Play with fire

Спокойная и размеренная жизнь Ким Намджуна закончилась в тот день, когда Хван Хёнджин переступил порог его квартиры. Согласиться на эту встречу было нелегко. Намджун провёл много времени в раздумьях, взвешивая все «за» и «против». Он был не из тех, кто покупал отношения за деньги, ему вообще не хватало времени страдать ерундой, хотя иногда в моменты обострения накатывало одиночество. Он привык месяцами обходиться без секса, чтобы лишний раз не рисковать. У звёзд его уровня репутация превыше всего: когда-нибудь потом можно и расслабиться, если он повстречает своего человека, а пока предстояло хорошенько поработать. Время и обстоятельства отфильтровывали людей в окружении, оставляя самых надёжных. Когда бывший одноклассник старший суперинтендант полиции Чо Сынен, с которым Намджун поддерживал связь, обратился за помощью и рассказал об изнанке популярности, Намджун не сразу поверил. Оказывается, полиция давно копала под владельцев нескольких продюсерских компаний, по крупицам собирая информацию. За неимением весомых доказательств нельзя было предъявить обвинения. Слухи множились в прогрессии, генеральный комиссар предпочитал закрывать на них глаза. Возможно, потому что в подобной деятельности все взаимосвязаны, и чтобы остановить мощный механизм, требовалось обойти несколько степеней защиты, рискуя потерять не только свое имя, но и подставить близких. На кону стояли большие деньги, репутации лейблов, поломанная психика ребят, унизительная работа и нелегальная деятельность. Мальчишки и девчонки, начинавшие в тех же условиях, что Намджун, могли оказаться в чужих постелях не по собственной воле. Их подкладывали под богатых и влиятельных, заставляли прогибаться, удовлетворять чьи-то низменные потребности — и всё потому, что они приносили гораздо больший доход компании в качестве эскорта. Цены на айдолов заламывали в соответствии с их достижениями, рейтингами популярности и красотой. Иногда более успешных из групп специально выбивали, чтобы перевести на теневую ставку и заработать больше. Поначалу Намджун не верил, что такое происходило массово. Что такое вообще возможно, ведь напоминало драматический сюжет криминальной дорамы. Полиции нужен был свой человек из индустрии, чтобы убедиться в правдивости слухов, к тому же, глаза закрывались до той поры, пока эскорт не стали напрямую связывать с незаконным оборотом наркотических веществ. Подобное притягивало подобное, большие деньги расчищали путь разврату. Намджун мог отказаться. По всем законам логики следовало отказаться, но в самый последний момент он передумал. Быть айдолом — трудиться в поте лица, репетировать, петь, танцевать, самосовершенствоваться, выступать на концертах, собирая армии фанатов, самому становиться лучше и менять мир, но не раздвигать ноги за деньги, становясь рабом обстоятельств. Скольких после шантажировали? Сколькими манипулировали, дёргая как марионеток за ниточки, чтобы добиться своего? Как много девушек и парней пострадали от подобной деятельности? Разве мог Намджун пройти мимо, сделав вид, что проблемы индустрии его нисколько не касаются? С обеих сторон гарантировали конфиденциальность. Намджун понимал, если где-нибудь когда-нибудь просочится информация, что он пользовался услугами подобного рода, пускай и для благого дела, от грязи будет очень сложно отмыться, даже с его положением. Но он не мог оставаться в стороне. Пожалел ли Намджун Хёнджина, или это была симпатия с первого взгляда? Уже сложно сказать. Намджуну вообще-то нравились девушки. Раньше. Это потом он узнал, что его мемберы делали ставки, с кем и когда он начнёт встречаться, и только Юнги оказался прав. — Как ты понял? — спросил Намджун, оставшись с Юнги наедине. Чимин не тянул, провозгласил Юнги победителем и объявил экстренный сбор денежных средств в тот же день, когда собрались полным составом. Так в группе узнали, что Намджун вступил в отношения. Юнги как раз выбирал оборудование для новой студии, которое ему проиграли остальные. Парни очень бурно отреагировали на новости о личной жизни Намджуна. Как полагал Намджун, основной причиной послужило то, что все, кроме них с Юнги, попали на кругленькую сумму. — Это же очевидно, — усмехнулся Юнги. — У тебя не было девушек. Неправда. Девушки у Намджуна были, хоть и не так много, и не то, чтобы ему сильно нравилось состоять с ними в отношениях: сложно выделять время, которого вечно не хватало, чтобы потакать чужим капризам и предугадывать наперёд, за что придётся извиняться в следующий раз. Он успел повстречаться с несколькими моделями, а потом решил сосредоточиться на более насущных вопросах, таких как работа, группа, тексты, продюсирование, книги, спорт… — Какая разница, как я понял, — вдруг улыбнулся Юнги, подняв голову и посмотрев в глаза. — Главное, чтобы тебе самому нравилось. Почему Юнги догадался, что Намджуну нравится быть в отношениях с Хёнджином раньше, чем это осознал сам Намджун? — Как ты это делаешь? — со смехом спросил он. Юнги загадочно промолчал, но не выдержав, тоже рассмеялся. Получалось, у Намджуна начались отношения, а ведь он всего лишь посочувствовал парню, которого выбрал для выполнения сомнительной миссии. Из десятков предоставленных анкет взгляд зацепился именно за профайл Хёнджина. Только на многих фотографиях он был светловолосым и в линзах и несколько отличался от того, с кем Намджун повстречался в реальности. Уже то, как составлялись профайлы, вызвало бурю негодования. Намджун находил унизительным наличие в анкете таких пунктов как девственность, приблизительное количество партнёров, предпочтения. Эти профайлы специально составлялись для определённой группы людей, чтобы облегчить поиск желаемого результата, а ему, случайно залетевшему в привилегированную тусовку, от содержания сделалось дурно. Кого-то из этих ребят Намджун знал. Не лично. Был знаком с творчеством или слышал о деятельности группы. Он сильно сомневался, что большинство добровольно выбрали такой путь продвижения. Для дела он должен был оставаться равнодушным свидетелем. Полиция собиралась вычислить схему, по которой деньги от заказчика поступали в агентство (и насколько законно проходила данная процедура), а ещё они планировали убедиться, верны ли слухи про наркотики. Как сделать последнее без лаборатории или хотя бы экспресс-теста, Намджун не понимал, но его и не спрашивали. Перед самой встречей накрыло сомнениями: куда он лезет, зачем? Рисковать своей репутацией, и ради чего? Для благого дела. Он выбрал Хёнджина, предположив, что встретиться с парнем безопаснее, чем с девушкой, да и по-честному, взгляд зацепился за красивое лицо. К тому же, в профайле говорилось, что Хёнджин девственник, а значит от него не следовало ждать напора (теоретически), хотя было непонятно, как ребят по ту сторону готовили к подобным встречам. С парнем можно поговорить, поиграть в приставку, избежав неловкости — Намджун не собирался заниматься сексом. Он и про поцелуи не думал, однако Хёнджин появился в его жизни и смешал все карты. Деньги за их первую встречу платил не Намджун — он не вникал, кто и как разбирался с оплатой. От него требовалось отыграть роль заинтересованного клиента, но как проявлять интерес, не оказывая знаков внимания? Единственное, чего Намджун не ожидал — так это того, что Хёнджин его зацепит. Всем сразу: от невинности, подогретой страхом, до настойчивости, вызванной алкогольным опьянением. Наверное, он слишком много времени провёл без отношений в относительно спокойном и стабильном ритме жизни, и когда случилась вспышка, вместо того, чтобы отступить, ведомый интересом, Намджун с любопытством, присущим первооткрывателям, двинулся дальше. За все последующие встречи Намджун платил без сожаления. Это была его инициатива — сначала помочь Хенджину, не дать ему попасть в руки кого-то более искушённого, сохранить неприкосновенность и право выбора, а потом что-то пошло не так, и благие намерения привели в квартиру Намджуна Чимина. До Хёнджина Намджун даже ни разу не целовался с парнями, что уж говорить о чем-то большем. Он просто сотрудничал с полицией, а потом действовал исходя из собственных интересов и напоминал себе об этом всякий раз, когда хотелось зайти дальше дрочки или поцелуев. Почему он не рассказал Хёнджину сразу? Потому что пока дело не закрыли, он не мог разглашать детали. Тогда в ходе бюрократической волокиты из категории свидетеля Хёнджин бы перешёл в подозреваемого и соучастника, а Намджун не для того переводил деньги, чтобы напрасно рисковать. Он хотел помочь, а не навредить. Конечно, секреты всё усложняли. У Намджуна было достаточно денег, но он предпочитал платить за ужин, шопинг или отдых, а не за чувства. У Хёнджина был выбор. Но пока они встречались по контракту, и Хёнджин думал, что не может отказать, Намджун просто ждал, пока не грянул гром. Когда Хёнджин по ошибке попал на закрытую тусовку вместо того, чтобы приехать к Намджуну — подтвердилась теория полиции про наркотики. Фигурантами стали слишком важные шишки из разных сфер, потому за огромные деньги дело прикрыли, обрубив попытки добиться правды или справедливости. Впрочем, ничего удивительного: подобное становилось достоянием общественности, только если чьи-то миллионы мешали зарабатывать кому-то миллиарды. Намджуну не было дела до грязной внутренней политики и междоусобиц в полиции и верхах. В тот вечер он собрал фуллхаус, ткнув контрактом представителей JYP Entertainment. Из-за оплошности водителя в нем были нарушены сразу несколько пунктов. Намджун не получил оплаченную услугу к назначенному времени. Машину, в которую сел не Хёнджин, развернули на пол-пути к компаунду, но даже так неизвестные люди подобрались слишком близко к личной информации. Не хватало только, чтобы кто-то из обычных ребят узнал, какими способами предпочитал встречаться Намджун. Хоть контракт подписывался с обеих сторон, Намджун не верил в подобные совпадения. Это не паранойя, на его плечах лежала большая ответственность, а репутация дорого стоила. Пока Хёнджин отсыпался, приходя в себя, Намджун успел проконсультироваться с юристом. Он общался с представителями компании Хёнджина по телефону, но в присутствии своего адвоката. Диктофон записывал каждое слово. Намджун не собирался угрожать, но ему не оставили выбора. Конечно, на тусовке оказались его знакомые, с которыми негласно рекомендовалось поддерживать отношения по правилам закрытого сообщества. Их сложно назвать друзьями, они помогали и делились информацией за большую плату, с ними приходилось вести разговоры, напоминавшие шахматные партии. Хёнджину повезло, Намджун вовремя связался с одной из таких «подруг». Его передёргивало при мыслях, что бы сделали с Хёнджином в том номере, и какого хрена он вообще там оказался! Как можно было допустить подобную ошибку? Это не оплошность, а катастрофа! Намджун бы мог придать дело огласке, засудить компанию, потребовать выплатить компенсацию за причинённый моральный ущерб. Он мог устроить грандиозный скандал даже в узких кругах, ведь что было хуже потери лица перед элитным сообществом? Но вместо этого он захотел, чтобы бан Хёнджина закончился, и его больше никогда не привлекали к подобной деятельности. Адвокат — старый приятель Намджуна, часто выручавший в скользких ситуациях — вёл переговоры с юристами JYP Entertainment, и по итогу добился частичного возврата денежных средств, ловко маневрируя обязательствами обеих сторон, прописанными в контракте. Намджун не думал о деньгах, все его мысли возвращались в тот момент, когда он подхватил на руки бессознательного Хёнджина и прислушался к биению сердца, низко наклонившись в попытке уловить дыхание. Быть честным с собой значило признать, что симпатия давно переросла в нечто большее, только Намджун не мог переспать с Хёнджином, пока тот думал, что это работа. И несмотря на свои положение, состояние и статус Намджун не был уверен на все сто, что Хёнджин с ним откровенен, а не играет прописанную руководством роль. Как оказалось, доверия в их отношениях не хватало, пока Намджун платил по тарифу и ожидал подвоха. Он не признавался самому себе, что привязался. Втянулся настолько, что позволил Хёнджину перебраться в свою постель и постепенно завладеть сердцем. Пока они не общались и юристы решали проблемы, Намджун погрузился в работу — так проще всего избавляться от назойливых мыслей. Он репетировал с большей отдачей, часами зависал в студии и возвращался домой на короткий сон. За Мони присматривала помощница, Намджун даже подумывал перевезти его к родителям, чтобы не подвергать стрессу, но не сделал этого, передумав в последний миг. Оставаться в квартире одному не хотелось, как бы эгоистично это ни звучало. Иногда вместо того, чтобы быть хорошим для всех, Намджун оставался человеком, которому требовалась компания и молчаливая поддержка верного друга. — Вы что, расстались? — спросил Чимин, опустившись на диванчик рядом. Из-за раздавшихся размеров Намджуна сидеть вместе было тесно и немного непривычно. Намджун задумался, решая, как лучше ответить. Основной прогон закончился ещё четыре часа назад, и чтобы не возвращаться домой, он завис в студии. В отличие от Мони Чимин не умел молчать. — Серьезно? Он что, идиот? — Не оскорбляй, — на автомате отозвался Намджун. — Правда — это не оскорбление! Твой — уже бывший парень — точно идиот. Какого бы результата не ожидал Чимин, но его слова вызвали улыбку. — Мы поссорились, — поправил Намджун. — А я предупреждал, что у твоего красавчика скверный характер! — Мне ты ничего не говорил. — Конечно! Я предупреждал других, что нам придётся разгребать последствия. Засмеявшись, Намджун повернулся к Чимину. — Всё так плохо? — Чимин выглядел по-настоящему участливо. Опустил плечи, заглянул в лицо, сочувственно сведя брови. — Не знаю, — ответил Намджун. Он не смог дозвониться до Хёнджина, предприняв семь попыток и рассчитав наиболее подходящее время, а быть навязчивым не собирался. Это противоречило принципам. — Хочешь, я с ним поговорю? — предложил Чимин. — Хочу есть, — съехал с прямого ответа Намджун. — Закажем что-нибудь? Он не беспокоился, как отреагирует Чимин, если Хёнджин вдруг скажет правду. Намджун не был уверен, что на самом деле хочет знать, какие мысли о сложившейся ситуации были у Хёнджина. В стрессе, как ни странно, увеличилась продуктивность. Ничего не отвлекало от творчества, и Намджун сконцентрировался на работе. Иногда на разгонах он оставлял телефон вместе с сумкой и одеждой в комнате отдыха, заваливаясь в студию сразу после тренировок. Спорт тоже помогал очистить разум от лишних мыслей. Текст новой песни затянул. Намджун работал допоздна, увлёкшись игрой слов, а когда собрался домой и выудил из груды вещей телефон, провалившийся на дно сумки, невольно задержал дыхание, глядя на экран. Последним пропущенным был звонок от Хёнджина. Намджун так и подписал его — по имени, чтобы не играть в ребусы или придумывать шифр. Мало ли Хёнджинов в Сеуле? Если бы заметили, кто ему звонит, установить связь между ним и Хёнджином из Stray Kids мог только Чимин, да и то потому, что видел их вместе. Почему Хёнджин игнорировал предыдущие звонки, а сейчас сам решил выйти на связь? Правда поначалу принесла долгожданное облегчение, но как только Намджун понял, что через каких-то полчаса они встретятся, заволновался, терзаемый сомнениями. Нужна ли эта встреча? А может стоило поставить точку и закрыть книгу? Казалось бы, их с Хёнджином разделяла бездонная пропасть, но как только они виделись, Намджун успокаивался. Удивительно, как близость одного конкретного человека меняла восприятие. Намджун бы никогда не подумал, что его парнем окажется айдол. Что он сам, вообще-то, по парням. Ладно, по одному конкретному, потому что к остальным он не испытывал и капли интереса. Разумеется, они не поговорили. Как только Хёнджин переступил порог квартиры, Намджуна повело: он привык сдерживать желания и эмоции, но Хёнджин подначивал одним только видом. Когда плотину прорывало, мощный поток сносил всё, что попадалось на пути — именно так ощущал себя Намджун, из года в год задвигавший личную жизнь и плотские желания на задний план. Они договорились встретиться в выходные, и от предвкушения сладко тянуло внутри. «Посмотри», — Хёнджин прислал селфи. Он выглядел как принц, сошедший с экрана. Только принцы не улыбались так лукаво, словно заманивая в ловушку. «Съёмки». Намджун ненадолго залип, рассматривая белую рубашку, серебро на шее и запястьях, жемчужину в ухе. «Собери волосы», — попросил он. «Нечем». «Хотя…» Через минуту на Намджуна смотрел Хёнджин, демонстрируя профиль и хвост. Он перехватил волосы белой лентой, подняв пряди вверх. Стилисты наверняка рвали и метали, ведь Хёнджин испортил укладку по прихоти Намджуна, но на самом деле так было гораздо лучше. «Красиво». «Оставлю так». Намджун улыбнулся, отложив телефон. Они пока не вникали в рабочие будни друг друга, а зря. Если бы Намджун хотя бы поинтересовался, чем занимался Хёнджин, то мог бы подготовиться к тому, что принесёт новый день. Танец, с которым Хёнджин возвратился в основной состав группы, стремительно набирал просмотры, репосты и комментарии, разлетаясь по сети. «Ого», — Чимин продублировал ссылку и добавил десять ухмыляющихся смайлов и один огонёк. «Огого»! «Без комментариев», — отрезал Намджун, прикрыв глаза ладонью. Некоторые движения он уже видел. Хёнджин танцевал под песню Сэма Тиннеза, когда они впервые выбрались за город. Тогда Намджун ещё не понимал, во что ввязывается. Он проторчал в спортивном зале остаток дня, понадеявшись, что сильная физическая нагрузка снимет легкое возбуждение. Наверное, надо было как-то отреагировать: похвалить, поздравить с возвращением, но Намджун медлил. «Заберёшь меня завтра?» — первым прервал молчание Хёнджин. Вздохнув, Намджун нажал на вызов. — Привет, — тут же отозвался Хёнджин. — Привет, — на губах невольно заиграла улыбка. — Если сложно, я могу и сам, — затараторил Хёнджин. — Вызову такси. — Подожди, — попросил Намджун. — Не сложно, я заеду. То есть, водитель заберёт Хёнджина — Намджун все еще не получил водительское удостоверение. Поездка на велосипеде приносила больше удовольствия, чем сидение за рулём. К тому же, если дорога занимала больше десяти минут, Намджун концентрировался на делах и поставленных целях, уходя в себя. Будь он на месте водителя, то подвергал бы опасности не только себя, но и других, а быть безответственным не в его стиле. Хёнджин замолчал, Намджун вздохнул. — Танец… — Ты посмотрел? — Да, — усмехнулся Намджун. Даже поставил лайк с фейкового аккаунта. — Молодец. Получилось эффектно. — Спасибо… Собранные в хвост волосы Намджун тоже оценил, как и вид в целом — Хёнджин присылал селфи в день съёмок. — Мне, правда, понравилось. — Я… Намджун представлял, как смутился Хёнджин, опустив голову. Возможно, закусил нижнюю губу или откинул с лица челку. — До завтра, — скороговоркой выговорил Хёнджин, не дождавшись ответного прощания, и сбросил вызов. Забавно. Танцевать откровенно, словно готов отдаться здесь и сейчас, он не стеснялся, а принимать комплименты от Намджуна был не готов. В этот раз Мони остался в квартире. Намджун вызвал на выходные помощницу, решив, что им с Хёнджином лучше остаться наедине, а за собакой было, кому присмотреть. Ехали молча. Из колонок доносилась тихая музыка, водитель смотрел вперёд и иногда поглядывал в зеркала, когда того требовали правила дорожного движения, не проявляя интереса ко второму пассажиру. Ему слишком много платили, чтобы проявлять любопытство. Тем, кто оставался рядом долго, Намджун доверял чуть больше, чем остальным. Хёнджин расстегнул спортивную ветровку и скинул с плеч, хотя кондиционер поддерживал температуру в салоне прохладной. — Замёрзнешь, — повернул голову Намджун. Даже в собственной машине он не снимал маску — на всякий случай. Хёнджин кивнул, но куртку сбросил на сиденье, использовав как маскировку, чтобы дотянуться до ладони Намджуна и взять за руку. Намджун мог напомнить, что они не наедине, и при посторонних не стоит рисковать, но куртка надежно укрывала руки, поэтому вместо предупреждения или ворчания он переплел пальцы. Водитель высадил их перед воротами дома и согласовал время, чтобы забрать на следующий день. Хёнджин молча следовал за Намджуном и только в прихожей сдёрнул маску, замахав перед лицом. — Я весь мокрый, — пожаловался он. Лето действительно выдалось душным, и если в помещениях спасали кондиционеры, то от духоты снаружи хотелось нырнуть в бассейн или забраться под душ. Они всего лишь пересекли двор, а футболка уже неприятно липла к спине. Намджун снял маску, разулся и сразу же разобрался со сплит-системой, включив режим охлаждения по всему дому. Надо было поговорить, обсудить произошедшее, но как только Намджун повернулся и открыл рот, Хёнджин воспринял это как сигнал к совершенно противоположным действиям. Шагнул вперёд, обвил шею. Мони не мешал в этот раз, а Намджун не хотел сопротивляться. Обнял за талию, чуть приподняв футболку. Подушечками пальцев прошёлся по бокам — Хёнджин громко вздохнул, втянув живот, и задержал дыхание. Он прильнул к Намджуну, приоткрыв рот, и перехватил инициативу, развязно углубляя поцелуи. — У нас впереди целый день, — шепнул Намджун. — И ночь, — отозвался Хёнджин. Им некуда было торопиться — вот, что имел в виду Намджун, но Хёнджин не отступил. Наоборот, усилил напор, притираясь бёдрами. Сквозь джинсы ощущалось, как крепко у него стоит. На раскрасневшемся лице совсем не было стыда, глаза блестели, ресницы трепетали, а губы припухли и стали ярче. — Я взял презервативы и смазку, — внезапно выпалил Хёнджин. Намджун засмеялся, запрокинув голову: — Не поверишь, я тоже. Серьёзный разговор временно откладывался, только совесть больше не мучила. Наоборот, стало легко и весело, Хёнджин тоже улыбался. — Мы же вместе? — уточнил он. — В каком смысле? — Намджун шутил, специально выдержав паузу. Хёнджин сделал шаг вперёд. Запрокинув голову, плавно опустил ладони на плечи Намджуна, заглядывая в глаза. — В прямом. Он был притягательно красив, отрицать это бесполезно, только Намджуна зацепила не обертка. Может, Хёнджин появился в правильное время, или же их встреча была предопределена. Да и какая уже разница? — А ты как думаешь? — Намджун не собирался поддразнивать, но не удержался от маленькой провокации. — Ты — мой, — безапелляционно заявил Хёнджин, ничуть не смущаясь. — Парень. Бойфренд? — Да что ты, — ладони съехали на задницу. Намджун подтянул Хёнджина на себя, тот шагнул, уперевшись в грудь. Наглость мешалась с провокацией, выводя на ранее запретный уровень. — Хочешь рамён? — с самым невинным видом предложил Хёнджин. — Как насчёт Netflix & Chill? — парировал Намджун. Они предлагали одно и то же разными сленговыми выражениями. Чтобы не возникло заминки, Намджун подтолкнул Хёнджина к лестнице, ведущей на второй этаж. Может, он был старомоден, раз считал, что в первый раз лучше пробовать в кровати.