Play with fire

Хёнджин планировал забрать Кками у родителей на выходные, но не рассчитал, что стоило предупредить Намджуна. В итоге Кками отправился с ними в мини-путешествие до ближайшего пляжа. В отличие от Мони, спокойно гуляющего на поводке, Кками сидел в коляске и наблюдал за происходящим с любопытством, присущим маленькой собаке, остерегающейся большого мира. — Он такой спокойный, — заметил Намджун, выгружая из багажника коляску. Хёнджин рассеянно улыбнулся: будто они приехали гулять не с Кками, а с ребёнком. Но, в отличие от детей, Кками не плакал и не капризничал, и с ним было гораздо проще. Лето закончилось. Листья пожелтели, а кое-где и вовсе опали, кустарники вдоль берега поредели, а людей стало гораздо меньше. Несмотря на солнечную погоду, в это время года пляж пустел, и это была одна из причин, по которой Намджун предложил выбраться сюда. Прохладный ветер дул со стороны моря, пробираясь под одежду. Подходить к воде не хотелось, приливом они любовались на расстоянии. Хёнджин прятался за маской и панамой, Намджун натянул на макушку капюшон. Они молча шагали по дорожке для пешеходов, оглядываясь по сторонам. Всегда сохранялась минимальная вероятность быть узнанными, но Хёнджин не собирался спускать на людях маску, как и Намджун, а без весомых доказательств чужие теории не имели ценности. Между ними, на первый взгляд, было так мало общего, что никому и в голову не пришло бы связать их имена. Да и кто бы поверил? После продолжительной прогулки вдоль линии берега они решили перекусить. Хёнджин поделился с Кками едой, выловив из глубокой тарелки мясные кубики. Заботливая официантка принесла миску с водой специально для Кками. Где-то позади играла музыка, рокот волн приглушал чужие разговоры. Намджун сидел близко. Бедром Хёнджин ощущал исходящее от него тепло. Наивно хотелось, чтобы таких дней было больше, но после окончания бана окна в расписаниях пересекались всё реже. Приоритеты айдола никогда не зависели от личных желаний. Если бы они делали только то, что хотели, то не стали бы теми, кто они есть. — О чем думаешь? — привалившись на мгновение к плечу Намджуна, Хёнджин заглянул в глаза. Последние недели его парень больше молчал, чем делился мыслями вслух. Хёнджин бы не лез, только вот непонятное предчувствие зудом расползалось под кожей, как если бы что-то важное ускользало от глаз. Перемены были настолько незначительными, что при других обстоятельствах Хёнджин бы не обратил на них внимания: они оба много работали, группе Намджуна предстояло дать оффлайн-концерты в Соединённых Штатах, к тому же, BTS были номинированы на несколько солидных премий, но… что-то было не так. Намджун коротко вздохнул, подобрался, окинув изучающим взглядом. Он смотрел так внимательно, будто бы видел Хёнджина впервые. Или как будто собирался запомнить мельчайшие детали его лица. — Так, пустяки, — отмахнулся Намджун. Хёнджин не владел дополнительными навыками, чтобы разговорить насильно, но он был терпеливым и умел ждать. Намджун не упускал возможность выбраться вместе на выставку, съездить в какое-нибудь красивое место или поужинать в уютном ресторанчике на другом конце Сеула, и если раньше они проводили время в основном дома, то теперь их встречи больше походили на романтические свидания притирающейся парочки. Только вместо радости нарастало подозрение. — Это круто, мне нравится, что мы приехали сюда, — заметил Хёнджин, пересадив Кками в коляску и проверив ремни. — Но… Намджун вытянул руку, приложив пальцы к маске — тшшш. Хёнджин замолчал, а Намджун покачал головой: не надо. — Потом поговорим. Послушавшись, Хёнджин переключился на Кками и фотографии. Сделав несколько милых снимков на память, он накидал черновые заметки для постов и устроился удобнее, чтобы терпеливо дождаться последующих действий. Намджун и раньше подолгу пребывал в своих мыслях, залипал, глядя перед собой или в телефон, пока не потухнет экран, но то ли от прохлады, то ли от скуки Хёнджину не сиделось спокойно. Сначала он ерзал задницей по холодной скамейке, потом несколько раз спускал Кками на песок и прогуливался по побережью. Когда наскучило и это, Хёнджин подсел к Намджуну, чтобы уточнить: — Когда поедем? — Ты замёрз? — вынырнув из мыслей, Намджун прикоснулся к запястью. Шмыгнув носом, Хёнджин кивнул, хотя это было правдой лишь наполовину. — Прости, что-то я задумался. Намджун сразу же связался с водителем и объяснил, откуда их забрать. Кками вёл себя хорошо, не шумел и не паниковал в салоне. — Пойдёшь со мной? — в шутку предложил Хёнджин, собираясь открыть дверцу. Он бы попросил водителя помочь со стафом, но Намджун, неожиданно, согласился. — Мама дома, — на всякий случай предупредил Хёнджин. И папа, возможно, тоже. — Мы же быстро, — отмахнулся Намджун. — Скажешь, что я твой друг. — Бойфренд, — сверкнув глазами из-под панамки, Хёнджин усмехнулся, приспустив маску буквально на секунду. Он специально облизнулся и прикусил нижнюю губу. Намджун улыбнулся в ответ. Мама бы не уловила разницы не потому, что плохо знала английский, а потому, что даже не подумала бы в этом направлении. По крайней мере, так считал Хёнджин. — Вперёд, — шепнул Намджун, скользнув ладонью по пояснице и легонько подтолкнув к лифту. Он никогда не бывал в гостях у Хёнджина, не видел, как тот жил, и не был знаком с родителями. Переминаясь с ноги на ногу в кабине, Хёнджин прижимал к себе Кками. Намджун придерживал сложенную коляску и поглядывал с улыбкой. — Что? — не выдержал Хёнджин. — Тебе идёт. Хёнджин ничего не понял, но на всякий случай выдал: — Тебе тоже! О чем или о ком говорил Намджун, так и осталось загадкой. Мама открыла дверь, забрала обрадовавшегося Кками, чтобы помыть лапы, и пригласила войти. — Нас ждут внизу, — замялся Хёнджин. От мягкого, но проницательного взгляда сделалось неловко. — Вы вместе? — Да, — Намджун, в отличие от Хёнджина, не замешкался. Улыбнулся, представился. Мама не следила за новостями шоу-бизнеса, сфокусировав внимание на Stray Kids, поэтому Хёнджин надеялся, она не в курсе, кто такой Ким Намджун, и из какой он группы. Зато он был уверен, мама не проронит про них лишнего слова, хотя бы потому, что это напрямую касалось репутации и карьеры Хёнджина. Из квартиры Хёнджин выскочил покрасневший и смущённый. Намджун вышел следом, посмеиваясь. Мама удивила. Оказывается, она не только знала о разнице между бойфрендом и другом, но ещё и верно истолковала, в каких непростых отношениях состояли Хёнджин с Намджуном. — Как она догадалась? — свистящим шепотом спросил Хёнджин, забравшись в машину. — Мы же ничего такого не сделали! Я даже не смотрел на тебя! Хоть Хёнджин и старался говорить тише, водитель все равно кинул недоуменный взгляд в зеркало заднего вида. — Успокойся, — попросил Намджун. — Я, конечно, не думал, что так скоро познакомлюсь с членами твоей семьи, но… — Но мы же не собираемся пожениться, чтобы знакомиться с родителями! — разозлился Хёнджин. Его будто бы насильно заставили сделать ещё один серьёзный шаг, а он и без того не понимал, куда вело их общение. — Извини, — Хёнджин облокотился на спинку и сполз ниже, уперевшись коленями в переднее сидение. — Я не это имел в виду. Уткнувшись в плечо Намджуна, он так и просидел, не шелохнувшись, пока машина не замерла на подземном паркинге. Домой поднимались в тишине. Мони встретил их, радостно виляя хвостом и подпрыгивая. Намджун сразу пристегнул к ошейнику поводок и отправился с Мони на прогулку. Хёнджин заказал еду и, прикинув, что времени достаточно, решил принять душ. Он не хотел обидеть Намджуна. Конечно, можно было и дальше придумывать оправдания. Жаль, нельзя отмотать назад и отменить сказанное, он ведь не подумал, когда произнёс вслух, что им необязательно знакомиться с родителями. Это бы значило, что у них серьёзные отношения с общими планами на будущее. Одна дорога, по которой они собирались пройти бок о бок. В отличие от Намджуна, Хёнджин не собирался молчать, и как только выбрался из душа и переоделся, сразу перешёл в наступление. Намджун уже вернулся, Мони сидел у его ног и завидев Хёнджина, подскочил играться. Опустившись на корточки, Хёнджин потрепал того между ушей и уложил набок, наглаживая холку. Намджун зашевелился, но Хёнджин вовремя ухватился за штанину, смотря снизу вверх. — Слушай, — начал Намджун. — Нет, я первый, — перебил Хёнджин. — Прости, я сказал, не подумав. Он все еще придерживал Намджуна за штанину, потом отпустил ткань и накрыл пальцами лодыжку, запрокинув голову. — У меня не было отношений до тебя. Иногда… чаще всего я не понимаю, как реагировать. Если родители в курсе, значит, это серьезно, правда? Мы никогда не обсуждали ориентацию, а теперь мама знает, что ты мой парень. Если поняла она, вдруг поймут и другие? Потянувшись вперёд, Хёнджин устроил подбородок на бедре Намджуна. Вздохнув, тот вытянул руку и погладил по волосам, заправив одну из прядей за ухо: — Я как раз хотел обсудить. Насчёт того, насколько у нас серьезно. Повернувшись, Хёнджин рассматривал Намджуна в профиль. Неприятное предчувствие потянуло холодком вдоль позвоночника. — Когда я уйду в армию… Обязательная служба казалась далёкой, хоть и очевидной, и сейчас внезапно напомнила о себе, вторгнувшись в уютную реальность. Хёнджину тоже предстояло отдать долг родине и провести около двух лет вне сцены, но это было так нескоро. — Почему ты говоришь об этом сейчас? Понятно, что Намджун бы не поднял тему без предпосылок, и ответ давно лежал на поверхности. Не по этой ли причине последние дни Намджун выглядел уставшим и задумчивым, подолгу не отвечал на сообщения, зависая в студии, и выдергивал Хёнджина на ночные свидания, перетекающие в совместные ночёвки без интима? А еще усердно занимался спортом, постепенно увеличивая физические нагрузки и наращивая массу. Сколько времени у них осталось? А сколько уже безвозвратно потеряно? Хёнджин всем телом потянулся вперёд, обнял за плечи, прильнув к широкой груди. Намджун придержал за талию, помогая перебраться на колени. Они даже не целовались. Сидели в тишине, пока не привезли еду, после чего Намджун ушёл в душ, а Хёнджин остался разбирать пакеты. Сомневаясь и нервничая, он совсем терял аппетит, накручивая себя, пока неожиданное решение не оформилось в идею. Прикрыв дверь в спальню, чтобы Мони не помешал, Хёнджин проскользнул дальше. Обычно Намджун быстро принимал душ, но сегодня изменил привычке, забравшись в ванну. — Это я, — предупредив, Хёнджин присел на борт и потянулся за пушистой губкой. Гель для душа пах освежающей мятой и цитрусами и быстро вспенивался. Намджун наклонил голову, молча подставляя шею, широкие плечи, затем руки и грудь. Хёнджин работал с усердием, присущим человеку, привыкшему добиваться высоких результатов. Он собирался не только смыть пыль и преткновения прошедшего дня, но и доставить удовольствие. Намыливание неспешно перетекло в расслабляющий массаж, каменные мышцы расслаблялись, плавно перетекая под пальцами, однако сам Хёнджин перенапрягался от сидения в неудобной позе. — Давай продолжим не здесь, — заговорщицки шепнул он, наклонившись и уткнувшись носом за ухом. Поднявшись и раскрыв полотенце, Хёнджин завернул Намджуна в ткань, наспех промокнув мокрую кожу. Кровать жалобно скрипнула под их весом, хотя выдерживала и не такое. Домашнюю одежду с Хёнджина стягивали в четыре руки. Он перевернулся на живот, потянулся к тумбочке за смазкой и сжал челюсти в негодовании, не обнаружив презервативов. Последняя упаковка закончилась, а они так долго не занимались сексом, что успели об этом позабыть. С другой стороны, Намджун был единственным человеком, имеющим доступ к телу Хёнджина, за их здоровьем пристально следили. — Нет, — догадавшись о его намерениях, отрезал Намджун. — Брось, — запротестовал Хёнджин. — Я же не залечу. — Да, но… Улёгшись на спину, Хёнджин призывно развёл колени, нисколько не смущаясь наготы, наоборот. Он продемонстрировал отличную растяжку, сильное желание и серьёзный настрой. Намджун умел стоять на своём, быть старшим и строгим, но здесь и сейчас Хёнджин хотел трахаться, а не играть в образцовых джентельменов. Незащищённый секс являлся или показателем безответственности, или переходом на следующую ступень в продолжительных отношениях. — Я тебе доверяю, — потянув Намджуна на себя, Хёнджин выдохнул от острого удовольствия. Тяжесть чужого тела накрыла сверху, придавив к простыне. — И я знаю, что здоров… в этом смысле. Смутившись, Хёнджин отвёл взгляд. Намджун оперся на руки по обе стороны от его головы и нахмурился, принимая важное решение. Неизвестно, что происходило в его голове, и какие аргументы в итоге одержали победу над логикой и здравым смыслом, но, кивнув, он в итоге согласился: — Повернись. Самым волнительным и откровенным действием для Хёнджина являлся не сам секс, сколько подготовка к нему, когда этим занимался Намджун. Приходилось довериться и положиться на другого человека, вместо того, чтобы самому всецело контролировать процесс. В этом и был весь кайф. То, как Намджун ощупывал его, как оглаживал, натягивая на длинные пальцы, и жарко целовал плечи и шею, отвлекая от неприятных ощущений. Как перевернул на живот и вздернул на колени, придерживая за бедра — от того, с какой силой он давил, могли остаться следы, но для Хёнджина эти собственнические метки служили доказательствами их связи и его принадлежностью к чему-то большему. — Тише, Хёнджин-и, расслабься, — попросил Намджун, раскачиваясь вперёд-назад. Застонав, Хёнджин обхватил подушку и вжался в неё лицом, выпятив зад. Больше, чем секс, он любил, когда Намджун обращался к нему ласково. Одно не исключало второго, и если это происходило в процессе, Хёнджин становился мягким и податливым как масло, о котором пели сонбенимы. Перед тем, как приступать к интенсивной части, Намджун давал время привыкнуть. Иногда бесило, что он обращался с Хёнджином в постели как с хрустальным, особенно поначалу. — Я не сломаюсь! — зашипел Хёнджин, дёрнувшись навстречу. Болезненно всхлипнув, он передумал торопить Намджуна, и прижался лопатками к его часто вздымающейся груди. Хёнджин пока не понимал разницы без презерватива, и была ли она вообще: жарко, влажно, скользко. Намджун отвёл волосы со взмокшей шеи, зарылся носом в затылок, насаживая на себя. С неторопливого раскачивания его движения постепенно переросли в быстрые уверенные толчки, выбивавшие из лёгких воздух. Хёнджин не сдерживал стоны, подмахивал и сбивал под собой простынь. Он уже решил, они на финишной прямой, когда Намджун внезапно поменял позу. Перевернул Хёнджина на спину, задрал повыше ногу, согнутую в колене, и ворвался внутрь, легко проехавшись по смазке и горящим растянутым мышцам. Потом их снова ждал душ и поздний ужин — еда в контейнерах остыла. Морковка и баклажаны из овощного соте Хёнджина перекочевали в рис к Намджуну. Раньше Хёнджин пристальнее выбирал, что заказать, а теперь мог переложить все нелюбимые ингредиенты своему парню и не париться. Если оставалось свободное время, Намджун проводил его с пользой и книгой. Он устроился в кровати, Хёнджин лёг рядом, прикрыв глаза, чтобы свет не мешал. Сон не шёл, поэтому Хёнджин придумал веселье — рисовал невидимые буквы на руке Намджуна, чаще всего повторяя их имена. Вскоре Намджун отложил книгу, потянулся, чтобы выключить лампу, и лёг рядом. — Уже известно, когда? — тихо спросил Хёнджин, подлезая под бок. Говорить на важные темы в темноте было проще. Вздохнув, Намджун обнял поверх одеяла, прижал ближе к себе. — Скоро. Это был размытый ответ. Или Намджун сам не знал точной даты, или пока не хотел раскрывать детали. Хёнджин не собирался давить: Намджун не из тех, из кого можно вытащить информацию манипуляциями или уговорами. Достаточно, что он намекнул на грядущие серьёзные перемены. — Я подожду, пока ты вернёшься, но… Кто сказал, что быть в отношениях легко? Ведь другие пары справлялись и с армией, и с прочими вопросами, так почему Хёнджин должен был дать заднюю? — Но? — поднажал Намджун. — Потом тебе придётся ждать меня! Рассмеявшись, Хёнджин припал к губам Намджуна лёгким поцелуем. Зарывшись пальцами в его волосы, Намджун коротко вздохнул, подминая под себя, и привстал на локте. В темноте они видели лишь очертания друг друга, лица же вырисовывались по памяти. Хёнджин представлял, как топорщится челка, и как мягко, до ямочек на щеках, улыбается Намджун, слегка прищурившись. — Обещаешь? — затаив дыхание, Хёнджин прикоснулся указательным пальцем к чужому плечу, собираясь написать свое имя. — Обещаю. Невидимые буквы одна за другой вырисовывались на коже клятвой, скрепленной поцелуем.