Play with fire

Хёнджин листал ленту на автомате. Он пересматривал фотографии столько раз, что некоторые кадры и подписи к ним отпечатались в памяти. Он мог воссоздать их в мельчайших деталях. Особенно те, на которых было видно отдохнувшего и посвежевшего Намджуна. У взрослых отношений серьезные проверки, например, на прочность и доверие на расстоянии. Больше месяца прошло с тех пор, как Хёнджин прикасался к Намджуну в последний раз. Рабочая поездка в Америку переросла в неожиданный отпуск, Намджун с пользой проводил время, гуляя по музеям с таинственным другом, о котором Хёнджин знал совсем немного. Ничего, если по-честному, что бесило больше разлуки, но чуть меньше слухов в сети. — Вы же не встречаетесь? — как-то уточнил Хёнджин, не выдержав новой волны предположений в комментариях после постов Намджуна. У него было не так много свободного времени, чтобы тратить остатки на чтение сплетен и абсурдных предположений. — У меня только один парень, — отшутился Намджун. — И он остался в Сеуле. Намджун даже не предупредил, что задержится. Молчал до последнего, обговаривая туристическую программу и согласовывая маршрут с организаторами. Он был так счастлив, когда отпуск сложился, что Хёнджин не смог дуться в открытую. В альтернативной реальности Хёнджин бы сопровождал Намджуна в этой поездке: был рядом, с пылким любопытством знакомился с западной культурой, фотографировал Намджуна с разных ракурсов, чтобы увековечить момент и поделиться им с другими, или запечатлеть в памяти только для себя. Вместо этого он собирал вещи, готовясь к переезду из общежития в квартиру, подолгу репетировал в студии танец для грядущей премии и в перерывах между сном и тренировками рисовал, забываясь в творческих порывах. Свободного времени оставалось не так уж и много, но Хёнджин успевал соскучиться в те минуты, пока пытался заснуть, ворочаясь в постели, или пока разогревался перед тренировкой. На мысли о Намджуне в течение дня наталкивали незначительные мелочи, такие как оставленный кем-то в коридоре общежития велосипед, или собачий лай, звучавший как возмущение Мони, или маленький бонсай, который Хёнджин не замечал раньше на подоконнике Минхо. Пришлось сменить гель для душа: в запахе морской свежести и пряной мяты таилось слишком много лишних воспоминаний, от которых некуда деваться. Хёнджин продолжал упрямо молчать, сдерживая гнев и любопытство. Не считая того, что Намджун предпочёл провести отпуск в США, он хорошо справлялся с ролью бойфренда: быстро отвечал на текстовые сообщения, записывал проникновенные голосовые, после которых требовалось умыться или встать под ледяной душ, а ещё присылал забавные личные фотографии, не опубликованные в своём аккаунте. Внутри тлел уголёк надежды. Рождество приближалось, отпуск Намджуна не заканчивался, инстаграм продолжал пополняться контентом из Штатов, а это значило, что никаких поцелуев под омелой и подарков Хёнджину не светило. Ну и ладно, дело вовсе не в подарках, а в упущенных возможностях и атмосфере! Глупо расстраиваться, если не успел рассказать Намджуну, как любил Рождество, или не смог признаться, что соскучился. Хёнджин бы провёл этот вечер наедине с холстом, красками и грустными мыслями, только ребята решили устроить мини-праздник со вкусной домашней едой и подарками, и поставили перед фактом: явка обязательна. Собирались на территории тех, кто отвечал за ужин. Минхо готовил, Феликс с Чонином ему помогли. Хан с Чанбином занялись украшениями: развесили гирлянды, венок и даже воткнули в дверную раму искусственную веточку омелы для поддержания боевого духа и развития скорости реакции. Чан с Сынмином составляли плейлист, а Хёнджин сидел на диване, снова и снова листая фотографии Намджуна. Он так увлёкся, что даже не заметил Чана, присевшего рядом. — Ты какой-то странный в последнее время, — вскользь заметил Чан. — Что-то случилось? — Нет! — заблокировав экран, Хёнджин сжал телефон в ладони. — Точно? Если Чан и заподозрил что-то, то оставил догадки при себе. Под его изучающим взглядом сделалось неловко. Хёнджин кивнул и ретировался на кухню, уточнить, нужна ли Минхо помощь. Ужин проходил в приятной атмосфере, полной шуток и взаимных подколов, только у Хёнджина совсем не было аппетита и настроения наслаждаться компанией. Он бы предпочёл провести вечер в уединении и покое, порисовав и отправившись спать. Иногда он ловил на себе изучающий взгляд Чана, но решил, что преувеличивает, и это ничего не значило кроме того, что Чан на самом деле беспокоился. После обмена подарками Хёнджин выдержал ещё час караоке и весёлых споров, и, сославшись на усталость, первым отправился домой. «Занят?» Они с Намджуном договорились созвониться, как только Хёнджин останется один. Песню в наушниках прервал входящий вызов. Приняв его, Хёнджин спрятал нос в шарфе и сунул ладони поглубже в карманы. — Хэй, — от хрипловатого голоса Намджуна пробрало до костей. Вздрогнув, Хёнджин задержал дыхание: — Привет. — Как дела у огненного принца? Намджун начал так обращаться к нему после церемонии открытия МАМА. — Опять шутишь? — проворчал Хёнджин, однако внутри потеплело. В словах Намджуна не было желчи или сарказма. Он говорил, будто констатировал факт, и это самую малость тешило самолюбие. — Хорошо, — Хёнджин бы не показал, как сильно соскучился. Он не вёл себя холодно, всего лишь сдерживал порывы высказаться, как есть. — А ты как? — Соскучился, — в отличие от него, Намджун оставался прямолинейным. Будь Хёнджин на его месте, тоже не стеснялся бы откровенничать, но это его оставили в Сеуле, предпочтя компанию близкого друга и музеев, так что он имел право вредничать, хотя… иногда делал исключения: — Я тоже. — Какие планы? — Рисовать и спать. Завтра во второй половине дня у группы были запланированы съёмки, так что Хёнджин собирался провести время с пользой. Да и какая разница, что сегодня Рождество? Он не ребёнок, чтобы ждать подарков. В детстве чудеса контролировались родителями, а у взрослых зависели от настроения и возможности хорошенько выспаться. — Ты был хорошим мальчиком в этом году? — неожиданный вопрос ввёл в ступор. Хёнджин засмеялся: — Что? Мы играем в Санту? — Отвечай. Намджун не приказывал, но его голос звучал неожиданно властно, как будто у Хёнджина не было возможности проигнорировать вопрос. — Наверное, нет. Не знаю. А ты как думаешь? — Думаю, что хочу тебя увидеть. — Я буду дома через пятнадцать минут, можем созвониться по видео, — Хёнджин не носил перчатки, а держать телефон в руке было некомфортно и холодно. — А может я вызову тебе такси? — Что? Засмеявшись, Намджун повторил: — Хочешь приехать ко мне? — Но ты… — Хёнджин забил на холод, вытащил телефон и ткнул на видеовызов. И правда, Намджун не шутил. За его спиной мелькнул интерьер знакомой гостиной. — Когда ты прилетел?! Если Намджун звал к себе, значит десять дней обязательного карантина истекли. Его парень ввёл в заблуждение весь интернет, продолжая публиковать фотографии с американского путешествия! — Почему не сказал? — насупился Хёнджин, выбирая, радоваться или дуться. — Хотел сделать сюрприз. Удалось? — Да, — прикидывая, сколько времени оставалось в запасе до того, как вернутся домой ребята, Хёнджин решился на неожиданную авантюру. — А может ты приедешь ко мне? — предложил он. — Я один. Сама идея щекотала нервы: никто не зайдёт в комнату без спросу, а Намджун может уйти до того, как возвратятся ребята, или после того, как они уснут. — Это совершенно точно плохая идея, но она мне нравится. Возможно, Хёнджин был самую малость на взводе, и Намджун тоже, раз согласился. Ночь принимала неожиданный поворот. Завернув в круглосуточный магазин, Хёнджин купил презервативы и смазку. На всякий случай. Нет, он не собирался заниматься сексом с Намджуном у себя в спальне, пока остальные праздновали Рождество, но он предпочитал всегда быть во всеоружии. И он соскучился по своему парню, который забыл сообщить, что вернулся из Штатов почти две недели назад! — У меня нет подарка, — замялся Хёнджин. Он так долго выбирал, что купить человеку, у которого всё есть, что в итоге решил создать подарок собственными руками, но все наброски и картины получались недостаточно эффектными. Подходящими. Особенными. Хёнджин думал, у него больше времени. Он зашагал ещё быстрее, вспомнив, что оставил комнату в полном беспорядке. — Думаю, ты знаешь, как компенсировать его отсутствие, — предположил Намджун. Провокационные нотки в голосе прибавили Хёнджину скорости. Он ещё никогда не возвращался домой так быстро. Уборка заняла меньше пяти минут. По-честному, сложно назвать уборкой распихивание вещей по шкафам, после такого придётся разбираться с беспорядком больше времени. «Вы ещё сидите?» — написал Хёнджин в групповой чат. «А ты почему не спишь?» — первым ответил Чанбин. Феликс добавил смеющиеся смайлы: «Сынмин уговорил Ли Ноу-хёна приготовить десерт. Это надолго». «Я пытался его спасти», — признался Джисон. «Плохо пытался», — Минхо написал сообщение, но Хёнджин слышал ворчание, будто они находились в одной комнате. «Оставьте и мне». «Ничего не можем обещать», — Чонин. «Они шутят», — Чанбин. «Конечно, оставим. Отдыхай», — Чан. Возможно, Хёнджин поступил неправильно, сбежав с мини-вечеринки, но он не знал, что Намджун вернулся, и только этим успокоил зашевелившуюся совесть. Жить в квартире удобнее хотя бы потому, что в коридоре не встретить случайных знакомых, а значит, можно было не волноваться, что поздний гость вызовет вопросы или подозрения. «Приехал», — написал Намджун. «Поднимайся». Оглядев в последний раз замаскированный беспорядок, Хёнджин понёсся в коридор. Как только дверная ручка опустилась, он рванул к Намджуну, угодив в крепкие объятия. Первым поцеловал Хёнджин — приподнялся на носках, впечатался губами, обхватив за плечи. — Воу, полегче, — засмеялся Намджун, пошатнувшись от напора. Широкие ладони легли на задницу, поднялись выше, проникнув под толстовку. — Мы точно одни? — Не смешно, — возмутился Хёнджин. Он не позер, чтобы демонстрировать друзьям своего парня. Не то, чтобы его осудили, вроде среди ребят не было ярых противников однополых отношений. — А я не шучу, — шепнул Намджун, развернув Хёнджина к себе спиной. Он налёг сзади, прижав к стене, и крепко зафиксировал руки. Хёнджин не смог пошевелиться, удивленно возвратив просьбу: — Полегче? Выпутав руки, он засмеялся и откинул голову на плечо Намджуна. Смех оборвался, перейдя в короткий стон. Ладони Намджуна переместились вперёд, одна уверенно накрыла ширинку, вторая проехалась по напрягшемуся прессу. Хёнджин не помнил, чтобы Намджун когда-нибудь вёл себя настолько несдержанно. — Американский воздух, определённо, повлиял на тебя. Губы прижались к шее. Намджун зарылся носом в волосы. Хёнджин осторожно обернулся и, не встретив сопротивления, потянулся за поцелуем. — Пошли? Взяв Намджуна за руку, он направился в сторону своей спальни. — Экскурсия? — Потом. Оказавшись за закрытой дверью, они путались в руках и ногах, в одежде, от которой начали избавляться в нескольких метрах от кровати. Чуть больше месяца Хёнджин провёл без секса наедине с рукой, пока Намджун… — Как, кстати, твой друг? — мучавший его вопрос Хёнджин все же озвучил вслух. — Милое сердечко. Вы спали в разных номерах? Намджун рассмеялся, стягивая с Хёнджина толстовку. — Это что, ревность? — Нет, — Хёнджин поднял руки, выпутываясь из горловины. — Не знал, что ты читаешь комментарии. — Ты тоже их читаешь. — Я троллю, а ты ревнуешь, — заметил Намджун. Глупый спор. — Ревную, — согласился Хёнджин, внезапно разозлившись. А как иначе? Намджун даже не сказал, с кем летит в Штаты, не посчитал нужным предупредить, что после американского тура BTS полным составом отправятся в отпуск, а теперь возвратился, отсидев десять дней в карантине, и просто приехал заняться сексом на Рождество? — Не закипай, — пошёл на опережение Намджун. — Я вас познакомлю. — Я не это имел в виду. — Что тогда? Без толстовки кожа покрылась мурашками. Хёнджин отступил к кровати, жалея, что лишился прикрытия в виде одежды. Жаль, нельзя отмотать назад и отменить сказанное. Лучше бы трахались, чем выясняли отношения! — Ничего, — опустив голову, Хёнджин сжал кулаки. Получалось, что накосячил Намджун, а виноватым себя чувствовал Хёнджин. Подойдя вплотную, Намджун опустил ладони на плечи и наклонился, заглянув в лицо. — Мне бы хотелось, чтобы в будущем у нас появилась возможность отдыхать вместе за пределами страны. Ну почему он звучал так идеально, что даже придраться было не к чему? Если Намджун говорил правду, то их желания совпадали. — И ты бы прикрыл мое лицо сердечком? — Нет, — Намджун покачал головой. — Я бы ни за что не показал тебя. Невозможно предугадать реакцию общественности на подобные новости. — У меня есть друзья, это нормально. Я закрываю их лица, чтобы защитить от лишнего внимания, ведь они не публичные люди. Мы с тобой — другое. Хёнджин отвёл взгляд. — И я даже в шутку не стану заигрывать с арми. Потому что они оба понимали, какими плачевными могут оказаться последствия, если про них раскопают информацию. Намджун поцеловал его. Хёнджин зажмурился, обвив за плечи, потянул за собой на кровать. Она была меньше, уже и жёстче тех, что стояли в апартаментах Намджуна, а ещё поскрипывала от особо резких движений. — Как хорошо, что твои соседи не дома, — рассмеялся Намджун. — Иначе мы бы их перебудили. Резко двинувшись вперёд, он звонко рассмеялся, подминая Хёнджина под себя — кровать жалобно скрипнула, спинка стукнулась о стену. — Хочешь, включим музыку? — предложил Хёнджин, обхватив коленями бока Намджуна. — Нет, — ладони прошлись от бёдер до ягодиц. Подтянув Хёнджина ближе к себе, Намджун наклонился, щекотно проведя кончиком носа от плеча до ключицы. Можно было разговаривать, подначивать и задавать неудобные вопросы, только вместо этого Хёнджин предпочёл расслабиться и раствориться в ощущениях. Вместо деловой беседы он перевернулся на живот, оттопырив вверх задницу, а Намджун, наконец, пристроился сзади. Пальцами, обильно покрытыми смазкой, он проехался по входу, покружил вокруг узкого кольца мышц прежде, чем толкнуться внутрь. Спина напряглась, лопатки выступили острыми крыльями. Вытянув перед собой руки, Хёнджин ухватился за одеяло, смяв в ладонях. С непривычки тело отзывалось тянущей тупой болью, но Хёнджин не просил остановиться или подождать. В вопросах секса и близости он доверял Намджуну беспрекословно, ни разу об этом не пожалев. Иногда создавалось впечатление, что Намджун кружит его в вальсе, балансируя на острие ножа, но даже так Хёнджин бы принял приглашение и его последствия. В позе, когда Намджун брал сзади, было что-то животное. Постепенно контроль ослаблялся, движения становились резче, толчки глубже. Мощное тело накрывало сверху, пот выступал блестящей сеткой, впитывался в простыни. Намджун крепко удерживал за бёдра. Поначалу Хёнджин пытался подмахивать, но потом оставил попытки и только принимал, жалобно поскуливая. Зубы сомкнулись на плече. Ахнув, Хёнджин обернулся. Намджун перевернул его набок, схватил за щиколотку, задрав ногу повыше, и начал вбиваться под другим углом, задевая чувствительную точку внутри. — Быстрее, — заплетающимся языком попросил Хёнджин. Он горел, пульсировал от интенсивного трения. Потянувшись к своему члену, Хёнджин обхватил его, быстро задвигав рукой. Горячие капли окропили кожу, семя попало на пальцы. Сжавшись, Хёнджин вцепился свободной рукой в сбившееся одеяло. Намджун тяжело дышал. Придавив к кровати, он какое-то время лежал без движения, а потом приподнялся на руках и выскользнул. Использованный презерватив отправился в миниатюрное мусорное ведерко, которое Хёнджин использовал для всякой мелочевки. От тяжести в мышцах клонило в сон. Возможно, Хёнджин ошибся и немного не рассчитал силы и время, когда пригласил Намджуна к себе. — Давай немного поваляемся, — голос звучал хрипло. Дотянувшись до пачки влажных салфеток, Намджун обтер ягодицы и ладони Хёнджина. Благодарно улыбнувшись, Хёнджин прикрыл глаза. Удовлетворение разливалось по венам с током крови. На краю сознания маячила мысль, что нельзя засыпать, и Намджун должен уйти раньше, чем вернутся ребята, но Хёнджин так вымотался, что погрузился в сладкий крепкий сон под боком своего парня. Проснулся он от писка телефона. За окном по-прежнему занималась ночь, невозможно понять, сколько времени они провели в отключке. Заспанный Намджун с третьей попытки вырубил сигнал будильника. В отличие от Хёнджина, он предугадывал такие моменты наперёд, чтобы не совершить роковых ошибок, и хотя бы озаботился тем, чтобы уйти раньше, чем пробудится город. Или соседи Хёнджина. — Мне пора, — шепнул Намджун. Скорее всего, ребята вернулись, квартира была погружена в уютный полумрак. — Я провожу, — отозвался Хёнджин. Надев мешковатую футболку и шорты, он широко зевнул, спрятав лицо в ладонях. Намджун погладил по спине, поправил растрёпанные волосы. — Кстати, мне нравится цвет. Хёнджин не поверил. — Хотя предыдущий был не хуже, — это больше походило на правду. Из-за обесцвечивания волосы снова стали жёсткими как солома, утратив былую мягкость и шелковистость. Зато блонд эффектно смотрелся на фотографиях и видео. — Я думал, ты покажешь, где рисуешь, — одевшись, Намджун оглянулся по сторонам. С этого надо было начинать, но они решили устроить экскурсию потом. Прохладный воздух тут же пробрал до костей. На балконе, отведённом под студию для живописи, температура стояла такая же, как на улице. — Свежо, — Намджун шмыгнул носом. — Ты не заболеешь? — Я уже привык. Прихожу сюда в куртке. Пройдя вперёд, Хёнджин перевернул одно из полотен, понадеявшись, что Намджун не успел разглядеть рисунок. Сомнения, желания и мечты обычно отражались в творчестве. В разлуке Хёнджину не хватало Намджуна, но признаться в этом первым он не мог. Не хотел. — Подожди, — попросил Намджун. — Это… Мелкими чёрно-белыми мазками на полотне был изображён Намджун в кожаной куртке, с широкой линией плеч, взглядом, отведённым в сторону. Перед ним стоял высокий запотевший стакан с долькой лайма, сбоку сидел тот самый друг. Для общей композиции пришлось использовать две фотографии, это оказалось не так сложно, как рисовать незнакомого человека, к которому испытывал весьма неоднозначные чувства. Картина осталась незавершенной. Рука не поднялась закрыть чужое лицо сердцем, как на оригинале. Он не собирался объяснять, зачем сделал это, Намджун уже знал про ревность. Что добавить? — Не могу закончить. Намджун неохотно разжал пальцы, выпуская полотно. Хёнджин вернул его на прежнее место, обведя равнодушным взглядом остальные черновики и наброски. — Это не то, о чем ты подумал. Он ведь мог спросить у Намджуна лично, а вместо этого переваривал неприятные слухи про себя, позволив им одержать вверх. — Хёнджин… — Нет, не надо, — попросил Хёнджин, резко обернувшись. Намджун не посчитал нужным обьяснить тогда, зачем же пытаться после возвращения? Главное, он здесь: стоял рядом, держал за локоть, притянув к себе — ведь так? Уткнувшись лбом в его плечо, Хёнджин вздохнул. Сердце отозвалось ноющей болью, в грудь словно вонзили острие ножа. Намджун стоял рядом, приехал к нему, но почему-то этого было недостаточно, чтобы возвратиться к тому, на чем они остановились до отъезда. — Пошли? Сначала в коридор выглянул Хёнджин, и, убедившись, что в гостиной никого, потянул Намджуна за собой. Около входной двери они застыли в неопределённости, пока Намджун первым не наклонился поцеловать. Хёнджин мог подолгу отыгрывать отстранённость и надменность на сцене, но только не рядом с Намджуном. Будто бы они не провели несколько часов вместе, а только повстречались. Эту битву Хёнджин проиграл заранее, растворившись в ощущениях. Ладони Намджуна проехались по талии, накрыли задницу. Одна пробралась под футболку, задержавшись на пояснице. Вжавшись в его тело, Хёнджин запрокинул голову, толкнувшись бёдрами вперёд. Намджун отстранился первым, мягко улыбнулся, шепнув: — Отдыхай. Хёнджин кивнул, облизывая припухшую нижнюю губу. Взгляд задержался на пару секунд у Хёнджина за плечом. Намджун вытащил из кармана маску, а потом шагнул за дверь, растворившись в ночи, как будто и не приходил вовсе. В груди засвербело. Неприятное предчувствие моментально сковало внутренности. Обернувшись, Хёнджин как будто заранее знал, что случится. Чан застыл в кухонном проеме с бутылкой воды, держа ее так крепко, что пластик смялся. — Я могу обьяснить… — Хёнджин первым выпал из ступора. На самом деле нет, не мог. Чан моргнул, протер глаза: — Это ведь был Ким Намджун? Он всё видел, не было смысла отпираться, только Хёнджину не хватило смелости подтвердить, что пару минут назад Намджун зажимал его на пороге квартиры, и они целовались. Как долго Чан не спал? Вдруг он слышал скрип кровати или их разговор? Что ещё он мог услышать? — Утром поговорим, — хмуро бросил Чан, не дождавшись ответа. Хёнджин нервно сглотнул, оставшись в коридоре один. Чёрт. Чёрт!