A Flower in Bloom (or Wei Wuxian Crashes a Party)

      Вэй Усянь знал, что у него не самая лучшая репутация. И, ладно, он понимал, что это объяснимо, ведь он был печально известен тем, что никогда не ходил на занятия, раздражал своих учителей просто ради забавы и стал основателем дьявольского культа. Вопреки распространенному мнению, он всегда был довольно рациональным и мудрым человеком с впечатляющими навыками дедуктивного мышления и сообразительностью, которая никогда не переставала удивлять окружающих. В конце концов, он был вундеркиндом в юности — факт, о котором он часто упоминал в присутствии учеников, которые смотрели на него широко раскрытыми глазами, полными благоговения перед печально известным Старейшиной Илина.       Именно поэтому Вэй Усянь знал, когда нужно взять себя в руки. Он мог точно оценить, каких действий от него ожидают и как привлечь людей на свою сторону, если он того пожелает. Поэтому он решил справиться с этой ситуацией с самообладанием, изяществом и зрелостью, подобающими человеку, мудрому не по годам.       — Лань Чжааань, — громко заскулил Вэй Усянь, надув губы и драматично бросившись на плечо своего мужа, обхватив руками его бицепс, — но я оооочень хочу поехать!       Вэй Усянь еда смог сдержать ухмылку, когда увидел, как бровь Лань Цижэня дёрнулась в раздражении из-за его несносного поведения и публичного проявления чувств. Он прекрасно понимал, что его бывший учитель хотел что-то сказать, но не мог решить, стоит ли тратить силы на то, чтобы его отругать. Стоящий рядом с Лань Цижэнем Лань Сичэнь по-доброму улыбался, его, очевидно, забавляла актёрская игра Вэй Усяня.       Справедливо говоря, Лань Ванцзи и бровью не повёл, услышав мольбы Вэй Усяня, а вместо этого просто инстинктивно накрыл свободной рукой его ладонь. Но Вэй Усянь видел, что он был расстроен, его лоб нахмурился в раздумье.       Лань Сичэнь, казалось, почувствовал дискомфорт своего брата и мило усмехнулся.       — Дядя, может быть, нам стоит отложить наказание Молодого Господина Вэя до окончания банкета? В конце концов, Новый год — это время, когда всё можно начать с чистого листа.       Нисколько не впечатлённый его словами, Лань Цижэнь просто пристально посмотрел на Вэй Усяня.       — Может быть, ему стоило подумать головой, прежде чем выводить учеников в город после комендантского часа! Они выпивали и изучали непристойные материалы! Сколько ещё правил он нарушит, прежде чем в конец опорочит наших учеников?       Вэй Усянь не мог не поморщиться при этих словах. Ладно, справедливости ради, он действительно помог некоторым ученикам тайком выбраться из Облачных Глубин, ну и что! Детям надо хоть иногда развлекаться, и он хотел вознаградить их за отличную охоту! Кроме того, в его защиту можно сказать, что в изучении «непристойных материалов» нет его вины. Один из учеников просто случайно купил коллекцию эротических произведений у продавца и был пойман за тем, что прятал её под одеждой (спрятал он их не очень удачно).       Он открыл рот, чтобы возразить на этот факт, но, глядя на выражение лиц всех присутствующих, решил, что ему не стоит говорит о том, что он нарушил всего лишь большинство правил.       — При всём моем уважении, я уже нарушал комендантский час раньше! Не думаю, что это является поводом для того, чтобы я пропускал такой важный праздник! — сказал Вэй Усянь, скрестив руки на груди и возмущенно фыркнув, — я уже не ребёнок! И уж точно не заслуживаю быть наказанным.       — Одно дело нарушать комендантский час в одиночку, но ты втянул нашу невинную молодёжь в свои выходки! — возразил Лань Цижэнь, — ты мог разрушить их репутацию таким поведением! И если уж ты решил вести себя как ребенок, то и накажут тебя, как ребенка, — Вэй Усянь нахмурился, увидев, как Лань Цижэнь кивнул в ответ на собственное заявление, выглядя ещё более решительным в своих намерениях, — ты останешься здесь, в Облачных Глубинах, на все каникулы. Я не позволю тебе и дальше позорить нашу молодежь в Ланьлине!       Вэй Усянь издал оскорблённый возглас. Лань Сичэнь, несмотря на всю его доброту, мог только сочувственно улыбнуться ему. Хоть Лань Сичэнь и был лидером клана, он знал, когда следует подчиниться указам своего дяди, и он не мог ничего сказать, чтобы убедить Лань Цижэня в обратном.       Вэй Усянь посмотрел на Лань Ванцзи, и, когда его возлюбленный взглянул на него сверху вниз, он изобразил самое несчастное выражение лица, какое только мог — глаза расширились, а губы надулись. Он наклонился ближе к Лань Ванцзи, медленно потирая ладонью его руку.       — Дорогой муж, — захныкал Вэй Усянь, прекрасно зная, что Лань Ванцзи не мог противиться его просьбам, — пожалуйста, скажи своему дяде, что это очень жестоко с его стороны − оставлять меня здесь одного! Он совершает большую ошибку! — он почувствовал проблеск надежды, когда увидел, как бровь Лань Ванцзи дернулась, он изо всех сил старался не попасться на удочку своего партнера.       Последовала короткая пауза, прежде чем Лань Ванцзи просто нахмурился.       — Я вернусь домой, как только смогу, — ответил он.       В глубине души он знал, что Лань Ванцзи мало что мог сделать в этой ситуации. Вэй Усянь лично вырыл себе могилу. Тем не менее, он не мог не чувствовать себя несколько обиженным из-за беспомощности своего положения. Он поджал губы и отпустил мужа, негодующе скрестив руки на груди.       — Ну и ладно, — сказал он, — значит, бедному несчастному мне придётся провести целую неделю в одиночестве, — он подначивал Лань Ванцзи, надеясь заставить своего мужа почувствовать себя немного виноватым. Чтобы усилить свое раздражение, он встал со своего места, коротко поклонился Лань Цижэню и Лань Сичэню и вышел из комнаты, стараясь громко топать на ходу — само воплощение достоинства и самообладания.       Когда он рассказал Цзян Чэну о событиях того утра, его названый брат просто посмеялся над ним, прикрывшись чашкой чая. Он повёл себя именно так, как не должен себя вести названый брат.       — Так тебе и надо, — сказал Цзян Чэн, ставя свою чашку на стол, — если ты хотел поехать, тебе следовало подумать об этом заранее.       — Неужели человек не может совершить ни одной ошибки за всю свою жизнь? — Вэй Усянь застонал.       — Ты явно совершил больше одной ошибки за свои две жизни, — отметил Цзян Чэн, закатив глаза, когда Вэй Усянь отмахнулся от его комментария.       В тот день лодка Цзян Чэна пришвартовалась в Облачных Глубинах. Он был в гостях у Лань Сичэня по официальным делам, и, поскольку все они собирались отправиться в Ланьлин утром следующего дня, Цзян Чэн решил остаться на ночь. В прошлом он часто делал подобные остановки между Ланьлинем и Юньмэном, когда навещал Цзинь Лина, утверждая, что всё это было ради установления отношений кланов Цзян и Лань. Тем не менее, Вэй Усянь не мог не обратить внимания на то, что суровый лидер клана каждый раз старается провести с ним время, словно у него не было другого выбора, и кто такой Вэй Усянь, чтобы отказываться от его компании?       В конце концов, эти двое снова начали сближаться, спрашивая совета, шутя и заботясь друг о друге. Их взаимоотношения были не похожи на те, что связывали их, когда они были молоды — всему виной тринадцать лет разлуки и заблуждений — но теперь, когда они стали старше и мудрее (а вот это спорно), возможно, всё было к лучшему. В любом случае, Вэй Усянь не ожидал, что его связь с братом будет развиваться каким-либо иным образом.       — В общем, я не вижу причин для того, чтобы ты дулся на Лань Ванцзи, — сказал Цзян Чэн, — он не виноват в том, что ты получил по заслугам.       С тех пор как Цзян Чэн причалил, он стал одним из немногих несчастных свидетелей того, как вёл себя Вэй Усянь с Лань Ванцзи, совершенно по-детски злясь и обижаясь на него. Честно говоря, Лань Ванцзи вообще не заслуживал такого отношения, но Вэй Усянь всегда старался изо всех сил побеспокоить тех, кто волновался за него. Весь день Вэй Усянь старался вести себя как можно более невыносимо, громко хмыкал, когда Лань Ванцзи был рядом, скрещивал руки на груди и отворачивался, а затем выводил Цзян Чэна из комнаты всякий раз, когда Лань Ванцзи появлялся в поле зрения. В какой-то момент он даже показал ему язык через плечо, когда выходил из комнаты, убедившись, что Лань Ванцзи заметил это, просто чтобы посмотреть, не разозлится ли он. Цзян Чэн в конце концов приказал Вэй Усяню прекратить себя так вести, сказав, что наблюдать за их перепалкой было ещё более неприятно, чем терпеть их открытое проявление привязанности друг к другу.       Прекрасно понимая, что был неправ, Вэй Усянь слегка поёрзал на стуле и сцепил руки на коленях.       — Ты прав, и меня это бесит, — сказал он с недовольным вздохом, — сегодня вечером мне придётся извиниться перед Ханьгуан-цзюнем.       Цзян Чэн коротко хмыкнул в знак одобрения.       — Вот и хорошо, прими свою судьбу как подобает взрослому.       Вэй Усянь застонал, наклонился вперёд и прислонился щекой к столешнице.       — Я всё ещё расстроен! Как я скажу Цзинь Лину, что не смогу присутствовать на новогоднем банкете? Он будет так разочарован!       — Думаю, он переживёт.       — Я приготовил красные конверты, чтобы подарить детям! — продолжил Вэй Усянь.       — А конверты, конечно же, с деньгами Лань Ванцзи, — отметил Цзян Чэн.       В ответ Вэй Усянь просто вздохнул самым драматичным, скорбным способом, на какой только был способен.       — Как думаешь, я смог бы тайком пробраться на твою лодку? — спросил он, поднимая глаза и игнорируя комментарий Цзян Чэна.       — Ни за что, тебя поймают, как только мы причалим, и мне придётся отправить тебя обратно! — сказал Цзян Чэн. Вэй Усянь начал жаловаться, но он знал, что Цзян Чэн был прав. Он снова уныло опустился на стол. Вот бы существовал способ замаскироваться так, чтобы Лань Цижэнь не поймал его…       Внезапно Вэй Усянь сел так быстро, что бесстрашный лидер клана фактически подпрыгнул. Когда Цзян Чэн увидел улыбку, в которой изогнулись губы Вэй Усяня, его лицо приняло испуганное выражение.       — Нет, — проговорил Цзян Чэн, когда Вэй Усянь открыл рот. Но на самом деле он пытался убедить скорее себя, чем своего брата.       — Ну же, брат, — бывший Старейшина Илина прислонился локтями к столу и подпер подбородок ладонью, − живое воплощение озорства, — послушай-ка меня.

____________________

      Позже той же ночью, после того как Вэй Усянь проводил Цзян Чэна в его гостевые покои, он отправился обратно в свою комнату, сопровождаемый только стрекотанием вечерних сверчков и его собственными шагами по половицам. Он заложил руки за спину и пошёл немного медленнее. В юности Вэй Усянь ненавидел чувство одиночества, которое таилось в тишине, и предпочитал сам создавать шум и окружать себя только громкими людьми. Но, прожив одну жизнь плюс ещё немного, он научился ценить тишину и покой и иногда ловил себя на том, что ищет утешения глубокой ночью, просто чтобы побыть наедине со своими собственными мыслями.       Однако прямо сейчас, несмотря на умиротворяющее спокойствие вечера, Вэй Усянь подсознательно чувствовал, что ему чего-то не хватает, словно он ожидал увидеть кого-то рядом с собой, кому он мог бы протянуть руку. Внезапно его дыхание стало слишком громким, и звуки его шагов, раздающихся по полу, заставили его почувствовать лёгкую боль в груди. Как же сильно он хотел, чтобы Лань Ванцзи был рядом с ним, чтобы он мог опереться всем своим весом на бок своего мужа, пока они шли бы, переговариваясь тихим шепотом.       Он лишь слегка приоткрыл тяжёлые деревянные двери и заглянул внутрь. И действительно, его муж сидел за столом лицом к двери с накинутым на плечи одеялом и что-то писал, комната освещалась лишь одним мягко мерцающим источником света. Когда он тихо вошёл, Лань Ванцзи не поднял взгляда от своей работы, продолжая писать, пока не почувствовал, что его одеяло приподняли с нижнего угла, и Вэй Усянь скользнул под сильную руку Лань Ванцзи и обхватил его за талию.       Лань Ванцзи осторожно отложил кисть.       — Ты замёрз, — заметил он.       — Мм, я гулял с Цзян Чэном, — объяснил Вэй Усянь, устраиваясь поближе. Он глубоко вздохнул, а затем удовлетворённо выдохнул, мгновенно успокоенный ароматом сандалового дерева, который всегда исходил от Лань Ванцзи, — не хочешь согреть своего любимого, Ханьгуан-цзюнь?       Ещё до того, как он закончил свою просьбу, Лань Ванцзи уже обнял Вэй Усяня, закрепив край одеяла так, чтобы оно накрыло их обоих.       — Лучше? — спросил он.       — Гораздо, — мягко ответил Вэй Усянь.       Так они и сидели в этой уютной тишине, согревая друг друга холодной зимней ночью. Вэй Усянь почти заснул, но затем он наклонил голову, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи, и его сердце замерло в груди, когда он увидел, что Лань Ванцзи всё это время смотрел на него. О, этот человек точно знал, как украсть его сердце — Вэй Усянь был близок к тому, чтобы упасть в обморок.       — Лань Чжань, — начал он.       — Мгм.       Вэй Усянь искоса посмотрел на него.       — Прости меня за то, что вёл себя как ребёнок, — сказал он, — я знаю, что ты ничего не смог бы сделать, чтобы убедить своего дядю, — Вэй Усянь теребил край одеяла, плотнее натягивая его вокруг своего тела, — я просто хотел пойти с тобой на празднование, понимаешь? Я уже давно не встречал новый год, и было бы неплохо увидеть торжества вместе с тобой.       Лань Ванцзи не ответил, а просто крепче обнял Вэй Усяня. Через мгновение он заговорил.       — Я не сержусь, — просто заявил он.       Вэй Усянь вздохнул.       — Я знаю, и всё потому, что ты слишком добр ко мне, — ворчливо ответил он.       — Нет, — поправил его Лань Ванцзи. Он помолчал, словно раздумывая над ответом, а затем продолжил, — я тоже хочу провести фестиваль с тобой.       — Правда? Нам было бы так весело! — простонал Вэй Усянь, — мы могли бы вместе отправиться на ночную охоту, а затем наслаждаться обществом друг друга на банкетах и отпраздновать Новый Год на фестивале! И нам не пришлось бы работать целую неделю! По-моему, звучит отлично!       — Мгм, — согласился Лань Ванцзи, его руки медленно поглаживали плечо Вэй Усяня вверх и вниз.       Вэй Усянь вздохнул, устраиваясь поближе к мужу.       — Наверное, когда я последний раз ходил на эти мероприятия, я всё ещё получал красные конверты, — задумчиво проговорил он, — я всегда тратил их на закуски и маленькие безделушки — полностью тратил всё за один день! Моя сестра и Цзян Чэн все время ругали меня за то, что я не хранил деньги, — разговаривая, Вэй Усянь выпрямился, положив голову на изгиб шеи Лань Ванцзи. Он не был уверен, чья рука протянулась к чьей первой, но их пальцы переплелись, и, держа их руки вместе у себя на коленях, Вэй Усянь не мог не улыбнуться. Он повернулся к Лань Ванцзи, слегка сжав его руку, — мы теперь женаты, и я полагаю, что нам придётся раздавать красные конверты. Мы определенно должны дать немного денег А-Юаню и Лань Цзинъи. Думаю, что Цзинь Лин тоже был бы рад красному конверту, но он точно начнёт жаловаться, если он не будет полон денег, — продолжил он, слегка посмеиваясь, — давай и Цзян Чэну подарим один конверт! Мне нравится упоминать о том, что он одинок.       — Мгм, — сказал Лань Ванцзи. Подушечкой большого пальца он выводил круги на ладони Вэй Усяня, — сходим за красными конвертами, когда я вернусь.       — Хорошо, — согласился Вэй Усянь. Он медленно выдохнул, отпуская ощущение предвкушения от фестиваля. Он подался навстречу прикосновениям Лань Ванцзи, — и всё же было бы неплохо, если бы мы могли провести фестиваль вместе.       На мгновение воцарилась короткая тишина, когда Лань Ванцзи прислонился головой к его голове и медленно выдохнул. Вэй Усянь почувствовал, как его окутало тепло, когда Лань Ванцзи слегка повернулся, чтобы прижаться губами к макушке Вэй Усяня.       — Мгм, — согласился он.       Губы Вэй Усяня растянулись в улыбке, когда он почувствовал, как в груди разливается абсолютное обожание к Лань Ванцзи. Он сбросил одеяло, которое было накинуто на них, перекинул ноги так, чтобы сесть на колени своего мужа. Он обвил руками его шею и страстно поцеловал Лань Ванцзи в губы.       — Лань эр-гэгэ, как тебе удается быть таким очаровательным? — спросил Вэй Усянь, — твоя честность делает тебя таким милым. Как я могу сопротивляться тебе?       — Не сопротивляйся, — просто ответил Лань Ванцзи. Его руки скользнули вниз к изгибу бёдер Вэй Усяня, чуть дрогнув, когда Вэй Усянь слегка переместился у него на коленях.       Вэй Усянь со смехом откинул голову назад.       — Боже мой, Лань Чжань, как тебе не стыдно! — воскликнул он, приложив все усилия, чтобы прикрыть рот рукой в притворном вздохе. Он не смог удержаться от хихиканья, когда Лань Ванцзи в ответ прижал губы к его скуле. Вэй Усянь потянулся назад, чтобы дёрнуть за узел, который удерживал ленту на лбу Лань Ванцзи.       — Лань эр-гэгэ, — сказал Вэй Усянь, понизив голос до шепота, — покажешь своему дорогому мужу, как сильно ты будешь по нему скучать?       Лань Ванцзи поднял голову, запечатлев губы Вэй Усяня в жарком поцелуе. Вэй Усянь таял под его прикосновениями. Руки его блуждали по груди Лань Ванцзи и по его плечам, медленно стягивая с них халат.       — Бесстыдник, — проговорил Лань Ванцзи ему на ухо таким низким и разгорячённым шёпотом, что Вэй Усянь заметно вздрогнул.       Поцелуй, с которым Вэй Усянь прижался к губам Лань Ванцзи, был удивительно целомудренным по сравнению с пылкими прикосновениями, которыми они одаривали друг друга. Они прижались лбами друг к другу, и Вэй Усянь улыбнулся.       — Я знаю, — сказал он, — но ты всё равно меня любишь.       Вэй Усянь мог поклясться, что заметил намёк на улыбку на губах своего мужа, и это заставило его сердце пропустить удар. Он оказался в полной власти Лань Ванцзи, когда тот снова поцеловал его и начал поднимать на руки, передвигаясь к их кровати.       — Люблю.

________________

      Процессия, направлявшаяся в Ланьлин, отбыла поздним утром. В неё входили некоторые ученики и старших заклинателей, в их числе были Лань Сичэнь, Лань Сычжуй, Лань Цзиньи и, конечно же, Лань Ванцзи. Прежде чем Лань Сичжуй и Лань Цзиньи ушли, Вэй Усянь устроил грандиозное шоу, обняв их и пообещав подарить им красные конверты по возвращению. Когда никто не смотрел, Вэй Усянь поцеловал мужа в губы и пообещал скоро увидеться.       И, если всё пойдет по его плану, Лань Ванцзи увидится со своим мужем раньше, чем он предполагал!       После того, как лодка Цзян Чэна подплыла к лодкам учеников из пирса Лотоса, Вэй Усянь вышел на палубу с таким грохотом, что все на судне подпрыгнули. Цзян Чэн, который наслаждался моментом покоя, глядя на воду, от удивления чуть не свалился за борт. Зная, что только Вэй Усянь мог быть предвестником внезапного переполоха, Цзян Чэн повернулся, чтобы отругать его, и внезапно застыл.       Ему потребовалось мгновение, чтобы посмотреть на приближающуюся фигуру широко раскрытыми глазами, как будто он не мог точно сказать, кто это был. Затем, когда до него медленно начало доходить, Цзян Чэн прищурил глаза, окинув его пристальным взглядом сверху вниз.       — Чёрт возьми, — раздражённо заключил Цзян Чэн.       Вэй Усянь ухмыльнулся, набросил полупрозрачный фиолетовый шарф на плечи и, слегка приподняв юбку, шагнул вперёд. Туфли, в которые он был одет, не очень деликатно топали по дереву. Вэй Усянь остановился перед братом, чтобы покрасоваться перед ним, слегка выпятив бедра в сторону.       — Не смотри на меня слишком долго, Цзян Чэн, — сказал он, подмигнув. Он театральным жестом раскрыл веер и кокетливо прикрыл нижнюю половину лица, — я замужняя женщина.       — Надо было оставить тебя в Гусу, — сказал Цзян Чэн в ответ, его бровь дёрнулась, — где, чёрт возьми, ты вообще всё это взял?       — Я вчера пробрался в город и купил этот наряд, — ответил Вэй Усянь, гордясь самим собой. Он приложил столько усилий, попросив добрых дам в магазине одежды подобрать для него самый элегантный, но скромный наряд, в который они могли бы его одеть. В итоге он купил платье фиолетового и белого цветов, мало чем отличающееся от цветов клана Юньмэн-Цзян. Он элегантно обмахнул лицо веером, — Не Хуайсан недавно прислал мне веер в подарок. По-моему, это очень мило с его стороны. Мне кажется, что с макияжем не помешало бы немного поработать, но я сделал всё, что мог!       — Это точно не сработает, — сказал Цзян Чэн, массируя переносицу.       — Конечно, сработает! Мы просто должны убедиться в том, что никто не заметит подвоха! — сказал Вэй Усянь, — скажи всем, что я твоя двоюродная сестра, приехавшая в гости из Юньмэна! Никто ничего не узнает.       — Ты не думаешь, что Лань Ванцзи узнает тебя?       На это Вэй Усянь просто задумчиво хмыкнул. Он со щелчком закрыл веер и постучал им по подбородку.       — Он точно меня узнает, но мы решим проблему по мере её поступления, — Цзян Чэн заметил озорной блеск в глазах Вэй Усяня, когда тот на мгновение задумался о возможном развитии событий, — кроме того, это − замечательный сюрприз для Лань Ванцзи.       Цзян Чэн открыл рот, как будто собирался что-то сказать, но был прерван, когда ученик Юньмэн-Цзян подошел к ним, почтительно скрестив руки перед собой и опустив голову.       — Глава Клана, мы приближаемся к Башне Кои, — вежливо сообщил он им.       Цзян Чэн просто кивнул.       — Хорошо, скажи нашим людям на лодках, чтобы они подходили к берегу.       Ученик коротко кивнул и слегка приподнял голову. Его глаза расширились, когда он случайно заметил Вэй Усяня, стоящего рядом. Вэй Усянь просто кокетливо улыбнулся ему и подмигнул, и щеки ученика порозовели, прежде чем он торопливо пробормотал извинения и побежал так быстро, как только мог, чтобы вернуться к своей работе.       — Перестань терроризировать моих учеников, — отругал его Цзян Чэн.       — Никого я не терроризирую! Я ничего не могу поделать с тем, что я прекрасен во всём, — сказал Вэй Усянь.       Цзян Чэн хмуро посмотрел на него, скрестив руки на груди.       — Вэй Усянь, — предостерегающе проговорил он, — только потому, что я помогаю тебе, это не значит, что ты можешь делать всё, что захочешь. Если ты опять что-нибудь натворишь, я отправлю тебя обратно в Гусу.       — Пожалуйста, дорогой брат, не делай этого, — сказал Вэй Усянь со смешком, из-за которого Цзян Чэну было трудно поверить ему. Зная это, Вэй Усянь просто ухмыльнулся и раскрыл свой веер так, чтобы он закрыл его губы, — и меня зовут Цзян Фейхуа, Глава Клана.       Цзян Чэн нахмурил брови, прежде чем его осенило. Вэй Усянь рассмеялся, когда Цзян Чэн закатил глаза.       — Повзрослей уже.       Они прибыли в Башню Кои немного позже, чем предполагалось, но, похоже, все остальные тоже решили заявиться с опозданием. Город бурлил энергией, и слуги, господа и госпожи, как и прежде, бегали вокруг, приветствуя гостей и делая какие-то последние приготовления. Сама Башня Кои была богато украшена красными и золотыми знамёнами и фонарями, что делало и без того красивую базу клана ещё более величественной, чем обычно. Вэй Усянь не мог не почувствовать волну радости, глядя на новогодние украшения, практически сияющие в угасающем солнечном свете.       — Ты помнишь, как мы праздновали Новый год в Пирсе Лотоса? — спросил Вэй Усянь, делая шаг вперёд, чтобы посмотреть на сцену.       — Как я мог забыть? — сказал Цзян Чэн, нежно улыбаясь, — мы каждый год там объедались.       Клан Ланьлин-Цзинь организовал праздник в этом году, пригласив старших заклинателей и младших учеников из всех основных кланов на ночную охоту, банкет и недельный фестиваль, открытый для широкой публики, чтобы поприветствовать Новый год. Это был не только веселый и грандиозный праздник, но и возможность для молодых заклинателей познакомиться с людьми из других кланов, а также для всех заклинателей продемонстрировать свои навыки на празднестве.       Ну серьёзно, Лань Цижэнь ожидал, что Вэй Усянь будет терпеливо ждать Лань Ванцзи дома, когда тут такое происходит?       Слуга поприветствовал их, когда они сошли с лодок, и уже собирался провести их внутрь, как вдруг перед ними выросла фигура в золотом.       — Дядя! — Цзинь Лин поприветствовал их, не в силах сдержать своего волнения. Когда он понял, что поздоровался слишком радостно, его лицо покраснело, и он заставил себя принять суровое выражение, — то есть, дядя, — сказал он, пытаясь придать тону своего голоса больше серьёзности. Он слегка наклонил голову, — как прошла ваша поездка в Юньмэн?       — Всё было хорошо. Я заехал в Гусу по делам, — ответил Цзян Чэн. Хотя выражение его лица было таким же суровым, как и всегда, Цзян Чэн, казалось, окинул Цзинь Лина серьёзным взглядом, его брови нахмурились в раздумье, — как идут приготовления? Ты хорошо поспал?       Цзинь Лин кивнул.       — Да, дядя! Я был занят подготовкой к Новому году и ночной охоте, но я хорошо поел и отдыхал в перерывах между тренировками!       Черты лица Цзян Чэна слегка смягчились.       — Хорошо. Ты не сможешь показать все свои способности во время ночной охоты, если не позаботишься о себе.       Цзинь Лин, казалось, просиял в ответ на совет Цзян Чэна, и энергично кивнул.       — Да, я сделаю всё, что в моих силах, дядя! — сказал он, и Вэй Усянь не мог не усмехнуться вслух, увидев, как подергиваются губы Цзинь Лина, пытаясь скрыть улыбку.       Внезапно заметив присутствие Вэй Усяня, Цзинь Лин посмотрел на него. Испуганный, Вэй Усянь быстро раскрыл веер перед своим лицом, опасаясь, что племянник может узнать его.       — Дядя, кто это? — спросил Цзинь Лин, приподняв бровь.       Цзян Чэн фыркнул.       — А, да это… — прежде чем Цзян Чэн успел закончить фразу, Вэй Усянь быстро ткнул его локтем в ребра. Возможно, он ударил его слишком сильно, потому что Цзян Чэн поперхнулся, как будто из него вышибло весь воздух.       Глаза Цзинь Лина расширились от шока, и он открыл рот, чтобы возразить против подобного обращения по отношению к его дорогому дяде, когда Вэй Усянь внезапно шагнул вперёд.       — Неужели ты − Цзинь Жулань? — спросил Вэй Усянь высоким голосом, притворяясь, что задыхается от благоговения, — о боже, ты стал таким высоким! В последний раз, когда я видела тебя, ты был крошечным круглолицым младенцем!       Цзинь Лин выглядел совершенно ошеломленным, и Вэй Усянь воспользовался этой возможностью, чтобы протянуть руку и нежно ущипнуть Цзинь Лина за щеку. Он хихикнул, делая вид, что не замечает протестующих воплей Цзинь Лина, воркуя над ним.       — Тетушка может называть тебя А-Лин, верно? Боже правый, ты ведь самое очаровательное создание, которое я когда-либо видела! Моё дорогой малыш А-Лин! Уверена, другие ученики падают в обморок из-за такого красивого мужчины! — продолжил Вэй Усянь, стараясь не рассмеяться, когда Цзинь Лину наконец удалось оттолкнуть его.       Цзинь Лин потер щеку, лицо покраснело от смущения, когда он пристально посмотрел на Вэй Усяня.       — Тетушка? Я ни разу в жизни вас не видел!       — Прекрати, — наконец проговорил Цзян Чэн, свирепо глядя на Вэй Усяня, который только ухмыльнулся из-за своего веера. Он повернулся к Цзинь Лину, выглядя довольно разозлённым, — это… наша с твоей матерью двоюродная сестра.       — Двоюродная сестра? — спросил Цзинь Лин, несколько раз недоверчиво моргнув в сторону Вэй Усяня.       — Да. Очень дальняя, — проговорил Цзян Чэн сквозь стиснутые зубы.       Вэй Усянь приятно улыбнулся, когда Цзинь Лин посмотрел на него прищуренными глазами.       — Цзян Фейхуа, — представился он, — А-Чэн был очень добр и пригласил меня на ваш фестиваль! Хочу поскорее увидеть, насколько хорош мой дорогой племянник в ночной охоте! Я слышала, ты настоящий вундеркинд.       При этих словах Цзинь Лин внезапно выпрямился, его щеки и уши порозовели. Казалось, он даже слегка выпятил грудь вперёд.       — Ну мне ещё предстоит много работы! — ответил Цзинь Лин, выглядя невероятно довольным комплиментом, — я попрошу подготовить для вас жилье рядом с комнатой моего дяди, — продолжил он, бросив взгляд на слугу, который приветствовал их кивком. Слуга поклонился им, прежде чем выйти, чтобы подготовить комнату, — скоро начнётся парад перед ночной охотой. Я попрошу кого-нибудь показать вам охотничьи угодья. Мне нужно идти, чтобы подготовиться, — с этими словами Цзинь Лин вежливо поклонился им обоим, прежде чем уйти.       Вэй Усянь задумчиво вздохнул.       — Эх, где мои молодые годы! Очень жаль, что я замаскирован под Цзян Фейхуа, иначе я бы охотился там вместе со всеми вами!       Цзян Чэн только усмехнулся.       — Слава богу, что это не так. Ты снова украл бы всю добычу, — Вэй Усянь просто рассмеялся над этим, не в силах возразить иначе. Цзян Чэн повернулся, чтобы убедиться, что все ученики были рядом с ним, и кивнул, — мне тоже нужно идти готовиться, — сказал он. Он повернулся и бросил на Вэй Усяня суровый взгляд, пытаясь заставить его подчиниться своему решению, — постарайся не создавать проблем, когда будешь один. Я не шучу.       — Да, да, я знаю. Не беспокойся ты так, А-Чэн, — ответил Вэй Усянь, стараясь использовать самый сладкий певучий голос, какой только мог, произнося имя Цзян Чэна, который с отвращением сморщил нос в ответ на это, а затем приказал своим людям удалиться, оставив Вэй Усяня одного.       К нему, опустив голову, подошла слуга.       — Госпожа Цзян, пожалуйста, позвольте мне проводить вас до края охотничьих угодий, — сказала она.       Вэй Усянь хихикнул, элегантно обмахиваясь веером.       — Пожалуйста, проводите же меня!