Карбон

- Тебя подбросить? - предложил Давид, когда Борис начал собираться в свое подразделение. То есть в свою квартиру, да. - Нет, мне нужно решить пару скучных вопросов. Буду долго разбираться с коммунальными платежами. Думаю, это займёт целый день, - пожал плечами Борис. Наступило утро, и Борис должен был сделать то, что следовало. Получить весть от Карбона. Ему показалось, что утро наступило слишком рано. Он бы проспал под боком Давида целую вечность. Но люди были невластны над временем, и счастье рано или поздно заканчивалось. - Тогда я подожду тебя, а потом мы поедем на ужин, - решительно кивнул Давид. Борис на секунду замер, задумавшись. Как будет лучше для Давида? - Давай так, - наконец, придумал Борис, - Ты сейчас подбросишь меня до общежития, а потом поедешь к маме, чтобы помочь ей. Ей, наверняка, нужны лишние руки. Не знаю, насколько затянутся мои дела со всеми этими службами... Чувствую, что нам с девочками придётся побегать. Боюсь, что тебе придётся меня ждать. Помоги лучше маме, хорошо? Это был самый адекватный вариант. Так Давид целый день будет под родительским присмотром. По крайней мере, не в одиночестве. Давид просиял, услышав, что Борис просит, чтобы его подвезли. Борис отогнал свою проснувшуюся совесть куда подальше. Пока все складывалось удачно. И волки сыты, и овцы целы... *** Борис зашёл в знакомую комнату, куда обычно приходили осведомители. У людей это называлось кухней. Они жили в квартире-общежитии. Разные комнаты, но кухня и ванная общая. Так, конечно, было удобнее. Учитывая, что Карбон 366 был одним целым. Они должны были действовать, как единый механизм. Борис ожидал увидеть осведомителя, но его не было. Правда, все члены подразделения Бориса были дома. Тимея сидела за кухонным столом, а Кати стояла у окна, лицом к окну. Борис видел лишь ее спину. Шторы были задёрнуты. Интересно, что в таком случае она видела? - Приходил осведомитель, - без перехода сразу перешла к делу Тимея. Отлично, снова не дождались его. - Приближается мероприятие, на которое мне нужно попасть? - поддержал тон Тимеи Борис. - Да, - строго кивнула Тимея. Сердце Бориса упало. Время, отведённое им с Давидом, убегало сквозь пальцы, словно песок. - Когда это мероприятие состоится? - не показал своей горечи Борис. И как ему затащить туда Давида? И надо ли затаскивать? Что там у Давида в расписании? - Сегодня, - не стала юлить Тимея. Сегодня? Но сегодня у Давида семейный ужин! Как его оттуда увести? Борис нахмурился. - Сегодня мать Давида Феретти проводит семейный ужин, - равнодушно пояснила Тимея, и Борис едва заметно дрогнул. А потом он вспомнил, что Давид говорил о том, что на ужине будет много народу. Наверное, нужно пошпионить за одним из гостей... - У тебя очень четкое задание, Борис, - голос Тимеи стал ниже, она говорила предельно серьезно, - Отец Давида Феретти - ужасный человек. Он член Сената и проводит в жизнь антисоциалистические законы. Они вредят людям. Вредят сильно. И народ ничего поделать не может. Это мир - не мир слабых. К простым смертным никто не прислушивается. Они страдают. Поэтому твоя задача, Борис, избавить общество от этой угрозы. Сам знаешь, каким образом. В доме Феретти громоздкая лепнина, очень старые балконы, и кто знает, какая там проводка... Не мне тебя учить. Боец у нас здесь ты. Уничтожение - твоя сфера. - Лоренцо Феретти ты, я полагаю, знаешь, - не меняя тона, добавила Тимея, когда Борис ей ничего не ответил, - Бумаги о коллегах Лоренцо Феретти, которые тоже представляют опасность и будут на ужине, лежат на столе. Знаешь, как с ними поступить после прочтения. Три волка в овечьей шкуре должны избавить мир от своего присутствия. Ты понял меня, Борис? - Конечно, Тимея, - спокойно ответил ей Борис. - Ты точно справишься? - с недоверием уточнила Тимея, - Мне показалось, или вы с Давидом Феретти стали близки? Как-никак, это его отец... - Тебе показалось, Тимея, - твердо перебил ее Борис, - Уверяю тебя, проблем не будет. Волки в овечьей шкуре умрут, сомнений нет. Положись на меня. Тимея после небольшой паузы медленно кивнула. *** Борис считал шаги. Один, два, три... Сорок пять... Сто один... Борис должен был справиться. Он был обязан. Возьми, возьми себя в в руки, Борис... Ради Давида. Но внутри был лишь холод. Полное онемение. Даже сердце, казалось, не билось. Жизнь замерла. Пять, четыре, три... Сколько до взрыва? Борис, дыши... Внезапно кто-то схватил Бориса за руку. Он резко развернулся, готовый уничтожать... Но убивать никого не пришлось. Это была Кати. Узел в районе груди развязался. Звуки и краски вернулись в мир. Он услышал гудки автомобилей, визг шин, крики людей, смех... Шум города. Стеклянная стена, которая находилась между Борисом и реальностью, исчезла. Кати уволокла его с оживлённой улицы во двор ближайшего дома. - Борис, - едва слышно, с ощутимым напряжением произнесла она, - Что ты собираешься делать? Ты... Устранишь его? - Сама как думаешь? - поднял на неё больные глаза Борис. Кати молчала. - Ты не станешь, - наконец, тихо сказала она. Конечно, не станет. Борис обещал не причинять Давиду боль. И он сделает это, пусть и заплатить ему придётся дорого. Борис опустил глаза, соглашаясь с Кати. - Какой у тебя план? - нервно закусила губу Кати. А какой здесь может быть план? Бориса ждал лишь провал. Если Борис не сделает того, что ему поручили, то Карбон отправит кого-нибудь другого. За отцом Давида все равно придут. И тогда произойдёт схватка. Кто выиграет в ней, останется загадкой. Вряд ли Борис. Один в поле не воин. Но это не значило, что Борис не будет бороться. - Я пойду к Давиду, - губы Бориса слабо дрогнули, - Буду с ним круглые сутки. Буду с ним рядом. Просто буду рядом... До самого своего конца. Это был единственный вариант. Другого просто не было. - Борис, ты будешь с Давидом, но кто будет с его отцом? - осторожно шепнула Кати, - Он дома? Или нет? Кто будет с Лоренцо Феретти? Ты не можешь быть с ними двумя одновременно! Паника обхватила горло Бориса. Не сможет. Но и оставить Давида он тоже не сможет. Как бы то ни было, Давид - это самое главное. И ему тоже грозила опасность. - Борис, ты мне доверяешь? - вдруг решительно сказала Кати. Да. Он повторил это вслух. - Тогда ты поедешь домой к Давиду, а я попытаюсь узнать, где его отец. Я буду рядом с Лоренцо Феретти, хорошо? Мы распределим обязанности, - уверенно подытожила Кати. - Ты не можешь так рисковать! - взволнованно воскликнул Борис, - Это мои проблемы. Мое дело. Ты тут не при чем! Если кто и должен умереть, то только он сам. Никто не обязать умирать за него. - Это мое дело тоже, потому что мы с тобой не чужие, - покачала головой Кати, - И Борис... Чем мне рисковать? Чем? Своей жизнью? А есть ли она у меня? Скажи, Борис, есть? Ты знаешь, что моего наставника убили, Борис?! Конечно, ты не знаешь... Это засекречено, я уверена. Борис, его обвинили в педофилии и убили! Тогда я долго плакала, верила, что он виноват непонятно в чем! Но Борис, тогда я не знала, что такое педофилия. Когда я выросла, то поняла, что мой любимый наставник никогда не относился ко мне, как объекту своей похоти. Ни одного признака, Борис. Он не был виноват. Он любил меня, как свою дочь. Он читал мне книги, воспитывал, отмечал со мной дни рождения... Он был моим отцом, Борис, и они его убили... Почему? Потому что он был мягким. Не таким, как другие наставники. Не таким, как другие члены Карбона. Как Тимея. Ты знаешь, что Тимее наставник ломал пальцы за ее ошибки? Ты знаешь? Она как-то обмолвилась между делом. Один промах - один палец. Скажи, твой наставник поступал так с тобой? Борис в ужасе помотал головой. Наставник был очень строг. Иногда жесток. Но такого в жизни Бориса не было никогда. - Борис, - глухо позвала его Кати, - Наша психика поломана, у нас так мало было детства, мы знали и делали то, что дети никогда знать и делать не должны. Но Борис... Мы все ещё люди. Мы все ещё люди... Не оружие. Не шпионы. Мы люди. И знаешь, я хочу умереть, как человек. Сделав что-то хорошее. Все равно я на крючке. Наставник воспитал меня не так, как других. Я - другая. Один мой промах, и я труп. Я знаю, они ждут, когда я оступлюсь. Моя смерть - это вопрос самого ближайшего времени. Я не хочу так жить. Я не хочу бояться. Так что Борис, позволь мне помочь тебе... Прошу тебя... Двое - это уже стая, понимаешь меня? Борис не мог произнести ни звука. Лишь тяжело дышал. Кати может серьезно пострадать из-за него. Или спасти Лоренцо. Или они просто умрут. Все трое... Как выбрать, когда ошибка стоит слишком дорого? Когда ты можешь потерять все те жалкие крохи счастья, которые у тебя остались? - Пожалуйста, - сорванным голосом повторила Кати. Или может быть, у них получится выжить? Зная, что они могут опереться друг на друга? Борис сдался. - Хорошо, - Борис сцепил челюсти до боли, - Хорошо. Мы будем чёрными мышами, Кати. Свободными, чёрными мышами... Мы сбросим свои белые, рабские шкурки... Хорошо. Очень хорошо. Пора прекращать бояться. Пора было поднять головы. Даже если белую шкуру придётся отдирать с мясом. Борис не знал, поняла ли его Кати, но она решительно, с готовностью кивнула и крепко, до боли сжала его руку. *** Борис почти добежал до дома четы Феретти, когда у него зазвонил телефон. Личный. Номер был скрыт. Борис, не давая ходу лишним мыслям, ответил на звонок. Механический голос четко и раздельно прочитал: - Если ты не выполнишь задание, то тот, кого ты больше всего любишь... Соединение прервалось. Но все было ясно и без продолжения. Давид! Давид был в серьёзной опасности! Борису угрожали его жизнью! Борис с трудом взял себя в руки. Он побежал так быстро, как никогда в жизни. Вызывать такси или угонять машину не имело смысла. Только больше времени потратит. Своим сходом быстрее. У дома Феретти Борис оказался в рекордные сроки. Открыла ему пожилая женщина, кажется, кухарка. Она узнала Бориса и без вопросов его пропустила. Выяснив, где Давид, Борис кинулся в коридор, чтобы оказаться в гостиной. В дверях он остановился. Его не заметили. Давид сидел на диване и обнимал свою маму. В кресле напротив сидела женщина с седыми волосами. На другом кресле, вернее, на его подлокотнике устроился Доминик. Почти вся семья Давида Феретти была в сборе. Они выглядели очень уютно, по-домашнему... Борис внезапно почувствовал себя лишним. Они были так близко... Но Борис вдруг ощутил себя так, словно он смотрел на них с экрана телевизора. Из другой реальности. Два мира, которые пересеклись на пару жалких мгновений. И Борису в этой реальности места не было. Он отступил на пару шагов в тень коридора и по памяти набрал номер Кати. - Все в порядке? - едва слышно и нервно спросил у неё Борис. - Да-да-да, - почти мгновенно ответила Кати, - Под контролем. Не переживай. Давай, я тебе перезвоню? Некогда... Нужно быть внимательной. От меня зависит очень многое, сам понимаешь. Кати бросила трубку. Борис растерянно посмотрел на погасший экран. Спокойствия он не ощутил. Но Кати бы сказала, если бы что-то было не так, верно? И в этот миг экран телефона снова вспыхнул. Пришла смс с неопределенного номера: - Анжелика Джейкобс. Тридцать минут. Что? Анжелика... Кати. Тридцать минут... У Бориса расширились глаза. Ему намекнули, что тот, кого он любит, умрет, если Борис не убьет Лоренцо Феретти. Борис больше всего в жизни любил Давида. Сейчас можно было это признать. Терять все равно было нечего... Но Карбон не мог заглянуть ему в душу и узнать его чувства. Но со стороны... Как казалось со стороны? Наверное, со стороны казалось, что больше всего в жизни он любил Кати... Нет, только не это... Борис лихорадочно набрал номер Кати. Вне зоны доступа. Вне зоны доступа. Вне зоны доступа... Нет-нет-нет. Борис почти не дышал. Голову сдавило тисками. Что делать? Что ему надо было делать? Кати была в большой опасности. Ее могли убрать так, что никто никогда тела не найдёт... Никто о ней и не вспомнит. Но и Давида Борис оставить не мог. Или мог? Давид дома. Где куча людей. Карбон не будет действовать так открыто. Давид пока в безопасности. Если не покинет свой дом. Но как сделать так, чтобы Давид не ушел? Думай, Борис, думай! Борис дрожащими пальцами пролистал контакты того телефона, который выдал ему Давид. Его взгляд зацепился за один из них. Доминик Ди Маджио. Дом. Борис лихорадочно отбил: - Давиду угрожает опасность второго похищения. Не выпускай его из дома! Ни в коем случае! Любыми способами удержи здесь! И смотри, чтобы он не подходил к окнам! Майкл. Майкл. Такое простое и приятное имя... Тот, кем Борис никогда не был. И не будет. Но очень хотел бы быть. Жаль, что у Давида Феретти аллергия на клубнику, которую он безумно любил. Жаль, что Борис не Майкл Браун, и он никогда не сможет прикоснуться своим губами к лицу Давида Феретти... Жаль. Из комнаты раздался смех. Давид. - А ведь я так сильно люблю его, - вдруг ясно понял Борис, - Не понимаю, как и почему, но люблю больше своей жизни. Жаль, что моя жизнь ничего не стоит. Жаль. Борис бросился прочь из коридора, отрезая все свои мысли. Хватит. Он должен был спасти Кати, а не оплакивать свои душевные раны. *** - Саманта, помнишь, я говорил, что помощник Давида, Майкл, мне кого-то напоминает? - спросил у Саманты муж. Та кивнула. Майкл пришёл? Наверное, пришёл. Кьяра сказала, что они с Давидом стали очень близки. Конечно, Майкл придёт на тёплый, семейный вечер Феретти. - Я только что видел его в коридоре, - продолжил свою мысль Джонатан, - И понял, кого он мне напомнил тогда. Вживую, не на фотографии, сразу все понял. Саманта с интересом подняла бровь, ожидая ответ. Это было очень любопытно. Майкл напомнил ей ошибки ее прошлого, кого он напомнил мужу? - Ты знаешь, у меня богатая семья, - пожал плечами Джонатан, - У нас дома очень часто находились влиятельные люди. Особенно, по выходным. Среди них был Евгений Савранский. Ты прекрасно знаешь его. Так вот... Этот Майкл - его точная копия. Только глаза другие. В жизни сходство просто жуткое. У меня прямо мурашки по коже пошли. Учитывая, что Евгений до сих пор пытается найти своего сына... Найти! Больше двадцати лет прошло с тех пор, как мальчик погиб... Это видело столько людей. Так печально... Такой хороший человек и такая судьба... Саманта выронила тарелку, которую держала в руках. - С тобой все в порядке? - обеспокоено спросила у неё Кьяра, заметив выражение полного ужаса на ее лице. Давид свесился с дивана, чтобы посмотреть, что происходит. Мужчина с внешностью Евгения. И с карими глазами той женщины. Маленький Борис с плюшевым медведем в руках. Этот медведь сейчас у Евгения. До сих пор. Единственное напоминание, что у него был сын, которого он никогда не видел. Не бывало таких совпадений. Никогда. Тело Бориса так и не нашли... Так может... - Все в порядке! - взволнованно воскликнула Саманта, - Мне просто нужно... В туалет! Ей просто нужно было догнать помощника Давида! Саманта выскочила из комнаты, как ошпаренная. Она успела в последний момент. Черноволосый, коротко стриженный мужчина выходил из коридора. Темная толстовка, белая рубашка, джинсы, рюкзак за спиной... Саманта схватила его за руку. Мужчина не сдвинулся с места, даже не дернулся. Но рука его стала будто каменной. Он медленно повернул к ней голову. Господи... Саманта плохо представляла Евгения в молодости, но ей на минуту показалось, что она видит двух людей, которых знала. Один - был жив, хоть уже и стар. Вторая... Давно была мертва. И при этом... Этот человек был непохож на них обоих. Словно кривое зеркало. Их неправильное отражение. Бледное до синевы лицо, темнота под глазами, очень острые, ломанные черты лица... И взгляд - безумно мудрый, пристальный, холодный и тёплый одновременно, с живыми, оранжевыми огоньками на дне. Саманте показалось, что она смотрит на хищника, страшно уставшего, но смертельно опасного. Готового уничтожить ее за считанные секунды. Господи, какой из него помощник звезды? Секунда - и видение рассеялось. Мужчина приветливо улыбнулся ей и вопросительно вскинул брови. - Борис... - вырвалось жалкое у неё. Улыбка пропала. - Я не Борис, а Майкл, - озабоченно смотря на неё, сказал мужчина, - Вы, верно, обознались. Он удивленно посмотрел на руку Саманты, которая до боли сжимала его запястье. Что она могла ему сказать? Быть может: - Ты, знаешь, твой отец до сих пор тебя ищет... Или: - Просто скажи, что тебя не завербовал Карбон! Скажи, что тебя нашли другие люди... Но вряд ли Борис забыл свое имя. А по документам он - Майкл. Конечно, от удара любой может забыть свое имя, в приюте могли дать новое... Но Евгений проверил все приюты. Ни одного похожего мальчика. Все это наводило на определенные мысли. И если Бориса завербовал Карбон, он примет ее в штыки. Не поверит ей. Господи, да люди, воспитанные в таких условиях, никому не верят! Поэтому Саманта ничего не сказала. Просто достала из сумочки визитку и протянула ее Борису. Тот, разумеется, не взял ее. И тогда она тихо произнесла: - Борис, если тебе однажды понадобится помощь, если тебе покажется, что выхода нет, то позвони, пожалуйста, мне... Я помогу, чем смогу, поверь мне... Обратись ко мне за помощью, умоляю тебя! Как обратилась ко мне за помощью твоя мать. Саманта поспешно запихала визитку в задний карман джинсов Бориса. *** Дом застывшим взглядом смотрел на экран своего смартфона. Да он издевался, шутил... Или нет? Чертов Майкл! Дом позвонил ему, но тот не ответил. Засранец. Скинул тупую смс и делся неизвестно куда. Дом нервно открыл сообщение второй раз. Как будто что-то изменилось! - Чего ты там смотришь так внимательно? - рядом сел Давид, - В твоей жизни появился мужчина? - Даже два! - огрызнулся Дом, пытаясь убрать телефон. Давиду это знать не стоило. Если это была не шутка, то Майкл явно хотел разобраться с проблемой в одиночку, не подвергая опасности Давида. Дом его понимал. Он почти убрал телефон, когда Давид вдруг резко выхватил его у него из рук. Ебанный пиздец! Дом так грязно выругался, что Кьяра Феретти пролила вино, не выдержав такого словесного удара.