***
Уджин вместе с Минхо приходят к Феликсу в палату. Второй чувствовал себя очень виновато перед своим младшим, поэтому долго мнется у входа, пока старший не подталкивает его. Ким остается в коридоре, потому что мешать и смущать ему совсем не хотелось. — Привет, — тихо отзывается Дракон, подсаживаясь на край больничной койки и мягко потрепав Ликса по волосам. — Прости меня, ладно? Я дурак, — выдерживает паузу, будто пытаясь снова подобрать слова. Это труднее, чем ему казалось. — Знаю, не оправдание, но я терпеть не могу, когда знаю, что ты обижен на меня. Место себе найти не могу. — Прекрати, хён, — отмахивается, хотя у самого глаза на мокром месте. — Всё в порядке, я бы не смог долго сердиться на тебя. Я тоже бываю виноватым, так что давай мир? — улыбнулся, и тут же его аккуратно обнимают, чтобы не задеть недавно поставленный катетер. — Я изменюсь, честно. Это будет сложно, но я буду стараться, — выдыхает с облегчением, возвращаясь наконец на свое место. — Хватит и того, что ты будешь для меня братом, а не Драконом, который опекает 24/7. Ли кивает, а после выходит в коридор, так как телефон уже давно разрывался от звонков. Снова вызывают, но перечить не может, как бы не хотел побыть со своим младшим ещё немного. Дать опору и почувствовать безопасность, однако... Это ли не шанс того, чтобы Феликс наконец сделал глоток свободы? Поэтому сквозь стиснутую челюсть он уехал, оставив Кима вместе с Феликсом. А тот лишь молча кивает Минхо и входит в палату. — И как ты? — поправив на плечах белый халат, Ким устраивается в глубоком кресле рядом с кроватью, рассматривая юношу. — Вы уже спрашивали это с Минхо-хёном, — Феликс слегка улыбается, следя глазами за старшим. — Все еще немного болит голова, но, в целом, я в порядке. — Это я уже понял, — он кивает и кладет ногу на ногу. — Я рад, что в физическом плане ты чувствуешь себя неплохо, — поджимает губы, делая короткую паузу. — Но я имею в виду твое ментальное состояние. Уджин знал ответ Ликса. Это было понятно по тому, как он смотрел на брата, хёна и в целом на всю обстановку в палате. Мятое больничное постельное белье создавало такую же атмосферу. Становилось так жаль младшего, хотелось помочь всем, чем только можно. — Хён, у меня был приступ… я думаю, ты сам знаешь, как я себя чувствую после них. — улыбка слабеет и Ли непроизвольно уводит свой взгляд на бледно-голубые жалюзи, что сдерживали солнечный свет, кусая губу. — Именно, — Уджин вновь кивает. — Ликс, ты знаешь: ты не обязан мне что-либо рассказывать, если не считаешь это нужным. Но тем не менее, я помню, какой ты после приступов и сейчас что-то определенно не так. Ты не подавлен, как бывало раньше, а чем-то сметен и напуган. Феликс прикрывает глаза на несколько секунд, зарываясь пальцами в одеяло. Неужели так просто его прочесть? Неужели у него на лбу все написано и это видят все, у кого фамилия «Ким»? Он даже не понимает, злится или завидует. — Что-то случилось, пока ты был без сознания? Ты можешь не говорить, если не хочешь, я просто переживаю и хочу быть уверен, что ты справляешься. — Она… — подняв веки, черные бусины глаз устремлены прямо на Уджина и тот выпрямляется, готовясь слушать. — Она снова мне приснилась. Я не понимаю, почему она приходит и почему сейчас.***
— Хён? — маленькая ладошка аккуратно хватает чужое плечо, легко потрясывая. — Уджин-хён? — он произносит чуть громче и названный распахивает глаза. — Бокки, ты чего? — сонно проморгавшись Ким включает свет на одной из тумб рядом с кроватью, пока тот, дрожа всем телом, забирается в постель и лезет под одеяло. — Что случилось, малыш? — М- мне приснилось кое-что… — Ёнбок шмыгает носиком и Уджин укутывает его в одеяло посильнее. — Мне страшно, Уджини-хён… — чуть тише добавляет. — Хэй, ну чего ты? Бояться — нормально, особенно страшных снов. — он поглаживает младшего по спине, чтобы он немного успокоился и почувствовал себя в безопасности. — Я тоже боюсь страшных снов. — Да?.. — Ёнбок удивленно хлопает ресницами, смотря на хёна. — А… твой папа? — И даже мой папа. — парень улыбается и поправляет растрепанные русые волосы мальчика. — Принести молока с медом? — сонно моргнув глазками, он кивает, и Ким уходит на кухню. Минхо сегодня сильно задерживается на подработке, именно поэтому Ёнбок остался в доме семьи Ким. Учитывая, что мальчику начали чаще сниться кошмары, одного его оставлять было страшно и вообще-то он еще маленький, чтобы ночевать без старшего брата. А няня, в лице Ким Уджина, не только любит сидеть с этим маленьким чудом, но и был любим этим самым маленьким чудом. Уджин всегда вызывал в Ёнбоке нескончаемый восторг и желание быть похожим на хёна. Самая настоящая детская мечта. — Хочешь рассказать, что тебе снилось? — он садится рядом, следя как Бокки мелкими глотками пьет молоко. — А ты не расскажешь Минхо-хёну? — облизнувшись, смотрит на старшего с самой большой надеждой и легко улыбается, когда слышит «обещаю». — Лиса… Точнее: я заблудился в лесу. Помнишь лес рядом с полем у дедули и бабули? — Уджин кивает. — Вот… она долго бегала за мной и хотела покусать или вообще съесть… — Она тебя покусала? — Нет… но я упал и она меня догнала и… — мальчик запинается и вновь шмыгает носом. — Я понял, — Уджин вновь кивает и убирает опустевшую кружку на тумбу. — Главное, ты в безопасности сейчас. Обещаю: я не допущу ни одной злой лисы рядом с тобой, угу? — Хорошо… — Ёнбок утыкается кончиком носа в грудь хёна, крепко-крепко обнимая. — Можно я с тобой посплю, пожалуйста-пожалуйста? Мне… страшно в той комнате. — Конечно, — кивнув, он решает не выключать ночник на всякий случай. Укутывает ребенка посильнее и сам укрывается пледом, лежащим в другом конце кровати. — Часто тебе она снится? — Часто. — он прикрывает глаза, расслабляясь из-за выпитого молока и горячего одеяла. — Ты точно не скажешь Минхо-хёну? — Я пообещал, а значит сдержу слово. Он узнает только тогда, когда ты сам захочешь ему об этом рассказать, Бокки. — Уджин говорит в полтона, заметив, что мальчик начал медленнее моргать и слегка сопеть, а потом сонно кивает в согласии. — Мне не нравится мое имя… — тихо, боясь реакции, говорит Ли. — А какое нравится? — длинные пальцы не спеша массируют кожу головы, чтобы ребенок точно успокоился после стресса. — Не знаю… — Хочешь, мы вместе потом выберем что-то, что тебе точно будет нравится? — Хо… чу… — мальчик старается стойко поддерживать разговор и Ким безмерно умиляется, роняет тихое «отдыхай» и, оставив поцелуй на макушке, выключает ночник.***
Тихий стук и звук опустившейся дверной ручки заставляет Феликса поднять веки. Улыбка непроизвольно трогает его уставшее лицо, когда замечает знакомую шапку-бини и торчащие из-под нее темные кудри. — Приве-е-ет. Мелодичный голос и яркая улыбка с ямочкой на щеке не могут не заставить радостно хихикнуть и улыбаться шире. Ли медленно приподнимается на постели и удобнее подминает под себя подушку. — Мне сказали, что я могу побыть с тобой недолго, — в руках Криса на вид довольно тяжелая сумка, с которой он ходит на учебу, и крафтовый пакет. — Как ты, Ликси? — Чанни-хён, я так рад, что ты пришел. — голос у парня все еще слабый, но более живой. Он действительно счастлив увидеть своего хёна. — Я уже получше. — Это не может не радовать. Злые тетеньки-врачи не хотели меня пускать к тебе, — он наигранно цокает языком и строит недовольное лицо. Феликс улыбается еще ярче. — Ты нарушил закон, чтобы пробраться в мою палату? — Можно сказать и так. Плитка шоколада считается взяткой? — Практически да. — тихая усмешка. — Эх, как тебе не стыдно? Какой пример ты подаешь своим тонсенам, Чанни-хён? — младший хихикает, пока тот устраивается в кресле рядом с кроватью. — Помогать своим друзьям — очень хороший пример, Ликси. Оба негромко смеются, чтобы не нарушить покой клиники и других пациентов. Впервые за день юноша чувствует себя действительно хорошо. — У меня, к сожалению, не так много времени, но я кое-что принес для тебя. Думаю, ты будешь рад. Не спеша приподнявшись еще выше, чтобы видеть немного лучше то, что протащил хён, Феликс как завороженный наблюдает за чужими руками. Старшекурсник недолго копошится в своей сумке и с хитрым прищуром смотрит на больного, что с выжиданием следит за каждым действием. — Нуу, не томи, хён. Чан смеется и где-то внутри что-то дрожит. То ли от предвкушения, то ли от того, каким очаровательным сейчас кажется парень. — Минни очень хотел приехать, но у него сейчас какой-то дикий завал в студсовете, так что он просил передать тебе это, — О боже, мой скетчбук… Ли облегченно выдыхает и слабыми руками прижимает к груди блокнот с его эскизами и набросками. В этой клинике он даже не смог выпросить клочок бумаги и ручку, чтобы хоть как-то разнообразить дни, которые ему необходимо провести в этом месте. Не то что бы персонал тут злой, просто все кормят завтраками о том, что принесут, но обещания забываются и Феликс даже не может их винить. У сестер очень много дел и дизайнер лишь кивает, когда те виновато улыбаются, вновь слыша просьбу принести пару листочков. — Твой пенал, — произносит, положив его на тумбочку. — Вы спасли меня, серьезно… Я умираю тут со скуки. Спасибо большое, — это действительно сделало Феликса счастливее в этой однотипной больничной рутине. Особенно, если пенал принес Чан. — Эй, рано благодаришь, это еще не все сюрпризики, которые я принес! — Ой-ой, тогда молчок. Юноша жестом показывает, что закрыл рот на ключик и в палате вновь разносятся звуки смешков. Боже, Чан умеет поднять настроение просто своим присутствием. — Так, в сумке больше ничего нет, — Бан тихо болтает сам с собой и откладывает вещь в сторону, устраивая на своих коленях пакет. — Ты в силах сам взглянуть, что там? Или мне стоит побеспокоиться о твоем здоровье посильнее и по очереди вытаскивать все? — Я могу сам! Честно-честно! По правде говоря, Феликс сам удивлен своему воодушевлению, которое придает ему чуть больше сил, чем последние два дня здесь. Под недоверчивый взгляд, он полноценно усаживается на постели и взглядом умоляющего щеночка просит пакет себе на коленки. И Крис улыбается, аккуратно протягивая увесистый пакет к кровати. — Там вещи от меня, Ханны и родителей. — Оу, они все еще в Корее? Я думал, они уехали еще на прошлой неделе. — У папы появились здесь дела по работе перед отъездом. Он думал, что останется тут на какое-то время, но мама и Ханна решили тоже задержаться. — парень наблюдает за дизайнером, что сейчас старается аккуратно вскрыть крафт, ничего не порвав. — Так что ближайшие два месяца они проведут в Корее. — Это так здорово, Чани-хён! Ты сможешь провести побольше времени с семьей. Ханна не расстроена, что тут нет ее друзей? — Не то что бы. Она говорила, что здесь ее интернет-друзья, так что она хорошо проведет время, я уверен. — Тогда просто замечательно, — Феликс улыбается и в следующую секунду распахивает глаза, когда пакет оказывается открытым. — Яблочный штрудель из той кофейни?! — Я правильно выбрал? — Конечно! Я так хотел сладкого весь день, ты не представляешь… Злым тетенькам-врачам об этом знать не обязательно, — он многозначительно смотрит на Криса. — Вас понял, мистер Ли, — отвечает со всей серьезностью, которую может изобразить и прерывается на улыбку. — Смотри дальше. — А это?.. — юноша вертит в руках небольшую жестяную коробочку с красивыми узорами. — Мамин чай. Она сказал, что там травы, которые помогают от тревоги и хорошо успокаивают перед сном. Сынмин сказал, что у тебя часто беспокойный сон, так что она взяла это во внимание. Тут ведь можно заварить его? — Да, можно. — медленно кивает, вспоминая, пока лезет дальше. — Это так мило с ее стороны. — Я передам. Там довольно много его, так что ты сможешь пить его еще и дома. — Крис наконец расслабляется и прислоняется спиной к креслу. — Мама, кстати, ждет тебя к нам в гости, когда ты будешь чувствовать себя лучше. — С удовольствием приеду к вам. Обещаю поправиться поскорее. — он смотрит в глаза старшекурсника и на какое-то время повисает тишина. Самая уютная тишина, которая может образоваться в этом месте. — Черт… я не спросил, как ты. — Я?.. — Уджин-хён сказал, что ты был сильно встревожен. Мне жаль, что я так сильно напугал тебя в ту ночь. Прости, пожалуйста? Я не подозревал, что все оберенется вот так, — юноша бегло оглядывает палату, имея в виду его попадание в клинику. — Я не знал, кому стоить звонить в этой ситуации, кроме… хёна. — Ликси, ты не должен извиняться за это. Извиниться должен я — если бы я не убрал звук перед работой, то сразу ответил бы на твой звонок… — Ты не обязан срываться ко мне по первому звонку, хён. — Но… я хочу. От этих слов в груди Феликса что-то трепещет и постепенно греется. О нем не впервые так сильно заботятся и хотят быть рядом, но сейчас это словно что-то другое. Будто на другом языке. Или в словах музыканта есть какое-то очень важное слово. Феликс слабо сейчас соображает и вряд ли сможет прийти к какому-то внятному выводу. Но он определенно займется этим, когда поправится. — Спасибо, Чани-хён… — Не за что благодарить. Так должны поступать близкие люди. — Ли кивает и в ответ получает всю ту же теплую улыбку.Близкие люди.
— Взглянешь, что еще есть в пакете? — О! Да, конечно. Пройдясь подушечками пальцев по предметам, дизайнер ощущает мягкий книжный переплет и, не спеша вытащив последние вещи, умиленно складывает брови домиком. Последние три томика манги, на которых он и Ханна остановились в тот вечер, когда Феликс приезжал к семье Бан. — Скажи Ханне, что она самая лучшая… — восхищенно роняет юноша. — О боже, она скажет, что итак это знает, — старший беззлобно закатывает глаза и оба вновь смеются. — Спасибо, Чанни-хён, правда. Я очень рад, что ты заглянул ко мне. — Я сам рад убедиться, что ты в порядке. Можно я приеду в конце недели? — Ты серьезно? Конечно! — Ликс закатывает глаза и Крис не может не посмеяться. — Думаю, к тому времени мне продлят приемные часы и тебе не придется подкупать сестер шоколадками. Смех вновь наполняет всю площадь платы Феликса и уютная атмосфера сохраняется еще некоторое время, сопровождаясь разговорами. Дизайнер интересуются, как идут дела в их музыкальном кружке, и с упоением слушает о том, что ребята готовятся к выступлению на мероприятии их академии искусств. Невооруженным взглядом видно, как старшекурсник горит своим делом. Как с искорками в глазах рассказывает о проекте, который он готовит к сессии. Как с трепетом говорит о своем грядущем небольшом альбоме для саундклауда. И как смущается, когда Ли уговаривал старшего, чтобы быть первым, кто его послушает. Но вошедшая в палату медсестра напоминает Крису о том, что младшему пора отдохнуть, и невольно возвращает Феликса в серость своей полупустой палаты. Кресло рядом с его кроватью вновь пустое и на душе тоже становится как-то пусто… — Попросить ее заварить тебе чай? — Да, пожалуйста. — он понуро кивает и вновь укладывается в постель, наблюдая за собирающимся старшим. — Мы с Сынмином приедем к тебе в конце недели. — Ликс снова кивает. — А ты пообещай мне не грустить, солнце, — Чан мягко касается подушечкой пальца кончика чужого носа и получает в ответ яркую улыбку. — Хорошо, обещаю. — Вот и славно. Поправляйся! Бан уходит из палаты, захватив с собой ту баночку чая. Пока юноша потихоньку начинает рисовать в своем скетчбуке, сестра возвращается с клубящейся чашкой травяного чая от миссис Бан, баночкой и простой стеклянной вазой с букетом полевых цветов в ней, которую он сначала даже не заметил. — Спасибо Вам. Ой, а это?.. — Этот молодой человек попросил принести их вам в палату. — девушка оставляет вазу на тумбе, а рядом с ней и чай. — Отдыхайте, мистер Ли. Ваш лечащий врач скоро должен подойти. — Хорошо, — Феликс растерянно кивает и даже не слышит, как сестра прикрывает дверь его палаты, пока он рассматривает крохотные бутоны светло-розовых и нежно-голубых цветов.***
Хёнджин, очевидно, был обеспокоен состоянием младшего брата его… партнера. Всё же Хван не терял свою человечность, и сочувствовал маленькому «солнышку», как любили его называть остальные. На самом деле, он даже не предупредил Минхо о своем визите. Можно даже сказать, что эта идея пришла ему довольно спонтанно. Впрочем, это ничуть не удивительно, кстати. Дизайнер с причудливыми клиентами сама непредсказуемость. Он взглянул в зеркало у гардероба в приемном покое: в накинутом на плечи халате он выглядел очаровательно. Даже невольно подумал о том, как бы классно было провести какую-нибудь ролевую с Минхо. Или с кем-то другим. Неподходящие дурацкие мысли, которые вряд ли выйдут из головы. — Привет, — аккуратно постучал в приоткрытую дверь Хёнджин, проходя внутрь палаты. — Мне сказали, что тебя можно водить погулять под присмотром кого-нибудь, — кладет гостинцы на прикроватную тумбочку, мягко погладив младшего по руке. — Погуляем? «Неистовая щедрость самого Хвана.» — усмехался про себя Феликс. — Что ты здесь делаешь? Минхо-хён прислал? Феликс как всегда холоден. Все, с кем Хвану довелось пообщаться из близких юноши, называли его солнцем и лучиком. Но, очевидно, Хенджину придется добиваться этого права. И, в целом, такая реакция с его стороны вполне оправдана: учитывая, как Минхо помешан на опеке своего младшего, в его стиле было отправить сюда своего новоиспеченного бойфренда, и почему этот белобрысый сейчас находится в его палате. — Нет-нет, — парень тихо смеется, разбирая принесенный пакет. — Я подумал, что нам стоит наладить контакт. Не могу смотреть на то, что ты проклинаешь меня мысленно всякий раз, как видишь, — открывает питьевой йогурт, подавая Феликсу. — Давай, попей, и мы сходим прогуляться. Наверняка тебе хочется наконец вдохнуть свежий воздух. Ли одаривает и Хёнджина и несчастный йогурт в его рука недоверчивым взгядом, но из-за легкого голода, всё же принимает. Не забыл даже сверкнуть предупреждающим взглядом в дизайнера, пока тот рассматривал чужие вены в сплошных темных синяках. У младшего, очевидно, тонкие кожа и вены. И это непосильно практикантам в больнице, которые дрожащими руками вкалывали очередную иглу. Хван подумал про себя, что сколько же сейчас в темноволосом витаминов для поддержания его иммунитета. И сколько он вообще лежал под капельницами. Это, должно быть, так утомляет. — Моя семья — это Минхо, Джисон, Уджин и Сынмин. Тебе нет места там, — холодно и грубо, показывая весь свой характер. А старший про себя думает, что в дерзости они с Минхо так похожи. В них течет одна кровь, как никак. Хёнджину Феликс напоминает озлобленную на чужаков собаку на привязи, которая избалована лаской и готова разорвать любого ради своих родных. Но светловолосый не хочет даже перечить, потому что всё, что говорит младший — правда. А разве правде можно противостоять? — Знаю, — поправлет медленно сползающий халат.— Я в этот круг и не мечусь. Семьей я тебе никогда не стану, но могу попытаться стать другом, — мягко улыбнулся, переводя взгляд на теплую погоду за окном. — На улице такое яркое солнце. Так чудесно, — он совершенно не знал как начать разговор с хорошей ноты, чтобы наконец расположить Ли. Так глупо говорить про погоду, но это, на удивление, становится ниточкой для продолжения темы. — Да, самое то, чтобы подышать воздухом, — ставит йогурт на тумбочку и наконец встает с кровати. Но ощутив резкую темноту в глазах, снова садится на край больничной койки. Долгая неделя под капельницами и с минимальной физической нагрузкой без чьей-либо помощи дают о себе знать. — Только в уборную схожу… И Хёнджин терпеливо ждет, рассматривая тем временем светлую палату. Одна больничная койка, прикроватная простенькая тумбочка, жалюзи на окнах такого же цвета. Ни единой радости проводить время здесь. Неуютно. Ему бы не хотелось проводить в этом мраке каждый день, как делает это Феликс. Но выбора особого нет. Ему необходимо поправить свое здоровье. Минхо бы не позволил просто уйти без должного лечения. Когда младший возвращается в палату, едва может устоять на ногах, даже дизайнер замечает его дрожь по всему телу вперемешку с явной слабостью. Пожалуй, сегодня они обойдутся без прогулки. Нужно ещё немного подождать. — Перед тем, как я зашел к тебе, я встретил на этаже прекрасных молодых людей, — накрывает прохладным одеялом побледневшего парня. — Бывший и нынешний, я предполагаю? — Нынешний, — прикусывает нижнюю губу, усмехаясь. — Бывший и друг, да. Ликс истощен не только физически, но и морально. В его окружении все относятся к нему с заботой. Нет, он любит своих близких, но ему просто надоело каждому отвечать на вопросы о своем состоянии. Хотелось просто поболтать с кем-нибудь о чем-то непринужденным, не касающимся его психического состояния. И такой человек так кстати подвернулся сейчас… — Друг… — задумчиво мычит, отводя взгляд в сторону шикарого букета на подоконнике. — Мне жаль, Ликси, но он явно тебя таковым не считает. Ты вообще уверен, что он не запал на тебя? — Хенджин расслаблено располагается вновь на кресле рядом с койкой. — Да он влюблен, если не большее. Хотя, то, как он смотрит на тебя… Я ещё не видел, чтобы так смотрели на своих друзей, — Феликс расширяет глаза в явном удивлении, не представляя о чем говорит он. — Да ладно тебе, ты и сам в глубине души это понимал, — улыбается, погладив по прохладной руке. — Приглядись к нему. Он очаровательный. Да и цветы на подоконнике его стоят, ведь так? — бросает быстрый взгляд на полевые цветы. — Что ты такое говоришь… — А что на счет бывшего? Этот тот угрюмый «дядька»? — Он… — юноша тяжело вздыхает, перебирая край одеяла в руках. — Просто хороший человек. Мне жаль, что он связался со мной. Я не был для него идеальным. Мы делали друг другу больно и редко были счастливы, но я правда любил его всем сердцем. Чанбин-хён до сих пор является неотъемлемой частью моей жизни, — Хенджин смотрит с прищуром, но молчит, не решаясь вставить свое слово. — Воспоминаний, — добавляет тише. — Ты так бежишь от прошлого… Неужели всё так плохо? — Феликс молчит, а Хван и так всё понимает. — Отпусти все свои воспоминания. Это важная часть становления тебя. Я не говорю тебе прислушаться ко мне. Послушай свое сердце. Думаю, оно и без меня тебе говорит что делать, ты просто глушишь здравые мысли чем-то иным. «Чем-то иным…» — звучит так правдоподобно, что заставляет Феликса действительно задуматься о словах гостя.***
Подведя карту к датчику, Минхо замечает, что он горит зеленым — дверь открыта. В кабинете уже кто-то сидит. Этот кто-то теперь хорошо известен лидеру и он уже готов оторвать руки тем, кто позволил войти в его обитель без его ведома. Хотя, если это дело рук Джисона… Входит в кабинет, и за ним тут же заходит «верхушка», которая, как чувствуется гарь, сразу бегут к главарю, дабы как можно скорее решить образовавшуюся проблему. Но они не учли, что сейчас Дракон никому не доверяет в организации. Он спокойно садится за свой стул, бросив презрительный взгляд на Юну. Ее глаза красные, а лицо бледное из-за прошедшего стресса и слез. — Как быстро слухи о судне дошли до вас? — Ли кажется хладнокровным и совсем без эмоций. — Мгновенно, — отозвался кто-то в небольшой толпе. Минхо мысленно истерически усмехается про себя. Ужасные вести. В кабинете тишина. Слышно лишь то, как Дракон периодически тяжело вздыхает, думая. Никто не смеет проронить и звука, боясь последствий. — Выходите все, — поднимает тяжелый взгляд на людей перед ним. На Драконов. — Молча, — а они бы и не стали задавать вопросы. Когда кабинет пустеет, а под непонимающим взглядом становится совсем неуютно, Ли спокойно встает с места и поворачивается к окну, спиной ощущая взгляд девушки. — Ты там была, верно? — Джисон готов сорваться, он знает. Задает чересчур наводящие вопросы, что обстановка накаляется. Правда, вряд ли это привет к чему-то стоящему. Девушка отвечает утвердительно. — Пешки не смогли бы это провернуть: мелким организациям попросту не хватило бы ни людей, ни ресурсов на это, — Юна нервно поглядывает на Хана, а тот лишь коротко подбадривающе улыбается. — Змеи, если бы хотели угробить поставку, сделали бы это гораздо тише и незаметнее, чем то, как это произошло. Лидер ненавидит иметь дело с правосудием, хоть и обожает эффектность. Снова повисла тишина. Внутри всё бурлило от непонимания и нарастающей тревоги. Все в кабинете ломали голову над тем, кто бы это мог быть, но двое из них даже не решались озвучить свои варианты, считая их слишком неправильными. — Я видела знак змеев на коробке, которую мы грузили на борт, — Хо резко оборачивается, нахмурившись посмотрев на Юну. — И ты ничего не сказала?! — повышает голос, из-за чего даже Джисон вздрагивает невольно. — Змеи давно не клеймят вещи и территорию, — отозвался мгновенно парень рядом, который явно должен звучать, как голос разума, но, очевидно, остался неуслышанным. К сожалению. Снова. — Почему ты не проверила, блять? — позволяет себе сорваться на юную девушку перед собой, буквально нависая над ней огромной темной тучей. — Ты могла бы предотвратить убытки и привлечение полиции к нам, — почти рычит, но его вовремя отдергивают. — Прекрати, Минхо, она ни в чем не виновата. — Ты хоть знаешь сколько зеленых уйдет на закрытие дела Драконов? На нас столько досье заведут, ты, блять, даже и понятия не имеешь! Полиц… — мгновенно меняется в лице. Затихает и смотрит куда-то сквозь Джисона. — Кому было выгодно подставить Змеев? Кому было выгодно снова натравить две крупные организации друг против друга? — Чтобы мы уничтожили друг друга в конец? — и до Хана доходит, но слабо верит, что такое вообще возможно. — Ты ведь не думаешь, что… — Ты ведь и сам знаешь, что нынешние правосудие гораздо грязнее, чем ранее? И хитрее. Теперь между Драконами и Змеями точно пришло перемирие. Они будут заняты уничтожением тех, кто приготовил план по свержению коронованных в этом городе. Только вряд ли Минхо позволит зайти дальше, чем гибель одного флота. Но и нынешняя опасность довольно велика. У правосудия власти больше, но явно ненамного… — Что нам делать? — тихо спрашивает Юна. — Вычислить и прижать. Нужно привлечь сюда наших офицеров. Им надо прочесать каждый уголок архива, прислушиваться к каждому шороху и докладывать лично мне, — похоже, Дракон настроен серьёзно. — Мы справимся одни? — Да, — уверенно произнес глава.***
Хёнджин стал захаживать к младшему брату Минхо почти каждый день. Приносил разные вкусности (которые проходили под контроль врачей, конечно же). И, признаться честно, привязался к темноволосому чуду. Стал чаще интересоваться по поводу его состояния, а Феликс стал всё чаще без язв в голосе отвечать на эти вопросы. Хван в очередной раз пришел к Феликсу, чтобы прогуляться с ним на территории больницы. С каждым днем ему становилось все лучше, и это не могло не радовать. Не могло не радовать, что он в какой-то степени помогает юноше пойти на поправку. Феликс довольно исхудал, поэтому Хван накинул на хрупкие плечи юноши свое черное пальто и усадил на скамью. Сначала они оба молчали. Это их вовсе не смущало. Будто так они восстанавливали свою энергию. Но всё же решается прервать эту идиллию светловолосый. — Расскажи о Лино? Какой он брат, — внезапно спрашивает, вводя собеседника в легкий ступор. — Он замечательный, хён, — улыбнулся, сильнее кутаясь в пальто. Было прохладно, на самом деле, даже несмотря на ярко светившее солнце. — Я очень его люблю, но его гиперопека иногда выводит из себя. Мне кажется, что порой это выходит за рамки дозволенного. Он боится, что я умру… как они, — и Хёнджину сразу становится понятно о ком идет речь. — Откуда он знает, когда я вообще умру. Что за бред? — Он просто не хочет повторить то, что заставляет вас двоих чувствовать скорбь и пустоту в сердце на протяжении стольких лет. Но я тебя понимаю… — поджимает губы, на минуточку задумываясь, будто возвращаясь куда-то в прошлое. — Мне стоит с ним поговорить? — Ликс лишь с усмешкой отрицательно мотает головой. — Не думаю, что кто-то может его изменить: ни у Хани-хёна, ни у Уджин-хёна это не вышло. Он слишком дорожит тем, что имеет. Порой, Хенджину кажется иначе. — Ты не пытаешься быть сильным, Феликс, — поворачивает голову в сторону младшего, встречаясь с непонимающими глазами. — Ты слишком привык, что возле тебя есть близкие, которые в случае чего поддержат, помогут встать на ноги. Я, Минхо и Джисон этого не получали. Теперь мало что нас сможет сломать, потому что мы прошли через ад, Ликси. — К чему ты это? — К тому, что они не помогут тебе бежать от прошлого. Никто не даст тебе гарантии, что веснушчатый парнишка не настигнет тебя, — уголки рта растягиваются в улыбке, и Хван поддается вперед, нарушая личные границы. — Верни Ёнбока к себе. Стань снова им, — глаза напротив расширяются. — Я помогу тебе сделать его не тем слабым мальчишкой Бокки, а сильным Ли Ёнбоком, — шепчет, а потом снова возвращается на свое место. — Откуда ты… — не успевает договорить, как старший его непринужденно перебивает. — Пьяный Минхо и не такое может сказать, — пожимает плечами, а потом берет за руку младшего. — Так ты позволишь мне помочь тебе? Я обещаю постараться помочь ужаса прошлого. Феликс молчит. Ему невыносимо страшно от всего, что происходит с ним. — …У тебя корни отросли. Не пора краситься? — мнется, пытается съехать с темы. А Хенджин понимает, что на ответ нужно больше времени. — Да, ты прав. Хочешь, я покрашу и тебя? Как раз завтра у тебя выписка, а вечером у нас ужин. Если Минхо тебе успел сказать, — улыбнулся, мягко потрепав по волосам. — Будешь чувствовать себя лучше после покраски, вот увидишь. А у Ли младшего загорелись глаза, будто увидел что-то столь драгоценное. Он кивнул головой, а Хван лишь улыбнулся. Им это было необходимо. На самом деле, старший был счастлив провести время с Ли младшим. Это даже как-то грело душу… — Заставь себя стать лучше. Близкие тебе помогут, — подмигивает, аккуратно погладив парня по руке. — Я в тебя верю.