Кто бы ни вошел в дверь, это всегда не тот, кого хотелось бы видеть, но надежда остается.
Год. Прошел целый год с их последней встречи. Многое поменялось. С того раза и сам Чейз поменялся, нельзя сказать, что в лучшую сторону. Но это, кажется, замечали лишь остальные, не он. Он развелся с женой. Точнее, она с ним. Постоянные истерики, упреки, сцены ревности… Чейз и сам тот еще жуткий собственник, однако к ней огонь погас, если вообще существовал. Теперь его обжигали лишь незначительные мысли о Но… Его бывшая жена даже перестала общаться с новой подружкой, считая, что Хадсон витал в мыслях из-за нее. Глупая. Знала бы, что в его голове поселился один слишком непокорный и сучий мальчишка. В один из дней она просто положила на стол свидетельство о разводе. Чейз не сопротивлялся, бровью даже не повел, как всегда находясь с сигаретой меж плотно сжатых губ. Подписал, да и дело с концом. Внимания даже не обратил. Она всё равно никогда ему не нравилась, мать заставила жениться. Эта сучка могла бы просто спокойно уйти, но нет, попыталась еще что-то отсудить. Он всегда знал, что ей не следовало доверять, повелась только на деньги. Как хорошо, что по образованию Чейз был юристом, и у той не получилось ничего выиграть, так и ушла не с гордостью, а с поджатым хвостом. Квартира опустела. Мысли теперь плотно давили кольцом тишины. Слишком часто Хадсон находился на балконе, порой до сумерек, курил пачку за раз, смотря далеко вперед, и размышлял. Он не мог понять, блять, что такого в этом чертовски прекрасном мальчишке. Ноен же сучка, самая настоящая. Он смотрел наивно, хлопая ресницами, а губы расплывались в лукавой улыбке. Скрывал внутри демоненка, обнажая ангела. Может, это и заинтересовало? Хотелось стереть эту наглую ухмылку с его лица, но не опустить лицом в грязь, о нет. Скорее, на колени, его острые блядские колени, чтобы потом на них остались багровые следы, которые он бы заботливо гладил широкой ладонью. Дома наслаждался бы ими, а когда Ноен шел бы в школу, рассматривал бы розовые пластыри с Хеллоу Китти. Выглядело бы так наивно, но чертовски сексуально. Он знал, что Ноена эта роль тоже устраивала. И не сломать хотелось, точно не сломать. Подчинить, держать за волосы и смотреть в глаза так пристально ледяным взглядом, чтобы Ноен четко осознал, чей он. Чейз наслаждался, смакуя это слово. Подчинить. Раз за разом произносил в своей голове, прикрывая глаза и выдыхая дым. Хадсон вскинул голову, взлохмачивая смольные волосы. Продолжил прокручивать в мыслях их встречу, их диалог, их самих, в особенности Ноена. Помнил все отчетливо, до последнего брошенного слова. Как планировал, так и запомнил изгибы юношеского тела. Те фотопленкой мелькали, заостряя внимание. Чейз проводил по волосам, ощущая внутреннее напряжение и коллизии. Не по себе. Необычно. Неестественно. Они не виделись, Хадсон знал, что навряд ли и увидятся. Однако на балконе теперь стояло кресло с бережно сложенным пледом. Чейз не ждал никого в своей пустой квартире, но постоянно смотрел в сторону двери, будто ожидая, когда она отворится и в его скромную обитель ступит та самая нога. Вновь шумно выдохнул, опустив голову. Пуще прежнего затянулся крепкой сигаретой, стараясь с дымом вывести и это влечение. Да он точно слетел с катушек. Хрипло рассмеялся, не веря в то, что на протяжении года думал об одном и том же бесстыдном мальчишке, который свел с ума его и скоро сведет в могилу, сам того не ведая. Потушил последнюю сигарету о перила балкона. Поднял голову и посмотрел в беспросветную тьму. Одиноко и пусто. На душе в особенности. Но, блять, кажется, его внутреннее опустошение перекрывали мысли о Ноене. Дрянной мальчишка. Чертова бестия. Сучка. Старался оскорблениями вымести хотя бы из головы, потому что знал, к чему приведет всё это. Снова, как малолетка с гормонами, будет передергивать на него всю ночь, изливаясь с протяжным стоном себе в руку. Весь год так себя вел, сука. «Блядство», — тихо прошипел Чейз, оттягивая волосы. Злился. Злился, что Ноен не рядом. Еще и пачка сигарет закончилась. Резко отошёл от перил, повернулся к стене. Ударил по ней, выпуская пар, пока костяшки не начали кровоточить. Разглядывал эстетично стекающие капли крови и ухмыльнулся, подняв глаза к небу, усыпанному далекими мириадами звезд. Он всё еще злился, так как неестественная мысль о том, что он скучает поражала каждую клетку сознания.***
Благодаря образованию юриста и незначительной финансовой помощи родителей удалось открыть собственное клубное заведение, которое в скором времени начало приносить неплохую прибыль. Чейз знал, чем заманить людей, думающих только о выпивке. Несмотря на любезную улыбку при их обслуживании, внутри себя он скрывал ненависть и тотальное презрение к подобным персонам, так как не понимал тех, кто думает только о том, чтобы надраться вдребезги. Сам он любил выпивать только тогда, когда в душе присутствовал раздрай, да и выпивал с умом, умел это делать и мог себе позволить. Ему нравилось растягивать удовольствие, а еще Хадсон считал, что его хладнокровному образу очень даже кстати стакан с элитным виски в правой руке. Алкоголь и курение были особым его пристрастием, но он никак не считал их своими вредными привычками. Хотя в последнее время ему всё чаще стало казаться, что они вскоре ими станут, так как количество опустошенных бутылок и окурков начали отражать его непомерную тоску по тому-кого-лучше-блять-не-называть-по-имени. Чейз не был трудоголиком, однако не любил проводить время бессмысленно и без пользы. Всю колоссальную работу, связанную с баром, — документация, сотрудники, клиенты, — он делал сразу же, чтобы было больше времени для того, чтоб расслабиться и не считать дни до окончания дедлайна. Несмотря на его достаток, которого вполне хватало для каких-то походов на светские вечера, Хадсон подобным не занимался, ведь не любил лицезреть на притворные лица, думающие лишь о собственной наживе и о набитом деньгами чужом кармане. Эти люди ему не симпатизировали, так как они стремились заглянуть в его кошелек, а не в душу, поэтому Чейз давно привык запирать ее и никого не подпускать. Только в свете последних событий замок уже стал барахлить и настала пора его сменить. Ноена в своем сердце он сможет вытерпеть, но если он залезет в душу… Он там погрязнет без шанса выбраться. Чейз ведь не отпустит. Друзей у него не было, как и любви всей его жизни, как бы прискорбно это не звучало для остальных. Хадсон готов плюнуть им в лицо от брезгливости. Семью он редко навещал, учитывая, что родители теперь были заняты его младшей сестрой. Поэтому всё свободное время, которого на данный момент было с лихвой, он проводил на работе барменом в собственном баре. Плюсов в подобном решении Чейз находил уйма, так что ночью он сменял бармена, работающего в дневную смену. Ему всё равно не спалось, а у других была своя жизнь… та, которую ему никогда не постичь… За подобными размышлениями прошла добрая половина ночи. По обыкновению Хадсон стоял за барной стойкой, выполняя заказы тех редких клиентов, что подходили за выпивкой. Сегодня был День Семьи, а значит, большинство празднуют его в окружении близких людей. Тогда почему Чейз сейчас находился тут, а не дома? Точного ответа он не знал, ведь родители его приглашали, но Хадсон склонялся к тому варианту, что давно не считал себя частью семьи и не хотел портить событие своим хмурым лицом. В бар заходили лишь те, кто, как и он, были одиноки, в разводе или даже не знающие о существующем празднике. В те минуты, когда никто не рассказывал ему о своей безуспешной жизни и проблемах, прося повторить заказ, он протирал барную стойку, выглядывая новых посетителей, за счет денег и невзгод которых и раскручивалось его заведение. Затем Хадсон пересчитывал количество оставшегося алкоголя, расставлял все по местам, а после скучающим и надменным взглядом оглядывал помещение. Сегодняшняя ночь не являлась исключением. Чейз тоскливо подпирал подбородок кулаком, стараясь думать о чем-то другом, но постоянно возвращался к мыслям о Ноене, этой гребанной малолетке. Он не видел его целый год и всё было достаточно хреново, так как не видеть его оказалось тем еще мучением, словно по его венам пустили ток. Хадсону хотелось снова вступить в перепалку, в которой парень обнажил бы сучий и непокорный характер, а Чейз спокойно и непоколебимо его бы усмирил, схватив за шею и заставив смотреть себе в глаза. От представления такой картины внизу живота стало предательски тянуть, поэтому мужчина прикрыл глаза, опустив голову на гладкую поверхность и силясь перебить резко возникшее возбуждение. Послышавшийся гул снаружи и цокот каблуков вынудили резко вынырнуть из мира влажных грёз. Хадсон поднял голову, ожидая, кто же решил их навестить. Девушка? Не то чтобы они тут редкие гостьи, но и вправду нечасто заходили именно в его бар. В темноте нельзя было различить кто это, но по силуэту фигуры и одежды можно было догадаться, что это действительно девушка. Чейз выпрямился, надевая моментально приветливую улыбку, и стал готовиться обслуживать клиентку. Но каков был его шок и какая растерянность воцарилась на секунду в нем, когда он узнал в подходящем силуэте… Ноена. Хадсон чуть ли не потерял самообладание, однако сумел удержать на лице улыбку и прежний спокойный взгляд. Ноен, уже слегка подвыпивший, кое-как уселся на стуле, ерзая и рассматривая ассортимент алкоголя, стоящего сзади. Прищуренно глядя и прикусывая губы, он усердно о чем-то думал, будто припоминая, но не обращая внимания на Чейза. Бар был почти пуст, поэтому мужчине ничто не помешало скользнуть взглядом по Юбэнксу, даже не замечающего столь пронзительных глаз. Хадсон, мягко говоря, ахуел, но внутренний зверь в нем отозвался удовлетворенным рыком, ведь он оказался прав в том, что Ноен не тот пай-мальчик, которым предстал в их первую и последнюю встречу. Парень был в чулках в сеточку, короткой юбке, еле прикрывающей его ягодицы, топе и на высоких каблуках. «Сука…» — промелькнуло в голове у Чейза, когда он полностью рассмотрел внешний вид Юбэнкса. И это был больше не шок, который отступал постепенно, а скорее изумление и довольство. Ему понравилось. Он поднял взгляд наверх, вперив его в парня, смотрящего полупьяными глазами. Только сейчас Хадсон заметил, что Ноен накрашен — розовые блестки на веках, яркий румянец и тинт очень подходили его образу. Мужчина довольно хмыкнул, снова начиная протирать барную стойку и ожидая заказа. Он знал, что Ноену нет еще не то чтобы двадцати одного, но и восемнадцати, поэтому догадывался, что сюда он прошел по поддельному паспорту, а значит алкоголь ему продавать он не станет. Наверное. Если только тот хорошо не попросит. Тогда возможно. Ноен наконец-то соизволил обратить внимание и посмотреть на Чейза. Надув губы, он задумчиво и придирчиво выбирал напиток для дальнейшего заказа. — Та-а-ак… — облизав свои губы, пьяно произнес парень. — Мне виски, пожалуйста. Без льда. Хадсон на такое не сдержал смешка, который, к его счастью, Юбэнкс не заметил, ну или сделал вид. — Паспорт, — непринужденно ответил мужчина, не прекращая натирать гладкую поверхность. — Мне уже есть двадцать один, мне можно, — икнул Ноен, прищурившись. — Паспорт, — требовательно повторил Хадсон, пристально смотря на цокающего и закатывающего глаза парня, достающего липовый паспорт. Чейз ради приличия покрутил его в руках, а затем вернул со словами: — Виски нет в наличии. — Как нет?! — вспылил моментально Юбэнкс, расставив ладони на барной стойке. — Я же вижу его сзади! — Это бутылка для вида, — усмехнулся Чейз, смакуя на языке злость парня. — Тогда текилу, мне нельзя понижать градус, — икнул Ноен опять, махнув рукой. — Задница не доросла. Мужчина мельком посмотрел на голые ягодицы и усмехнулся своим мыслям, встряхнув волосами. — Ужас, что за бармен ужасный, даже налить не может. Юбэнкс попытался встать, но вновь рухнул на стул, не отпуская попыток покинуть бар. Хадсон снова усмехнулся, пристально наблюдая за безуспешными пробами Ноена, который от этого лишь сильнее сердился. — А вообще, почему я должен уходить?! Я не уйду, пока вы мне не нальете, — недовольно прошипел парень и уселся поудобнее, негодующе таращась на бармена. Чейз на такой бойкот даже не стал заострять внимание, продолжая нарочито протирать бутылки с виски, изредка окидывая взглядом Юбэнкса, смотрящего чуть ли не с текущими слюнями на алкоголь в руках. Ноен минут пять откровенно пялился на Хадсона, разглядывая его руки, пальцы, кольца, тело, лицо… Ему даже чуть ли не показалось, что под влиянием алкоголя захотелось, чтобы этот таинственный и столь строгий бармен трахнул его, нагнув прямо на этой стойке. От щемящего чувства возбуждения парень свел ноги вместе, тихо мыча. Чем дольше Юбэнкс разглядывал бармена, тем больше он казался знакомым. Он опьянело прищурил глаза, пытаясь распознать мужчину. Затем в голове резко вспыхнула догадка, и Ноен прикрыл ладошкой раскрывшийся рот. — Чейзи?.. — пьяновато смотря, облизнулся парень, с каждой секундой убеждаясь, что глаза его не обманывают. — Неужели узнал? Не прошло и три года. Здравствуй, Ноенси, — усмехнулся Хадсон, облизнув клыки. — Я даже не мог подумать, что ты тут работаешь, Хадди, — хихикнул Ноен, подперев щеку кулаком и заинтересованно наблюдая за движениями мужчины. — Почему это? Чейз постарался не обращать внимания на прозвище, однако его слабо передернуло, потому что этот гибкий голос он привык слышать в своих снах, а теперь явь больше казалась мечтой. — Не похож ты на того, кто трет барную стойку. Скорее, на того, кто натирает себя маслом перед выходом на пилон, — пошло ухмыльнулся Юбэнкс, ехидно хихикая. — Да? Ты тоже не похож на хорошего мальчика. Скорее, на того, кто любит, когда его жестко берут, — усмехнулся Хадсон, подтолкнув к парню стакан с минеральной водой. — А ты, видимо, из тех самых, кто любит брать, да? — всё так же лукаво ухмыляясь, проговорил Ноен, поправив на себе юбку и брезгливо смотря на стакан без спиртного. — Я не это заказывал. — Ты еще малолетка для текилы и тем более для виски, — более серьезно сказал мужчина. — Я буду жаловаться твоему начальству, — невозмутимо рассматривая свои ногти, промолвил парень, с трудом сдерживая ухмылку. — А я твоей матери. Какого хуя ты сейчас не дома, а в баре для взрослых? Ты разве не должен праздновать День Семьи? — уже постепенно теряя контроль из-за выходок Ноена, произнес Чейз, по-прежнему спокойно выглядя, однако его злость выдавали блеснувшие при свете ледяные глаза. — Во-первых, я никому ничего не должен, — нарочито медленно прочеканил Юбэнкс, встав и оперевшись оголенным животом о стойку. Он подпер свои скулы кулаками, выпятив задницу, и глянул наивными глазами, хлопая ресницами. Это ловушка, Хадсон знал, но добровольно продолжал вестись. — А во-вторых? — раскованно поинтересовался мужчина, расслабившись и выгнув бровь. — А во-вторых… Ты заинтриговал меня своим баром «для взрослых», — хрипло рассмеявшись, сказал Ноен, наклонив голову вбок и встряхнув блондинистыми волосами. Чейз закатил глаза. — Тебе пора проспаться, я тебя проведу, пойдем, — проговорил Хадсон, посмотрев на часы, стрелка которых перевалила за три часа ночи. — Ну Ха-а-адди-и-и, — протянул парень, хныча и продолжая вести себя слишком развязно. — Ну хочешь, я тебе отсосу? Только налей виски-и-и. Юбэнкс продолжал бесить. И кто знает, может, он бы вел себя так до тех пор, пока мужчина бы не оттаял, но Чейз точно не привык уступать. Он быстрыми движениями подошел к Ноену, резко закинул на плечо и шлепнул по заднице под тихий писк и ойканье Юбэнкса. Парень начал брыкаться, но вскоре затих, когда понял, что Хадсон не отпустит его. — А теперь мы играем по моим правилам, сучка, — шепнул он на ухо утихшему Ноену, который не на шутку напрягся. Кажется, он доигрался.