Карбон

- Он гей, - решительно сказала Тимея, хлопнув дверью, - Извращенец подлый! Я думала, это слухи, но нет! Борис вздрогнул. Было ранее утро, и он спокойно дремал в своей кровати. Ровно до этого момента. - Почему ты решила, что он гей? - из ванны вышла Кати. И тоже хлопнула дверью. Борис устало потёр виски. Он долго не мог уснуть. Просто смотрел в стену, а в голове не было ни единой мысли. Давно Борис так не мучился. Обычно он бессонницей не страдал. - Я так изворачивалась, чтобы попасть к нему в квартиру... Устроиться уборщицей, - с возмущением прошипела Тимея, - Проще попасть в Белый дом, честно! А оказалось, все зря! Он гей! Не обратил на меня внимания! Будто я пустое место! Не сильно и хотелось, но... Если бы все случилось, задание мы бы выполнили на раз-два! - Если Давид не обратил на тебя внимание, это не значит, что он гей, - скрестила руки на груди Кати, - Может, ты просто не его типаж. Может, мне попробовать? Борис вздрогнул. Понятное дело, никто ни с кем спать не собирался. Они члены тайного общества и должны беречь свою честь, чтобы не запятнать Карбон. Но в поле могло всякое случиться. Кати один раз попала в нехорошую историю. Пришлось спасать. Борис тогда убил - помнится, отмывал очень долго руки в ванной. В хлорке. Борис не любил вспоминать этот случай, но он ни о чем не жалел. Главное, Кати была спасена. - Никуда ты не пойдёшь! - хмыкнула невесело Тимея, - Этот Давид Феретти - настоящее животное. Действующее на голых инстинктах. И бросающееся на всех подряд. Ему без разницы, на кого забираться. Внешность не важна. Поэтому я уверена - девушки его не интересуют. Борис поморщился. Звучало это все мерзко. Борис не был согласен с Тимеей, но традиционно промолчал. В Карбоне 366 он отвечал не за споры. - В поле на этот раз будет работать Борис. Если Давид Феретти не клюнул на меня, то на него точно посмотрит, - мрачно подытожила Тимея. Вот теперь Борис точно окончательно проснулся. *** Конечно, Давид Феретти на Бориса не посмотрел. Даже не заметил его. Сотрудники агенства, которое прибирало квартиру Давида Феретти (именно квартиру - Борис думал будет будет огромный дом, но нет - квартира, хоть и большая и в самом центре), на машине отвезли Бориса на точку. Он даже не хотел думать, что Тимея сделала, чтобы устроиться сюда. Выглядело все серьезно. Борис заполнил кучу документов. Квартире требовалась влажная уборка. Готовил повар. Борис сделал все аккуратно и быстро. Прибрался на ультрасовременной кухне, в просторной спальне с огромной, но простой кроватью, в длинном коридоре, а потом... Потом Борис понял, что ему несказанно повезло. Или наоборот, его постигла неудача. Давид Феретти оказался дома. Он сидел в гостиной на подушках, почти обнаженным (на нем были только низко спущенные джинсы) и что-то лихорадочно писал на белых листах бумаги. Волосы его на этот раз были не чёрными, а светлыми. Он убрал их с лица тёмным ободком, чтобы не мешались. Татуировок оказалось больше, чем Борис думал. На широкой груди было видно дракона и орла, на животе - пальмы, а на плече - дьявола. Но Давид Феретти не был полностью забит - Борис отчётливо видел чистые участки смуглой кожи. А ещё он заметил, что один из тёмных сосков был проколот. Тимея бы сказала: - Отвратительно. А Борис бы с ней как обычно не согласился. В глубине души. Просто это казалось... Нормальным? Кажется, теперь Борис немного понял визжащих девчонок. Давид Феретти выглядел неплохо. Не толстый, не безобразно худой, чуть подкачанный, но в меру. Без этих ужасных кубиков на животе... И твёрдый, и мягкий одновременно. И очень мужественный. Несмотря на чёрную краску, размазанную вокруг глаз. Видимо, он тёр веки, забыв, что ему сделали макияж. Разумеется, Давид Феретти Бориса даже не заметил. Он тяжелым взглядом рассматривал свои листы. Борис аккуратно заглянул в них. Выхватил пару слов. Ничего особенного. Кажется, текст какой-то песни... Борис пожал плечами - протер тряпкой диван, низкий столик, огромную панель телевизора, подошел к открытому окну, вымыл стекла. Изредка он посматривал на то, что пишет Давид, выхватывал пару слов и успокаивался, делая вид, что убирается. Все равно его никто не замечал. Так продолжалось до тех пор, пока Борис в очередной раз не заглянул в записи Давида Феретти и не увидел там любопытное слово «сказка». Сказку в детстве Борису читали только одну. И лучше бы этого не делали. Но наставник воспитывал Бориса строго. Не до сказок было. Борис - это не человек, а оружие. Так его обучали. Поэтому, увидев то, что ему было мало доступно, Борис не смог удержать себя и начал читать. Сказка начиналась так: - Жила-была мышка. Чёрная мышка в семействе белых мышей. Ей было тяжело. Она так старалась не отличаться от остальных, работала над собой... Но ничего не выходило. Мышка все равно была чёрной. Она даже пыталась изваляться в муке, но чужую шкуру на себя не примеришь. Мышка не стала белой. Лишь чуть не задохнулась в муке. Семья любила ее, но одновременно смотрела с жалостью. Втайне другие мыши надеялись, что их подруга чудесным образом станет такой, как они. И однажды чёрная мышка не выдержала и сбежала. Чтобы не видеть такой обидной жалости. Скитаясь, мышка хотела найти таких же черных мышей... Чтобы чувствовать себя на своем месте. Чтобы не ощущать себя виноватой. Но она не находила таких, как она. Все было безрезультатно. Одиночество съедало ее сердце. Покинутая и брошенная. Никому не нужная. Никто не принимает, в семье места нет, люди пытаются отравить... Зачем ей жить? Мышка стала долго смотреть на крысиный яд. Она знала, что он ее не убьет, если доза будет маленькая. Яд, правда, ее не убьет, но на одну минуту, на один ничтожный миг, мышка перестанет чувствовать дыру в сердце... Глаза Бориса расширились. - Такое нельзя читать детям! Ни в коем случае! - с ужасом подумал он. Или не подумал, а растерявшись, сказал вслух. Потому что Давид Феретти вдруг вскочил и врезался в подоконник, напряжённо смотря на Бориса. Они молча разглядывали друг друга пару секунд, а потом Давид Феретти нахмурился. - Почему ты мужчина? - недоверчиво произнес он низким, хриплым голосом. Давид Феретти не выглядел испуганно. Скорее, недовольно. И разумеется, на Бориса, как обещала Тимея, он и не подумал броситься. - В смысле? - не понял вопрос Борис, - Я родился мужчиной, поэтому и мужчина. Давид устало потёр переносицу. - До этого прибирались только женщины, - удивительно спокойно пояснил он (Борис ожидал скандала), - Забудь. Больше не глядя на Бориса, Давид начал сминать листы, которые исписал сказкой. Почерк у него был крупный и округлый. - Конечно, детям нельзя читать то, что написал бывший наркоман, - пробурчал себе под нос Давид, с ненавистью посмотрел на газету, лежащую на подоконнике, и мгновенно задернул штору (Борис не успел прочитать то, что было там написано), - Сказку про мышку, злоупотребляющую запрещёнными веществами! Если бы Борис знал, что это поможет, он бы откусил себе язык. Он совсем не то имел в виду! - Я... - осторожно начал Борис, - Не хотел вас обидеть. Просто это сказка не для детей. Я помню, мне прочитали в детстве подобную сказку. Про отца-пингвина. Не слышали? Нет? Отец высиживал свое яйцо. Но чтобы поесть и не умереть от голода, ему надо было отлучиться. И он ушел ненадолго, оставив свое яйцо на попечение приятеля, которому доверял. Но тот заснул и разбил яйцо. Отцу он ничего не сказал - просто нашёл похожий по форме камень и совершил подмену. У всех давно вывелись птенцы, но только не у отца. Потому что это был камень. Но отец наделся, до последнего верил, что у него будет ребёнок, что все будет хорошо. И он не бросал свое яйцо. И когда наступило время миграции, он поплыл с камнем в охапку. Это было очень тяжело. Камень тянул его ко дну. И пингвин утонул, не желая оставлять свое любимое дитя*... Кажется, теперь Борис понимал, почему наставник рассказал ему эту сказку. Он хотел показать, что жизнь в современном обществе крайне несправедлива. Предают самые близкие. Люди не ценят друг друга... Но нормальных детей, не таких, как он, Борис избавил бы от этой истории. Пусть растут только на рассказах с хорошим концом. Пусть у них будет безоблачное детство. Однажды так и будет. Однажды ни один ребёнок не будет брошен. И никто не повторит судьбу Бориса. Давид пристально смотрел на Бориса и молчал. Глаза его оказались зелёными, совсем светлыми у зрачка. - Это точно сказка? - наконец, угрюмо произнес Давид, - Звучит даже хуже, чем у меня. Такой друг, как у отца-пингвина, - полное дерьмо. Я бы его упёк за решетку на пожизненное. - Да, это сказка, в мире полно таких сказок, - спокойно пожал плечами Борис, - Так что пусть у вашей чёрной мышки будет счастливый конец, разве она этого не заслуживает? На миг у Давида Феретти было такое выражение лица, словно он хотел ударить Бориса. Но, верно, просто показалось. Давид даже не дернулся. - Счастливый конец? А разве люди бывают абсолютно счастливы? - так тихо, будто про себя, сказал Давид, - Жизнь что-то даёт, но одновременно что-то отбирает. Иначе не бывает. - Возможно, просто ещё не пришло время, - осторожно предположил Борис, - Все ещё будет. Давид Феретти смотрел на него очень странно, не издавая ни звука. Взгляд его был тяжелым, ничего не выражающим. Борис не выдержал этот контакт первым. Он собрал смятые листы с пола и тихо сказал: - Я пойду проглажу их. Утюгом. Они расправятся. Вы сможете сохранить и дописать вашу сказку. Давид Феретти ничего не ответил, и Борис смог развернуться и уйти, чтобы поискать гладильную доску. Он прекрасно все это умел. Научился на своих тысячах «работ для вида». Борис разгладил третий лист, когда в соседней комнате послышались ругательства. - Да вы издеваетесь! Вы, верно, шутите! - искренне возмущался Давид Феретти. В гостиной что-то прогремело. Через секунду в широком коридоре, где трудился Борис, показался Давид Феретти с крайне злым выражением на лице. - О, - немного успокоился он, заметив листы, - Разгладились! Не знал, что такое возможно! А потом Давид снова стал хмурым. - Как тебя зовут? - уточнил он. - Майкл, - с небольшой заминкой произнес Борис. - Так, Майкл, ты клеиться ко мне собираешься? - по-деловому спросил Давид. - Нет, - растерянно ответил Борис, не понимая, к чему вопрос. Нет. Хотя Тимея бы сказала - ты должен! - Отлично! А то помощницы, увольняющиеся после отказа, достали! - пожаловался Давид, - Работать невозможно! Ты, если что, спокойно переносишь слово «нет»? - Нет значит нет, - ещё больше запутался Борис. - О, это гениально! Адекватный! - искренне обрадовался Давид, - Майкл, скажи, ты хочешь подзаработать? Борис лишь растерянно посмотрел на Давида. - Я думаю, что ты хочешь, - решил за него Давид, - Кто не хочет? Будешь сегодня моим помощником, раз моя очередная ассистентка уволилась. И замену искать некогда. Ты не раздражаешь. И вроде умный. Время на раздумья Борису не предоставили - просто схватили его за плечо и потащили к двери. - Переодевайся и сразу ко мне! - строго наказал ему Давид Феретти, - Жду! Не задерживайся! Бедный Борис только минут через пять начал трезво соображать. Все остальное время в его голове крутилось - «кто-то впервые назвал меня умным... серьезно?» * Советский мультфильм «Пингвины»