попытка №28.

      Эмма вихрем влетела в участок, полыхая от гнева. Она никогда не была поклонницей уборки, но сейчас с остервенением принялась наводить порядок в участке. Зациклясь на мысли о том, что Хамберт направился в белый особняк на Миффлин-стрит, Спасительница продолжала работать. Закончив, она обратила внимание на свой мобильный. Четыре пропущенных от Генри. — Чёрт! — Свон тут же перезвонила ему, попутно осматривая плоды своих трудов. — Генри, прости, я не слышала, как ты звонил. Где ты? — В школе, с мисс Бланшар, — несколько обиженно проговорил Миллс. — Я сейчас приеду и всё расскажу, ладно? — Хорошо, — буркнул омега.       Эмма на максимальной скорости поехала в сторону школы, где ждал её сын. Альфа была недовольна собой за то, что злость настолько обуяла её, что она даже не услышала звонка. — Привет Генри, Мэри Маргарет. Садись, пацан. — До свидания, мисс Бланшар, — мальчик сел в жёлтого жука, пристально смотря на Спасительницу, прямо как его приёмная мать. — У меня проблемы, Генри, — решила обставить всё так; по лицу маленького омеги было понятно, что вся обида испарилась в одно мгновение. — Мой работодатель… очень зол на моё исчезновение, парень. Мне надо будет уехать на несколько дней. — Но ты ведь вернёшься? — взволнованно вскинулся Генри. — Конечно! — поспешила успокоить сына женщина. — Как-только я разберусь с делами: приеду. Только договорюсь о том, чтобы продать квартиру, из которой ты меня забрал, да дам объявление об аренде второй. — Второй? У тебя есть ещё одна квартира? — Да. И нормальная машина. А эта-память о Ниле, твоём отце-омеге. — А что с ним? Почему я не нашёл о нём информации на том сайте? — спросил, заинтересовавшись Миллс, пока они ехали к магазину. — Мы не будем об этом говорить, — тон альфы не предусматривал пререканий, но парень, казалось, этого не понял и хотел возразить. — Это не обсуждается. Ясно? — Но почему?.. — Знаешь, я скажу сразу. Если ты думал, что я Спасительница, воплощение добра, то ты ошибся. Я много чего совершала в этой жизни. Я убивала, пытала. Не смотри на меня так! У меня не было приличных приёмных семей, у меня не было такой матери, как твоя. У меня жестокое воспитание от не менее жестокого прошлого. Мои решения не обсуждаются. Если я сказала, что мы не говорим об этом, то мы об этом не говорим. Если я сказала, что это надо сделать, то это надо сделать. Если я сказала не задавать вопросов, то… — Не задавать вопросов… Я понял, — мальчик был ошарашен такой речью от матери. — Приехали, — улыбнулась альфа, чтобы показать сыну, что он может не опасаться двигаться в её присутствии. — Ты знаешь, что нужно купить? — Ага, — оживился омега. — Я пока в школе сидел успел список написать. — Вот и хорошо. Пойдём, — они вышли из машины.       Сердце пропустило удар, когда Свон увидела список. Точно такой же держала она в руках, когда город накрыло то самое заклятие, которое погубило их с Реджиной в прошлой жизни. — Эмма? Мам? Ты здесь? — Да… Конечно, пойдём, — она натянула улыбку и вместе с сыном пошла вдоль стеллажей.

***

      Никогда ещё спасительница не думала, что входить в особняк мэра будет так противно. А всё потому, что с лестницы, ведущей со второго сходил с мерзкой, пошлой, омерзительно довольной ухмылкой Хамберт. Альфы сцепились взглядами, такая игра в гляделки продолжалось всё время, что понадобилось шерифу, чтобы выйти на улицу.       Эмма с некоторой долей остервенения бросила пакеты на стол и принялась забрасывать их в холодильник. — Отнеси матери! — рявкнула она, показав сыну кивком на пачку любимого десерта Королевы.       Помня о той мини выволочке, устроенной в машине, Генри схватил то, что было велено и понёсся в комнату матери. — Мам? — Да, милый? — Я тут вот… это мы с Эммой тебе призвели, — кривовато улыбнулся Миллс, плохо скрывая встревоженность. — Спасибо, дорогой. Эмма здесь? Что у тебя случилось? — Да, она здесь и почему-то злится… И по-моему, ей Грэм не нравится. Хотя она и нанялась к нему в помощники. — Она злится из-за него? — вспыхнула старшая омега. — Да… Ну мне так показалось. Они так друг на друга сейчас смотрели, пока он выходил, будто сейчас сцепятся между собой… А ещё она уедет скоро… — сам не зная зачем досказал мальчик. — Отчего же? — стараясь скрыть волнение спросила Реджина у сына. — Говорит, что у неё проблемы с работодателем из Бостона, — неуверенно повёл плечами парень. — Только говорит о нём как-то неохотно. И о прошлом тоже. — У неё оно было тяжёлым. Признаюсь, что в этом моя вина. И я понимаю её, я бы о своём прошлом тоже не стала бы разговаривать, Генри. — Ты права, мам. Ладно, ты лежи, а я… — из первого этажа раздался звук чего-то разбившегося, — Пойду… — договорил парень, вскакивая с кровати.       Но женщина уже тоже встала с кровати и на нетвёрдых ногах пошла с сыном вниз. На кухне, оперевшись руками на стол, стояла Свон, а на полу были осколки битого стекла. На некоторых была видна кровь. А всё потому, что оставшись в одиночестве, она нашла в кухне самый простой стакан, чувствуя, что всё, что попадёт к ней в руки, долго не проживёт. Налив в него воды и кипя от ярости, тёкшей словно кровь по её телу, альфа осушила его залпом и сжала вдруг с такой силой, что стекло треснуло, впиваясь ей в ладонь. Уже и так «изувеченный» стакан полетел навстречу полу, разнеся глухой звон по всему дому. В кухне появился знакомый запах корицы и яблок; Эмма обернулась. — Реджина, простите… Я не хотела вас потревожить, — Спасительница оторвала руки от столешницы и увидела на ней следы собственной крови. — Вот дьявол. — Я бы попросила вас не ругаться, — достаточно мягко проговорила хозяйка дома. — Генри, марш в свою комнату, — прохрипела Свон.       Мальчик, не задавая вопросов, чуть ли не бегом покинул кухню. Он не совсем понимал суть взаимоотношений между матерями, точнее совсем не понимал. Почему то он думал, что между ними должна возникнуть неприязнь, если не вражда. А они довольно спокойно говорят друг о друге и между собой, защищают и оправдывают одна другую перед ним. В тайне ему хотелось, чтобы у него была семья, где были обе женщины: и Эмма, и Реджина. — Эмма, покажи руку, — переходя на Ты и начала приближаться к альфе. — Не подходи! Ради всего святого, стой где стоишь! Я могу не остановиться, — прохрипела Свон. — Ты остановишься, если я попрошу. Ты сможешь остановиться. Я это чувствую. А сейчас, дай мне руку, Эмма.       Спасительница тяжело сглотнула и протянула омеге пораненную руку. Брюнетка, не чувствовавшая теперь умопомрачительного запаха блондинки, могла сохранить частицы здравого смысла. Однако женщина напротив была слишком сексуальна; может такое впечатление создавалось из-за течки, но Миллс нестерпимо хотелось поцеловать эти губы. Немного трясущимися руками мэр вытащила осколок, обработала и забинтовала слегка кровоточащую ранку. Ноги были ватными, тело изнывало от желания. Реджина подняла наконец взгляд на глаза Свон, те в буквальном смысле пожирали её, раздевали прямо здесь, на этом месте. «Я же не могу быть влюблена в неё? Даже тогда, в нашу первую встречу что-то потянуло меня к ней. Я просто не могла влюбиться в неё за это ничтожное время! Но тогда почему я представляю её во время секса с Хамбертом?» — думала хозяйка особняка. — Поцелуй меня, Эмма, — вдруг произнесла она. — Нет, — с видимым усилием проговорила Свон сквозь плотно сжатые зубы. «Почему она сдерживает себя?» — пребывая в недоумении смотрела омега на альфу. — Прошу тебя… — прошептала она. — Ты. В спальню. Сейчас, — приказала Эмма Реджине.       Миллс послушалась и на нетвёрдых ногах отправилась на второй этаж. Женщина была в предвкушении, ей не терпелось узнать, решится ли Эмма. Вдруг неожиданная идея посетила голову Королеву, и та тут же решила её исполнить.