Карбон

Давид с благоговением гладил скулы Бориса пальцами, имея совершенно дурацкий вид. Ошалевший. Счастливый. Он будто не мог поверить, что Борис теперь рядом с ним. Что он - настоящий. Борис прекрасно понимал чувства Давида, но они до сих сидели за столом, и происходящее невероятно смущало. Правда, не Давида... Тому море было по колено. Борис положил свои руки ему на ладони и мягко сказал: - Давай, не сейчас... Потом. - Не могу ждать... - прошептал ему в ответ Давид, - Прости... Он не спрашивал, что случилось с его лицом. Просто смотрел. И от его взгляда внутри у Бориса все переворачивалось. Потому что в глазах Давида не было брезгливости или неприятия. Один лишь восторг. Ладно, пусть продолжает... - Это точно приворот, - авторитетно заявила Беатриче, - Или магия-вуду. Иначе я просто не могу объяснить, что происходит! Дядя совсем неадекватный! - Это магия денег! - насмешливо прервал ее Матео. - Да как ты можешь так говорить?! - яростно воскликнула Кьяра, - Твой брат никогда ничего не делал ради денег! - Ага, я все делал ради любви, - Давид сказал это, скорее, на автомате. Он не отрывал свой горящий взгляд от Бориса. Может, Давид реально сошел с ума? - Ты головой не ударялся, чудо? - Борис убрал отросшую, светлую прядку волос со лба Давида. - Нет... - пробормотал он, мгновенно перехватывая руку Бориса и сжимая ее, - Я просто увидел тебя, и у меня расплавились все мозги... Я так долго тебя искал... Не могу насмотреться. Можно я... Можно я сниму линзы? Хочу посмотреть в твои, именно твои глаза... Борис засуетился и одним движением смахнул свои линзы. Для него это было обычном делом... Снимал он их легко. Борис поморгал, а потом открыл глаза. Давид, затаив дыхание, смотрел на него. - Господи, как я скучал по этому тёплому цвету! - прохрипел Давид, его пальцы скользнули по нижним ресницам Бориса. Отец рядом прочистил горло. - Так, дети, не смущаем взрослых! - пожурил он их, - Раз сговор произошёл, то, может, обсудим дату свадьбы? Шестнадцатого марта, как я понимаю? - Да, именно в этот день Борис обещал стать моим! - важно кивнул Давид. Когда это Борис такое обещал?! Он обещал дать ответ, а не отдаться! Ну, Давид! Все ли мы переврали? - Когда это ты давал такие смелые обещания? - с ехидством произнес отец, поворачиваясь к Борису. - Тогда мы с тобой ещё были не знакомы! - передразнил отца Борис. Он устало выдохнул и вдруг перехватил взгляд Кьяры Феретти. Она пристально смотрела на него. - Борис... - вскинула удивленно брови Кьяра, а потом вдруг в шоке выдохнула, - У тебя такие знакомые глаза! Ты... Ты, что, Майкл?! Какой гениальный вопрос, Господи! Хотелось закатить глаза, но Борис вовремя прикусил язык. Вместо этого он спокойно сказал: - Да, раньше Давид знал меня под другим именем. Но мое настоящее имя - Борис. И мой отец действительно Евгений Савранский. - Но почему ты притворялся Майклом? - удивленно и почти гневно воскликнула Кьяра, - Что за фокусы?! Почему ты дурил моему сыну мозги?! И откуда... Откуда шрамы? - Мой сын трудится в Отделе Саманты Бишоп, - твердо оборвал ее речь отец, а потом, немного исказив правду, он добавил, - Борис работал под прикрытием и свое имя рассказать не мог. У него были обязательства, и Борис скрывал правду. Прощу прощения за него. А шрамы... - Я просто встретился лицом со столиком. Пару раз, - пробурчал себе под нос Борис. Давид крепко сжал его пальцы. - Так и знал, что Саманта Бишоп была в курсе дел этого Майкла с самого начала! - ударил кулаками по столу Лоренцо, а потом он резко замер. - Стоп, подождите-ка! - на лице Лоренцо отразился чистый шок, - Так наглый помощник Давида и сын Евгения Савранского - это один и тот же человек?! Бедный-бедный Лоренцо! Это явно не первое потрясение в его жизни, связанное с Борисом... *** - Интересно, твой отец не будет против, если мы займёмся чем-то неприличным? - с намеком произнес Давид, подвигав бровями. Ужин закончился, но Давид не собирался уходить. Сразу, как гости разошлись, он, словно тень, скользнул за Борисом в его спальню. И конечно, Борис уже через несколько минут был повален на кровать. Хотя тут, конечно, как посмотреть... Борис успел перехватить инициативу в последний момент и впервые оказался сверху. Не все же ему быть придавленным? Так что теперь Борис вольготно развалился на обнаженном животе Давида (тот избавлялся от одежды как по волшебству) и лениво уклонялся от поцелуев. Почему уклонялся - сам не понимал. Просто настроение было игривым. Хотелось смеяться. Борис был так напряжен, так волновался, а сейчас у него будто гора с плеч упала... Видимо, таким образом выходил адреналин. - Нет, отец будет только за... - усмехнулся Борис, в очередной раз насмешливо уворачиваясь. Губы Давида ткнулись куда-то Борису в подбородок. - Тогда почему?! - взвыл Давид, его почти трясло. - Потому что 16 марта ещё не наступило! - нашелся с ответом Борис. - Что?! - застонал в голос Давид, - Ты не серьезно! Неужели заставишь меня блюсти целибат?! Почти два месяца?! Пожалуйста, не мучай меня! Умоляю! - Неужели не потерпишь? - притворился, что обиделся, Борис. - Потерплю, конечно! - пошёл на попятный Давид, и Борис сам легко прикоснулся губами к его губам. Но когда Давид потянулся за вторым поцелуем, Борис прижал пальцы к его рту, удерживая. - Ты на меня за что-то обиделся? - промычал ему в ладонь Давид, - Это из-за кольца? Прости за него. Сам понимаешь, времени подготовиться не было... - Я не обиделся, - остановил его поспешно Борис, - Хотя цветы в вазе несколько смутили меня, признаю... Давид хихикнул. - Прости, - повинился он, - Сам знаешь, мои любимые цветы... И я автоматически дал тебе то, что люблю. У вас эти цветы на каждом шагу... Это потому что это любимые цветы твоей матери? Радость внутри Бориса немного потускнела. - Да, я часто ношу розы маме и Кати, - признался Борис, чувствуя невыразимую печаль. - Маме? - переспросил осторожно Давид, - Твой отец сказал, что тебя украли у твоей матери, когда тебе было пять. Сейчас... Ты нашёл ее? - Ее убили незадолго до моего пятилетия... - покачал головой Борис, - Я ношу цветы на кладбище. - Я тебе вручил цветы, которые ты хотел отнести на кладбище? - поморщился Давид, - Как романтично! - Не выдумывай, - закатил глаза Борис, - Это всего лишь цветы. Какая разница, куда их должны были отнести? Теперь-то они мои... Маме потом отнесу другие. Давид кивнул, повеселев, а потом вдруг нахмурился. - Стой, - с непониманием выдохнул он, - Ты сказал, что носишь розы маме и Кати? Ты имел в виду одновременно? Что Кати делает на кладбище? Борису стало трудно дышать. Ну, Давид должен был когда-то узнать... Скрывать подобное было бессмысленно. - Кати похоронена вместе с мамой, - слабо дернул плечом Борис, пряча взгляд, - Она умерла в тот день, когда меня ранили в спину... - Что? Почему? - кажется, Давид не мог поверить. Борис тоже не хотел верить, но это жизнь... - Ее убили выстрелом в левую лопатку, - тихо объяснил он, - Нас обоих воспитывали в преступной организации с самого детства. Кати никогда не была создана для всего этого, но кто ее спрашивал... В тот день, когда меня ранили, я предал эту организацию. И Кати последовала за мной, хотя была здесь абсолютно не при чем... Мне повезло выжить, ей - нет. И в ее смерти виноват лишь я... Потому что она пошла за мной. Давид крепко обнял его, почти сжал в своих больших, сильных руках. Голова Бориса оказалась на его груди. Кто бы знал, как Борис мечтал, чтобы его обняли и сказали «все будет хорошо», когда ему было особенно плохо и тяжело... Когда ему нестерпимо нужна была поддержка. Тёмные времена ушли, но боль оставалась, и сейчас Борис понял - ему все ещё была необходима рука помощи. Борис сильный, но он живой... Из плоти и крови, а не из стали. Только сейчас Борис начал понимать, что он - не оружие, а обычный человек, и это знание отчего-то приносило ему невероятное облегчение... - Ты не виноват! - мгновенно отреагировал на его слова Давид, - Не виноват... Вы оба поступили правильно. Я бы тоже при удобном случае сбежал из преступной организации. Кстати, что за организация такая? И почему ты из неё решил выйти окончательно? - Потому что со мной случился ты, - хотел сказать Борис, но промолчал. Давиду это было знать необязательно. Вслух он произнес иное: - Она стала творить откровенное зло. Я и раньше догадывался, но притворялся, что не знал об этом... Абсолютный самообман. Я считал, что был должен, потому что эта организация спасла меня от голодной смерти в детстве... Но это была ложь. Меня просто похитили. - И как называется эта организация? - нахмурился Давид, сжимая в жесте поддержки его руку. - Карбон, - уголки губ Бориса опустились. - Карбон? - задумчиво проговорил Давид, - Вроде не слышал... Хотя... Это не та организация, которая убила Джеймса Эванса? Говорят, ему отрезали член... Жесть! Я бы держался от таких ребят подальше! Ага, жесть. Особенно, то, что ты держишь за руку того самого парня, который отрезал член. Но ты об этом никогда не узнаешь. - Да, та самая, - вслух медленно проговорил Борис. - Они были очень жестоки с тобой? - Давид провёл кончиками пальцев по его ладони. Борис вспомнил наставника. - Нет, терпимо, - покачал головой он. По крайней мере, ему не ломали пальцы, как Тимее. - Борис, я очень сочувствую, правда... - Давид поцеловал невесомо его в висок, - Я даже боюсь представить, что ты пережил. Я видел Кати один раз и не успел к ней привязаться, но я сразу понял, что вы любите друг друга. Мне так жаль... Никогда не представляй, что я пережил, сердце мое. Не надо. - Спасибо, - Борис прижал его голову к своему виску сильнее, - Обними меня крепче. - Конечно. Обниму так, что кости заскрипят! - серьезно пообещал Давид. Борис хихикнул. - И что, даже приставать больше не будешь? - игривое настроение возвращалось. - Я выберу для этого другое время, - пожал плечами Давид, - А сейчас буду охранять твой сон. Никакие кошмары тебя больше не побеспокоят! - То есть ты снова будешь смотреть на мою задницу, пока я сплю? - вспомнил Борис ту деталь, по которой Давид его узнал. Или это он так пошутил, когда его с Домом похитили? Интересно, что все-таки стало решающим фактором? Борис самого себя бы не узнал. Он вроде все продумал. - Нет, сегодня я буду смотреть на твоё лицо, - спокойно поправил его Давид, - И если между твоими бровями появится морщинка, я сразу разглажу ее. Никаких кошмаров, договорились? Борис нежно улыбнулся куда-то ему в плечо. Если бы Борис не любил Давида, сегодня он бы влюбился в него снова. Не было никого на свете прекраснее, чем его Давид Феретти! *** Спал Борис крепко, правда, выспаться ему так и не удалось. К сожалению, причины этому были далеко не томными. С утра Борису надо было на работу. Борис поцеловал Давида в щеку - тот повозился, будто что-то почувствовал, но не проснулся. Борис, не собираясь его тревожить, долго стоял в дверях, смотря на самое любимое лицо в мире, а потом тенью скользнул в коридор. Предупредив отца, Борис впервые с такой явной неохотой поехал на работу. Хотелось проснуться вместе с Давидом. Борис вырулил на оживлённую трассу, когда в утреннем тумане он заметил темную, худую фигуру. Чёрная толстовка с капюшоном, спортивные штаны... Человек как человек, как тысячи других людей, мимо которых мы проходим мимо и даже не вспоминаем, но почему-то Борис неосознанно напрягся, а руки его сжались на руле. Что-то во всем этом было невыразимо знакомое... Борис поравнялся с человеком, и в этот момент незнакомец вдруг посмотрел на него из-под капюшона. Сердце замерло, а машина резко затормозила. Боже. *** Борис сидел в очень дешевой закусочной с нетронутой кружкой чёрного кофе на столе. Работа откладывалась. И причина такого положения вещей сидела прямо напротив него. Борис мельком взглянул на экран телефона и увидел насмешливую смс от Саманты. - Твой отец мне все рассказал. Так и знала, что тебе нужно отменять с утра работу. Счастливо покувыркаться! - писала ему Саманта. Борис бы с удовольствием сейчас покувыркался, но не судьба. Хорошо, что Саманта не знала правду. Борис отложил телефон в сторону и прямо посмотрел на того, кто сидел напротив. Тёмные волосы и глаза. Худое, невыразительное лицо. Неброская одежда. Жёсткая линия рта. И только седина на висках говорила о годах, которые были прожиты. Человек без возраста. Человек без имени и лица... Человек-тень. Его наставник. - Поздравляю с помолвкой, Борис! - поймав его взгляд, холодно произнес наставник, не выражая никакой радости. Конечно, в Карбоне уже все знали. - Не одобряешь? - Борис смотрел на чашку с кофе, не собираясь даже брать ее в руки, - Опрометчиво и глупо? - Это не глупо, Борис, - жестко произнес наставник, - Это катастрофа. Я не исключаю, что ты сумеешь сохранить ему жизнь, учитывая кто он. Но как скоро он станет вдовцом? Или быть может, он просто не успеет овдоветь? О, как! Начали сразу с жести. Но по-другому его наставник не умел. - Я умру, но перед этим сделаю его самым счастливым, - пожал плечами Борис. Давид был с ним действительно счастлив. А без него - нет. Так пусть Борис подарит ему столько счастья, сколько успеет... До самого конца. - Отлично, - скривил рот наставник, - Жить одним моментом. Это не просто катастрофа... Это трагедия. - Ты коришь меня не за предательство, а за помолвку? - покачал головой Борис, - Я не понимаю тебя. - Твоё предательство и помолвка связаны самым тесным образом, и ты знаешь это сам, - спокойно произнес наставник и сразу сменил тему, - Но я здесь не для того, чтобы обсуждать твои решения. Твой жених никого не интересует. Но сам ты - кость в горле, Борис. Я понимаю, что ты мне не доверяешь... - И почему же я тебе не доверяю? - оборвал его речь Борис. - Я не пришёл к тебе на помощь, - равнодушно пожал плечами наставник. - Но ты и не выступил против, - спокойно парировал Борис. Минуту они смотрели друг другу в глаза, а потом наставник отрывисто произнес: - По твою душу придут. Профессионалы. Убьют так, что комар носа не подточит. Не дай мне понять, что я зря потратил на тебя время. - Когда ждать сюрприз? - мгновенно сосредоточился Борис. - Кто сейчас в твоём доме? - уклонился от вопроса наставник. - Мой жених, - не стал врать Борис, чувствуя лед в районе сердца. Отец должен был уехать на работу. - Возвращайся обратно. У тебя есть полчаса. Готовься, - наставник резко встал из-за стола и пошёл к выходу, ни разу не обернувшись. К двум кружкам чёрного кофе так никто и не притронулся.