Буря

      За пределами каюты уже который час всё не стихало. На сей раз буря бушевала поистине страшная — ещё днём Каэдэхара Казуха предупреждал капитана корабля, Бэй Доу, что ночью нагрянет шторм, и та, послушавшись, позволила им избежать сильных волн, сменив курс. Да только Казуху, чувствительного к любым переменам в природе, едва ли это спасло — он то и дело переворачивался с боку на бок, закрывая уши ладонями.       Разумеется, это не приносило желаемого результата.       Юноша, бросив тщетные попытки заснуть, медленно открыл глаза и уставился в стену маленькой каюты, присвоенной ему Бэй Доу.       Буря продлится ещё долго. По меньшей мере, до самого рассвета, а там уже и подниматься настанет время. Как ни пытайся сейчас заснуть — и малейшего толку не будет.       Свист ветра и завывания бушующих волн жужжанием раздавались в ушах. Ещё некоторое время попялившись в стенку, Казуха не выдержал и, поднявшись с кушетки, едва удержал равновесие — в этот самый момент корабль покачнулся от сильного толчка волны. Удержавшись за небольшой столик для умывания, юноша обул сандалии, накинул верхнюю одежду и, ступая тихо и бесшумно, открыл дверь из своей каюты.       Оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив — само собой, сейчас ведь только пробило полночь, — Казуха закрыл дверь и ступил в темноту ночи.       В коридоре между каютами стояла непроглядная тьма, поэтому юноше оставалось ориентироваться только на свои оставшиеся четыре чувства. Впрочем, как раз это ему и удавалось лучше всего.       Он беззвучно ступил ещё несколько шагов и, в какой-то момент кивнув самому себе, остановился. Слева от него оказалась дверь в ещё одну каюту — оттуда не доносилось ни звука, ни малейшего шороха, поэтому точно сказать, угадал ли Казуха с местоположением цели, было нельзя.       Он задумался, стоило ли постучать или же войти бесцеремонно. С одной стороны, он может ненароком разбудить спящих в соседних каютах — а если постучит слишком тихо, услышит ли вообще тот, кто ему нужен? С другой стороны, второй вариант являлся довольно невежливым и, к тому же, мог напугать находящегося в каюте.       Порассуждав ещё с минуту, Казуха внезапно услышал совсем рядом шаги, а в следующее мгновение — звук открывающейся двери прямо перед его носом.       А за ним последовал негромкий, но явственно раздражённый шёпот:       — Каким чёртовым ветром тебя сюда занесло?       Юноша, с которым в полутьме, уже озаряемой луной из окна каюты, столкнулся взглядом Казуха, определённо только-только проснулся: его короткие тёмные волосы слегка спутались и торчали во все стороны, а на лице застыло недовольное сонное выражение.       Казуха невольно улыбнулся, но, тут же взяв себя в руки, вежливо ответил:       — Извини за беспокойство, Скар. Я надеюсь, тебе не принесёт-       Он не успел договорить, поскольку его рывком втянули внутрь каюты и захлопнули за ним дверь, а пару секунд спустя в коридоре раздался недоумевающий голос какого-то матроса:       — Привиделось, что ли? — казалось, в этот момент он почесал затылок. — Что ж, с таким-то штормом мало ли что могло послышаться, лучше вернуться обратно и проследить, как справляется капитан...       За этими словами послышался звук удаляющихся шагов. Скарамучча, до этого прижимавший к себе Казуху и внимательно прислушивавшийся к человеку в коридоре, отпустил юношу, когда шаги наконец стихли. Он хмуро пробормотал, направляясь к кушетке:       — Пристало же тебе именно сейчас выйти на прогулку по кораблю, — немного пригладив свои волосы, Предвестник обратил взгляд к Казухе, что всё ещё неловко стоял возле двери, и вздохнул. — Так что тебе понадобилось в такой-то час, а?       Юноша тоже выдохнул и, поколебавшись, присел рядом со Скарамуччей на кушетку. Опустив голову, он искренне пожаловался:       — Всё дело в буре. Из-за неё я совершенно не могу уснуть... в ушах звенит от непогоды. Такое чувство, что голова вот-вот расколется.       — Ах, бедный мальчик, не может стерпеть простейший шторм, — сложив руки на груди, Скарамучча кинул взгляд на окно, где как раз неспокойная вода с шумом ударялась о борт, создавая пену вокруг. — Не тебя ли называют «Багряными листьями и неистовыми волнами»? С чего же тебе некомфортно из-за какой-то бури? Ай, можешь не отвечать.       Он махнул рукой и замолчал, задумчиво всматриваясь в дверь в каюты, словно желая проигнорировать воцарившееся молчание между ними.       — Ну а ко мне то ты зачем... пришёл? — наконец снова спросил Скарамучча, но ещё не задал до конца вопрос, как вдруг почувствовал, что к его плечу что-то прислонилось.       Чуть повернувшись, Предвестник увидел, что это Казуха положил свою голову ему на плечо и теперь с полузакрытыми глазами лежал так, совершенно не видя в этом ничего такого. Скарамучча никак не прокомментировал это, только отвёл взгляд и тихо хмыкнул.       — Одному сидеть без дела скучно, — просто объяснил Каэдэхара. — Вот и решил наведаться к тебе.       К счастью, в темноте нельзя было увидеть, как Скарамучча закатил глаза.       — Честно, если бы не матросы в соседних каютах, из-за которых нельзя было шуметь, я бы ещё в коридоре выгнал тебя, только услышав твои шаги. А в итоге ты и внутри здесь оказался, — он говорил это совершенно негодующим тоном, но, конечно же, Казуха только улыбнулся. Скарамучча не был бы Скарамуччей, не дай ему пожаловаться.       — Я не думал, что у тебя настолько чуткий слух и столь хорошая память. И как ты только запомнил мою поступь?       Казуха спросил это вполне доброжелательной интонацией, без всякого умысла, но Предвестник всё равно вновь закатил глаза и произнёс:       — Кто же ещё мог так красться, словно преступник? Только ты, иначе и быть не могло. Не придумывай себе лишнего.       Он собирался закрыть на этом тему, но, услышав смешок с левой стороны от себя, бросил:       — Чего ты смеёшься??       — В следующий раз, — улыбаясь и подняв голову, чтобы посмотреть на Скарамуччу, начал Казуха, — попробуй старательнее скрывать свои чувства.       Тот на миг потерял дар речи, а затем с силой, но аккуратно, толкнул юношу так, чтобы тот упал на кушетку.       — Вон поспи лучше, — огрызнулся Предвестник, отворачиваясь к окну. — Ты же спать хотел? Смотри, буря почти улеглась, уже и шума такого нет, — он подпёр щёку рукой и сделал вид, что совершенно не ощущает то, как его дёргают за полы одеяний.       — Скар, Скар.       — Что? — спросил Скарамучча, всё так же не оборачиваясь.       — ...Что ты делал всё это время?       Предвестник замер, но ничего не ответил.       Они не виделись столькие годы, но даже поговорить не удосужились, лишь перекинувшись парой слов при встрече да вновь разойдясь.       Право слово, Казуха не ожидал, что, отправляясь на этом корабле в Инадзуму, повстречает столь давнего друга.       Но что этот самый друг думал об их встрече?       Скарамучча обернулся, увидел, что Казуха вновь принял сидячее положение, не отрывая от него взгляда своих алых глаз, и сказал:       — Что ты спросил? Я думал, ты уже спишь, — и снова толкнул его обратно на постель. Но в этот раз он просчитался: юноша уже некоторое время держал его за рукав, и поэтому, когда его оттолкнули, он потянул за собой и Предвестника.       Они вдвоём оказались на одной кушетке, совершенно точно не предназначенной для двух человек, друг напротив друга. Казуха смотрел с лёгкой улыбкой, Скарамучча же — с плохо скрываемым раздражением.       Однако не успел никто из них и слова вымолвить, как небо за окном потрясла молния, и Казуха заметно вздрогнул, поёжившись.       Как он и предполагал — шторм не собирался прекращаться.       У Скарамуччи же на лице появилось страдальческое выражение. Незаметно закатив глаза, он спросил:       — Не будешь же ты ещё и гроз бояться?       — Я вовсе не боюсь, — оправдался Казуха. — Просто такие колебания очень отчётливы для моего слуха...       — Замолчи, я понял тебя, — вновь не дав договорить, Скарамучча в этот раз просто положил ладонь на чужой затылок и притянул к себе, прижимая к своей груди. — Давай уже спать, — предложил он, закрывая глаза.       Его ладонь переместилась с затылка на ухо Казухи, чтобы приглушить шум бури за окном, и, пусть это вряд ли можно было назвать лучшей звукоизоляцией, несомненно, вполне помогало.       Казуха улыбнулся ему в грудь и, в ответ обняв за талию, сказал:       — Ты совсем не изменился.       — Заткнись, — еле донеслось до него сквозь прикрытые уши.       — Хорошо, — согласился Казуха. — Только не исчезай, как в прошлый раз... ладно?       Тишина. Неизвестно, заснул ли Скарамучча или же просто не пожелал отвечать, а может, он ответил столь тихо, что юноша и не услышал. Впрочем, Казуха и не нуждался в ответе — он лишь теснее прижался к чужому телу и закрыл глаза.       Теперь он мог заснуть. Ведь бурю за окном каюты заглушила буря в его собственном сердце, оборачиваясь родственным теплом.