Убийцы

      Девушка лежала на колючей и плохо пахнущей шкуре, разглядывая рельефный потолок, похожий на корни дерева в разрезе. Она считала выступы, что извивались в точности как змеи и переплетались между собой, отгоняя бездну тоскливых мыслей и отчаяние. Провалится в эту вязкую пропасть означало покончить с разумом и погрузиться в безумие. Ей вспоминался рассказ о том несчастном человеческом мужчине, что восемьдесят лет прожил в заточении и сошёл с ума. Сейчас решение умертвить уумана уже не казалось ей таким уж чудовищным. Вероятно, если она отсюда и выберется, то будет видеть кошмары до конца своих дней, даже если Вождь и не притронется к ней, если Радгар успеет забрать её отсюда вовремя. Даже для неё, побывавшей в плену и на допросе у ВПО, очутиться здесь, во власти безумного монстра, предлагающего мнимый выбор, который имеет одну лишь суть — стать его собственностью, она всё равно никогда не сможет забыть эти дни, проведённые в страшном ожидании. Что уж говорить о том уумане, который, должно быть, даже не ведал кем являются его мучители.       Тара повернулась на бок и почувствовала неприятный спазм в животе, что обозначал начало цикла.       Чёрт, только не это! — воскликнула девушка, приспуская белье, чтобы определить точно.       На хлопковой светло-серой ткани трусов она обнаружила темно-коричневое пятно. Надо же было этому случится именно сегодня! Когда под рукой нет даже приличного душа! Вместо этого нечто напоминающее городской фонтан с питьевой водой и глиняный горшок вместо туалета. Ни ткани, ни тряпок, и нет возможности никого попросить помочь ей с этим справиться! Девушка встала и выругалась, остаётся надеяться только на то, что из-за сильного стресса крови не будет много. В голову пришел инцидент, довольно странный и необъяснимый, тот момент, когда трёхпалый хищник разглядывал её, ухмыляясь. Значит, он видел? Он же мог видеть насквозь, что происходит у неё внутри! И что это могло значить? Почему он так среагировал?       Девушка сидела, обхватив голову руками, пытаясь унять беспокойство, как вдруг услышала звук открывающейся двери. А вот и он, Тэрегэн, снова будет разглядывать её, убеждая в своей правоте.       Она подняла голову, Вождь Отверженных ввалился в отсек, но, как только он очутился совсем рядом с Тарой, замер.       Тэрегэн вел себя странно, несмотря на то, что он и так был в крайней степени пугающим. Но сейчас он казался девушке просто жутким. Его движения становились неестественными для яутжа, а походили больше на плавные и осторожные действия ксеноморфов. Казалось, будто из его груди слышится неприятное, тихое шипение, такое, что издавали каинде-амедха, когда расхаживали вокруг неё, подвешенной в тронном зале. Хвост вздымался вверх и дреды колыхались, словно змеи. Он замолчал, оглядывая Тару сверху до низу. По крайней мере девушке казалось, что его абсолютно белые глаза смотрят именно на неё сквозь отверстия маски. Её кожа покрылась мурашками, а зрачки расширились от охватившего её глубинного страха, что ощущает загнанная в угол добыча, сдавшаяся в последней попытке избежать неминуемой гибели. От этого существа, извращённого природой и судьбой, исходили тихие, но постепенно увеличивающие своё влияние волны безумия, хаоса. Такого, что сносит всё на своем пути к непонятной никому и, вероятно, даже ему самому цели. Он медленно отодвигался от неё, все больше приближаясь к входной двери. Тара следила за ним не отрывая глаз и по мере увеличения расстояния между ними успокаивалась. Чтобы с ним не происходило, он не хотел причинить ей боль, по крайней мере не сейчас, пока она ещё человек, хрупкий и слабый по сравнению с существами окружающими её.       — Фат’дэт за это ответит! — прошипел он.       Тара не могла сообразить в чем же дело, неужели дело всё в том, что так не вовремя случилось с её организмом.       — Дело в крови? — осмелилась спросить ууманка, вспоминая слова Радгара об особенном аромате её крови.       — Да, этот ублюдок должен был сказать мне! Это опасно! — отдаляясь всё дальше, сказал он.       — Мне нужны ткани, что-то, что может удержать кровь! Все мои припасы остались на Атолле!       Тэрегэн вдруг одёрнулся и разозлился, при одном только упоминании об Атолле его охватил жгучий, мстительный гнев.       — Атолл! Думаешь там тебе было бы безопасно? Ууманка?       — Мне и было там безопасно, я была с Радгаром и сам Предводитель уверил меня в том, что мне нечего опасаться! Вероятно, ни Радгар, ни Харран не подозревали о тебе, Тэрегэн, — с досадой в голосе произнесла она.       Вождь оскалился, но ууманка не увидела этого — его злобный оскал скрывался под черной, словно смоль маской. Его бесила уверенность самки в арбитре и Предводителе Атолла даже после всего, что он ей рассказал!       — Я даю тебе выбор, ууманка. А они лишь обманывали тебя! — сказал он и сделал шаг к ней.       — Если бы не я, твоей судьбе не позавидовал бы даже узник, что проводит свои дни в грязной темнице! — продолжил он.       — Я тоже узница темницы, — раскинула руки девушка, озираясь по сторонам.       — Не нравится отсек? Ты можешь жить в другом, когда я почувствую, что ты моя! Но ты упорно сопротивляешься, потому что даже не представляешь, что тебя ждало там на Атолле! Глупая самка! Ты думаешь, арбитру не наскучила бы самка, поражённая болезнью, что ууманы зовут старостью! Всего через двадцать периодов ты станешь ещё слабее, твои мышцы станут дряблыми, а кожа обвиснет! А Радгар останется таким же молодым, ты не сможешь более его удовлетворить и не сможешь дать ему потомство! Он просто выбросит тебя обратно на твою отсталую планету, в лучшем случае! А в худшем – станешь ему рабыней! Будешь смотреть, как он сношается с другими самками!       — Ты врешь, — твердо сказала Тара, удивляясь, к каким подлым приёмам прибегает Вождь.       — Только я говорю тебе правду! Надеешься на спасение имплантацией? Они никогда не позволят этого! Все эти обитатели Атолла лживые лицемеры! И Харран – самый главный из них! Он обманывает семь кланов, думаешь ему не удалось и тебя обмануть, вместе с арбитром? Он презирает тебя, глупая ууманка! Подобных тебе насиловали, использовали как рабов и источник питания и размножения для ксеноморфов! Думаешь, как они раньше тренировали молодняк? Организовывали охотничьи угодья и разводили там бесчисленное количество трудной добычи — каинде-ахмедха, с помощью ууманов! А сейчас арбитр, не зная всего, привозит ууманку на Атолл! Ууманку, которая годится только, чтобы одинокому воину пережить Сезон, да и то, таких как ты ему потребуется не менее трёх, ведь ваши тела не выдерживают!       Внутри у Тары всё переворачивалось, как бы она не хотела в это верить, в душе что-то защемило и ноющая боль пронзила грудь, разливаясь дальше по телу. Он возымел влияние на неё, но разум твердил, что всё это ложь! Но к чему бы этому монстру её в чем-то убеждать, он мог бы просто сделать всё, о чем говорил без всех этих объяснений!       — Зачем ты всё это мне говоришь?! Почему просто не сделаешь то, что считаешь нужным? Зачем тебе, Вождю Отверженных, объяснять что-то глупой самке?       — Потому что я не такой, как они! Я привык говорить правду! И я хочу дать тебе шанс на спасение и нормальную жизнь, рядом со мной! Ты нужна мне как самка! Нужна мне как мать моих детей! Думаешь, мне приятно будет видеть твой страх и ужас в твоих глазах, когда я буду приходить к тебе в Сезон!        Тара была на грани того, чтобы поверить его словам, но нет. Этот инопланетный зверь не мог заботиться о чьих-то чувствах, его ни капли не беспокоила её судьба, что-то другое руководило им. От него разило цинизмом, параноидальной верой в свою собственную правду и цель. Единственную цель — отомстить и предать своих врагов ужасающей, болезненной и мучительной смерти. Девушка так разозлилась, что он пытался её переубедить и заставить встать на его сторону, предав Радгара, что она поднялась со своего места и приблизилась к нему, чтобы прошипеть ему свой ответ прямо в лицо.       — Ты что думаешь, я не отличу правду от лжи? Ты думаешь, я так глупа, что не смогу определить, когда мною пытаются манипулировать? Если так, то ты недооцениваешь меня! Я никогда не перестану ждать Радгара! Я никогда не буду твоей, запри меня в темнице и приходи, когда тебе вздумается, но в моих глазах ты увидишь только ненависть! И я буду ненавидеть твоих детей, что поселятся у меня в теле и будут питаться мной, пока не родятся! Ты отвратителен! — Тара плюнула прямо ему в лицо — металлическую маску, что скрывала зубастую морду.       Зря она подошла так близко, Вождь и так еле держался и был на волоске от того, чтобы овладеть ею, не дожидаясь активации. Её запах и хрупкое тело было его самым сильным желанием. Ему представлялось, как он хватает ууманку за длинные тонкие отростки, что в беспорядке разбросаны по плечам и спине, как запрокидывает её голову и впивается в шею острыми жвалами, прокусывая её — оставляя первую метку, чтобы все видели, что она принадлежит ему, а особенно Радгар. Ему хотелось, чтобы самка подчинилась ему и хотела его, он желал видеть в её глазах похоть и был готов стимулировать её тело всеми возможными способами. Он хотел чувствовать вкус её крови, что сочится из узкой, влажной щели между её ног, схватить её за бёдра и раскинуть ноги в стороны, рассмотреть её жаждущий орган, слизать все секреции и просунуть язык глубоко в тело, ощупать им внутренности, а затем оставить ещё одну метку на внутренней стороне бедра. Хотел войти в неё до основания своего жилистого члена и резко двигаться внутри, наблюдая, как она наслаждается им, пока его длинный хвост сжимает её шею. Ему бы понравилось, если ууманка в момент самого пика будет задыхаться от удушения, он увидит в её глазах страх и сразу же разожмёт хватку, продолжая резкие толчки, а затем, когда его орган разбухнет и будет готов к семяизвержению, тонкий эластичный жгут выдвинется из отверстия на конце его органа размножения и протиснется в самую глубь её лона, наполняя матку микроскопическими организмами, живучими и плодородными, что соединятся с ней и совсем скоро станут эмбрионами. Вязкое, чёрное семя, что даст сильное потомство, причиняя ей боль — её первую боль на пути к становлению матерью его детей.       Упиваясь этой картиной, нарисованной возбужденным разумом, Тэрегэн не заметил, как схватил ууманку за бёдра, придавив к полу. Девушка морщилась и пыталась освободиться, но стальные лапы намертво сомкнулись, прижав её. Она чувствовала его эрекцию и понимала, что он вообще потерял контроль. Его длинный ребристый хвост обвился вокруг её шеи, а между ног образовалось бордовое пятно крови. Ей представлялось, что крови с минуту на минуту будет ещё больше, когда он разорвёт её в клочья, затуманенный похотью и ненавистью от грубого отказа. Но внезапно он резко отстранился и поднялся на ноги, оставив девушку лежать на полу, сотрясаясь от испуга. Он отпрянул, осознав, что находится на волоске от убийства ууманки — единственной возможности осуществить свой план. Он не мог позволить себе самолично уничтожить шанс отомстить. И только эта мысль привела его в чувства. Кроме того, все его представления о том, как это могло бы быть, мало имели общего с реальностью. Тело ууманки в том состоянии, которое есть, не выдержало бы размеров, силы и продолжительности спаривания. Её лоно просто бы разорвалось, а он бы не смог остановиться, продолжая грубо и мучительно вдалбливаться в неё, медленно убивая.       Тара закрыла глаза и набрала в лёгкие воздух, пытаясь задержать дыхание, чтобы успокоить вырывающееся из груди сердце.       — Ты сделала свой выбор, ууманка. Сегодня ты изменишься, мне надоело ждать, когда ты наконец образумишься! Меня не волнует, что ты будешь делать со своей кровью, тебе неудобно? Может больно? Но мне все равно, с этого момента ты –лишь сосуд для моих детей, без шанса на улучшение своего положения. Только во время, когда дети будут в тебе, о тебе будут заботиться, а пока ты пленница без права на просьбы, — гневно произнёс он и вышел, закрыв за собой дверь.