз. Анк был не чайка, чтобы его пропустить, а гребаный уже большенький дракон с черной чешуей и дышащий пламенем. При всем желании такую тварюшку будет трудно не заметить или отмахнуться как от мухи. Но Анк хотел летать. Джоанна чувствовала через их связь, что дракоша весь изнемогал от тоски по небу, где, по сути, никогда не был, и хотел расправить крылья. Вот как было отказать, а? Она решила сделать это ночью. Так Анка будет меньше видно, если что. В связи со скоплением народа высоко было летать нельзя, и уж точно не в сторону порта. К счастью, к тайным подвалам Утеса, где жил ее крылатый приятель, примыкала небольшая скрытая от чужих глаз бухта. Ее нельзя было покинуть никак, кроме как на лодке, или через Утес, так что Анк спокойно мог гулять по пляжу и взлететь, но не далеко, чтобы его не увидели жители Окскросса, деревни, стоящей дальше по реке, спадающей в море. Она едва дождалась темноты. Волнение так и переполняло ее тушку, из-за нетерпения ее шаг был пружинист, а сердце билось как сумасшедшие. Джоанна спустилась вниз и едва оказалась в поле зрения Анка, тот радостно заверещал, а его крылья затрепетали. Он явно разделял ее волнение, или она его, и хотел как можно скорее взлететь. Анк развернулся к ней боком, едва Джоанна подошла ближе и приглашающе опустил крыло. Она неуверенно застыла, не совсем понимая, как ей забраться на спину Анку, поскольку ее короткий опыт с Хвосторогой едва ли можно назвать поучающим. Но где наша не пропадала?.. С горем пополам, но Джоанна залезла на спину Анка, держась за шипы, а едва она устроилась в ложбине между позвоночником и шеей своего огнедышащего коника, как он начал активно махать крыльями. Джоанна невольно завизжала, когда Анк оторвался от земли и устремился к выходу из пещеры. Она крепко стискивала шипы на шее Анка и надеялась не свалиться в воду, поскольку утопление в процессе седлания дракона было бы очень тупой смертью для Таргариена, особенно последнего. А потом перед ее глазами распростерлись небеса, полные звезд, в лицо ударили порывы ветра, и она обо всем забыла. Ее кровь закипала от восторга, как Анка, так и ее собственного, адреналин проник в кровь, а сердце застучало как сумасшедшее. Джоанна ощутила себя так, будто наконец-то вернулась в свою стихию, где ей не нужно было притворяться и строить какие-либо планы. Она просто была собой. Свободной и полностью пьяной от силы. Ей не нужно даже было отдавать команды Анку, который сам ускорился, паря над водой, задевая ту крылом, а потом начал подниматься все выше и выше, издавая торжествующий рев, возвещающий мир о возращение драконов. Ее лицо стало влажным, когда Анк пролетел сквозь облака, но ей было плевать. Когда перед ней открылся вид на почти полную луну, которая была совсем близко, у нее невольно перехватило дыхание. Джоанне не хотелось возвращаться на землю. Они все летали и летали, то совсем близко от воды, отчего брызги попадали ей на кожу, то так высоко, что ей нечем было дышать. Анк был в восторге от полета, как и Джоанна, и будь их воля, они бы вообще не спускались. Но всему приходит конец. Ноги Джоанны были все же не казенными, а под задницей не было седла, которое могло бы смягчить все неприятные эффекты сидения на чешуйчатой шее. Да и Анк все же был молод, и это был первый его полноценный полет, так что и дракоша наконец начал уставать, поэтому они неохотно устремились к пляжу. Со спины Анка она скорее упала, чем слезла. Это было совсем неизящно, сопровождалось стонами и единственная причина, почему у нее на лице и коленках не появились впечатляющее ссадины, это песочек, которым был усыпан скрытый от глаз людских пляж. Джоанна перевернулась на спину и уставилась на звезды, слышал, как рядом пофыркивал Анк, шуршали его крылья, и… кто-то аплодировал?… Она кое-как приподнялась, буквально слыша, как застонали ее мышцы и увидела знакомую призрачную и мокрую задницу своего предка. Того, который Деймон, а не который Эймонд, или Эйрис, слава богам. — Для первого раза и без седла ты справилась очень даже хорошо, zaldrītos, — довольно сказал принц-изгой, стоящий буквально в паре шагов от нее. — Знания о драконах многие утеряны, но кровь помнит все. Джоанна скривилась. — Ну, спасибо что ли, — пробормотала она, про себя думая, что уж лучше бы их кровь помнила, что надо с семьей дружить, а не кромсать всех налево и направо ради тупого кресла из расплавленных мечей, которое явно имело зачатки разума. Принц Деймон засмеялся и подошел чуть ближе, с любопытством рассматривая Анка, чья голова, как ни странно, была повернута в сторону призрака. Словно дракошик его тоже видел, или, как минимум, чуял. — Никогда не видел, чтобы драконы так быстро росли, — задумчиво произнес он, склонив голову на бок и положив руку на пояс, явно желая положить тот на рукоять потерянного для него меча. — Обычно требуется лет пять-семь для того, чтобы достичь такого размера, как твой дракон, внучка, достиг за меньше, чем за полгода. Джоанна неловко села на месте. — А то вы не знаете, дедуля, почему он так быстро растет, — пробурчала она, безрезультатно отряхивая одежду от песка. — Наверняка же болтались в моей комнате, как призрачный сталкер, и многое видели, да слышали. Принц-изгой вновь засмеялся и вдруг разлегся вольготно рядом с ней, вытянув вперед ноги и опираясь на локти. — Все не так, как ты думаешь, маленькая негодяйка, — тепло пожурил он ее, осматривая своими сиреневыми глазами, в глубине которых плясали черти. — Здесь не так много призраков ходит, как ты могла бы подумать, и мы не можем бродить, где вздумается. Мы привязаны к нескольким, а то и всего к одному месту, вещи или делу, и не всегда осознаем даже, что происходит вокруг, впадая в некую форму спячки до тех пор, пока что-то не пробудит нас вновь. Джоанна задумчиво пожевала губу, понимая, что в отличии от Ланна, ее предок куда больше знал о тусе местных мертвяков. — А что пробудило вас? — с любопытством спросила она, не став спрашивать к какой вещи он привязан, ведь очевидно же, что это Темная сестра, как Эймонд был привязан к своему потерянному вновь фальшивому глазу. Принц Деймон многозначительно посмотрел на нее. — А то ты не понимаешь, zaldrītos, — ответил он с загадочной ухмылкой на губах. — Все души застрявших здесь Таргариенов проснулись из-за тебя, конечно же. Ты — первая, в чьих жилах проснулась истинная магия. Ты — первая, кто пробудила драконов за сто пятьдесят лет. Ты — все, что осталось от нас. Джоанна вскинула бровь. — Дедуля и его безглазее явно этому не очень рады, — мрачно произнесла она, мысленно отмечая, что принц не упомянул Дейенерис, что значит, что тетка-то все же мертва. — К тому же, это не объясняет, почему вокруг периодически зависает Ланн. Я-то не Ланнистер!.. — Ты — особенная, маленькая негодяйка, и твое присутствие пробуждает не только духов твоих предков, даже самых недостойных из них, но и всех тех, кто здесь застрял, — пояснил принц-изгой, откинув голову назад. Она пару секунд поколебалась и все же решила задать возникший деликатный вопрос. — Почему я не видела никого из своих родителей? — тихо спросила Джоанна, не уверенная точно, хочет ли знать ответ. Принц Деймон вздохнул. — Потому что они не здесь, zaldrītos, — ответил он с нежностью, на которую Джоанна не думала, что такая фигура, как принц-изгой, способен. — Они выполнили свое предназначение и цель в этом мире. Подарили ему спасителя в твоем лице. У них нет незаконченных дел, которые привязали бы их к миру смертных, и нет преступлений, настолько страшных, чтобы они были прокляты бродить здесь, невидимые никому из живых. Она скептический вскинула бровь. — То есть война, унесшая тысячи жизней и брошенный ребенок, несущий бремя их короткой любви и адскую смесь наследий в мире, где папкин дом в самой неаппетитной части любого тела, это не очень страшное преступление и недостаточно незаконченное дело, чтобы подвиснуть тут хоть бы на пару лет? — хмуро спросила Джоанна. — В таком случае, я даже боюсь спросить, чего вы тут застряли, дорогой дедуля. Повисла тишина. — Я подвел Рейниру, — глухо произнес принц-изгой спустя какое-то время. — Я подвел наших детей. Всех из них. Я подвел наш дом, дав ему пасть на самое дно. Я был слишком импульсивен, обижен, и высокомерен. Он тряхнул мокрой растрепанной гривой. — Я должен был быть аккуратнее, я должен был сделать все, чтобы убрать Отто и не давать ему капать свой яд в уши моего добродушного глупого брата, — горячо продолжил принц Деймон. — Я должен был удавить Алисенту до того, как она начала плодить своих мерзких полукровок, пятнающих нашу кровь. Должен был раньше женится на Рейнире, а не бросать ее в гадючьей яме в компании этого слюнтяя Лейнора, годами плачущего над своим мертвым рыжим любовником и совсем не помогавшего ей. Должен был быть рядом со своей семьей, а не сидеть в Пентосе, топя печали и обиды в паршивом вине!.. Анк внезапно начал волноваться, а Джоанна чуть-чуть отсела от своего распалившегося предка, который, как и в прошлый раз скатился с веселого языкастого дядечки-утопца в призрачный злобный тайфунчик. Редкие камешки на пляжу затряслись и она искренне надеялась, что они сейчас не прилетят ей в глаз, а то это была бы тупая смерть и еще более тупая причина стать второй одноглазой особью из вида Таргариенов. Но ничего в нее не прилетело, а дедуля вдруг успокоился и не торопился испариться как было в прошлый его визит. — Тебя я не подведу, — решительно сказал он и так пристально на нее посмотрел, что ей даже стало не по себе. — Ты — последний шанс нашего дома на величие, маленькая негодяйка, и ты должна вернуть наш трон. Джоанна мрачно фыркнула, переведя взгляд на луну, освещающую небо. — Я знаю, что я должна. Вот только в отличии от вашей племянницы-жены, дорогой дедуля, у меня нет кучи драконов и целого принца-изгоя, способного держать меч в руках, — вредно буркнула она, ковыряясь пальцами в песке. — Толпы детей, способной обеспечить устойчивость династии, тоже. У меня есть только Джейме и дядя-отец, чьи лорды на меня могут плюнуть, едва узнают истинную личность, а то и сдадут пьяному Бобу с бантом на башке, так что… Она обернулась к принцу Деймону, да так и застыла с полуоткрытым ртом. Потому что того и след простыл. На песке даже не осталось следов от его задницы. Как будто с воздухом поговорила, честное слово!.. Джоанна возмущенно запыхтела и обернулась к примостившемуся рядом Анку. — Я уже говорила, что ненавижу долбанутых представителей дома своего папаши, Анк? — воскликнула она, надеясь на сочувствие и понимание. Но эта наглая ящерица только свернулась в клубок, отвернув от нее свою голову, и, прикрыв свои зеленые очи, дракоша задрых. Джоанна обижено насупилась, а потом и вовсе застонала, понимая, что застряла на этом пляже до тех пор, пока эта чешуйчатая задница не выспится и не сподобится вернуть ее обратно в пещеру. Вот засада.