wake up

Город жил своей жизнью. По улице, вымощенной брусчаткой, колесили многочисленные экипажи — дорогие и вычурные, украшенные то живыми цветами, то драпировкой из тканей всевозможных цветов, из-за штор которых выглядывали поддёрнутые жирным лоском хорошей жизни лица богатой прослойки общества; небольшие аккуратные такси-кабриолеты, на чьих козлах извозчики вовсю понукали коней, чтобы поскорее довезти своих клиентов, грузовые телеги. Торговые лавки и палатки пестрели вывесками, попрошайки дёргали за рукава состоятельных на вид прохожих, лезли им в карманы, уходя потом незамеченными или убегая под крики "вор, ловите вора!"; зазывалы, все как один красные от натуги, надрывали глотки, а мальчишки-газетчики с кипами бумаг в тележках ловко распихивали по карманам полученную мелочь, ни на секунду не переставая звонко верещать громкие заголовки. Даже сейчас, в полдень, не самое лучшее время для прогулок — жара уже целую неделю стояла невыносимая, — город кипел. Казалось, ничто не могло остановить в нём упорное течение жизни. Трагедия, случившаяся в театре "Золотая Роза", тоже не смогла. Наиб тихо вздохнул, поправляя козырёк своего котелка. Интересно, каково количества сожжённых нервов стоило ему это дело? В какой раз заставило поразиться извращённой жестокости человеческих существ? Сколько ни живи, никогда не встретишь врага более страшного, более непредсказуемого, более непонятного, чем люди. В этом Субедар убеждался с каждым годом всё больше и больше, постепенно начиная осознавать, что "добро", "зло" и "справедливость" — не более, чем пустые слова. То, что кажется прописной истиной одному, станет непроходимым лесом для другого. То, что значит целый мир в глазах первого, для второго — пустое место. Люди разные настолько, что постичь каждого, выработать несколько путей подхода для всех разом попросту невозможно. Кто знает, вдруг во многих своих суждениях до этого Наиб ошибался, беря во внимание только свой взгляд на положение вещей... Ожидание затягивалось. Жара, казалось, вовсю пыталась выжать из несчастного Субедара, весьма плотно одетого в свой привычный костюм, все соки, а вот Рональд на пороге театра, где Наиб уже вовсю затёр своей спиной изящные перила, так и не спешил появиться. На самом деле, в просторный холл, где его сразу встретил знакомой мягкой улыбкой Джингл Беллз, Наиб вошёл около тридцати минут назад. После долгой поездки в экипаже такси, измученный мухами и палящим солнцем, всё, чего он хотел — как можно скорее увидеть зачем-то его вызвавшего в такую даль друга, но это желание пришлось отложить: Джингл Беллз, ни на секунду не переставая вежливо и даже как-то по-странному тепло улыбаться, сообщил, что Рональд ждал его прибытия и скоро подойдёт, когда разберётся с каким-то срочным делом. С того момента Наиб успел раза три выйти и войти обратно в холл, с каждым повтором незатейливой последовательности действий натыкаясь на неизменно приветливый взгляд знакомого юноши. Тот казался немного виноватым и даже самую малость пристыженным; пожалуй, ему неловко было заставлять Наиба столько ждать, но и поторопить Рональда, скорее всего, просто не было возможности. Так и слонялся Наиб, как чёртов дурак, туда-обратно бесцельно, пока не рассудил, что на улице не так душно, как в холле, и не решил остаться там. В конце концов, хотя бы посмотреть однозначно было на что. Многочисленные прохожие здесь одевались немного по другой, но всё ещё красивой моде, таких родных и необходимых прилавков с мятной водой, что в его городе стояли летом буквально на каждом шагу, нигде видно не было, и даже лошадиное ржание, детские визги, шорох юбок и стук каблуков по брусчатке казались интересными. Субедар любил новые впечатления; пожалуй, окончательно в ворчливого и вечно всем недовольного старика он пока не превратился только благодаря тому, что ещё не разучился удивляться и познавать. Сейчас он, подобно губке, впитывал происходящее вокруг с любопытством деревенского ребёнка, впервые оказавшегося в городе, ничем внешне этого не выдавая. По его серьёзному, хмурому лицу вообще всегда сложно было понять, что творится у него в голове. Не то обдумывает детали какого-то очередного дела, не то приятно поражается тому, как леди вокруг изящно держат спины... — А, вот вы где, — весёлый голос, который Наиб, даже проснувшись посреди ночи, узнал бы из тысячи, раздался у него над плечом одновременно с едва слышным скрипом открывшейся двери — за петлями здесь явно хорошо следили. Субедар тут же обернулся, сразу находя взглядом довольно искрящиеся глаза напротив. С их последней встречи, омрачённой расследованием тайн театра, прошло уже порядочное количество времени, но Рональд, казалось, ничуть не изменился. Дорогой костюм, безупречная улыбка, манера держать себя, вселяющая благоговейное восхищение в каждого, кто не знал его истинного (на редкость раздражающего) характера — всё в нём было прежним. Только маски на лице не было, и Наиб отстраненно подметил, что видеть друга вот так куда приятнее. — Опаздываете, — спокойно заметил он, как ни в чём не бывало доставая трубку и щедро набивая её табаком. Рональд улыбнулся ещё ярче, будто пытался посостязаться с палящим солнцем. — Не мог заставить даму ждать! — Даму? — сдержавшись от едкого "а меня, значит, мог", переспросил Наиб, замирая на секунду прежде, чем подкурить — улыбка вдруг стекла с лица его друга, моментально сменяясь серьёзным выражением. — Новая актриса. Пришла просить аудиенции. Сразу претендует на ведущую роль. Недоброе предчувствие поселилось где-то внутри, и Субедар выжидающе посмотрел на Рональда, сохраняя молчание. Тот, пожав плечами, продолжил: — Она с рекомендацией. От Д.М. Наиб нахмурился. Услышанное моментально всколыхнуло в нём старые воспоминания, заново протянуло невидимые ниточки между случившимся тогда и происходящим теперь. Связь Д.М. с Лачезис и Беллой не привела ни к чему хорошему; кто знает, к чему может привести в этот раз? Волнение, наверное, ярко отразилось на его лице, потому что Рональд снова просиял своей идеальной белозубой улыбкой и мягко коснулся рукой в перчатке плеча своего товарища. — Не беспокойтесь, мистер Детектив, я буду внимательно наблюдать за их общением. Наркотики в этом месте теперь под больши-им запретом, — не заметив проблесков облегчения в задумчивом выражении лица Субедара, он просто убрал руку и снова открыл двери, первым ступая в холл. — И да, уберите трубку. — А это ещё почему? — Наиб недоумённо воззрился на Рональда. Тот, обернувшись через плечо, весело прищурился. — Здесь больше не курят, мистер Детектив. Мой театр — мои правила. Как только они вошли, Джингл Беллз моментально оказался рядом, спрашивая, нужно ли что-то господам. Получив отрицательный ответ, он вернулся к своему дежурному посту, а двое старых друзей неспешно пошагали к красивой винтовой лестнице, ведущей наверх. — И с каких пор вы владеете театром? — оставшись наконец наедине, поинтересовался Наиб, не забывая скользить цепким взглядом по уже давно им изученному, но теперь казавшемуся совсем другим окружению. Рональд, видимо, решил переделать убранство помещений под свой вкус, и надо отдать ему должное — получилось отлично. Золотой Театр больше не казался похожим на конфету в дешёвой хрустящей фольге, он соответствовал своему названию по всем пунктам, да настолько, что вопрос: а откуда на всё это взялись деньги? — напрашивался сам собой. — С недавних, на самом деле, — быстро ответил Рональд, легко проводя гостя за собой в какой-то коридор. — Сколотил скромное состояние и выкупил здание. Теперь я полноправный директор. — Скромное, значит, — хмыкнул Наиб, но допытываться не стал. Он знал этого человека долгие годы и почти столько же не виделся с ним, что сметало всю информацию о Рональде из Несса напрочь. Что теперь творилось в его голове? Чем он занимался? Чем жил? О чём думал? На мгновение мысль о том, что он ничерта, на самом-то деле, не знает о том, кого когда-то считал своим близким другом, больно уколола под рёбрами. — Прошу, — галантно распахнув перед ним, как перед дамой, дверь своего кабинета, Рональд склонился то ли в шутливом, то ли в вовсе нешуточном полупоклоне. Субедар не постеснялся одарить его самым пронзительным взглядом из всех, которыми располагал, но вошёл, спокойно устраиваясь в ближайшем кресле. Оно оказалось мягким, удобным — и дорогим. Всё в этой комнате наверняка стоило баснословных денег, и пусть не пускало пыли в глаза дешёвой позолотой и рюшами, но вселяло уверенность в том, что находился посетитель в чрезвычайно изысканном месте. Со вкусом подобранная мебель из тёмного дерева, редкие картины маслом на стенах, тяжёлая люстра, мягкий ковёр, в котором буквально тонули подошвы обуви... Поняв, что он полностью поглощает звук шагов, Наиб поджал губы. Стены здесь наверняка тоже абсолютно непроницаемые. Рональд же тем временем, заперев за ними дверь, прошёл к застеклённому витражом шкафчику на стене и теперь придирчиво что-то в нём рассматривал. — Не хотите вина? — Не откажусь, — сдержанно кивнул Наиб. Рональд улыбнулся, так, что это удалось почувствовать, даже не видя его лица, и вскоре поставил на низенький столик между двумя креслами бокалы, а сам опустился напротив Субедара, вкручивая штопор в пробку старой даже на вид бутылки. Тихий хлопок, тонкий аромат, поплывший в воздухе, тихое журчание разливаемого напитка. Когда они вообще так в последний раз сидели вместе, предаваясь пустым беседам и распитию алкоголя? Глядя на замолчавшего друга, Наиб невольно погрузился в воспоминания. О детстве в приюте, об армии, об их товариществе, о тех странных чувствах, что они питали друг к другу и никак не решались толком высказать, о том... инциденте, о жизни после... Если бы всё случилось по-другому, разошлись бы их дороги так же далеко, как теперь? — Детектив, я здесь, — из размышлений о том, что могло бы быть, но чего уже никогда не будет, Наиба выдернул насмешливый голос Рональда и щелчок пальцев перед носом. Посмотрев на друга, как на непроходимого идиота, Субедар, однако, комментировать его выходку не стал и просто взял свой бокал. Вино пахло потрясающе; на вкус, стоило только самую малость его пригубить, оказалось ещё лучше, и детектив блаженно опустил веки, поддаваясь очарованию момента. Скоро это всё закончится, он уедет обратно, и, быть может, больше не встретит Рональда из Несса. Товарища. Друга. ..Кого-то ещё. — Дела у вас, смотрю, лучше некуда. Позвали похвастаться? — Наиб коснулся краем своего бокала подставленного чужого, чокаясь без всякого тоста. Им эти формальности были не нужны; когда-то они и на "вы" друг друга не называли... Рональд мягко улыбнулся, отпивая немного вина. — Можете интерпретировать это так, если желаете. Но, вообще-то, я просто хотел вас увидеть. Когда-то они не сидели так далеко друг от друга. Когда-то подолгу смотрели в глаза. Когда-то даже... — И очень рад, что вы приехали. Когда-то даже неловко поцеловали друг друга. В первый и последний раз. Наиб закашлялся, сделав вид, что поперхнулся. Рональд молча наблюдал за ним, явно ожидая хоть какого-то ответа. — Не могу не порадоваться за вас и ваше новое положение, Рональд, — наконец выдавил из себя Наиб, уже привычно отводя взгляд. Мужчина напротив тихо вздохнул и подался ближе, чтобы взять лежащую на столе руку Субедара; поднес к своему лицу. — А что насчёт встречи? Ей вы рады, Детектив? В кабинете повисло молчание. Наиб гипнотизировал взглядом то свой бокал, то руку, которую пока не спешил вырывать, и не знал, что сказать. Рад ли он был? Когда костяшек, обтянутых плотной тканью, уверенно коснулись мягкие губы, понял: да. Слишком, чтобы оставаться дольше. — И какого, собственно, чёрта вы творите? — стараясь не выдавать своё волнение, Наиб попытался было забрать руку, но Рональд не отпустил, внезапно сжав её крепче. Теперь они снова смотрели друг другу в глаза, и Субедар не понимал то, что видел. Он уже давно не понимал Рональда. Может, не понимал никогда. — Вы ведь ещё вернётесь сюда, а, Детектив? Навестите хоть разок старого друга? Рональд не улыбался. Наиб тяжело сглотнул внезапно горькую слюну. — Не думаю, — честный ответ. Долгий пытливый взгляд, казалось, выжигал в нём сквозную дыру. — Нет, — ещё честнее. Рональд тоже не стал допытываться. В чём бы ни была причина, он то ли не хотел её знать, то ли уже знал. — Знаете, Детектив, — наконец начал он, отпуская руку Наиба, — я бы ужасно хотел снова с вами встретиться. Не в этой жизни, так в следующей. Мерное тиканье настенных часов сводило с ума. Вино, которое Наиб поспешил отпить в попытке скрыть своё замешательство, от горечи во рту на вкус показалось противным. — Я знаю мало хороших людей, — продолжил Рональд, рассеянно отставляя свой бокал на стол. — И вы — один из них. Разве не здорово было бы, родившись снова, провести жизнь с тем, с кем хотел в прошлой? Это подобие разговора начинало становиться пыткой. Наиб чувствовал, как часто колотится в груди его сердце, и внезапно понял, что ему больше не жарко. Холодно. — Да, — выдохнул он, растерянно следя за тем, как Рональд поднимается со своего места и опускается перед ним на одно колено. — Ты только вспомни меня, ага? Обманчиво лукавый прищур, безупречная улыбка, треснувшая прямо по центру. Тепло ладоней на его руке, прогоняющее холод. Паясничает даже сейчас. — Такого придурка, как ты, хрен забудешь... "Проснись". Потолок привычно встретил Наиба своей безразличной белизной. Тяжело дыша и пытаясь проморгаться, Субедар вдруг понял, что его щекам мокро. Странная, необъяснимая тоска безжалостно раздирала грудную клетку изнутри, будто пыталась убить прямо на месте, и Наиб, не зная, как с ней справиться, обречённо застонал, прижимая ладони к помятому лицу. Да что это такое, чёрт возьми?.. Сон в этот раз совершенно точно был другим. Как Наиб ни пытался вспомнить, что в нём происходило, он натыкался только на пустоту и уже успевший осточертеть за два своих появления в его голове неясный голос, но был уверен, что не ошибался. Сыпать проклятиями в адрес неизвестного, нарушающего его ночной покой, было бессмысленно, но всё же Наиб не смог удержаться от того, чтобы проскулить, сворачиваясь под одеялом в комок: — Я бы с радостью тебя вспомнил, придурок, но я не могу... Хватит меня донимать... Сквозь боль в груди и скрежет собственных зубов Субедар еле разобрал, что к нему в комнату кто-то вошёл. Этим кем-то, конечно же, не мог быть никто иной, кроме Илая, но Наиб поймал себя на идиотской надежде, что тот самый чувак из снов внезапно решил прийти и тем самым избавить его от мучений. — Наиб? Твой будильник орёт уже десять минут, даже Брук проснулась, — спокойный знакомый голос немного вернул в реальность. — Ты так на работу опоздаешь. Наиб не ответил. Больше всего на свете ему сейчас хотелось сжаться в точку и исчезнуть. — Наиб? — почуяв неладное, Кларк вошёл в комнату и присел у изголовья, осторожно стягивая одеяло настолько, чтобы увидеть хмурое, мокрое от слёз лицо своего соседа. Никогда до этого не видевший его таким, парень завис, но быстро сориентировался — отвёл от щёк прилипшие растрепанные пряди, пытливо вглядываясь в покрасневшие глаза. — Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь? — Дичь какая-то приснилась, — пробормотал наконец Субедар и медленно сел на постели. Через открытую дверь в комнату впорхнула Брук, с тихим уханьем устраиваясь на плече хозяина и с не меньшим, казалось, беспокойством разглядывая второго человека, которого очень любила — он часто кормил её вкусным. — В этот раз не забью, — мягко, но категорично сообщил Илай, потрепав аккуратно сову по встопоршившимся перьям. Наиб вздохнул, кивнул и спустил ноги на пол, чтобы отправиться в сторону ванной. — Первым делом — завтрак. А потом расскажу.

ххх

Вторники всегда казались Наибу спокойнее понедельников — то ли потому, что люди, успев влиться в привычный темп рабочей недели, уже не так рьяно бежали по утрам за кофе и боялись опоздать по своим делам, то ли потому, что сам он, пережив первый после законных выходных свой маленький апокалипсис, проще относился к наплывам посетителей. Так, по крайней мере, было всегда ровно до этого вторника. Сейчас привычная кофейня ощущалась самым настоящим филиалом ада на земле, и Субедара не то чтобы всё бесило — он просто чувствовал себя выжатым. После разговора с Илаем за завтраком оба пошерстили интернет в надежде найти там ответы на возникшие вопросы, но ни на что дельное не наткнулись. Да, во многих источниках говорилось о том, что повторяющиеся сны порой случаются и это вполне нормальное, объяснимое явление, вот только Наиб не мог избавиться от чувства, что у него совсем не такой случай. Он точно знал, что сны были разными. Одинаковой — только концовка и этот голос, теперь без умолку просящий Наиба его вспомнить. Хотелось вскрыть себе башку о кофемашину или барную стойку, но ни та, ни другая такого к себе отношения не заслужили. Приходилось терпеть, пытаться улыбаться посетителям и извиняться каждый раз, когда что-то шло не так. Боже, столько дерьмового кофе, как в этот чёртов вторник, Наиб не делал даже тогда, когда только вышел на свой первый стажировочный день, не имея понятия, чем отличается эспрессо от американо. Шла вторая половина дня, народа в кофейне стало ощутимо меньше, и можно было себе позволить немного расслабиться. За ещё один на халяву выпитый стакан кофе хозяйка, неустанно следившая за происходящим в своём заведении по камерам, точно бы его прибила, а потому оставалось довольствоваться только хреново работающей на местном вай-фае мобильной гачей. Очередной пулл не принёс ничего, кроме разочарования и уведомления от банка о потраченных деньгах, а потому Наиб даже позволил себе тихо выругаться сквозь зубы. В этот момент зазвенели колокольчики над дверью, и на пороге кофейни показался вчерашний ценитель мужских задниц. Сегодня он выглядел точно так же — бодрым и весёлым, в длинном расстёгнутом чёрном пальто, шапке, из-под которой выбивались на вид непослушные тёмные кудри, с очками на носу. Поправив бежевый шарф и спустив его пониже с явно замёрзшего лица, он улыбнулся Наибу и подошёл к стойке, снимая очки, чтобы протереть их краем тонкого светло-серого свитера. — Доброе утро, — первым поздоровался он, устроившись на высоком стуле и скрестив перед собой локти. Наиб кивнул, не найдя в себе сил выдавливать вежливую улыбку, и невольно даже нахмурился — странное чувство дежавю при взгляде на этого.. Нортона, да?.. его никак не хотело отпускать. Они точно не виделись, Наиб бы запомнил такую наглую морду, да и в кофейне этой Нортон раньше не появлялся. Может, недавно переехал в дом поблизости? — Доброе утро. Что будете заказывать? Здесь или с собой? Нортон задумался, побарабанил пальцами по стойке и, наконец, выдал: — А что ты обычно пьёшь? — Я? — Субедар невольно растерялся, но быстро взял себя в руки. Это был не первый раз, когда посетители порывались купить ему кофе, а потом позвать на свиданку. Вот только парни его, вроде как (он до сих пор не был уверен), не интересовали, так что он просто пожал плечами. В конце концов, это могло быть всего лишь попыткой узнать, что из здешнего ассортимента самое вкусное. — Раф. Арахисовый. С шоколадом. Рекомендую, если вам нравится сладкое. — Мне кофе по-мексикански. Здесь. А тебе — раф, — бескомпромиссно выдал парень, подтвердив тем самым первую теорию Наиба, и скользнул изучающим взглядом по его осунувшемуся лицу. — И десерт какой-нибудь. На твой выбор. — Спасибо, — неловко пробормотал Субедар и развернулся к кофемашине. Задницей — причем буквально — он чувствовал, что на него неотрывно смотрят. — Козырная сторона у тебя сегодня явно не лицевая, — весёлый, немного насмешливый тон Нортона вызывал смешанные чувства, близкие к "как же хочется дать ему в нос". Наиб покрепче сжал зубы, засыпая кофе в холдер, и честно промолчал, но Нортон, похоже, не собирался униматься: — Выглядишь паршиво. Тебе срочно нужен сахар. — Мне срочно нужно, чтобы мне дали поработать в тишине и спокойствии, — всё же огрызнулся Субедар, бросив на Нортона недовольный взгляд через плечо. Тот сидел, подперев щёку ладонью, безмятежно улыбался, и по его виду сразу стало понятно, что этот всплеск возмущения со стороны хмурого бариста никакого эффекта не возымел. — Молчу-молчу, — протянул он, издеваясь будто даже этими словами. Наиб тихо вздохнул — и вернулся к работе. Вскоре на стойке оказалась чашка с кофе для Нортона, которую он обнял ладонями, отогревая подмёрзшие пальцы. Новых посетителей пока не было, почти все, кто сидел за столиками, уже ушли, и в кофейне воцарилась приятная, уютная тишина, разбавляемая только редкими звуками голосов да лёгкой музыкой. Наиб перемешивал аккуратно свой раф, невольно покачивая бёдрами под знакомую мелодию, и наконец-то не слышал в голове уже, казалось, прочно там угнездившийся смутный голос своего ночного прилипалы, вот только новый прилипала дневной долго молчать очевидно не умел, да и упускать шанс подколоть Субедара тоже не стал. — Неплохо двигаешься, — тоном знатока прокомментировал он, и Наиб удивлённо повернулся, сжимая в пальцах свой высокий стакан с зелёной трубочкой. — Уверен, что выбрал правильную профессию? — Уверен, что вам стоит закрыть рот и открывать его только для кофе, — резко парировал Наиб, обнимая губами трубочку и осторожно втягивая немного сладкого горячего напитка. — Всё ещё хотите купить мне десерт? — Теперь даже сильнее, — расплывшись в удивительно обезоруживающей улыбке, Нортон сделал ещё глоток своего кофе и тихо рассмеялся. Наиб готов был поклясться, что когда-то слышал этот мягкий, чуть хриплый смех. — Тогда я буду пончик, — сощурился Субедар и почти мстительно сжал зубами трубочку, когда понял, что собеседник открыто пялится на его губы. — Клубничный. Цену можете посмотреть на доске вверху. — Хоть два, — даже глазом не моргнув и не посмотрев на вышеупомянутую доску, Нортон просто достал из кармана пальто свою карточку. Наиб отставил в сторону раф, взял терминал и набрал на нём конечную сумму, решив из вредности всё же посчитать себе два пончика. — Тогда ещё банановый, — с каким-то странным лёгким азартом почти прошептал он, а Нортон только покладисто пожал плечами и провел картой над терминалом, после убирая её на место. Через секунду из его кармана раздался тихий треньк телефона, возвещающий об удачной оплате, а никому не нужный чек отправился в маленькое ведёрко для мусора, стоящее на стойке. — Ты сладкоежка, значит? — спокойно поинтересовался Нортон, с любопытством наблюдая за тем, как Наиб достаёт из холодильника-прилавка клубничный пончик и радостно вгрызается в него. Субедару пришлось повременить с ответом, чтобы прожевать и облизнуться — и боже, Нортон снова пялился на его губы. Неуютно. Странно. Непонятно. — Типа того. — Тогда это многое объясняет, — Нортон весело покачал головой, делая последний глоток своего кофе, и Наиб закатил глаза. Он знал, что сейчас услышит. — Потому что у меня сладкая задница? — Нет, — с тихим скрипом ножек стула по полу Нортон встал из-за стойки и вдруг поймал кисть Наиба в свою, чтобы поднести к губам и кратко коснуться ими костяшек. Лукавая усмешка на его лице не оставляла и шансов на то, чтобы вырваться — Субедар так и замер, растерянный, чувствуя, как сердце бешено стучит о рёбра. — Тебе и правда не хватает сахара. Знаешь, жизнь можно подслащать не только пончиками и кофе. Спокойно, как ни в чём не бывало отпустив его руку, Нортон запахнул на себе пальто, сверкнул на прощание яркой улыбкой — и пошёл в сторону выхода. "Проснись". Он сам не знал, что на него нашло, когда навалился на стойку, будто желая побежать за этим странным мужчиной, который сейчас уходил и, возможно, мог больше не вернуться. Не знал, не понимал, но всё же как-то отчаянно выкрикнул, привлекая к себе внимание всех находящихся в зале посетителей: — Стой, Нортон, я... — Нет, ты не подумай, задница у тебя действительно сладкая, — не оборачиваясь, выдал Нортон и потянул на себя ручку двери. Колокольчики над ней зазвенели, и сердце в груди Наиба истошно заколотилось, словно пыталось пробить рёбра. — Ещё увидимся. Наиб не мог видеть, но на растерянном лице Нортона читалась смутная боль.