Мемы

— Эй, очкарик, выпьешь со мной? Ботану шестнадцать, но он ни разу не пил. Оливия в свои пятнадцать, кажется, попробовала все сорта алкоголя. Она привычным движением выкручивает пробку у бутылки и, отставив поставленный Брайном бокал, отпивает прямо из горла и только после наливает вино Мапсу, ожидающему рядом. Оно уже давно не пронимает ее настолько, чтобы действительно пьянеть, а лёгкое тепло, растекающееся по телу после первого глотка стало чем-то совершенно будничным. Оливия почти не помнит свою мать, но в голове годами не исчезает неприятный и резкий запах спирта, пропитавший всю квартиру и саму девушку насквозь. Иногда ей кажется, что этот запах настолько въелся в ее кожу, что ей больше никогда не удастся отмыться. А вдруг это и правда так? Вдруг Брайн и очкарик чувствуют от неё этот постоянный запах алкоголя? В детстве, смотря в очередной раз заснувшую прямо за столом пьяную мать, девочка пообещала себе, что никогда не возьмёт в рот ни капли алкоголя, но это обещание она бессовестно нарушала раз за разом. Может быть, именно поэтому ее так раздражал Ботан? Потому что даже этот слабохарактерный идиот мог то, что у неё не получалось? Они так и не смогли стать друзьями. И не пытались вообще-то. Оливия постоянно пыталась задеть Ботана, тот в ответ обижался, иногда ревел, иногда просто замыкался в себе, а иногда, когда вдруг набирался смелости, бил по больным точкам в ответ. — Ботан, ну бокальчик, — пытается уговорить его Оливия, на что тот качает головой. Девушке хочется не столько выпить в его компании, сколько хоть раз увидеть парня пьяным. Интересно, сколько ему понадобится? Бокал? Два? Или он окажется неожиданно крепким парнем и расклеится только после бутылки? С упорством ученого-экспериментатора и вкрадчивостью змея-искусителя Оливия раз за разом пытается склонить Ботана к выпивке. Но тот держится. И это бесит Оливию ещё больше. Как в этом хилом теле вмещается столько упрямства? Из них двоих скорее она должна стоять на своих принципах. — Ну и пошел ты нахер, сраный очкарик! — зло говорит Оливия, отворачиваясь и замечая, как рядом усмехается Брайн. И почему именно Ботан так ее бесит? Конечно, она никогда не была божьим одуванчиком, часто хамила тому же Брайну, но именно с очкариком она порой по-настоящему перегибает палку. Заслуживает ли он такого отношения? Заслуживает. Оливия точно в этом убеждена. Она никогда не стала бы мучить человека без весомой причины, верно? Оливию бесит его бесхарактерность. Будучи человеком весьма уверенным в своих действиях и своей правоте, она просто не может смотреть на то, как этот чертов идиот постоянно идет на поводу у других: у нее, у Брайна, у своих одноклассников. Наверняка же его не раз использовали для того, чтобы написать очередную контрольную, а он и рад стараться, лишь бы только завести новых друзей. Потому что друзей у Ботана нет и быть не может. Откуда им завестись, если двадцать два часа из двадцати четырех возможных он сидит над книжками. Он засыпает с учебниками, с ними просыпается, с ними ест и даже ходит в туалет, но при этом все еще крайне недоволен своими успехами. Оливию бесит странное упрямство Ботана, когда дело касается всех этих дурацких наук. Сколько вообще времени может тратить на учебу человек? Оливии этого точно не понять. Из школы ее выгнали чуть больше года назад и с тех пор она ни разу не бралась за глупые книжки. И что Ботан в них находит? Оливию бесит Ботан. Он бывает просто невозможным, и она… Раздается хлопок, и Оливия резко оборачивается. Брайн уже ушел к себе, оставив вымытый бокал возле раковины, а Ботан, видимо, уронил учебник, но так и не торопится его поднимать. Уткнувшись лбом в сложенные перед собой руки, он тяжело дышит. Оливия хмурится и подходит к нему ближе, оставив бутылку с вином на столешнице. — Что это с тобой? — немного грубовато спрашивает она, садясь на соседний стул. — Все нормально, — отзывается он, не поднимая головы. Оливия задумывается на секунду, глядя на тощую фигурку парня и вдруг зло выдает: — Чего ты ломаешься? Тебя спросили по нормальному, что с тобой, а ты из себя гордого строишь. Выкладывай давай! Ботан приподнимает голову и смотрит на Оливию. Глаза его расширяются от удивления, в них стоят слезы. Они еще не стекают по щекам, но уже наверняка застилают глаза так, что картинка плывет. Стар привыкла к слезам Ботана, но даже ей становится не по себе. В конце концов, раньше причиной этих слез была она, а сейчас ничего же, вроде, не произошло, разве нет? — У меня ничего не запоминается. Чертова биология, зачем она вообще мне нужна? Я физик, а не врач какой-нибудь. Оливия выпрямляется и теперь настает ее черед удивляться. И это причина слез ботаника? Глупая учеба? Ей никогда не понять этого странного парня. — И ты из-за этого ревешь? Серьезно? — озвучивает свои мысли она. Тот кивает и закрывает лицо руками. Его плечи начинают подрагивать, и Стар оглядывается по сторонам в поисках помощи. Но они все еще одни, Брайн явно что-то снова записывает, судя по веселому голосу, доносящемуся из другой комнаты, а значит, он совсем не будет рад, если ему помешают. — Ботан, но ты же… ботан, — неуверенно говорит она, осторожно дотрагиваясь до его плеча, отчего парень резко вздрагивает, и его стул с шумом отъезжает чуть назад. Очкарик виновато смотрит на девушку и наклоняется за учебником. — Биология ужасна. Она не поддается никакой математической логике, — объясняет он, прижимая к себе книжку. — Значит, попробуй по-другому, — неожиданно жестко говорит Оливия, кивая на груду тетрадок и листков, разбросанных по всему столу. — Нахрена тебе это все? Какая-то математическая логика, подумаешь. Ищи другие пути, выкручивайся. Я всегда так делала. — И тебя исключили, — перебивает ее парень, а после замирает, раскрыв рот. — Прости. — Забей, — она машет рукой. — Все равно школа никогда не была моим местом мечты. Я б лучше на Мальдивы какие-нибудь отправилась, чем сидеть по восемь часов за уроками. И тебе могла бы посоветовать делать так же. Ботан открывает было рот, чтобы что-то сказать, но Оливия торопливо продолжает, не давая ему вставить ни слова. — Но для тебя учеба важна. Что ж, мне тяжело тебя понять, но одно я знаю — ты действительно умный чувак, — она замолкает на секунду, а после, наигранно сморщившись, продолжает. — Никогда не думала, что это скажу. Ботаник смеется, а Оливия неожиданно для себя расплывается в улыбке. Она еще ни разу не видела, чтобы этот глупый очкарик смеялся. Большую часть времени он или просиживал за учебой, или занудствовал, так что слышать теперь его искренний смех удивительно и даже немного приятно, пусть Стар и никогда себе в этом не признается. — Спасибо, — тихо говорит Ботан, и девушка кивает. Поднявшись со стула, она снова подходит к бутылке и делает еще глоток, а после возвращает вино в холодильник. Пить почему-то теперь совсем не хочется. Она смотрит на вернувшегося к работе и начавшего зубрить с новой силой Ботана и искренне не понимает его. Придавать такое значение учебе кажется ей странным. Но для него это действительно важно, так что… не Оливии его осуждать за что-то. Она уходит из кухни, не замечая странный взгляд, провожавший каждое ее действие. Она не слышит тихий выдох и легкую улыбку, осветившую лицо оставшегося на месте парня. Он снова откладывает учебник в сторону и придвигает к себе один из лежащих неподалеку блокнотов, начиная что-то стремительно записывать. Оливия никогда не узнает, что Ботан все-таки воспользовался ее советом. И конечно, она никогда не знает, что именно после этого разговора парень вдруг искренне полюбил биологию. Не сразу, конечно, но первый шаг уже был сделан. А был ли это только шаг к увлечению биологией?