Play with fire

Как только Чимин ушёл, сославшись на срочные дела, в квартире повисла неловкая тишина. Намджун отправился выгулять Мони, а Хёнджин заглянул в спальню, в которой они провели ночь. Постельное белье лежало на кровати сбившейся кучей. Приглядевшись, можно было рассмотреть на одеяле пятна. А если ему приснился странный сон, и на самом деле между ними ничего не происходило? В соседней комнате раздался звонок, менеджер предупредил по телефону, что за Хёнджином приедут в течение часа — пора бы собираться. Когда Намджун вернулся, он отправил Мони в ванную, а сам протянул Хёнджину заводскую коробку, внутри которой лежал белый айфон. — Мой номер первый в исходящих. И единственный. Хёнджин пялился на новый гаджет, вертя его в руках. Намджун решил обойти запрет, хотя по сути они не обменивались контактами, Хёнджину ведь не запрещалось принимать подарки. — Но… — На всякий случай. Пока Намджун мыл Мони лапы, Хёнджин смотрел на набор цифр, который многие мечтали заполучить и даже были готовы платить за это большие деньги.  — Мы правда встречаемся? — спросил он, когда Намджун выпустил Мони из ванной, а сам вышел следом. От неожиданности Намджун зацепился ногой за порог и полетел через него. Хёнджин среагировал, поддержав под локтями, но Намджун был мощнее и весил больше, поэтому они оказались на полу вместе. Хёнджин смягчил ему падение, а сам больно приложился всеми костями о твёрдую поверхность. — Жив? — тут же среагировал Намджун, приподнявшись. Он сразу же начал ощупывать щиколотки, потом запястья, и вместо того, чтобы шипеть от боли, Хёнджин рассмеялся, откинув назад голову. Мони стоял над ними, радостно виляя хвостом. — Ты бы разбил мой новый телефон, — все ещё смеялся Хёнджин. — Я бы купил тебе новый, — неловко улыбнулся Намджун, помогая встать. — Где-нибудь болит? — Везде, — честно ответил Хёнджин. Намджун задрал рукав, придирчиво оглядывая покрасневший локоть. — Давай приложим холодное. Он что, пытался уйти от ответа, сменив тему? Ну уж нет. — Я знаю способ лучше, — выпалил Хёнджин, посмотрев в лицо. Намджун вопросительно приподнял брови, дожидаясь продолжения. — Поцелуешь, и пройдёт. А если поцелуешь, додумал Хёнджин, значит мы и правда встречаемся. Вопрос на лице сменился удивлением. Намджун рассмеялся и повторил: — Где болит? Он все ещё держал Хёнджина за руку, подушечками пальцев погладив покрасневшую кожу. — Здесь? — наклонившись, Намджун прикоснулся губами, прочертив полосу от предплечья до локтя. — Или здесь? — переплетая пальцы, он поднял их руки вверх и поцеловал каждую костяшку. — Может, тут? — выпустив ладонь, он притянул Хёнджина к себе, обняв за талию. Он как будто бы видел насквозь, пронизывающий взгляд пригвоздил к полу. Хёнджин сглотнул, облизав пересохшие губы. Намджун обнимал его, поглаживая бока, и смотрел прямо без всякого стеснения. — Где ещё? Сердце стучало поперёк горла, закупорив воздух. Хёнджин потянулся вверх, не закрывая глаз, и осторожно прижался к чужим губам. Намджун усмехнулся и утянул в более глубокий и осознанный поцелуй. Хёнджин вцепился в его плечи, зажмурившись. — Правда, — сказал вдруг Намджун, отстранившись. *** Мы встречаемся, думал Хёнджин всю дорогу в общежитие. И даже личное знакомство с Пак Чимином померкло на фоне этой новости. Выходит, Намджун его парень? Они переспали, и как минимум один мембер BTS знал о них. Аппетита не было, поэтому свободное время Хёнджин решил посвятить тренировкам. Он оттачивал танцевальные навыки перед зеркалами, снова и снова повторяя одни и те же движения под песню, услышанную дома у Намджуна. Он мог увидеться с ребятами, но те наверняка были заняты подготовкой к проекту, из которого Хёнджин выбыл из-за бана. Пока ситуация не решится, его друзьям придётся делать вид на камеру, что Хёнджина вообще не существует — таким безжалостным отношением славился корейский шоу-бизнес по отношению к тем, кто провинился. Или кого оклеветали. Это было несправедливо, но кем он был, чтобы бороться с давно отлаженной системой? Увлёкшись процессом, Хёнджин не заметил, как оказался не один. Ли Минхо поаплодировал, привлекая внимание, когда песня стихла. — Хён, — обернувшись, Хёнджин кивнул в знак приветствия. — Не помню тебя таким дерзким, — Минхо подошёл. — Давай попробуем вместе. Хёнджин выкладывался на все сто, прислушиваясь к советам человека, которому доверял в танцах больше, чем себе. С Минхо они заменили несколько элементов, а в некоторых связках отредактировали последовательность шагов. — Пора бы поужинать, — заметил Минхо, глянув на часы. Хёнджин не помнил, обедал ли он. Последним, что он съел, были курица с рисом дома у Намджуна. Намджун. Физическая нагрузка вытеснила из головы посторонние мысли, позволив сосредоточиться на танце, но как только Хёнджин остановился, внутри закипело-закрутилось. Он сглотнул, втянув живот, и прижал ладонь к груди, чтобы утихомирить разошедшееся сердце. — Я не хочу есть. Минхо окинул цепким взглядом. Хёнджин поёжился, опустив голову. — Когда ты вернёшься, ты должен быть в форме, — напомнил Минхо. — Это значит не только убиваться здесь, но и помнить о своём теле и его потребностях, таких как сон и еда. Он даже не сомневался в том, что Хёнджин снова присоединится к группе. — Мне бы твою уверенность, — вздохнул Хёнджин. — Пошли, — предложил Минхо. — Я что-нибудь приготовлю. Несмотря на отсутствие аппетита, стоило им оказаться на кухне, Хёнджин голодно сглотнул, как только до него донеслись вкусные запахи. Не зря же считалось, что Минхо готовил лучше. На кухне они не остались — вокруг то и дело бродили голодные трейни. Разложив еду по тарелкам, Минхо предложил возвратиться в студию. Устроившись на матах, Хёнджин задумался, перебирая палочками кусочки мяса в своей порции. — Ты летаешь в облаках, — проворчал Минхо. — Ешь. Остынет, и будет невкусно. И я больше не стану для тебя готовить, неблагодарный. — Прости, хён, — спохватился Хёнджин. Подтянув колени к груди, он придержал на них пиалу, пробуя тушенные овощи. Ели в тишине. Хёнджину потребовалось в два раза больше времени, чем обычно, чтобы разобраться с половиной порции. — Ты здоров? — поинтересовался Минхо. Он точно не сомневался в своём умении готовить, и если Хёнджин плохо ел, проблема была в нем, а не в еде. — Хён, ты когда-нибудь влюблялся? — вдруг спросил Хёнджин. Возможно, он некорректно сформулировал вопрос, и надо было подтвердить, был ли Минхо в отношениях, и каково это, если да, но назад уже не отмотать. Минхо отставил опустевшую тарелку и внимательно оглядел Хёнджина. — Ты что, влюбился? — на всякий случай уточнил он. — Серьёзно, вот сейчас? Лучше времени не нашлось? Неудачная шутка. Вздохнув, Хёнджин отставил пиалу — больше не лезло. Телефон, подаренный Намджуном, он спрятал в прикроватной тумбочке, решив пока не демонстрировать ребятам. Хёнджин беспокоился, что пока не сможет объяснить его появление, да и слишком нервозно было внутри из-за ситуации в целом. Почему он решил поговорить об этом с Минхо? Не только потому, что Минхо половину дня провёл с ним, корректируя танец, который и показать некому. Все знали про Минхо и Джисона, но давно не обсуждали этого вслух, закрывая глаза на очевидное. Минхо — единственный человек в окружении Хёнджина, у которого он не постеснялся бы спросить совета. Не идти же за ним к Джисону! Много чести. Сейчас Хёнджин нуждался в поддержке и трезвом взгляде, а не в тысяче подколов. — И кто она? Качнув головой, Хёнджин спрятал горящее лицо в коленях и выдавил: — Не она. Минхо молчал, а потом поднял руку и положил на плечо. — Хёнджин. — Я в курсе, что не время! Никогда не будет времени, — затараторил он. — Никто не должен узнать. О, Хёнджин как никто другой понимал, как важно сохранять тайну, и речь даже не о нем. Слишком много людей наблюдало за Намджуном, и Хёнджин все ещё не определился, это кара или удача, что сам RM обратил на него внимание. — Кто-то из наших? — посочувствовал Минхо. — Нет. Не совсем. — Где вы познакомились? Хёнджин молчал, помня о запретах и договоре. — Можно я не буду отвечать? — Хорошо. — Но как понять, что это… оно? Минхо молчал, разглядывая пол. Хёнджин ждал, пока тот заговорит. Привычный невроз возвращался, заполняя лёгкие колючими пузырями. — Тебе хочется возвращаться к этому человеку? — тихо предположил Минхо. Хёнджин кивнул. — А прикасаться — хочется? Когда ты касаешься его, или он тебя? Пальцы бессознательно потянулись к локтю, откуда Намджун начал утром исцеляющую терапию. — Ты ждёшь этих встреч? Хёнджин так боялся поначалу, что Намджун сделает то, за что платил, а теперь Пак Чимин думал, что они по-настоящему встречаются. Намджун сказал: «Правда», — и даже Хёнджин поверил ему. — Я сохраню твой секрет, — пообещал Минхо. — Но будь осторожен. *** О своём унизительном статусе Хёнджин подзабыл, благодаря хорошему отношению Намджуна и влюблённости. Он стал рассеяннее, витал в облаках и собирался только на тренировках. Компания обязала заниматься благотворительностью. За маской и кепкой прятались истинные эмоции. Требовалось время, чтобы привыкнуть к новой работе, сменив сцену и софиты на куда более приземлённые вещи. Раньше Хёнджин волновался, а теперь ждал, когда Намджун найдёт для него свободное время. Если каждая встреча с Хёнджином стоила Намджуну как первая, то страшно подумать, сколько денег он потратил на их свидания. — Не беспокойся об этом, — сказал Намджун. Но как не беспокоиться, если этих денег хватило бы, чтобы купить ещё одну квартиру, пусть и попроще той, в которой жил Намджун? Хёнджин плохо разбирался в инвестициях, но даже он понимал, как дорого обходился Намджуну. Разве он стоил… так много? Они приехали в загородный дом посреди недели, устроив внеплановые выходные. Мони носился по заднему двору, Хёнджин расстегнул куртку — пока не стемнело и припекало весеннее солнце, на улице сохранялась комфортная температура. Намджун оставил их с Мони снаружи, а сам забаррикадировался в студии внутри дома, чтобы доработать песню. Хоть Хёнджину и было безумно интересно, что пишет Намджун, он не совал нос не в своё дело. — Ты услышишь первым, — пообещал тот. Хёнджин кидал то короткую палку, то потрёпанный мяч. Мони носился по всему двору, и только через час активных игр умотался настолько, что плюхнулся прямо на веранде, всем своим видом демонстрируя усталость. После обеда Намджун вышел из студии и предложил покататься на велосипедах. Хёнджин следовал за ним, крутя педали. На пригорке, откуда открывался вид на посёлок, они затормозили, чтобы попить воды. — Я закончил, — вдруг сказал Намджун и протянул телефон, нажав на плей. Поднеся к уху, Хёнджин слушал новую песню, поглядывая то на Намджуна, то вдаль. Если поначалу тема показалась странной и необычной, то с каждой секундой Хёнджин проникался и голосом, и смыслом, что прятался между строк. Намджун мог позвать в студию, но предпочёл сначала дать прочувствовать ту самую атмосферу танцующего с ветром. — Ты поэтому катаешься на велосипеде? — негромко уточнил он, когда слова и мелодия стихли. Намджун взял протянутый телефон и сунул в карман. Лёгкий мотив и глубина текста навеяли тоску. — Не думал, что таким как ты, бывает грустно, — выдал Хёнджин, вызвав улыбку на лице Намджуна. — Всем бывает грустно. — Но у тебя ведь всё есть. Ты добился, чего хотел, вы — первые. Лучшие. Что ещё надо? Намджун молчал, смотря вдаль. Хёнджин уже и не надеялся услышать ответ, как вдруг тот заговорил: — Иногда надо побыть наедине с собой, чтобы навести порядок. Популярность — это ещё и про ответственность. Когда ты гонишься за ней, то не понимаешь, что потом можешь пожалеть. У тебя есть деньги, слава, тебя вроде как любят и восхваляют фанаты, но они привыкли видеть тебя идеальным, а ты всего лишь человек. Это бремя. Как бременем могло быть то, к чему стремились все трейни? Разве они не следовали за мечтой, трудясь изо дня в день? Ведь Намджун прошёл тот же путь! — Ты… жалеешь? — уточнил Хёнджин, совсем ничего не понимая. — Нет. Я всего лишь люблю кататься на велике, — заметив его недоумение, Намджун улыбнулся и предложил вернуться обратно. Всю дорогу назад Хёнджин пытался расшифровать, что же значили слова Намджуна, но тщетно. Порой, чтобы понять другого человека, нужно пройти той же самой дорогой. Хёнджин же пока находился в самом начале пути. Дома они поужинали едой, привезённой из Сеула. После микроволновки не так вкусно, как с пылу-жару, но лучше, чем ничего. Хёнджин устроился с Мони в гостиной и задремал на диване под американскую комедию. Намджун разбудил, когда стемнело. — Перебирайся в спальню, — предложил он. — Не хочу, — проворчал Хёнджин, не разлепляя глаз. Уткнувшись носом в плечо Намджуна, присевшего на корточки, он потянул того за руку на себя: — Ложись тоже. Над ухом раздался смешок. — Мы не поместимся. — Чуть-чуть поваляемся, и пойдём, — настаивал Хёнджин. — Пожалуйста. Или Намджун не хотел спорить, или волшебное слово подействовало. Он лёг рядом, повернувшись на бок — лицом к Хёнджину, который тут же прильнул к широкой груди, задышав свежим запахом одеколона. Это было так просто — быть вместе, забив на личные границы. Хёнджин больше не испытывал неловкости (не после того, как они принимали душ, когда Чимин остался в квартире Намджуна с ночёвкой). Для экономии места он закинул колено на бедро Намджуна и ткнулся в губы. — А как же здоровый крепкий сон? — прошептал Намджун. — Какой сон, — так же шепотом ответил Хёнджин, привстав на локте. Он завозился, сменяя позу. Забрался на Намджуна, когда тот лёг на спину, и наклонился за настоящим поцелуем. В темное время суток целоваться и тереться друг о друга было совсем не стыдно. — Мони, — напомнил Намджун. — Мони спит, — приподнявшись, Хёнджин оглядел комнату и понадеялся, что своей вознёй они не разбудят собаку. Было бы забавно, если бы Мони прибежал, гавкая, и запрыгнул на диван, решив, что хозяин с гостем дерутся, а не… Намджун сжал ладонями задницу Хёнджина, жарко поцеловав, и все же принял решение: — Пошли наверх. Там хотя бы можно закрыть дверь. Они быстро поднялись по лестнице, стараясь не шуметь. Свет был выключен. Намджун шагал первым и держал Хёнджина за руку в кромешной темноте. При всей его неуклюжести он не наткнулся ни на один предмет интерьера, безошибочно угадывая, куда наступать. Однако в спальне они все же включили один тусклый ночник у кровати, пока в спешке раздевались. Этой ночью вёл Намджун, и Хёнджина полностью размазывало от откровенных ласк, на которые он поддавался и пылко отвечал. Намджун вздернул его на колени прямо в кровати и накрыл собою. Он терся между бёдер, не проникая, а пальцы проезжались по члену Хёнджина, втирая вязкую и липкую смазку. Хёнджин то толкался в кулак, то прижимался лопатками к груди, кусая губы и направляя Намджуна. Он просил ещё, быстрее, сильнее, и задрожав, излился в пышущую жаром ладонь. Намджун не сразу выпустил Хёнджина. Когда его пальцы в белесых каплях проехалась по промежности, Хёнджин обессилено застонал, сжавшись. Намджун не проник внутрь, не растянул, но его член с легкостью заскользил между бёдер. Хёнджин уткнулся в подушку пылающим лицом, догадавшись, что послужило естественной смазкой. Он отключился под боком у Намджуна, забив на душ и пижаму, а утром отмокал под горячей водой полчаса, размышляя о произошедшем. Выходило, они и правда вместе. Как ещё объяснить то, чем они занимались, оставаясь наедине? Когда внеплановый выходной закончился, за Хёнджином приехал водитель. Намджун на прощание обнял и мимолетно прикоснулся к губам. Хёнджин закатил глаза, вцепился в его плечи и поцеловал по-взрослому, с языком, чтоб не хватало дыхания. Его ждал обычный день айдола, с тренировками и репетициями. Возвратившись вечером в свою комнату в общежитии, Хёнджин первым делом вытащил из тумбочки телефон, подаренный Намджуном. Он долго думал, как лучше подписать Намджуна. Казалось, это важно, имя нельзя оставить без внимания, и в то же время это должно быть что-то нейтральное, чтобы не спалить человека, спрятанного за буквами. Он быстро настрочил: «Спокойной ночи», — и отправил сообщение. Долгое время участники BTS выступали с микрофонами определенных цветов. Листая смайлы, Хёнджин наткнулся на подходящий и выбрал его, после чего сохранил изменения. На экране вспыхнуло синее сердце. «Сладких снов», — ответил Намджун. Хёнджин засунул телефон под подушку, счастливо улыбаясь.