ликси:
«пара через полчаса кончается»
Он отправляет, даже не вчитавшись в сообщения парня, и Сынмин недовольно и тихо фыркает, заглянув в чат, но ничего не говорит, прекрасно понимая, что его напутствие сейчас ничего не решит. Ли сам должен прийти к тому, чтобы наконец разобраться в себе и в личных отношениях. Чьи-либо слова сейчас будут как об стенку горох и бессмысленной тратой времени и нервов. Отложив телефон, предварительно вновь зависнув над ним на какое-то время, Феликс наконец отдаёт всё внимание ребятам, слушая игру Минни на фортепиано, пока Крис поёт что-то расслабляющее, поглядывая на экран своего смартфона, очевидно, читая текст песни. Взгляд Ликса невольно задерживается на нём. Старшекурсник сидит на краю невысокой сцены, порой болтая ногами и изредка смотря на Сынмина и того парня с ноутбуком (кажется, его зовут Хонджун), но у Ли проблемы с новыми именами. Чан-хён красивый и талантливый – слишком идеальный. Феликса удивляет, что этот человек реальный, потому что что у него не спроси, он умеет и делает это хорошо. Но Феликс никогда не видел его с кем-то и не слышал от него что-либо о второй половинке. Неужели у такого человека никого нет?.. Он бы продолжил размышлять, но внезапно встречается с карими глазами Кристофера, что были едва прикрыты из-за лёгкой улыбки. И Феликс улыбается в ответ, не прерывая зрительный контакт до самого окончания игры Сынмина, а потом Чан отводит взгляд, чуть покраснев. И, о господи, до Ликса только сейчас доходит, что последние несколько минут он только и делал, что неотрывно смотрел на хёна. Черт... Громкий звонок надрывно гремящий в коридоре корпуса пресекает рефлекторное желание Феликса загнаться сильнее, и поэтому, отмерев, он берёт свой рюкзак и ждёт друзей, заглядывая в телефон, который, к счастью, молчит. — Ликси! Как тебе? — Ким подходит к младшему вместе с Чаном, что укладывал провода в свой рюкзак. — Ох... Ты так красиво играешь, Минни! — Улыбается на улыбку друга. — И у Чани-хёна такой замечательный голос! Я не мог взгляд от вас оторвать... — Он воодушевлённо выдыхает. — Ну, будем честны, взгляд ты не мог оторвать только от Чан-хёна, — Сынмин хмыкает, когда оба переглядываются и смущённо отводят друг от друга взгляды. — Итак, кажется, мы хотели прогуляться два дня назад. — Никто не возражает, поэтому, забрав свои вещи, трое покидают актовый зал, направляясь в сторону выхода из корпуса академии. — А ещё, я приду к тебе на ночёвку, — обыденно произнёс Ким, а Ли также обыденно кивнул, ничего не сказав – самое обычное дело, когда вы дружите много лет. А вот Бан Чан поджимает губы и непонимающе поглядывает на двух друзей. Между ними есть что-то кроме дружеских отношений? Но он не спросит, не его дело. Выходя из здания, Феликс залился смехом от истории Сынмина, потому что тот в очередной раз был выставлен «любимчиком» самого строго преподавателя, когда первым сдал тест. Интересно, как скоро одногруппники сожрут его живьём после очередной такой пары? Чан хохочет пуще прежнего, когда Ликс произносит эту фразу вслух, а после что-то о звании старосты, и Ким недовольно хлопает его по плечу: что-что, а старостой он не хотел быть точно. Вокруг троих царит веселье и смех после множества шуток Криса и Феликса, на что парень лишь фыркает: — Ясно, спелись... — Ребята вновь хихикают, пока Чан говорит, что это все любя, улыбаясь всё так же очаровательно, как и прежде. Однако на лице Феликса улыбка долго не продержалась, растворилась, как только он заметил знакомую чёрную иномарку, припаркованную прямо у ворот кампуса. Тревожность вновь нарастает, будто минутного порыва забвения в смехе старших и не было вовсе. Выдыхает судорожно, ощущая по всему телу слишком знакомую дрожь, и, кажется, на лбу выступает пот. Феликс замедляет шаг, когда видит, что знакомый силуэт обходит машину и вальяжно облокачивается о пассажирскую дверь, по очереди задерживая свой взгляд на Сынмине, Чане и Феликсе. Сердце пропускает удар. Чанбин в солнцезащитных очках, но юноша точно знает, что зрачки его расширенные от злости и ревности. — Ребята, я не пойду с вами, извините... Эм, удачной прогулки, — тихо желает он, убегая к выходу, оставляя озадаченных друзей наедине, которые даже слова сказать не успевают. Как только он приблизился к воротам, Чанбин молча открывает дверь, на которую опирался минутой ранее, дожидаясь, пока его парень сядет в салон и только после наклоняется почти к уху, шипя: — Милые друзья, Феликс, — и, кажется, юноша вздрагивает сильнее, понимая настроение парня. Старший злится. Очень. Ли уже ощущает его подавляющую ауру на себе, когда тот рассерженно хлопает дверью. Затем он быстро обходит автомобиль и садится на водительское сиденье, быстро выезжая с парковки. Оба ловят на себе взгляды шепчущихся студентов, но младший резко смотрит себе под ноги, стараясь не думать об этом. Всё происходящее больше походило на низкокачественную дораму, но, увы, являлось правдой. — Ты так был увлечён Сынмином и тем старшекурсником, что отвечал мне на отъебись, да, солнце моё? — Феликс только хотел сказать что-нибудь в оправдание, но его прерывают. — Тебе было с ними пиздец весело, как я погляжу, да? — Сердце Ли стучит так, что уже становится тошно. — Лучше, чем со мной? — Он резко поднимает взгляд на старшего, едва сдерживая разочарованный стон. — У меня не было настроения, прости, — уверенно, без капли дрожи в голосе, произносит он. Иногда Ли младший сам поражается, как проявляется характер его брата в нём самом. — У меня был приступ из-за Минхо... — Враньё, враньё, враньё. Такими темпами Феликс сам запутается в своей лжи. — И ты мне не сказал? — Голос мгновенно смягчился, а взгляд стал до боли обеспокоенным. На светофоре всматривается в ангельское лицо перед ним. — Зачем ты замазал веснушки?.. — Ответа не последовало. — Они красивые. И с ними ты ещё чудеснее, — Ли готов поклясться, что вот-вот заплачет от таких слов. — В бардачке есть салфетки. Вытрись, — едва приказным тоном отчеканил он, переключая коробку передач. Каким бы тоном не были сказаны слова, он почти кричит от комплимента. — Зачем ты приехал за мной? — Решается спросить, пока всматривается в зеркальце, послушно стирая тональную основу со скул и носа. — Зачем? — Едко усмехается, давя на педаль газа. — Ты надо мной издеваешься?! — Срывается на крик. — Я волнуюсь, а ты мне вечно отвечаешь «всё нормально», — с силой бьет по рулю, пока рядом тело внезапно дрожит от собственной нарастающей паники. Со так легко вывести, если дело касается Феликса. Автомобиль съезжает на обочину. Чанбин громко хлопает водительской дверью, а в салоне слышно сердцебиение Феликса вместе с ритмичным звуком включённой «аварийки», сводя этим тиканьем с ума. Младший нервно мнёт лямку рюкзака, провожая парня взглядом. Чанбин садится на корточки перед машиной и запускает ладонь в свои волосы, не в силах совладать со своими чувствами. Пытаясь успокоиться, закуривает сигарету той самой единственной фирмы, от которых Ли не тошнит. Он не смог бросить, когда они начали встречаться, зато, испробовав всё на свете, Чанбин остановился на тех, при котором солнце рядом не морщило нос. Юноша на пассажирском сиденье долгое время не решался выползти из салона, но вскоре всё же делает это, даже забывая закрыть за собой дверь. Неуверенно плетется к своему парню, тоже присаживаясь рядом и обеспокоенно разглядывая лицо Со, не выражавшее ни единой эмоции. — Нам с тобой так плохо вместе... — Кладёт дрожащую ладонь на плечо Чанбина, нервно поглаживая. — Да... — Он кивает, выдохнув клуб дыма, и Феликс поддаётся вперед, коротко чмокая парня в губы, когда тот поднимает голову. — Я устал чувствовать ноющую боль на душе: ты рядом, но так далеко одновременно... Не хочу больше ревновать тебя так, — младший удивлённо смотрит на парня, поджав губы. Впервые он слышит такое откровение. — Ликс... — Шепчет он, ощущая, как перед глазами встаёт пелена из слез. Затем оба встают, сливаясь в более взрослом и решительным поцелуе, как бы заминая всю неприятную ситуацию. Руки на талии ощущаются тяжёлыми и горячими, а после окольцовывают, заключая в объятия. — Отвезёшь меня домой, ладно? Я очень устал, — Ликс бормочет в плечо Со, на что тот кивает, поглаживая по спине, и даже не пытается противостоять желанию его парня побыть в одиночестве, ведь ему самому хотелось обмозговать произошедшее.Эмоциональные качели. Эмоциональные качели. Эмоциональные качели. Оба не знают, когда это закончится.
***
Дверь захлопывается с такой силой, что вешалка сваливается в небольшом шкафу в прихожей с характерным звуком, но хозяин квартиры даже не замечает этого. Сердце стучит слишком громко, словно в голове, лёгкие неприятно саднят, и Феликс задыхается в нехватке кислорода, падая на колени. С силой сжав бедро ладонью, впиваясь короткими ногтями сквозь джинсы, пытается хоть как-то прийти в себя. Пытается сам себя убедить, что он дома и то, что он испытывает, не страшно, он не умирает сейчас и всё скоро пройдет. Но не помогает. Он не ожидал, что его волной накроет так скоро. Делает глубокий судорожный вдох, ощущая наконец секундное расслабление. И именно в эти желаемые секунды, Ликс находит в себе силы дрожащими руками набрать номер, что стоит на случай чрезвычайных происшествий. Долгие гудки давят на горло, разрывающие всхлипы Ли рвутся по всей квартире.Давай, давай, давай.
— Ликси, — слышится знакомый радостный голос. Облегчение. — Привет, ты как? — младший мгновенно успокаивается, даже улыбается. — Лилино, я... — Начинает, но мгновенно прерывается. На заднем фоне слышится смех и незнакомое протяжное и до боли игривое «Минхо-ши». Внезапно перед глазами всё плывет от слёз. Солёные горячие капли медленно скатываются по веснушчатым скулам. Феликс склоняет голову, смотрит в пол, пока одна ладонь продолжает сжимать несчастное бедро лишь сильнее: от гнева или отчаяния – не ясно.Тщетно. Бесполезно. Без толку. Зря.
— Что-то случилось? — Голос обеспокоенный. Слышится возня, кажется, Минхо вышел куда-то. — Ты мне только скажи, я сразу же... — Люблю тебя, — через силу улыбается, с силой сжимая русые волосы у корней. — Я тебя тоже, лучик. Как только Ликс бросает вызов и откидывает телефон, горькие слёзы бесшумно падают на пол, пока сердце разрывается на миллион осколков от несправедливости. Детский эгоизм и сырое ощущение одиночества вперемешку с нехваткой тёплого внимания – вот чувства Феликса, затаившие обиду на брата. Адское сочетание, убивающее в нем всё, что было выстроено за несколько месяцев. У него отнимают брата. Отнимают буквально самое родное и сокровенное, заставляющее умиротворенно засыпать, не заботясь о мрачном настоящем и таком пугающем будущем. Отнимают молоко с мёдом, нежные объятия, тихий шёпот перед сном и прекрасное время за просмотром семейного сериала. Отнимают всё. Ли соприкасается лбом с холодным и жёстким полом, облизывая пересохшие губы. Ему так не хватает Минхо сейчас. Хотелось просто услышать слова поддержки или даже обычное «я рядом», но не будет отвлекать от веселья с кем-то. Феликс является частью его жизни, однако не стоит переходить черту. Минхо, как и Сынмин, имеет право на время и для самого себя. Хотя бы просто для отдыха, которого так не хватает ему. Просидев в коридоре не понятно сколько времени, Ли кое-как поднимается и на дрожащих ногах уходит в спальню, заваливаясь в постель и судорожно выдыхая в подушку. Ужасный день эмоциональных качелей.***
— Сынмин, а кто это?.. — Спрашивает Чан, всё не сводя взгляд с парня, что садится в автомобиль. — Почему Феликс так напуган? — Он действительно очень волнуется за друга, потому что ещё никогда не видел его таким. — Надеюсь, что скоро станет никем, — отвечает Ким, тяжело вздохнув. — Это Чанбин... Они встречаются уже года два, но Ликс всё никак не может с ним порвать, хотя и причиняют друг другу боль, — Бан и не догадывался, что у Ли был парень, да что уж там, он и не догадывался о его ориентации. — Если он не прекратит, мне придется всё рассказать Минхо-хёну, — нервно поправляет лямку рюкзака, наконец сдвинувшись с места. — Минхо-хёна? Это брат? — Сынмин лишь кивает, а старшекурсник озадаченно мычит. — Расскажи мне немного про Феликса. Оказывается, я ничего про него не знаю, — парень приподнимает удивленно бровь, тем не менее начинает свой рассказ. Бан Чану можно доверять. — Они начали жить одни, когда ещё были детьми, — подбирает слова, чтобы не сказать лишнего. Всё же только Ким среди знакомых и друзей Феликса знает всё в мельчайших подробностях. — Их родители погибли в автокатастрофе, поэтому им было очень тяжело, но хёну ещё труднее, потому что ему пришлось бросить университет и пойти работать, чтобы обеспечить Ликсу лучшее обучение. Нет, то, что осталось от родителей хватило бы на годы вперёд, но были родственники, которые, — делает небольшую паузу, поджимая на секунду губы. — Не знаю, каким образом, но отобрали почти всё, что они могли иметь, — сердце Чана неприятно ноет. Теперь хотелось больше оберегать Феликса. — Лино-хён очень заботится о нашем Ликсе, поэтому, если сделаешь ему больно, тебе свернут шею, — Сынмин смеётся. Конечно, старший Ли на это способен, но Ким помнит его ещё с детства не таким. Они вместе ужинали, вместе в первый раз напивались, вместе горевали о какой-то девушке из любимой дорамы Феликса. Домашний уют, но если он не в гневе. Таким его лучше не видеть никому. — А ещё, никогда не называй его старым именем. Ёнбок погиб тогда же, когда погибли родители, — теперь старшекурсник запутался окончательно, и, кажется, Сынмин это понимает. Однако Чан запомнит это, потому что не хочет потерять тонкую нить доверия Феликса, что только-только начала образовываться. — Просто на будущее, — подмигивает, утягивая за угол. — Там есть очень классная кафешка. Перестань так много думать, ладно? Ликс взрослый, о нём не нужно печься. Если не прекратишь, заставлю угощать меня. — Мин хмыкает, и Чан старается нейтрально улыбнуться. «Ёнбок, как ты?», «Ёнбок, им там лучше», «Ёнбок, может записаться к психиатру? Он поможет», «Ёнбок, где у папы сейф?».Ёнбок. Ёнбок. Ёнбок.
Феликс мог оправиться от прошлого только самым лёгким способом: изменить свою личность. Будто той аварии и не было никогда. И это спокойно приняли брат и лучший друг, старательно вычёркивая из жизни старое имя парня и используя новое, чему он безмерно благодарен. Этой поддержки хватило, чтобы в первый раз спокойно и свободно вздохнуть полной грудью. Шаг в лучшую жизнь.***
— На, — коротко произнес вошедший в квартиру Сынмин, протягивая огромной пакет из продуктового магазина заспанному парню. Они вместе разбирали вкусности, уже предвкушая прекрасный вечер. Ли был рад приходу Кима, потому что его присутствие и даже незначительное внимание сейчас были просто жизненно необходимы. Ликс чувствовал себя спокойно впервые за пару часов. Да и в целом, весь Сынмин был ему катастрофически нужен. Однако весь вечер Феликс был слишком сильно погружён в свои мысли, чувствуя себя в безопасности рядом с другом, будто находится под большим щитом, где ни Чанбин, ни Минхо его не достанут. Будто Ли стоит вместе с Кимом где-то на границе мира, лицом ощущая свежесть морского бриза. Лишь бы Сынмин не ушёл от него. Хоть Феликс и был погружён в дебри своего сознания, были моменты, когда он правда старательно пытался вслушаться в суть истории Сынмина, но приходилось вечно переспрашивать, а по итогу только кивать головой, потому что так ничего понять не вышло. А Ким принимал задумчивость друга: ему это было необходимо, поэтому быстро выдохнув и поджав губы, даже не пытался вновь объяснить суть рассказа. Повторит как-нибудь потом, когда оба будут в хорошем расположении духа. Да и фильм, который они вдвоём так любили пересматривать на ночёвках, больше ничем не удивлял и даже фаворит среди актерского состава никак не радовал. Было сложно перестать думать о чём-то, кроме Чанбина и Минхо. Мысли роились в голове пчёлами, жужжали и нервировали, всё норовясь ужалить. Было очень сложно и невыносимо: с каждой секундой паника нарастала с новой силой, цепкими щупальцами утягивая во мрак. Интересно, Феликс когда-нибудь сможет просто спокойно вздохнуть? Уснуть не под фильм, а в комфортной, не давящей тишине. Перестать рыдать от одной только мысли о следующем дне. Однако его вырвали из внутреннего рассуждения с самим собой, коротко, едва касаемо погладив по бедру и мягко улыбнувшись. — Так... ты поговорил с ним? — Спросил Сынмин, переводя взгляд с экрана телевизора на своего друга. Тот отрицательно мотает головой, прикрыв веки, чтобы не встречаться с полными гневом глазами. — Ты когда-нибудь на это решишься? Даже Уджин-хён тебе это сказал, — так оно и есть, но Феликс просто не может. Боится Чанбина или самого себя – он не знает. — Тебе пора это сделать, пойми, — уже обречённо выдыхает, на несколько секунд прикрывая веки. Только теперь Феликс осознаёт, что его Минни – молодая версия Ким Уджина. Раздражает и восхищает одновременно. — Да, — кивает. — Я так устал от всего этого... — Ликс принимает сидячее положение и поджимает губы, не в силах разобраться в своих мыслях. Но Сынмин будет слушать, даже если Ли будет нести полнейшую ахинею. Они оба это знают. — Просто... он и я... — Сам того не ожидая, его голос предательски дрогнул. — Я не знаю! — Срывается, но тут же замолкает, потому что не выдерживает собственного напора мыслей, кусая губы. Ким ловит слезу Феликса на щеке, а тот наконец смотрит другу в глаза. Сынмин такой заботливый и прекрасный друг, что совсем не хотелось делить его с кем-то ещё. Сердце пропускает удар, когда тот вновь расплывается в ободряющей улыбке, и совсем не ясно, чем думал Ли, ведь поддаётся вперед и буквально впечатывается в губы Сынмина. Быть может, виной этому выпитый чуть ранее алкоголь, но парень мягко отвечает на поцелуй, улавливая томное дыхание в секундных перерывах. — Ты уверен?.. — Вопрос кажется глупым и несуразным, но Ким не хочет принуждать Ли делать что-то не по своей воле. Он никогда себе этого не позволит. Кивок. Сынмин мгновенно нависает над Феликсом, вновь вовлекая в поцелуй и нежно касаясь хрупкого тела. Ли пытается ускорить темп, но старший наоборот его замедляет, наслаждаясь каждой частичкой времени, проведённой вместе. Юноша мычит и стонет от того, как Ким едва касается его возбужденных сосков через ткань футболки. Кожа покрывается мурашками от влажных поцелуев на шее, и кажется, будто сознание действительно помутнело в разы. Здравомыслие улетучилось вместе с отчетливым запахом чужого парфюма на одежде. Слишком заводит и дурманит. — Феликс, — он молчит, слегка выгибаясь под телом друга. — Ликс, — перед глазами силуэт Кима мутнеет, а глаза закатываются от предстоящего зрелища, вот только ненадолго. — Ёнбок. Будто ледяной водой окатили. — А? — Тяжело дыша, наконец отозвался Феликс. — Думаю, нам бы было хорошо вместе, но боюсь, что прямо сейчас мы совершим ошибку, — Ли видит потемневшие глаза Сынмина, слышит, что дыхание сбилось, как и у него самого. — Я не хочу, чтобы потом мы поплатились за нашу минутную слабость, — встаёт с Феликса, помогая тому тоже принять сидячее положение, притягивая за руку. — Буду честен: я был влюблен в тебя в школе, буквально обожал, — он трепетно касается веснушчатой щеки, ласково поглаживая большим пальцем. — Мне так хотелось дотрагиваться до тебя, целовать и быть всегда рядом, но... Феликс тоже нутром чувствует, что этому нельзя совершиться, правда объяснить никак не может. Просто такого быть не должно. Друзья есть друзья. Нельзя рушить эту грань, ведь им было и без этого хорошо. — Но сейчас ты любишь меня только как друга, — заканчивает за ним предложение, и Ким кивает, поджав губы. — Тебе нужен не я, — теперь уже Феликс кивает. Он как всегда прав. — И не Чанбин, господи... — Оба тихо смеются. Кажется, эта неловкость очень быстро растворилась, как сладкая вата в воде. — Пожалуйста, — начинает Ли после долгой паузы. — Минни, поцелуй меня в последний раз, — Феликс на коленях подбирается к парню, а тот, обвив тонкую талию, вновь вовлекает в ленивый поцелуй, крепче сжимая чужую футболку. — Обещай мне, что от этого ничего не измениться в наших отношениях, — проговорил юноша, коротко целуя в уголок губ Кима. — Обещаю, Ёнбокки, — Ли улыбается, несмотря на режущее слух имя. — Спасибо тебе, — вымученно улыбается, падая в объятия. Они оба запутались, но, к сожалению или к счастью, догадываются, к каким последствиям всё это может привести. Не хочется потом страдать. И без этого страданий слишком, слишком много.