Мелодия для короля

      Уроки верховой езды проходили вне замка. Неподалёку от городской стены располагался обширный лес, полный живности и считающийся личными охотничьими угодьями королевского двора. Реми не любил охоту, но верховая езда всегда вызывала у него искренний интерес, а конные прогулки позволяли расслабиться, прочистить голову и собраться с мыслями. В этот раз причина сумятицы в мыслях находилась в непосредственной близости и не позволяла выкинуть себя из головы: Микель скакал рядом, держась в седле так, будто родился для верховой езды.       Реми хорошо знал себя, свой характер, и хорошо чувствовал своё эмоциональное состояние. Стоило срочно что-то предпринять, иначе всё могло вылиться в неприглядный скандал с криками и истерикой. Поэтому он повернулся к Микелю и настолько вежливо, насколько мог, попросил:       — Будь так любезен, принеси мне другое седло. Это слишком жёсткое. Где-то там должно быть светло-голубое, — он неопределённо махнул рукой.       Микель как будто на секунду что-то заподозрил, и Реми затаил дыхание: поверит или нет? В следующую минуту он облегчённо выдохнул, потому что раздражающий парень спешился и пошёл к месту привала, где слуги разбирали седельные сумки. Терять время больше было нельзя. Едва он оказался на максимальном удалении, король пришпорил солового коня и помчался во весь опор куда глаза глядят.       Реми остановился только через полчаса, когда решил, что достаточно запутал следы и оторвался ото всех слуг. Вокруг были слишком уж густые заросли. Ведя коня под уздцы, молодой король раздвинул ближайшие ветки и вышел к реке. Судьба привела его прямо к участку городской стены, находящемуся не так уж далеко от той её части, у которой сейчас должны были находиться его сопровождающие.       Река, что текла сквозь город, называлась Бурлявка, и этот её рукав, выходящий из-под городской стены, облюбовали прачки. Берег здесь был пологим, вода чистой, а близость городских ворот позволяла в случае чего быстро вернуться за стены.       День стоял солнечный, редкие облака стремительно рассеивались, не предвещая дождя, и какая-то миловидная прачка как раз полоскала в реке только что постиранные рубашки. Реми подошёл к ней и мягко произнёс:       — Добрый день. Я не помешаю?       Девушка вздрогнула и резко обернулась. Но, увидев, кто её окликнул, сразу расслабилась и сделала реверанс.       Король спрятал заметную лошадь в кустах, привязал к ближайшему дереву и снова вышел к девушке, с удивлением обнаружив, что она всё ещё стоит в поклоне.       — Расслабьтесь, я просто посижу тут неподалёку некоторое время, — сказал он. — Можете продолжать работать, я не помешаю.       Девушка смущённо улыбнулась, отчего стала ещё более привлекательной, и вернулась к своим рубашкам.       Наблюдая за её ловкими движениями, Реми погрузился в свои мысли, пригрелся на солнышке и слегка расслабился. В самом деле, чего такого было в том, что он разок поддался этому фанфарону? Порой проиграть тренировочный поединок даже полезно — помогает держать себя в форме, показывает, что есть куда расти и к чему стремиться. Прямо сейчас надо было успокоить душу и трезво оценить ситуацию, решить, как дальше общаться с Микелем и подумать над планом получения ключа.       Рубашки, которые стирала прачка, одна за другой отправлялись в глубокую бадью. Искоса поглядывая на них, Реми испытал смутное чувство дежавю.       — Кажется, я где-то уже видел эти кружева… — пробормотал он себе под нос.       — Ничего удивительного, ведь это — блузы вашего величества, — сказала девушка.       Реми почувствовал себя глупо. Пока он тут мучился со своей дурацкой гордостью, пытаясь подавить гнев и негодование, придумывая какие-то планы, эта девушка спокойно стирала его рубашки прямо у него на глазах. Присмотревшись повнимательнее, он понял, что видит её не впервые.       — А это не вы случайно приносите мне воду для умывания? — спросил он.       Девушка застенчиво улыбнулась и смущённо ответила:       — И ещё меняю вам постельное бельё, прибираю в комнате, подготавливаю одежду для всякого рода занятий и доставляю её в комнату. У меня много обязанностей. — Поймав непонимающий и смущённый взгляд юноши, она закончила: — Меня приставили к вашему величеству личной служанкой.       — Когда? — опешил Реми.       — Всего неделю назад.       Теперь король понял, почему до сих пор не запомнил её лица. До этого ему прислуживала пожилая горничная Эльвира, но в последнее время она всё реже появлялась, видно, здоровье её подводило и возраст брал своё. Время от времени она отправляла вместо себя дочерей, коих у неё было около семи: то одну, то другую. Работали они споро, так что Реми не на что было жаловаться, однако, ввиду частой смены женщин, он решил не утруждать себя запоминанием их лиц.       — Так вы — дочь Эльвиры? — спросил король.       — Что вы, — засмеялась девица, и смех её разлился серебристыми переливами. — Я сирота. Всегда мечтала о жизни во дворце. На той неделе я прошла все проверки, собеседование, хорошо проявила себя во всех видах работ, и, наконец, меня допустили ко двору.       Он внимательно смотрел на прачку, стараясь запомнить её получше. Это была совсем ещё молодая симпатичная девушка, уже почти превратившаяся в женщину, густые чёрные вьющиеся волосы с трудом сдерживал белоснежный чепец. Выглядела она весьма опрятно и даже будто благородно, с трудом верилось, что такая утончённость и грация могут существовать в человеке низшего сословия. Во взгляде девушки читался незаурядный ум и смекалистость.       Неожиданно в голову Реми пришла блестящая идея.       — А что если я устрою вам небольшую личную проверку? — спросил он девушку.       — Я со всей ответственностью подойду к делу! — с готовностью отозвалась прачка.       — Что ж, в таком случае, я загадаю вам загадку, — улыбнулся Реми. — Жил был в лесу один мудрый лис. Было у лиса всё, что только мог он пожелать: остальные звери его любили и уважали, подносили ему дары. За это лис защищал их и оберегал от других хищников. Но такая жизнь была ему в тягость, ведь защищать других — дело нелёгкое и ответственное, приходилось всегда быть настороже, готовым к любой неожиданности. Ни минуты покоя не было у лиса. Иногда он так уставал, что хотел почувствовать себя лисёнком. Тогда он тихонько выбирался из леса в деревню и таскал у людей кур. Лис был хитёр и ни разу не попался. Но однажды в лес пришёл охотник. Он не трогал других зверей, ему был нужен именно лис. Долго он охотился за лесным царём, однако лис был умён и ловко уворачивался от расставленных ловушек. Так бы и гонялся охотник за лисом впустую, если бы тот не решил в очередной раз сбегать в деревню, кур пощипать. По нелепой случайности оказалось, что курятник, в который он влез, принадлежал как раз тому охотнику. Стоило лису сунуться в него, как дверь захлопнулась и он оказался в ловушке. Тогда взмолился защитник леса: «Не убивай меня, человек! Что хочешь для тебя сделаю». Подумал человек, посмотрел на лиса пристальным взглядом и ответил: «Не буду я тебя убивать, если станешь ты отныне прислуживать мне вместо пса сторожевого». Некуда деваться было лису, пришлось согласиться…       — Ну и зря, — сказала девушка.       Реми запнулся на половине фразы и посмотрел на неё в недоумении.       — А что бы ты сделала на его месте?       Девушка задумалась на мгновение и ответила:       — Тут есть несколько вариантов.       На лице короля отразилось удивление.       — Интересно было бы их услышать, — сказал он, не скрывая любопытства.       — Во-первых, я бы не стала предлагать «сделать что хочешь», я бы попыталась поторговаться. В худшем случае, выторговала бы себе часть времени для личных нужд. А в лучшем — он бы мне сам прислуживал, да ещё бы и курочками кормил по собственной воле. Если бы человек не пошёл на компромисс, можно было бы подольститься, сделать вид, что смирилась и со всем согласна, а при первом же удобном случае укусить его и сбежать обратно в лес. Но лучше сразу перегрызть ему горло, чтобы он уж точно не доставлял больше хлопот. Можно было бы устроить ему бойкот, не есть, не пить, не разговаривать, а просто тихо сидеть на привязи, пока человек не отпустил бы меня в лес — из-за жалости и собственной слабости. В конце концов, можно было покончить с собой, но не сдаться на милость врага, соглашаясь жить в плену и унижении.       Реми перевёл взгляд на воду, переваривая услышанное. Теперь он смотрел на всё под другим углом и мог более трезво оценить ситуацию, в которой оказался. Перебрав в голове все варианты, предложенные девушкой, он обозначил для себя ту стратегию, которая показалась ему наиболее выгодной и приемлемой.       Заросли ивы, в которых Реми недавно спрятал лошадь, зашевелились и на берег шагнул не кто иной, как источник всех его бед — Микель собственной персоной.       — Ваше величество, — сказал он, — я понимаю, что иногда вам хочется побыть в гордом одиночестве. Но мы с учителем верховой езды с ног сбились, разыскивая вас и не зная, всё ли с вами в порядке. Так что мы будем признательны, если вы соизволите больше не вести себя столь безрассудно и в следующий раз предупредите нас куда уезжаете и с какой целью. А лучше возьмёте с собой хотя бы одного из нас. — Вдруг взгляд его упал на прачку. Глаза его как-то странно сверкнули, но он тут же переключился обратно на мятежного короля. — Идёмте, надо успокоить остальных. Они уже, должно быть, мысленно хоронят вас. Я слышал, как ваш бедный учитель рыдал и рвал на себе волосы, переживая, не подстрелил ли вас случайно заезжий охотник и не напал ли на вас дикий кабан.       И вот, опять. Со стороны его слова звучали как забота, но на деле Микель снова тыкал Реми носом в то, что он повёл себя как дитя малое, заставляя взрослых людей волноваться. Однако решение было принято, стратегия была разработана, план пора было приводить в действие. Не обращая внимания на Микеля, Реми прыгнул в седло и, обернувшись к девушке, прежде чем ускакать, бросил ей напоследок:       — Спасибо, вы прошли моё испытание.       Всю последующую неделю он усиленно делал вид, что Микеля попросту не существует. Везде, где он мог улизнуть и не сталкиваться с ним — он делал это. Не вступая ни в какие разговоры и перебранки, игнорируя вопросы и ехидные замечания, Реми постепенно начал испытывать чувство превосходства. Поначалу Микель выглядел равнодушно, лишь изредка высокомерно ухмыляясь, но прошла вторая неделя, затем третья, а король по-прежнему стойко держал оборону, так что на лице шерьера начали появляться совсем другие эмоции: тревога, обеспокоенность, а временами даже лёгкая паника.       Реми торжествовал: план работал! Ещё немного, и он сможет навсегда избавиться от надоедливого сопровождающего!       Король стал обращать внимание на свою новую личную служанку и, по мере того как отдалялся от Микеля, с ней напротив становился всё ближе. Они подолгу болтали о том о сём, пока она помогала ему собраться на очередной урок или приём. Девушку звали Лиззи, она поступила на работу при дворе по рекомендации одного из старых дворецких, заслужившего доверие годами верной службы. Она была очаровательна, смешлива и весьма умна, её рассуждения не раз заставляли юного короля переосмыслить свой взгляд на ту или иную сторону жизни придворных. Казалось, у него впервые появился друг, с которым можно было поделиться бедами и горестями.       Микель же тем временем предпринимал всё новые и новые попытки вывести его из равновесия. И то, что они не приводили ни к какому результату, просто уничтожало его. В какой-то момент Реми настолько почувствовал своё превосходство и жалость к незадачливому шерьеру, что чуть не сорвался на задушевный диалог. К счастью, рядом оказалась Лиззи, и королю померещилось, что она едва уловимо отрицательно мотнула головой. Он тут же пришёл в себя и передумал сближаться. Вместо этого всё внезапно вылилось в опрометчивый поступок.       Одним тёплым утром, едва солнце успело взойти, в тронный зал влетел гонец со срочным посланием: из долгой утомительной поездки во дворец наконец возвращалась королева. Слуги засуетились, начали приготовления к встрече монаршей особы, в считанные часы покои её величества заблестели от чистоты, постель была убрана новым свежим бельём, а повара расстарались, устраивая приветственный праздничный пир.       Отношение слуг к Реми было неоднозначным. Кому-то он казался слишком высокомерным, кому-то единственным подходящим королём, кому-то нелюдимым недотрогой, а некоторым настоящим истинным повелителем, гордым и прекрасным.       Отец Реми, старый король Джул, давно заслужил славу сильного монарха, держащего в железной руке всё королевство: соседи его боялись, слуги уважали, а семья держалась подчёркнуто вежливо. Он был суров и непреклонен даже к самым близким людям. В военных кампаниях он всегда смело выступал впереди армии, в авангарде, бесстрашно сражался с врагом и легко разбивал в пух и прах любое войско.       Королеву-мать же все попросту обожали. Каждый, от младшего пажа до самой престарелой горничной, души в ней не чаял. Несмотря на непримечательную внешность, характера она была самого весёлого, людей любила, к слугам относилась уважительно, а раз в год отправлялась в путешествие по стране, проверяя, как живётся народу в разных провинциях. Кроме всех прочих достоинств, она видела людей насквозь, так что обмануть её было практически нереально. Однако она никогда не использовала свои знания во вред людям, поэтому все старались быть с ней максимально откровенными, дабы не обидеть.       Солнце уже клонилось к закату, когда пышная процессия, украшенная звёздами, эмблемой Этуайи, и стрекозами, отличительным знаком королевы, прошествовав через весь город, торжественно вплыла в главные ворота дворца.       Реми встретил её при полном параде: нарядился в свой самый роскошный мундир, иссиня-чёрный бархатный плащ с горностаевым подбоем, расшитый жемчугом и серебряными бабочками, и до блеска начищенные белоснежные сапоги со шпорами. Корона сидела на его голове так величественно и естественно, будто он вообще никогда её не снимал. По правую руку, у трона, в стандартном форменном церемониальном мундире с аксельбантами стоял Микель.       — Сынок! — радостно воскликнула королева, едва войдя в зал, и кинулась к трону, так энергично обнимая и расцеловывая Реми в обе щеки, что корона немедленно сползла набекрень, а бархатный плащ сбился в бесформенную кучу тряпья. — Мамочка так скучала по тебе! Как ты тут? Не голодаешь? Никто тебя не обижает?       Реми непроизвольно бросил быстрый взгляд на Микеля и сразу отвёл глаза, но королева мгновенно заметила это движение и тут же обратила внимание на новое незнакомое лицо. Король попытался отвлечь её как умел:       — Всё нормально, мама, я уже до конца освоился, ежедневно занимаюсь, практикуюсь в фехтовании, верховой езде, риторике и прочем, разбираю поступающие документы, учусь военному делу, стратегии и всему, о чём говорил отец.       — Славно, славно, — улыбнулась королева, ни на секунду не купившись на благовоспитанные речи сына. — Значит, ты в полном порядке. Мамочка несказанно рада. А что это за прекрасный молодой человек удостоился чести находиться одесную твоего величества?       Реми нехотя представил:       — Шерьер Микель, сын Карла. Недавно вернулся со службы, чтобы занять место своего отца.       — Помилуйте, Микель! Карл ещё в отличной форме! Куда же вы так торопитесь?       — Я сказал ему то же самое, мама, однако Карл остался непреклонен. Именно поэтому я решил пока подержать Микеля при себе. Пусть парнишка привыкнет ко двору, поймёт, что к чему, найдёт своё место, — Реми сделал ударение на последнее слово, давая понять Микелю, что место его отнюдь не здесь, — а там, глядишь, и придумаем, куда его дальше пристроить.       Микель, конечно, не мог стерпеть такого откровенного оскорбления. Не мог и не стал. Он низко поклонился королеве и сказал:       — Ваше величество, для меня большая честь наконец познакомиться с вами лично. В любое время моя фьютия к вашим услугам. К сожалению, с тех пор как я победил вашего сына в тренировочном поединке, его величество Реми меня не жалует, не удостаивая даже словом уже почти месяц. Смею предположить, что своей победой непреднамеренно оскорбил его чувства. Уверяю вас, я не ставил перед собой такой цели. Напротив, поддаться в бою у нас в академии всегда считалось верхом неуважения к сопернику, именно поэтому я выражаю робкую надежду, что с вашим приездом наши с его величеством отношения станут более тёплыми. Мне бы этого очень хотелось.       Королева перевела изумлённый взгляд со своего выбитого из колеи сына на дерзкого шерьера и обратно, укладывая в голове только что услышанное, и вдруг оглушительно расхохоталась.       — А ты мне нравишься! — заключила она и похлопала Микеля по плечу. — Реми, ты должен с ним подружиться, пообещай своей матушке!       Уже заготовивший едкий ответ Реми прикусил язык и процедил сквозь зубы:       — Как будет угодно матушке.       В ту же ночь он вновь влез в комнату Микеля.