«Пролог»
— Мама? — тихий детский голос, казалось неслышимый никому кроме неё самой, дрожа и заикаясь, на секунду разбавил тишину улицы. В тёмной безлюдной подворотне, где ползают только грязные крысы и бездомные блохастые кошки, тихо, хотя пару минут назад эту тишину разрывали женские крики и выстрелы. Что там произошло, никто так и не узнает некоторое время. Помощи ждать не от кого. На улицах, в которых живут одни ночные жрицы, бродячие, да бандиты, за которыми уйма преступлений, никто никого не спасает. Наоборот, кто-нибудь выйдет из своей норы поглазеть, да помочь расправиться. Благо в этот случай никто из незнакомцев не влез. Конечно, страшно до дрожи в коленях, но двое мужчин, что убили проститутку, перед этим изнасиловав и взяв всё, что она заработала в борделе, не выглядели такими уж страшными. Они холодно улыбались, пересчитывая каждую купюру в крупной пачке денег, и на девочку толком не обращали внимания. Один из них изредка поглядывал на неё, но чисто удостовериться, что она не сбежит. Мужчины были одеты в обычную черную одежду. Спортивные штаны с лампасами и такие же куртки, видимо, это был единый костюм. Ничего примечательного, что мог заметить ребёнок, к тому же, их окутывала темнота, как защитный купол, так что вряд ли она вообще могла хоть что-то разглядеть в них. Разделив денежную добычу в соотношении шестьдесят на сорок — главному вознаграждение досталось чуть больше — мужчины взяли в руки новый объект. Маленький пакетик с неизвестным содержимым. Девочка наблюдала, как заработанные мамой деньги за вечернюю смену были спрятаны во внутренние карманы верхней одежды обоих мужчин. — С этой малышкой что будем делать, капитан? — с лёгкой усмешкой спросил один из убийц. Тон его голоса совсем не подходил к его выражению лица — дружелюбному и достаточно заинтересованному. Взяв сигарету, спрятанную над ухом, он похлопал по карманам в поисках зажигалки и через пару секунд, внутри их компании появился дешевый запах табака. Серая дымка заставила девочку сморщиться от резкой головной боли и с трудом глотать грязный воздух. Здесь изначально вонь была несусветная, хотя нос к едкому смраду немного привык, а тут ещё и от мужчин начало неприятно пахнуть. Ко всему этому месиву запахов прибавился новый непонятный для ребёнка душок, исходящий от бездыханного мёртвого тела матери. Она не знала, что это запах крови вперемешку с мужским семенем. — Эту расчленим и продадим на органы, остатки сожжём… — равнодушно ответил второй, кивнув в сторону убитой женщины. Не стесняясь в выражениях, он искусно не обращал внимания на девятилетнего ребенка. Ему это не впервой — распоряжаться трупами. Тут его усталый взгляд все-таки переметнулся на девочку. Осознанно и со всей осторожностью. Она вела себя на удивление спокойно, не плакала и не кричала, но почему-то с искренним детским интересом смотрела на истребителей человеческих жизней, что сделали прямо перед ней свои привычные ужасные вещи. — Подойди сюда. Его строгий хриплый голос заставил ребёнка вздрогнуть от неожиданности, и всё же она покорно подбежала к крупному мужчине. Он не казался толстым, наоборот, тело накачанное, а лицо крепкое, с отчётливыми вмятинами. Внушал страх, однозначно, нужно же уложить человека одним ударом. Девочка испуганно схватилась миниатюрными ручками за рукав его верхней одежды. Кожанка, причём новая, не обшарпанная, качественная. Подчинённый капитана внезапно включил фонарик, освещая маленького ребёнка с ног до головы. Девочку ослепил резкий свет, она зажмурилась. Боль в глазах, которые привыкли к темноте, расплылась по лбу к вискам. Когда девочка распахнула густые ресницы, увидела перед собой на одном уровне красивое мужское лицо с щетиной и голубыми глазами, отчего малышка невзначай улыбнулась. Теперь он не выглядел устрашающе и смотрел на неё весьма дружелюбно. — Красивая… — он нежно погладил окровавленной большой ладонью по черным, грязным волосам свою дочь, которая, смотря на него, сияла, увидев знакомое лицо. — А я вас когда-то видела там, где мама работает, — она указала рукой в сторону выхода из подворотни. — Не помню, — его лицо вновь посерьёзнело. Продолжать стоять здесь и бесполезно тратить время на разговоры с ребёнком небезопасно. — Эй, Роб, будь добр, одолжи свою повязку. — Э? Зачем она тебе? — хоть его напарник и был в замешательстве, но перечить и отказывать своему начальнику не хотелось. Сняв повязку с головы, которая закрывала страшный шрам и отсутствие левого глаза, он отдал в руки капитану. — Не хочу видеть её правый глаз, — раздражённый вопросами, выпалил Горо, отчего не удержался и грубо схватил одной рукой голову дочери, повернув её так, как ему нужно, и туго завязал повязку. Девочка продолжала молчать, терпя давящую боль. От матери, бывало, прилетало сильнее. — Зачем она мне? — малышка хотела потрогать ткань, которая закрывала чуть больше половины лица, но побоялась последствий. — Пойдём, Адель. Отец в свою очередь проигнорировал её вопрос. Посчитал глупым, он ведь в самом начале указал причину, а повторять по несколько раз он не любит. Аккуратным движением Горо взял за руку девочку и направился к выходу из этого убогого места. — Я её отведу кое-куда, а ты разберись с этим мусором, — не оборачиваясь, мужчина отдал приказ Робу. — А мама? Она пойдёт с нами? — немного со страхом и дрожью в голосе, спросила девочка, взглянув на Горо. Он не отвечал. Думал, что ему делать дальше. Совсем скоро он уедет из Японии, но воспитывать собственного ребёнка не готов, да и ребёнка он не планировал никогда. Это вышло случайно. Узнав от своих знакомых, что частенько посещали тот бордель, про то, что ныне убитая проститутка издевалась над Адель, он не мог просто закрыть на это глаза. Мужчина не хотел думать об этом, но отцовские чувства брали над его разумом вверх. Горо нашёл время, чтобы обеспечить безопасность своему ребёнку, хоть и никому ненужному. Куда теперь девать её? Если только в детский дом, но ему опасно выходить в город: ни в оживлённые улицы средь бела дня, ни тёмной ночью. Сейчас страна кишит ОМОНовцами. Главная задача для него — благополучно покинуть Японию, не попасться полиции и не сгнить в тюрьме всю оставшуюся жизнь. Ему только двадцать восемь. Рановато помирать. — А Вы кто? — вырвала его из раздумий Миядзаки. Девочка смотрела на него единственным открытым глазом, заставив внутри мужчины все сжаться. Он не был вовлечён в воспитании дочери, никогда её не видел при рождении, так почему сейчас «незнакомый» ребёнок на него воздействует. Или это боль от того, что она не знает его, родного отца? — Я твой создатель и спаситель… Через часа полтора, Горо с дочерью добрались до первого попавшегося детского дома, стараясь ходить по закоулкам и виляя петлями по улицам и дворам. Не спалились, это уже хорошо. Всё же ночь всегда на стороне своих ночных жителей. Девочка не поспевала за быстрым шагом мужчины, но отцу было плевать. Старательно пытаясь ничего не чувствовать по отношению к дочери, он представлял её как напарника, которому не положено жаловаться. Добежав до двухэтажного здания с надписью над железной калиткой «Детский дом — Альмус», Горо без лишних слов оставил девочку одну, сказав, что ему нужно вернуться обратно. Перед этим он не с первой попытки попал галькой прямо в окно, где горел желтоватый теплый свет, и тут же убежал, сливаясь с темнотой, как при их встрече. Адель оставалось провожать своего «спасителя» непонятливым взглядом и вновь ждать помощи. Сколько придётся ждать? Час? Может и вовсе всю ночь? Неизвестно. Поэтому ноги в руки и за дело. Вроде, ребёнок маленький, должен быть чуть туповат, но самостоятельности Миядзаки уже обучена. Адель шла вдоль забора, надеясь найти лазейку. Как оказалось, железный забор только спереди, а сзади он как раз низкого качества, да к тому же из дерева. Должна быть хоть одна гнилая или сломанная дощечка, чтобы легко её сломать и проникнуть внутрь. Подошла бы самая мизерная. Она дошла до внутреннего двора, но остановилась, не дойдя и до середины. Миядзаки, увидев две тёмные фигуры, осторожно всматривалась, пытаясь понять, кем они могли быть. А какая разница? Главное, чтобы ей помогли. Адель не знала, как привлечь их внимание. — Эм… — девочка медленно подошла к забору и посмотрела одним свободным глазом в щель. Чего бы ещё сказать? Голос предательски дрожит, но её это не сильно волнует. — Подождите, пожалуйста! Помогите мне! Эти двое сначала недоверчиво переглянулись, перешептывались, но в итоге любопытство взяло вверх. Они начали тихонько подходить и негромко, чтобы не разбудить нянечек и не собрать вокруг себя охранников, крикнули: — Ты кто такая? Если что мы драться умеем! Убьем. Голос совсем мальчишеский. Адель даже заплакала от радости и начала поспешно говорить, заикаясь от холода и волнения: — Помогите. Дяденька ушёл. Я теперь одна. — Она сказала дяденька? — один из мальчиков мигом остановился и подозрительно протянул: — Что за дяденька? — Спаситель! У него нет имени, но он меня спас, — еле заметно улыбаясь, тихо ответила Миядзаки, вспоминая недавние события. Её руки начало щипать, заноз насадила, сжав деревянные палки забора. Ей так хотелось к ним. Она никогда раньше не видела других детей. Да и вообще, всё казалось в новинку. «Дом такой большой. Неужели они вдвоем там живут?» — Кто? — переспросил второй мальчик. — Он убил мою маму и сказал, что спас меня. Он спаситель! — восторженно кричала девочка, но от её откровений мальчишки, похоже, испугались и убежали внутрь здания. Беззаботная улыбка спала с лица, а глаза окончательно опустели. В душе неприятно кольнуло от некого осознания. Надежда растаяла от жара, что обволакивал её тело изнутри. Она встревожилась. «Меня оставили? Бросили? Может, я так и сдохну. Без боли. Больше не буду мучаться». От таких мыслей Адель засмеялась и заплакала одновременно. В доме послышались голоса и топот ног, а в окнах начали расплываться тени. Миядзаки не дождалась. Медленно осела на холодную землю, грязные листья прилипли к голым ногам. Девочке хотелось спать, веки тяжелели, она уже просто устала. Бегать, думать, смеяться, плакать, радоваться. С тем недопониманием, что её неоднократно бросают, как мусор, подобный на потрёпанную вымученную куклу, Адель отключилась. Двое мальчишек, что хотели сбежать на прогулку ночью из детского дома, сначала сомневались на счёт искренности маленькой девчонки, но про мать оказалось пиком удивления. Решили поверить и помочь. Благодаря этому спасли чужую жизнь. Наблюдая, как девочку несут на руках в «тюрьму», как они любили называть это место, темноволосый паренёк произнёс, прижимаясь к косяку двери: — Прости, Изана. Из-за меня мы не смогли… Если бы не девочка, то спокойно бы сбежали. Я испугался… — Ты просто трус, — фиолетовые глаза уставились на Какучё, но тот держался, слегка виновато склонив голову. Изана смягчился и ласково улыбнулся: — Завтра повторим.♡♡♡
Адель продолжала лежать без сознания уже четвёртый день. Врачи подтвердили, что она пала в кому из-за долгого голодания и нескольких заболеваний, которые могут плохо сказаться на теле девочки. На ней не осталось живого места. Каждая часть ребёнка побита, видны старые шрамы, пара нижних ребёр сломаны, а желудок так истощён, что скоро могла возникнуть язва. Голова счесана до корост из-за педикулеза, в крови нашли личинки аскарид. Удивительно, но лицо осталось нетронутым как матерью, так и заболеваниями.♡♡♡
Полдень. После тихого часа детей отправляют на прогулку, выспавшихся и сытых. Вся детская площадка напоминала муравьиную ферму. Если посмотреть сверху, то можно подумать, что так и есть. Только они были все разноцветные из-за верхней осенней одежды. У деревянного забора, на котором начала шелушиться красная краска, двое мальчиков спрятались в голых зарослях кустов, старательно что-то высматривая. — Если забор поменяют, то у нас не получится выйти в город, — выдохнул Изана. Руки начали быстро краснеть от холодного ветра, отчего мальчик спрятал их в карманы серо-голубого пальто. — Пойдём отсюда. Нас могут застукать. — Хорошо. Какуче кивнул и встал следом за другом. Отряхнув колени от прилипших грязных листьев, парни пошли в сторону детской площадки, где находилась большая часть детей. — Она умрёт? — неожиданно спросил Хитто. Его это не сильно беспокоило, но детское простое любопытство не унять. Задав этот вопрос, он заметно съежился без особой причины. — Почему спросил? — у Изаны искривилось лицо от столь глупого вопроса. Он был не маленьким, недавно исполнилось десять лет, но выглядел довольно устрашающе, из-за чего его все боялись. — Она выглядела… кожа да кости в общем, — робко ответил парнишка, отвернувшись от пристального взгляда. — Как ты мог её разглядеть в темноте, дурак. Ты её знаешь что-ли? Какуче отрицательно покачал головой и вдруг сделал строгое, расслабленное лицо, уверенно сказав: — Прости. Ляпнул, не подумав. — Бесит, когда ты не по делу говоришь… Из здания выбежала нянечка младшей группы в лёгкой одежде и остановилась у женщины, которая ответственна за группу, гуляющей на площадке. Перекинувшись между собой парой слов, вторая няня громко крикнула: — Все направляемся в дом! Стадо маленьких барашек весело и играючи постепенно заходило внутрь здания, где тепло и где их ждали игрушки и друзья, которые по каким-либо причинам не могли вместе с остальными выйти погулять. — Рано… — Будет дождь, — мальчики одновременно задрали головы, всматриваясь в тёмные грозовые тучи.♡♡♡
— Она очнулась, но находится в крайне тяжёлом состоянии. Будем следить за её стабильностью здоровья и сообщим Вам, когда будет готова дать показания. Врач вместе с женщинами в возрасте вышли в коридор, где обсуждали дальнейшие действия по поводу девочки. Сама пациентка мирно, словно безжизненное тело, лежала на койке с закрытыми глазами. Лишь ресницы подрагивали и маленький нос морщился от запаха лекарств и препаратов. Да и что она могла сделать? Голова болела, как только она открывала глаза из-за белого ослепляющего света, окружавшего со всех сторон, конечности онемели, рука не поднималась, чтобы почесать голову. Оставалось плакать, но сил не было и на слёзы. В кабинет вновь зашла медсестра. Она молчала. Думала, что ребёнок спит, но все равно начала делать массаж. Сначала разминала пальцы, потом пошли кисти рук и ног. Колющая боль в конечностях постепенно уходила. — Ты, наверное, кушать хочешь… — девушка погладила малышку по рукам, чувствуя какие они холодные. Конечно же, она не ожидала ответа от спящего, по её мнению, ребёнка, но Адель еле заметно качнула головой. Медсестра, аккуратно положив руку девочки на прохладную ткань пододеяльника, выскочила в коридор, встретившись с врачом, который, к счастью, стоял не далеко от их палаты, чтобы спросить, можно ли кормить пациентку. В итоге, она пришла только с яблочным пюре и водой. Это лучше, чем сухое, твёрдое печенье, которое в любой момент готово покрыться плесенью. После нескольких мучительных часов, Адель смогла приоткрыть глаза и немного приподняться на кровати. Но время близилось к ночи, поэтому её снова заставили лечь спать. Хорошо. Сейчас для неё главное встать на ноги. Капризничать нельзя. Не на своей территории. Следующие пару дней она провела в больничном крыле здания, под строгим присмотром врачей. Приезжали и полицейские, дабы снять у ребёнка хоть какие-то показания, но всё напрасно. Своих не сдают. Всё, что девочка говорила, бессвязные бредни по мнению взрослых. В день выписки, медсестра, которая успела хорошо подружиться с девочкой, проводила с ней всё своё оставшееся время и была неким учителем. Девушку звали Салли и она афроамериканка. Ей нравилось, как за ней с интересом наблюдают дети. Для них удивительно в ней всё. От темной коричневой кожи до объёмных афрокудрей и белых ладоней. Сегодня она решила сделать Адель подарок, поэтому принесла ей небольшой синий рюкзак с сюрпризом. Портфель простой, без всяких рисунков, но зато свой. В нём можно будет хранить всё самое ценное, спать в обнимку, опасаясь, что кто-то его украдёт, и однажды сбежать вместе с ним. — Это тебе, — улыбаясь, с заботой в голосе произнесла девушка, поглаживая Адель по коротким чёрным волосам. Их остригли, когда лечили педикулез, но они оставались по прежнему мягкими и слегка волнистыми. — Спасибо! — девочка обняла единственную подружку так крепко, на сколько ей позволяли собственные силы. Рюкзак внешне, конечно, осмотрела, полюбовалась, но внутрь не решилась заглянуть. Считала это некрасивым — оценивать только что полученный подарок в присутствии человека, который его подарил. — Тебя сегодня должны выписать. — Правда? А мне к тебе можно будет приходить? Ты обещала научить меня читать. А я тебе буду помогать! — Конечно, — девушка тихо засмеялась, скрывая тревожность под обычной радостной маской. Скрывала то, чего не хотелось говорить Адель, чтобы не спугнуть милое маленькое создание и её хорошее расположение духа после такого тяжелого состояния. Впервые она видит её счастливой и улыбчивой. Не нужно портить момент правдой, но Салли и предположить не могла, что другого шанса больше не представится. «Прости, что не сдержу обещание… Тебя обязательно научит кто-то другой». За старым деревянным окном, сквозь стекло с разводами, открыт вид на просторную детскую площадку, предназначенную для старшей группы. Во дворе грязно и слякотно, но двум мальчикам это нипочём. Сидя на холодной сырой земле и строя из кучи опавших жёлтых и красных листьев подобие башен, они тут же на них нападали и ломали, сопровождая детскую потеху весёлым хохотом.«Кто-то другой…»