someone with someone

      В Аобаджосай проходила тренировка, на которую Ойкава бессовестно опаздывал. Тренер негодовал. Нет, он был в ярости. Хоть Тоору и играл отменно, он не мог пропускать занятия без уважительной причины, а раз Иваизуми не был предупреждён, то опаздывал Ойкава из-за какой-то глупости. Трубку он не брал, дома сказали, что он уже ушёл, вот и думала команда, куда же запропастился их неугомонный лидер. Причина оказалась донельзя смешной. Так показалось всем игрокам, когда Тоору влетел в спортзал, а в его затылок встретился с рюкзаком, брошенном с нехилой силой. Ну, в принципе, Ойкаве не привыкать: получать подзатыльники от лучшего друга он умел лучше всего. Но Хаджиме был на площадке, и, следовательно, не мог быть отправителем летящей вещи. Её обладатель появился несколько позже, когда получивший капитан уже прятался за спиной Иваизуми. — Ива-чан, если ты меня сейчас не спасёшь, то можешь забыть о том, что я верну тебе долг. Я не смогу этого сделать, если буду мёртвым. Защити меня от этой ненормальной!       Действительно, в дверях появилась девушка. Свет от ламп озарял её раскрасневшееся злое лицо и растрёпанные волосы. Рубашка была вытащена из юбки и комкалась на талии. Сама юбка тоже была не в самом лучшем состоянии: с дырой в подоле, закасавшись на бедре, она открывала вид на край чулка. Разорванного в нескольких местах чулка, от конца которого некоторые волейболисты стыдливо отводили глаза, а некоторые во все глаза пялились. Вторых Иваизуми готов был разорвать. Кроме того, красные подтёки ниже коленок тоже привлекали внимание. Ранки нужно было обработать. По количеству крови можно было понять, что это далеко не обычные царапины, и разодранная кожа должна приносить боль при каждом движении, но ц\в, шагающая в сторону капитана, даже не морщилась.       Все прекрасно понимали, кто виновен в состоянии девушки. Юная особа была знакома только двум людям из присутствующих, поэтому стала объектом всеобщего интереса. Однако, ещё сильнее будоражили воображение теории о том, что же произошло между этими двумя. Ревнивая девушка? Нет. О её появлении знали бы уже давно. Сумасшедшая фанатка? Возможно, но её отношение к Ойкаве ставило в тупик: со стороны девушки не исходило визжания, она не падала в обморок и не готова была расцеловать популярного волейболиста. Она хотела его убить, интонация её голоса стучала по головам не хуже молота. — Ойкава Тоору, если ты сейчас же не выйдешь из-за Хаджиме, я тебе гарантирую, твоя смерть будет ещё более мучительной. Так что выходи и не заставляй меня бегать за тобой по всему залу. — Т/и-чан, ещё чего! Ты же меня придушишь или разобьёшь мою прекрасную головушку об стену. А я слишком красив, чтобы погибать таким молодым! Подумай о моих детях! — У тебя нет детей! И, возможно, никогда не будет, если ты продолжишь выводить меня из себя. Живо отдай мне телефон! — кричала девушка. И нужно было действительно задумываться о наличии у Тоору потомства, потому что так называемая Т/и злилась всё больше. — Ну ты придумала, конечно. Я так долго пытался достать твоё признание, и ты думаешь, что верну тебе его просто так? Тогда у меня для тебя плохие новости: ты дурочка, Т/и-чан, — отвечал ей убегающий парень. Т/и гонялась за ним по всей площадке под обеспокоенные, непонимающие ничего взгляды волейболистов, но основные действия развернувшейся комедии происходили вокруг Иваизуми. — Ах, ты так, да? — Да, я так. — Ну, тогда ты теперь можешь не тратиться на презервативы: детей ты иметь не сможешь!       В следующую секунду в зале раздался болезненный стон Ойкавы: Т/и ударила ему как раз между ног. Тоору поддержали сокомандники, повторившие его стон. Сам потерпевший лежал на полу, держась руками за пострадавшую часть тела. — Т/и, за что? — выл он голосом, полным боли. — Я тебя нормально просила: отдай мне телефон, удали то сообщение. А ты меня послал, так ещё и к Иваизуми побежал. Что мне оставалась, — отвечала ему девушка, шарившая по карманам парня в поисках телефона. — Какое сообщение, и зачем он ко мне побежал?       Хаджиме подал голос слишком неожиданно. Оба ответили ему одновременно: — Никакое, Ива-чан. Ойкава бредит. Не слушай его. — В котором Т/и призналась, что ты ей нравишься.       Установившуюся звенящую тишину нарушил звук пощёчины и причитания Ойкавы: — Ай! Больно, — начал он. — Заслужил, — ответила Т/и, поднимаясь и поворачиваясь к Хаджиме. Секрет был раскрыт, удалять сообщение теперь не было смысла. Осталось только встать и принять свою судьбу. — Иваизуми, я не хотела, чтобы всё так получилось, но, спасибо Тоору, да, вот как-то так. — Ты мне тоже нравишься.       К упавшим челюстям волейболистов присоединилась и челюсть Т/ф. Взаимности она не ожидала. Когда Ойкава говорил, что Хаджиме она тоже небезразлична, девушка только отмахивалась и смеялась. А когда они переписывались, и Т/и в первый раз напрямую сказала, что испытывает чувства к Иваизуми, Тоору сразу бросился к нему. Девушка не была дурочкой, чтобы не понять, что резкий выход из сети ничего хорошего не значит. Нужно было спасать себя и свою гордость. Так началось их увлекательное путешествие-пробежка, в процессе которого они повалялись в траве, пока дрались за телефон, несколько раз попадали на асфальт и собрали на себе все взгляды прохожих. Ну, это точно стоило того, потому что на талию ошарашенной Т/и вяжут кофту, прикрывая разорванные вещи, поднимают её на руки и уносят с тренировочной площадки: — Тренер, я отнесу её в медпункт. Как промою раны, так вернусь. Спасибо. Пара уже удалилась, когда им вслед прозвучал ответ: — Не волейбольный клуб, а балаган! Вы что встали? Быстро по своим местам, бездельники! Ойкава, быстро поднимайся! — Но тренер… — Я сказал — быстро!

***

      В медицинском кабинете пахло спиртом и таблетками. Сидящая на кушетке девушка шипела каждый раз, когда рука молодого человека с ваткой прикасалась к её коленям. Оказалось, кожа была содрана не только на ногах, но ещё и на локтях с ладонями. На кофту волейболиста, лежащую у девушки на бедрах, иногда капали слёзы: — Т/и, неужели, так сильно щиплет? — А ты как думаешь? Конечно, щиплет, — повышает голос девушка, на тут же извиняется. — Прости, пожалуйста. Я совершенно не умею сдерживаться. — Не волнуйся, это я уже понял. — Правда? Когда? — Ну, было много раз. Например, когда ты накричала на младшеклассника, наступившего на твои кроссовки. Или, когда девушка с параллельного класса случайно задела тебя локтем. — В твоих глазах я, должно быть, выгляжу монстром. И как я могла тебе понравится? — спрашивает поникшим голосом Т/и. — На самом деле, я тебя давно заметил. Ты, наверное, не помнишь, но тогда мы только вышли после каникул, и ты разговаривала с подругами в коридоре. Они обнимались, делали друг другу комплименты, говорили, как соскучились, а ты стояла в стороне. По твоим словам, тебя тошнило от всех этих нежностей и ты боялась блевануть. — Ха, да, я помню. И я всё также удивлена, как я могла тебе понравиться… Ай! — Потерпи, чуть-чуть осталось. Хочешь, подую? — Нет, не надо. Я же не пятилетка, перенесу уж как-нибудь. Лучше, поцелуй меня потом. — Хорошо, поцелую.       Иваизуми Хаджиме действительно не удивлён и не впечатлён. Т/и Т/ф — его девушка, его сильная, самодостаточная девушка.