I`ll do whatever you want

***

      Паника обуяла её с новой силой. Дверь за её спиной захлопнулась и она вдруг присела на кровать. Что она делает? Этот поцелуй… он не был похож на поцелуи с остальными — намного жарче, намного жестче, намного более страстный и глубокий. Это совсем не было похоже на игру. Он буквально зародил в её душе семечко сомнений, заставлял нервно гнуть до хруста пальцы, глубоко вздыхать. Девушка буквально потеряла счет времени, пялясь в дверь, в надежде, что никто и не собирался идти за ней.       На первом этаже до сих пор царила тишина. Виктория собиралась проверить солистку, бросая на Дами гневные взгляды, но Франка её удерживала, уговаривая не идти за ней и дать некоторое время. Эмилио продолжал тянуть из стакана бин джин, только так справляясь с возросшим до своих пределов напряжением в воздухе, оглядывая место, где буквально пару минут назад сидела его подруга.       — Я не понимаю, — произносит Виктория, потирая указательными пальцами виски.       — Она испугалась, — слишком спокойно говорит Эми.       — Ты ей что-то говорил? — спрашивает Торкио, прожигая в Дамиано взглядом дыру, на что друг кивает.       — Я сказал ей расслабиться и… черт, — парень вытащил из пачки очередную сигарету за этот вечер, нервно щелкая зажигалкой и стремительно подкуриваясь. — Я сказал, что это всего лишь игра. Я был слишком настойчив, но не хотел… не думал, что она испугается.       — Я пойду к ней, — качает головой Вик. — Попробую вернуть её к нам.       — Ты же понимаешь, что нужно будет извиниться? — спрашивает солиста Томас, залпом осушив свой бокал с бин джином.       Дамиано кивает, затягиваясь сигаретным дымом. Безусловно, он попросит у неё прощения. Вопрос оставался только в одном — сможет ли она продолжать писать с ним песни вечерами в домашней студии? Или, может, пошлет его куда подальше со своими стихами?       — Если она вернется, тебе очень повезло, — где-то сбоку раздается голос Итана и в ту же минуту парень исчезает из поля зрения.       Неприятно. Максимально неприятно. Почему Итан не остановил Давида своевременно? Что стоило ему слегка потянуть за рубашку, намекнув на то, что он перегибает палку? Парень толкнул входную дверь, выходя на улицу, услышав шаги, раздающиеся с лестницы. В душе затеплилась надежда, что все вновь в порядке и сейчас он снова увидит её улыбку, услышит то, что все нормально, они снова рассядутся вокруг стола и начнут обсуждать что-то максимально отдаленное от этих пьяных игр. Он сядет рядом, слегка приобнимет её, незаметно для остальных. По-дружески.       Потому что он из кожи вон вылезет, чтобы сделать Карину чуть счастливее.       Прохладный воздух помогал разложить мысли по полочкам. Ударник еще раз тяжко вздохнул, опасаясь увидеть Викторию одну, почувствовав, как дверь рядом вновь распахнулась, и увидел прислонившегося спиной к стене дома Дамиано.       — И? — как-то нетерпеливо интересуется Итан, привлекая внимание солиста к себе.       — Она спустилась и я извинился, — пожал плечами тот. — Блять, я просто не понимаю, что на меня нашло.       — Этого не понимает никто, — Торкио поджал губы.       — Самое хреновое, — начал Дам, сложив руки на груди и скользнув взглядом по небольшому дворику перед домом. — осознавать то, что мне это понравилось. Она… она не такая, как Джорджия. Мне кажется, я к ней остыл. Четыре чертовых года и все так, — он набрал побольше воздуха, подбирая слова. — повернулось.       — Это алкоголь в твоей голове, — ответил Итан. — Не более.       Хотелось бы в это верить. Дамиано еще метался внутри из стороны в сторону и Итан это видел.       — Я уверен, — тихо добавил барабанщик, собираясь идти в дом.       — Зато я, — парень указал на себя. — не уверен. Я не так сильно выпил, чтобы совершать какие-то поступки, не думая.       — Воля твоя, — пожал плечами Итан, приоткрывая дверь. — Только не заигрывайся. Джорджия слишком хорошая девчонка, чтобы ты делал ей больно таким образом.       И он покинул крыльцо, оставив Дами наедине со своими мыслями. Внутри царил полумрак и только свет от телевизора освещал белый диван, на котором расположились Виктория, Карина и Томас, положивший вокалистке на колени голову. Оставалось еще одно место рядом с ней — с самого края. Итан бросил взгляд на её лицо, не замечая ни одного подтека макияжа. Не плакала.       На экране высветилось название фильма, «Пусть идет снег», на который он уже натыкался, когда искал, что можно посмотреть во время перелета. Какая-то комедийная мелодрама, на которой, вероятно, слишком настояли девочки, а Томас был настолько надравшийся, что ему было абсолютно плевать, что смотреть.       Пальцы Карины ловко перебирали волосы Томаса, изредка поглаживая гитариста по голове. Он дышал так спокойно, будто бы уже успел уснуть, на первых минутах фильма. Итану внезапно захотелось быть на его месте, чувствовать нежные поглаживания по голове, ощущать её приятное тепло. Вокалистка буквально забрала себе все его внимание — изучать её было куда приятнее, чем глядеть в экран, запоминать каждую черточку её лица, наблюдать за мирно вздымающейся грудью и цепляться взглядом за губы, которые целовал он.       И не только он.       Дамиано появился в доме в тот же момент, как только его образ всплыл у ударника в голове. Его лицо еще выглядело обеспокоенным, но тут же смягчилось, заметив, что солистка обратила на него внимание. Улыбнувшись, девушка пригласила его посмотреть фильм с ними, будто ничего не было, но он только покачал головой и поспешил на второй этаж в свою комнату, пожелав каждому доброй ночи и сладких снов.       — Все нормально? — шепотом поинтересовался Итан, склоняясь к её шее и обжигая дыханием нежную кожу за ухом.       Глаза её тут же переметнулись с экрана телевизора на него. Из-за полумрака и слабого голубоватого света казалось, что они стали на оттенок темнее. Девушка безмолвно кивнула, скользнув взглядом по его лицу, цепляясь за приподнятые уголки губ, повернулась на Вик, уже лежавшую у Раджи на боку с закрытыми глазами, и вернула взгляд на Итана. Рука сама потянулась к нему, аккуратно коснулась его шеи, едва ли не путаясь в темных, казавшихся ей черными, как смоль, волосах, скользнула дальше, останавливаясь где-то на загривке. Хватило легкого давления, чтобы заставить парня слегка склонится над её лицом и улыбнуться еще шире. Девушка легонько прикоснулась нежным поцелуем к уголку его губ, кладя голову ему на плечо.       — Все еще друзья, — тихо произносит Итан.       — Все еще друзья, — в ответ ему говорит Карина, прикрывая глаза.       Безумно хорошо. Хотелось проводить так вечер каждого предстоящего дня, после чего подниматься к нему в комнату и засыпать в его объятиях.       — Мне так хорошо рядом с тобой, — говорит он, отбрасывая с её лица короткие блондинистые прядки, проводя кончиками пальцев по острым скулам, по линии подбородка, переходя на волосы. — Чертовски хорошо, Карина.       Барабанщик нежно коснулся губами её лба, продолжая смотреть в её завораживающие, блестящие глаза.       — Я хочу провести эту ночь с тобой.       — Нам нельзя, — качает головой она, подставляясь под его прикосновения.       — Чего ты боишься?       Она замирает. Смотрит на него с излишней любовью.       — Привязаться, — шепотом отвечает Карина. — Вот чего я боюсь на самом деле. Я слишком сильно привязываюсь к людям и очень болезненно их отпускаю, когда приходит время. У нас с тобой нет будущего, только карьера. Времени осталось катастрофически мало.       Поджав губы, Итан вновь улыбнулся.       — Может стоит дать шанс? По максимуму насладиться каждой секундой?       — Я хочу закончить все на этом вечере, пока не поздно, — девушка шумно сглотнула. — Мне уже чертовски больно тебя отпускать.       — Я тебя понял, — он слегка качнул головой, цепляясь за мысль, что нужно срочно выйти покурить. — В любом случае, если твой мир снова рухнет, знай, что я сделаю все, чтобы его восстановить. Потому что ты не заслуживаешь плохого. Не заслуживаешь всего того, что с тобой происходит.       — И я ценю это, Итан. Если бы не ты, я не знаю, что бы делала.       Эту ночь они снова проведут без сна каждый в своей кровати. Он не сомкнет глаз, устало пялясь в потолок до самого рассвета, она — безмолвно плача под боком Виктории. Лучше так, чем иначе, лучше прекратить все именно в этот вечер, лучше… а лучше ли?