***
— Сынмин сказал, что они скоро приедут, — голос Чана звучит рядом, вытаскивая старшего из собственных мыслей, заставляя в ответ лишь кивнуть. — Все в порядке? — Доктор Хве сказал, что сейчас он пока без сознания, но состояние стабилизировалось, поэтому провести тут какое-то время все равно придется. Реабилитация, подстраховка... — Со звучит растерянно, от чего старшекурсник невольно напрягается. — Ясно, — тихо обронив, Крис кивает головой, потирая шею. — Эм… прости, что налетел на тебя. Просто, все было так странно: Ликси оставил несколько пропущенных, дверь открыта и ты в ванной. Я… я просто подумал не то и мне правда жаль. Извини, — он наконец выдыхает оставшийся воздух, прикрывая глаза. — Ликси… — с улыбкой вторит Чанбин. — Ты по уши влюблен в него, не так ли? — взглянув на парня, он встречается с удивленными глазами, из-за чего тихо смеется. — Чего так таращишься? У тебя буквально на лбу написано, курчавый. — Чан неловко утыкается глазами в пол, теребя браслет на руке и слушая слегка хрипловатый тихий смех рядом. — И чего ты смеешься? Ты вроде должен мне лицо разбить, нет? — Бан дергает бровью, вновь посмотрев в сторону старшего. — Вряд ли Феликс обрадуется, если я его будущему парню лицо помну. Да и ты вроде заботишься о нем, с чего бы мне тебя бить? — Чанбин складывает руки на груди и Чан только сейчас замечает татуировки на смуглой коже, среди которых глазами находит змею. — Он хотел поговорить о нашем расставании сегодня, я попросил отложить это на завтра… — старший вновь мрачнеет и, тяжело вздохнув, цепляется взглядом за мимо проходящего врача. — Почему?.. — Чан спрашивает едва нахмурившись. — Не хочешь отпускать его? — Не хотел, чтобы он плакал в свой день рождения…***
— Твоё чутье никогда не подводило, — улыбается мужчина, проводя по мелким шипам на малиновом кусте. — Я просто догадывался, что ты запутался в себе слегка, — произнес Ким, снимая солнцезащитные очки. — А я не люблю, когда мои сыновья чувствуют себя плохо. Минхо и сам не знает, но почему-то от этой фразы стало тепло и спокойно. Он вспомнил, как подростком плакал на плече Уджина от усталости, как дрожали его губы по той же причине, а господин Ким грустно улыбался, мягко поглаживая по плечу. Ли старший становится сильнее, и все будут этому свидетелями. А маленький Ёнбок таскал ему один кусочек брауни — самый красивый и вкусный, потому что другие обязательно подгорали. Однако, если быть честным, Минхо бы съел и те неудавшиеся. Потому что маленькое солнце испекло их специально для старшего брата, чтобы тот не грустил и перестал плакать. Почему он это так не ценил... Ким двинулся обратно к дому, а младший без вопросов за ним. Волнуется. Нервничает. Боится. Но так хочется сказать. Выговориться. Выслушать отцовский совет. — Просто… мне кажется, я влюбился в человека. Он чудесный, мне с ним хорошо, будто мы родственные души, но… я обидел его, — только Ли хотел продолжить фразу, но тут же остановился, взглянув на старшего, который с улыбкой обернулся к нему. — Что?.. — недоумевающе приподнимает брови. — И это явно не Джисон, — глаза Дракона расширяются от удивления. Откуда знает про его отношения? «Как и твое чутье. Ни разу не подводило.» — думает про себя Минхо. — Так ты знал, что я не только по девочкам? — тяжело сглатывает и выдыхает, все еще не сводя взгляда с мужчины. Выжидает реакцию. — Я своих детей как облупленных знаю, что ты тут мне, — подходит и дает легкий подзатыльник, но Минхо почему-то улыбается глупо, тихо усмехнувшись этому жесту. — Думал, что буду ругать за то, что моего сына тянет быть счастливым? Я, как отец, буду рад, если твое сердце будет чаще биться от любви, чем от адреналина в перестрелках, — а Ли о другом и мечтать не мог. Выдыхает, подаваясь вперед и обнимая отца. Вот он уж точно не знал, что совершит каминг-аут в такой обстановке, да и к тому же, как оказалось, никакое это не признание. Не такой уж он и скрытный… — На самом деле, тебе следует извиниться. А если запутался, то сесть и разобрать, кто же важнее для тебя. Кто нужен. Если бы он сам знал... И Ли кивает, прикусывая губу. Он и правда запутался, однако его тянет до безумия, что в легких не хватает дыхания, а в грудной клетке неприятно болит. Мысль о том, что Хенджин пишет другим, что может быть предметом обожания другого, что может улыбаться другому. В животе все скручивает, сердце болезненно ноет и к горлу подступает невидимый ком, что так раздражительно вяжет горло. Погряз в черном бархате. Через какое-то время раздается знакомая трель рабочего телефона, который просто как память хранится в бардачке автомобиля бывшего Дракона. Почему-то только этот девайс ловил связь в этой глуши. Видимо где-то находится вышка этой мобильной связи. Повезло. Сначала лицо старшего хмурое, а затем выражает искреннее непонимание. Поджав губы и тяжело вздохнув, устало проводит ладонью по лицу. Кажется, тогда даже солнце скрылось за густыми облаками, предвещая плохую новость. — Феликс в больнице, — руки внезапно затряслись. Без лишних вопросов закрывает дом, калитку и садится в машину. Заводит транспорт не с первого раза, хотя ранее таких проблем не было. В руках будто предательски не осталось сил, Хо даже с трудом убрал ручник с прежнего состояния. Следует за старшим. Опять винит себя. Минхо не было рядом с братом, когда он, очевидно, нуждался в помощи. Когда он нуждался в нем. Пальцы нервно барабанят по рулю, смотрит куда-то вперед, сквозь машины, пространство. Взгляд витает где-то там, где слезно выпрашивает самого себя выдохнуть, иначе будет только хуже. Быстрее. Только бы быстрее. Он во всем виноват. Виноват. Виноват. Возьми себя в руки, прошу. В куртке вибрирует телефон от сообщений, когда они наконец въезжают в город. Затем телефонный звонок, трель от которого он услышал только на третий раз. Кто-то настырный донельзя. Поэтому разъяренно рычит в трубку: «Алло». — Воу, — Джинни. — Успокойся. В чем дело? Ты не отвечал на звонки, мне позвонил Хан, — устало выдыхает, не зная куда деть свои эмоции. Нельзя в очередной раз спугнуть Хвана. — Ликс в больнице, — стискивает челюсть сильно, почти до боли. Даже произносить это страшно. — Это я виноват... — на том конце провода молчание. Минхо может поклясться, что слышал судорожный выдох. — Езжай. Я узнаю у Хана адрес и приеду. Почему-то от самого факта, что Хенджин будет рядом — становится спокойнее. Гораздо. Даже сердце перестало отбивать чечетку в грудной клетке. Будто Хван смог бы все исправить. Или хотелось в это верить.***
Под открытой кожей рук и ног чувствуется тепло — выкошенная неделей ранее трава нагрелась под безжалостными лучами летнего солнца, что палило сегодня слишком рьяно, из-за чего газон до сих пор отдает свое тепло такому же теплому телу. Лежать в траве хорошо — шум поднявшегося, но все еще слабого ветра не касался ушей, поэтому Феликс расслабленно прикрыл глаза, отдыхая. Тихое журчание мелкой речки, расположившейся при входе в лес, звучало медитативно. До заката времени еще много, так что он может полежать в поле еще какое-то время. Медленно подняв веки, взору открывается малиновое небо, на котором пока слабо сияют звезды, и куда-то в направлении востока плывут небольшие курчавые облака. Напоминают кудри Чанни-хёна, когда он не натягивает на себя шапку или бейсболку. Юноша снова прикрывает глаза и невольно улыбается, вспомнив улыбку своего хёна. Милый. Очень милый. И бледные, едва заметные веснушки на скулах Бана тоже безмерно милые. И когда он только успел их рассмотреть?.. Интересно, если бы Феликс пригласил его сюда, старший бы согласился приехать и посмотреть с ним на закат? Почему-то ясное «точно да» вертится в подсознании, разрастаясь в области груди чем-то горячим. Счет времени теряется, и трава уже не дает былое тепло, поднимая с глубин земли легкую прохладу, из-за которой по коже бегут мурашки. На газон медленно выпадает роса и становится ясно, что скоро появится месяц. Под веками уже не видно столь яркого света — солнце должно быть уже опустилось за горизонт, оставляя после себя стремительно темнеющее небо. Феликс вновь поднимает веки и разглядывает синевато-светлое полотно, ощущая пытливый взгляд на себе. Неужели бабуля послала Минхо-хёна забрать его домой и теперь тот стоит где-то неподалеку и сверлит непослушного брата глазами? Точно, нет… Давно уже некому посылать. Повернув голову налево, а после и направо, по близости никого не оказывается, но липкое ощущение чужого присутствия не покидает. Юноша лежит еще пару минут, прислушиваясь к окружению и улавливает совсем тихие шаги по влажной траве в метрах пяти от себя. Медленно согнув ноги в коленях, Феликс резко поднимает корпус, усаживаясь на корточки и обескураживает нарушителя его покоя, который оказывается почти лицом к лицу Ли. Хотя, правильнее будет сказать, мордочкой к лицу. Глаза Ликса непроизвольно расширяются, а дыхание сбивается во что-то хаотичное. — Ты… — все, что роняет он и лисица напротив него садится на траву с очевидным интересом наблюдая за юношей. — Я… я помню тебя. Феликс позволяет себе только шептать, и дикий зверь прикрывает свои янтарные глаза, морщит нос, словно соглашаясь со старым знакомым. Дедушка всегда говорил не задерживаться в поле у леса допоздна — там всегда водилось много зверей, не боящихся защищать себя или искать добычу поздно ночью. Но мальчики всегда воспринимали эти слова как обычную пугалку, чтобы дети не шастали ночами где не попади. Но именно сейчас Ликс наблюдает за лисицей, которая до сих пор не отводит взгляда. Не нападает, но и не делает каких-либо действий. Легкая дрожь пробегается по телу мальчика, когда та поднимается с земли и игривой беготней обходит его. Остановившись на том же месте, где она сидела мгновением ранее, смотрит в сторону леса, и после бросает взгляд на Ли, чуть склоняя голову. — Хочешь, чтобы я пошел за тобой?.. — несмело предполагает, говоря уже громче, чем просто шепот. Лисица медленно моргает и, отвернувшись в сторону лесной густоты, неспешным шагом направляется туда. Словно дает Феликсу время на выбор. Ли медленно поднимается с корточек и оглядывается по сторонам — солнце совсем потеряло главенство, отдавая бразды правления опускающейся ночи. Юноша переминается с ноги на ногу, наблюдая за медленно удаляющейся фигурой дикого зверя, и экстренно старается взвесить все в своей голове. Мысль цепляется за мыслью и, тихо вздохнув, ноги сами по себе совершают шаги за старой знакомой, нагоняя ее. Под ногами шуршит трава и кеды стремительно намокают от росы. Лес оказывается все ближе и ближе, вызывая в груди непонятный трепет. Как только они выравниваются, лиса поднимает голову, смотрит Феликсу в глаза пару секунд и выходит чуть вперед, будто показывая путь. А тот и не возражает — послушно следует, уже перейдя с бега на шаг. Он цепляется глазами за струящуюся рыжую шерстку, что блестит в слабом лунном свете, и слегка хмурится. — Почему я снова тебя вижу?.. — совсем тихо произносит, словно спрашивая у самого себя.***
Оставшаяся поездка до клиники как в тумане. Минхо врывается на нужный этаж и ускоряет шаг. Уши до сих пор закладывает. А когда видит Змея, сидящего рядом с палатой Феликса, дыхание перехватывает, сердце уходит в пятки, а колпак вот-вот сорвет. Шаг, и Лино теряет себя. Схватив за воротник, впечатывает парня в стену, заглядывая в пустые и безжизненные глаза. И Со лжет самому себе, говоря, что перестал любить свое солнце. Это не так. Пусть не романтически, но как часть своей маленькой семьи, он всё равно любит. Да он до сих пор обеспокоен состоянием младшего, только дурак этого не поймет. Видимо… Феликс дурак. А брат его — кретин. — Какого хуя ты здесь вообще делаешь?! — Ли буквально рычит в лицо, что поражало своей безэмоциональностью. Это бесило еще сильнее. Ответа не следует и он вновь впечатывает Змея в стену. — Это из-за тебя! Змеи никогда добра не приносят: один хаос, боль и разруху. Склизкие и мерзкие, — снова впечатывает, на плече чувствуется тяжесть ладони Уджина. — Блять, как я мог подпустить врага так близко? Даже разговаривать с тобой тошно. Схватившись за чужую куртку, Чанбин отпихивает от себя Дракона, дополнительно толкая того в грудь. Заебало. Заебало все эти годы держать в себе все то, что копилось и давило так сильно, что хотелось голову кому-нибудь размозжить. Что там говорят психологи? Не держать в себе? Без проблем. — Только из-за меня? Твоя вина там тоже есть, да даже похлеще моей! Я все время включал ебучую гиперопеку, а потом истерил по каждому «неправильному» выбору или решению?! — шипит, отталкивая от себя главу Драконов еще дальше. — Мне так поебать, на каком троне ты сидишь, — Со рычит в лицо зеркально, утыкаясь указательным пальцем в грудь Дракона, словно указывая на все косяки. — Главное, что ты проебался. Ты обидел его. Из-за тебя он сейчас без сознания с травмой головы. Кто из нас еще «враг» для него? — последнюю фразу шепчет без эмоционально. Так едко и больно, что все внутри неприятно скручивает. Так и есть, к сожалению. Минхо это все и сам осознает, но винить в своих проблемах гораздо легче кого-то другого. В горле опять стоит ком горечи. Однако принять поражение Дракон не намерен. Впечатывает вновь, просто заглядывает в глаза и шумно дышит. А Чанбин молчит не потому, что не может ответить главе Драконов (поверьте, ему еще есть, что сказать), а потому, что пытаться бесполезно. Он виноват, да, но любил искренне. Ему жаль, что так все сложилось. Со хочет для солнца только счастья, пусть и теперь оно будет светить не для него. — Минхо, хватит! Феликсу это не нужно, — Уджин молвит рядом, но Дракон не слышит. Ему мало. Хочется выбить все из Змея. Отомстить. Но тот молчит, как рыбка в аквариуме. Только пора бы уже наконец понять, что мир — не аквариум Драконов. — Лино-я, не думаю, что ты правильно поступаешь, — слышится родной голос позади. Застывает, и зрачки увеличиваются в размерах. Он здесь. И глава отпускает Змея, словно завороженный. Оборачивается, делает шаг и утопает в теплых объятиях, от которых моментально успокаивается. — Прости, гнал так быстро, как только мог. Ли влюблен как самая настоящая школьница в старшеклассника. Влюблен так, как никогда не был, что даже коленки подрагивают от чужих прикосновений. Блять, как же влип и погряз. Но не хочется вдыхать другой аромат тела. Даже сейчас нежный парфюм Хёнджина перебивает больничную хлорку. Ему нравится быть скованным и окрыленным одновременно. Дракон убийца, жертва и свидетель. Хван встречается с уставшими глазами Джисона, а потом с пустыми глазами Чанбина. И он отчасти понимает почему они таковы, но помочь не сможет, поэтому прикрывает веки, аккуратно поглаживая Минхо по волосам. — Надо к Ликси. Ты должен извиниться, слышишь? — Хо лишь мычит в знак согласия. Когда уговоры наконец отправиться домой срабатывают на студентах, Чанбин ручается их отвезти в целости и сохранности, получая в ответ недовольный взгляд Лино. Из-за бешенного дня, Хан откидывает голову на холодную больничную стену, пытаясь хоть как-то прийти в норму. Хочется в домой и отдохнуть. Но еще больше хочется, чтобы Феликс чувствовал себя лучше. Это и его вина тоже. — Ты как? — Ким вытягивает из собственных мыслей, заставляя поднять свинцовые веки и сфокусировать взгляд на старшем. — Кофе тебе принес. Он тут конечно не шибко блещет, но довольствуемся, чем можем. — он протягивает клубящийся паром стакан и Джисон благодарно кивает. — Спасибо, — на вкус не слишком плохо, даже пойдет. — Я знаю, о чем ты думаешь, так что прекращай. — он берет со скамьи небрежно валяющийся пиджак парня, аккуратно складывает и кладет между ними, устроившись рядом. — Не могу? Я тоже налетел на него как помешанный... Мы должны были поговорить нормально, а не сходу орать и поучать.Он уже взрослый, а мы возимся с ним как с ребенком, и ему это не нравится. — тяжело вздохнув, Хан продолжает пить горький капучино небольшими глотками. — Ты это хотя бы понимаешь, а это полдела. Просто примите наконец, что он имеет право на вещи и тайны, о которых вам знать не обязательно. Тогда все станет в разы легче, вот увидишь. — рассматривает переплетенные руки Хенджина и Минхо, сидящих неподалеку, а Джисон лишь кивает. — Хён? — подает голос спустя какое-то время. — Да? — Как ты стал таким мудрым? — Уджин тихо смеется на этот вопрос и Хан усмехается, оторвав голову от стены. — У меня очень хороший учитель, — отпив немного кофе из стакана Джисона, он кивает сам себе и хмыкает. — Ва-а... Господин Ким правда очень хороший учитель, согласен. Надо бы приехать всем вместе к нему, а? Мы так давно не стреляли по тарелкам... — он тоскливо дует губы и старший согласно мычит. — Может даже Ликса возьмем. Ему бы понравилось, как думаешь? — Думаю, ему бы это помогло расслабиться. — Тоже так думаю... От спокойствия хёна на душе самому становится немного спокойнее и он уже хотел было продолжить падать с ним в ностальгию, вспоминать те времена, когда Минхо только-только начал обучаться всему, но внезапный звонок его отвлекает. Тихо извинившись, Уджин забирает у Хана кофе, следя за удаляющейся спиной тонсена. Отойдя от всех на несколько метров, Джисон, едва хмурясь, принимает звонок, в голове накидывая причины столь позднего звонка от девушки. — Юна? Я просил не звонить пару часов... — устроив свободную руку в кармане джинс, негромко начинает Хан, бросая беглый взгляд на Минхо и Хенджина, убеждаясь, что его никто не слышит. — Да-да, я знаю, просто... — немного дрожащий голос изредка прерывается сильными порывами ветра. Она делает паузу, не зная, как преподнести все произошедшее. — Что-то случилось? Мне приехать к тебе? — брови вновь сводятся к переносице, а сердце стучит как на взводе. Что за ужасная ночь сегодня? Нормально поспать, кажется, не выйдет. — Случилось. — у Хана спирает дыхание из-за растерянности девушки. — Я... я не должна была ехать, но из-за того, что ты и Лино сейчас заняты, мне пришлось. — Юна, что случилось? Ты в порядке? — он говорит уже в полный голос. — Да, Джисон-и, я в порядке. — небольшая пауза. — Товар... — Что с товаром? Зачем ты поехала? Я же просил не рисковать. — Я знаю, но я единственная, кто был в курсе о сегодняшней поставке и никого «выше» меня не было на месте, поэтому я поехала вместе с ребятами. — она вновь молчит пару мгновений. Парень еле сдерживает себя от того, чтобы сорваться, никому ничего не объяснив. — Товар... кто-то был в курсе, понимаешь? Не из Драконов. Его или перехватили, или вообще угробили вместе с судном и парнями, понимаешь? — дрожь в голосе становится более явной. Джисон уверен, что у девушки сейчас трясутся руки. — Черт подери... Я сейчас приеду, хорошо? Я недалеко. Все будет в порядке, слышишь? — в ответ негромкое «угу». — Мы быстро решим эту проблему. Ты в порту? — Да, и... Джисон, приезжай скорее, ладно? — Конечно. Быстро завершив разговор, он спешными шагами возвращается к остальным и берет со скамьи свой пиджак, ища ключи от машины по карманам. Он ненавидить суетиться, но именно сейчас это и делает, накидывая одежду на плечи. — Ты куда? Что-то случилось? — Уджин удивленно подкидывает брови такому виду парня. — Да. Юна позвонила, сказала, что судно... Проблемы у нас крупные, вот что, — Хан огрызается и сверлит взглядом Лино, который с самого возвращения не сводил с зама взгляд. — Ты едешь? — в ответ кивки и, фыркнув, парень спешит на выход, наконец найдя ключи.