Испугался, зайчик?

- Какие голубки, Смирнова? Что ты несёшь? - Угрожающе начал расспрашивать одноклассницу Пятифан, чувствуя, как на лбу выступили капельки холодного пота, а голова неприятно закружилась. - Где все? - Выпалил Антон, ощущая, как ноги словно бы набили ватой. Сейчас Петрова это меньше всего волновало, однако попытка уменьшить животный страх была обречена на провал. Катя всё знает. Будь она проклята. - Вместо русского языка сегодня физкультура, учительница заболела, а меня поставили дежурной. Не бойтесь, мальчики, нас никто не услышит. - Ехидно проговаривала Екатерина, встав с учительского стула и нарезая медленные круги вокруг испуганных парней. Тонкая бледная ладонь девушки легла на плечо хулигана, а карие глаза Пятифана в шоке распахнулись, когда перед ними предстала маленькая фотография, сделанная он меньше 10-ти минут назад. На фотографии был момент с парнями в туалете. Дрожащий Петров, прижимающийся щекой к холодному кафелю, а так же Пятифан, сжимающий ягодицы любовника и кусающий того за плечо. Кажется, это был конец. - Что за дерьмо?! Когда ты успела?! Слышь ты, белобрысая су... - Не успел договорить Рома, как худой девичий пальчик припал к его губам, тем самым ласково затыкая брюнета. - Тише-тише. Сейчас говорю я, Пятифан. Разве тебя волнует то, когда и как я это сделала? Может, ты больше боишься за свою репутацию? Подумать только, дерзкий и прекрасный авторитет всей школы оказался из этих... голубых свиней! - Противно посмеялась Катька, отходя на пару шагов от напуганной парочки. - Что же они подумают о вас, увидя это? Мне всегда было интересно... как это... когда в твоих руках жизнь двух балбесов. - Последние слова белобрысая угрожающе растягивала, просверливая взглядом лисьих серых глаз дыру в двух "зайцах", которые попались в её ловушку. Насчёт жизни девушка оказалась права. Как только родители, а то и хуже – вся школа прознает о голубизне Петрова и Пятифана, то их жизни настанет конец. Двоица не сможет смотреть друг другу в глаза, будет терпеть издевательства от одноклассников и побои со стороны родителей, а может парней и вовсе заберёт в свои мёртвые жерла дурка, изолируя несчастных от внешнего мира до тех пор, пока не выбьет из них всю дурь до последней капли. - Нет у тебя больше компромата! - Прорычал Пятифан, злостно вырывая фотографию из рук отличницы и сжимая в кулаке несчастный клочок бумаги. - Мне и без этой бумажки поверят... у... урод! - Этот урод в два раза больше тебя, белобрысый отморозок. - Прошипел чуть ли не прожигая едким, полным ненависти и презрения взглядом карих глаз, которые постепенно приобретали немного золотой, но ядовитый оттенок. Словно яд кобры. В глазах Антона стало мутнеть, сердце неприятно сжалось, а в голове эхом отдалялись отдельные слова из буквально срача двух одноклассников. Несколько раз проморгавшись, Тошка почувствовал, что мир словно бы раскололся на тысячу осколков. Такая хрупкая реальность, из осколков которой та легко создаётся вымышленный мир, сводящий с ума. Тут и гадай: я сумасшедший или всё это реально? Окружение начало приобретать в себе нечто мрачное и пугающее. Послышалось глухое, но отчётливое рычание в смешку с хриплым шипением. Мир снова приобретал сумасшедшие, ужасающие оттенки. Голова до резкой, раздирающей боли гудела, словно находилась под прессом, который мог в один момент расколоть её, подобно орешку. Перед испуганными зелёными глазами возникли силуэты двух животных – лисы и, кажется, волка. Это уж точно был тот самый серый хищник из глубин самых ужасающих "детских" сказок. Волчара была явно больше обычного волка. Серая шерсть на пригорбленной спине стояла дыбом, подобно играм дикобраза, а хищные карие глаза со всей ненавистью и прожигающим гневом, который только можно было отыскать в самых тёмных углах волчьей души, нагоняли дикий ужас в сочетании с приоткрытой, но уже готовой к мощному укусу пасти. На расстоянии метра, пригнувшись и издавая чуть более звонкое рычание находился хищник поменьше, но более хитрый и изворотливый, облачённый в рыжую шубу, пока серые глаза сверкнули хищным блеском, подобно ядовитой ртути. Оба зверя готовились к атаке. Всё случилось крайне быстро, но так свирепо и страшно, что Антон был готов намертво впечататься в холодную жёлтую стену. Оба зверя набросились друг на друга, яростно впиваясь в покрытую мехом кожу. Крупный хищник нападал напрямую, с рыком впивался в бок или спину своему врагу, растрясывая рыжее тело и отбрасывая в сторону, как тряпичную куклу, в то время как лисица, будучи куда более изворотливые и хитрее, проскальзывала между задних лап волка, вгрызаясь в одну из них почти намертво, но как только серый успевал повернуться к моменту укуса, сразу же запрыгивиала на того с укусом в бок или спину, если, конечно, достанет. От алых капель крови слипалась звериная шерсть, а светлая мебель в кабинете забрызгивалась красным. Парты и стулья с неприятным скрежетом и грохотом разлетались по сторонам, глухо ударяясь о пол или стену, а учебники разлетались во все стороны, пока страницы с произведениями Пушкина или правилами грамматики пачкались брызгами крови и звериной слюны. Со стены упало несколько портретов знаменитых русских писателей. Такой яростной и совершенно дикой схватки Петров не видел ещё никогда. В попытках больше не смотреть на этот ужас почти до смерти напуганные глаза уткнулись в пол, но увидя пушистые серые лапы и худое заячье брюхо, что-то болезненное и очень неприятное ударило в сознание Тошки. Он видел лишь один выход. Бежать. Словно от охотника с псиной зайчишка Антон бросился из кабинета прочь. Почти не смотря на дорогу и просто с бешеной скоростью пытаясь найти единственное укромное местечко, которое хоть на немного отсрочит смерть Антона. Сзади слышалось волчье и лисье рычание. Оба зверя гнались за зайцем, в то время как школьный коридор не хотел кончаться. Возле кабинета географии не было заветного поворота влево, дорога вела лишь прямо, куда-то в неизвестность, где вдалеке виднелся свет, словно другой мир. Спасение это или смерть – Антону было не до этого. Он мог лишь бежать, не задумываться ни о чём, чувствуя, как бьёт и пульсирует кровь в венах, закипая от нахлынувшего адреналина. Как сзади него несётся смерть. Постепенно школьный коридор начал обретать более тёмные и мрачные тона, стал походить на одну из заброшек в самом засраном и неблагоприятном районе какого-нибудь маленького городка. В мохнатую заячью морду начал бить холодный ветер вместе со снежными хлопьями, застревающими в серой шерсти. Впереди была вьюга. Лес. Тайга. Коридор срочно резко оборвался, когда заяц выбежал уже из полуразрушенного здания, с дикой скоростью несясь вдаль, уже переходя на прыжки, дабы не застрянуть в сугробе. Звериное рычание позади уже перестало слышаться из-за дикого воя метели. Антон, с опаской посмотрев назад, спрятался под уродливым голым кустом. Уши начали улавливать томное дыхание, но откуда – Петров понять не мог. Знакомое странное рычание доносилось где-то над головой. В нос ударил тошнотворный, но уже знакомый запах звериной мочи и грязной шерсти. Следующее мгновение – и прямо нескольких метрах от зайчишки возник высокий рогатый силуэт, сверкая двумя белыми огоньками в виде глаз сквозь почти непроглядную метель. Что-то тёмное, похожее на кровь стекало с таинственного, но ужасающего силуэта. Он уже видел его несколько лет назад. Только сейчас они были почти один на один. Нарушал возникшее молчание только шёпот с разных сторон. Постепенно сквозь вьюгу начали приглядываться куча таких же маленьких светящихся глаз-горошин, только что это были за звери – неизвестно. "Он плохой." "Он не наш." "Не приближайся к нему." "Он не наш." "Он хочет твоей смерти." "Он не наш." Неприятное ощущение чего-то холодного и мокрого на лице заставило Антона тут же в судорогах проснуться, жадно хватая ртом воздух и пытаясь развидеть обеспокоенное лицо своего лучшего друга и любовника. - Вот те на, мать твою... доброе утро, спящая красавица. Что, даже антипсихотики не помогли? - Обеспокоенно проговаривал кареглазый, откладывая стакан с холодной водой и поглаживая Антона по плечу. - Там были звери... они... ты... - В дикой отдышке бормотал блондин, испуганными зелёными глазами по пять копеек смотря на Пятифана. - Это был знак!.. Кажется, я что-то видел... это было... башка раскалывается... я... чуть не сдох. - На глубоком выдохе произнёс парень, прикрывая глаза и хватаясь за голову, пытаясь переварить увиденное. Брюнет, взяв в руки скулы светловолосого, как можно крепче поцеловал того в лоб, взъерошив волосы. - Отдохни, парень. Думаю, нам лучше начать искать того, кто знает, что за херь с тобой происходит. Вдруг эти бабайки когда-нибудь за тобой придут? Ну не, сложа руки я сидеть не собираюсь. - Где Смирнова? - Сбежала. - А если проболтается?!.. - Не ссы в трусы, у неё смелости не хватит. Она знает, с отпечатком чьего кулака будет ходить. На вот, выпей. - Успокоил Петрова Ромка, протягивая тому стакан воды. Немного отхлёбывая холодной воды из гранёного стакана, Антон неспеша осмотрелся. Родной кабинет русского языка немного успокаивал Петрова, но в то же время осадок тревожности оставался. Случайно глянув на окно, сквозь вьюгу Тошка заметил до боли знакомый силуэт лисьей морды, которая тут же скрылась, заметив взгляд блондина. Вздрогнув, но слабо улыбнувшись, Антон, кажется, нашёл своё спасение. В глубине сердца появилась маленькая искорка надежды, что старая знакомая сможет пояснить происходящее с Антошкой дерьмо. Зеленоглазый ещё давно прознал, что она-то уж вероятнее всего имеет связь с лесом. Только не такую, как Антон. - Чего ты там увидел? - Удивлённо спросил Ромка, увидев слабую улыбку лучшего друга и взгляд, впившейся в окно. - Кажется, я понял. - Чуть шире улыбнувшись произнёс Петров, ставя пустой стакан на близстоящую парту и неспеша поднимаясь, придерживаясь одной рукой за школьный стул.