Слышу/чувствую

Я все еще в мельчайших подробностях помню, как мы познакомились. Это было в средней школе. Я только перевелась из-за неприятностей на прошлом месте, а ты все время теряла ручки и клянчила их у всего класса. Такая смешная, и никогда никого не стеснялась. Даже не знаю, как ты заметила меня, ведь я старалась вести себя как можно тише. - Эй, новенькая, у тебя есть запасная ручка? - Подбежала к моей парте ты. Такая красивая и счастливая, буто весь мир у твоих ног. Хотя, наверно, это и правда было так. С этого момента нас было почти не разлучить. Как это происходит? Вот ты один, а потом щелчок - и у тебя есть несокрушимая лучшая подруга, за которую ты и сама горой. Хоть ты и бесила меня иногда, а ручки и в колледже теряла все время, но я бы убила тогда любого, кто тебя обидит. Ты знала это. Но так безрассудно заставила меня скучать и волноваться. Тебя унесло порывом ветра к своей мечте, и теперь я не виню тебя, но... Я снова скучаю и буду скучать всегда... *** "Делайте что хотите" - это было сказано сгоряча, конечно. Но мне было все равно в этот момент. Осознание произошедшего наконец захлестнуло меня окончательно. Нужно было время, чтобы унять свою боль от потери человека, которого я любила. Первые пару дней меня бросало из горя в ярость, и обратно. Конечно, я старалась не показывать это, потому что находилась в чужом месте с чужими людьми. И как это выглядело? Правильно, отстойно. Чтобы не реветь и не крушить все вокруг (что наплывами очень хотелось), я просто лежала как парализованная, мобилизируясь только если кто-то переступал границы "моей" комнаты. А таких было не много и не часто. Кажется, ребята побаивались меня сейчас лишний раз трогать, что мне было только на руку. Раз в день приходил доктор, который осматривал меня и ставил капельницу, чтобы я восстанавливалась, или хотя бы не истощилась окончательно, потому что кусок в горло не лез. В квартире все время находился кто-то из ребят на случай, если что-то случится или мне что-то понадобится. Надеюсь, у них не будет из-за меня проблем. Сейчас же пора экзаменов, а я не выходила из комнаты и просто лежала, думая обо всем в ожидании новостей. А точнее - новостей о том, что эти гады найдены и убиты. Взгляд упал на кувшин на прикроватной тумбе. Пустой. В горле запершило, будто оно такое-же сухое, как дно этого сосуда. Нужно встать, выйти из комнаты и налить воды. Но для этого нужно выйти из эмоционального анабиоза, приложить усилие. Ну же, Джина, вставай. Все еще в каком-то полу-трансе я смогла посадить свое тело. Ноги ощутили жесткую опору и сработали сами по себе. Рука с пластырем потянулась и ухватила тяжелый стеклянный кувшин как в замедленной съемке, и я испытала некое удивление от восприятия этого действия. У меня есть задача - налить воды и принести сюда. И вот я действую. И это действие будто маленькая попытка вернуть жизнь в мое существо, которое последние дни даже не особо понимало, что она все еще идет. Все же эмоции - поразительное свойство человекоподобных существ. Они могут давать сверхъестественную силу, выносливость, вдохновение и все самое прекрасное в нашей жизни. Но еще они могут превратить ее в ад, навлечь болезни без вирусов и травм, толкнуть на преступление или преступление против себя. Интересно, а какого бы жилось без эмоций? Наверно очень скучно. Но скука бы все равно не ощущалась, а от стольких страданий можно было бы избавиться... Дверь открылась легко, впустив в комнату еще более оглушающую тишину. Сегодня никого нет? Утром с врачом заходил Джейк, но он был в форме и точно должен был уйти. Однако, я не успела сделать и пары шагов, как из соседней комнаты вышел Хисын, и мы чуть не столкнулись лоб в лоб. Я не видела его с того дня, когда согласилась помогать им, и теперь от неожиданности его большие глаза смутили меня, отчего я постаралась сразу отвести взгляд. - Привет. - Сказал он спокойно. - Пр... Кхм... Привет. - В горле все еще першило, и ответ вышел каким-то убогим, вгоняя меня в еще больший ступор. - Тебе нужна вода? Я налью. - Он взял кувшин из моих рук, случайно вскользь коснувшись кончиков моих пальцев, и невозмутимо направился в кухню, а я поплелась за ним. Место прикосновения покалывало, и мне было почему-то некомфортно. Он спас меня, я видела его настоящие эмоции. Тогда что за реакция? После нескольких дней подавления чувств, вдруг почему-то вырвался стыд? Неприятие? Что это за фигня такая? - Как ты? - Спросил парень, наливая воду, пока я послушно ждала, стоя за ним. - Лучше. - Соврала я. - И как долго ты еще будешь терять время? - Слова показались мне грубыми, но сам он не выказывал агрессии. Наполненный кувшин снова оказался у меня в руках. - М? - Не поняла я. - Скорбь после потери близких людей вполне нормальная реакция. Но ведь умерла не ты. Сколько еще ты собираешься предаваться этому? Мне не понравились его слова. Они были сказаны без злобы, но для меня покушаться на такое чувство как скорбь - преступление. - Я это не контролирую. - Ответила я, испытывая уже не смущение, а раздражение. - Разве? А ты пыталась? - Что? Я... Думаешь все так просто? Какое тебе дело вообще до моих чувств? - Если это был его способ поддержки, то работало так себе, конечно. - Я понимаю, терять близких больно. Но ты истощаешься и теряешь время, находясь в таком состоянии. - Он секунду подумал и добавил: - Ты заставляешь терять время и окружающих. А особенно тех, кто полагается на тебя. Не для этого я сражался за твою жизнь. И до меня наконец дошло, что Хисын имеет право говорить все это. Если бы не он, я бы не стояла здесь. Я обязана ему и ребятам, которые теперь так много делают для меня. Но продолжаю себя жалеть и позволяю себе быть слабой. Я стиснула кувшин сильнее и кивнула в знак того, что поняла его. - Как ты оказался там тогда? Я не звонила и не просила помощи. Парень пожал плечами. - Интуиция? Я просто чувствовал, что что-то должно случиться. Может, потому что ты наша Шесму?... Не знаю. - Шесму так важны? - Да. Не каждая семья находит свою Шесму. Но он или она для Вампира - центр всего: силы и слабости, власти, чувств, потому что принимает все, что есть в нем. Как, например, ты приняла мою злость и страх в том переулке. - А я то думала, что я - просто очень полезная еда. - Ляпнула я, не подумав, но получила в награду от Хисына первую улыбку. И она была ослепительна. - Нет, Джина, ты самое дорогое, что у нас есть. Вернувшись в комнату, я все еще была не в порядке. Но не только от горечи потери, что все еще терзала мое сердце, но и от последних слов Хисына. И было что-то еще. Тепло, воодушевление, долг и что-то, что было мне не ясно. Оно пугало и заставляло трепетать. Нужно взять себя в руки. Были бы только силы... *** "А ты пыталась?" - этот вопрос удерживал меня от падения обратно в бездну и на следующий день. Было сложно, потому что поток негативных мыслей теперь чувствовался в полную силу. Мой разум был неспокоен. То страх, то стыд, то грусть терзали меня изнутри. Лора бы давно посмеялась надо мной и вытащила куда-нибудь потанцевать. Но ее рядом теперь никогда не будет. Вечером ко мне осторожно вошел Чонвон. Я с надеждой и вопросом посмотрела ему в глаза, но он помотал головой. - Старшие ищут. Нам велено пока не влезать, но они держат нас в курсе. - Он подошел к постели и положил на край одежду. Белая футболка и черные спортивные штаны были аккуратно сложены. - Не знаю, какой у тебя размер, но это было самое приличное, что я нашел. Оно чистое. - Спасибо. - Поблагодарила его я. Это было от всего сердца, правда. Он столько возится со мной, пока я здесь. - Чонвон... - Позвала я его, когда он уже собирался уходить. - Ты всегда такой сдержанный и... Стабильный?... Как ты это делаешь? Парень вернулся к кровати и задумался, сев на край. - А у меня есть выбор? - В итоге ответил он. - Я выбран вести их. Но я не самый сильный или смелый. И даже не самый старший. - Он улыбнулся своими кошачьими глазками. - Поэтому я должен быть спокойным и стойким. Как фундамент у дома. Понимаешь? Если его основы ходят ходуном от малейшего толчка, то дом рухнет. - И ты не боишься? Не волнуешься? - А кто не боится? Каждый чего-то боится. И волнуется. И грустит. Но это нормально. Горевать и злиться тоже нормально. - Чонвон понимающе посмотрел на меня, и мне почему-то стало легче. - Наверно, я просто принимаю то, что чувствую, а потом думаю о том, как все исправить. И тут меня осенило. - Чонвон, ты можешь укусить меня? Парень опешил, а потом замахал руками: - Нет, зачем? В этом нет необходимости сейчас. Да и ты не восстановилась полностью, это может быть опасно! - Говорил его здравый смысл, а взгляд нет да нет скатывался с моего лица на шею, где с одной стороны уже красовался пластырь с заживляющей мазью. Почему я вдруг заметила это? - Но я не справляюсь... А время идет. Я не могу так больше... И подумала, что если успокоюсь, то поправлюсь быстрее и смогу помочь вам. Разве это не может быть решением? - Может, но Джина... Наверно, есть и другой способ. Менее... травмирующий. И... Я планировал получить силу последним. Так было бы правильно. - Он встал, но я не дала ему уйти, преградив ему путь. - Фундамент должен быть крепким. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Все честно. Мне плохо. Пожалуйста... - Я протянула Чонвону здоровое запястье в ожидании его решения. И его инстинкты в какой-то момент пересилили. Он не коснулся меня, но я почувствовала его теплые губы на своей руке, а затем боль... Но в итоге я получила не только чувство спокойствия и самообладания. Это стало неожиданным. Размеренность сознания сменило наслаждение от получения того, что так страстно желал. Наслаждение и стыд. Я стыдилась того, что поддалась искушению. Но это было потрясающее чувство удовлетворения. Чонвон быстро отстранился и покраснел. - Хотеть чего-то тоже нормально. Например, я очень хочу шоколадную булочку с кремом сейчас. - Постаралась разрядить обстановку я, зажимая рану, хотя была сильно удивлена. Правду говорят, что в тихом омуте черти водятся. Этот парень желал живой крови так сильно, что крышу сносило, но сдерживался ради остальных. Никогда бы не подумала. - Я пойду, пожалуй. - Вытирая с губ остатки красной жидкости, злой сам на себя, он рванул к двери и скрылся. "Господи, Джина, ну ты и дура. Какая, блин, булочка?!"... Эмоции стихли. Нет, мой план не сработал и они не исчезли совсем. Но теперь их сила была не так велика. Только вот теперь меня волновало другое. Хозяин дома, что был так добр и открыт все это время, теперь, наверно, не захочет мне смотреть в глаза. А я чувствую себя какой-то обманщицей. Он же не хотел этого, какого лешего я тогда полезла со своими просьбами? Дура-дура-дура...