Их история.

Валера стартилат. Это клеймо висит на нем уже ни много ни мало пять лет. Ему в пору думать о том, на кого поступать и кем он хочет быть, девушек обольщать своей улыбкой и ямочками на щеках, в студенчество с головой окунуться. Жить, ему нужно, жить, но эта самая проклятая жизнь ускользает от него по крупицам, песком сыпется из дрожащих рук. И темнота, необозримая вокруг темнота. Вроде жизнь течёт своим чередом, да и он продолжает расти, мужать. Зато внутри все стоит на месте. Сердце не стучит, предательски молчит и не отзывается ни на один зов. Младшая сестра скоро идёт в первый класс, ребята в институты поступают. Игорь уже обзавёлся женой и детьми. Игорь. Это имя — ножом по сердцу. Он его друг, а обращение на «Вы» давно ушло в прошлое. Игорь не предаёт, остаётся рядом, да только сердце от этого не бьется, сколько бы пакетов бычей крови он не приносил. Лагунов исхудал. В пищу он теперь принимал только кровь, а её было до ужаса мало. Костлявый, высокий, несуразный. Так и жил Валера в своей пещере, каждый день проделывая единственный маршрут: дом — школа, школа — дом. Из комнатушки днями мог не выходить. Ну, ему и не надо. Отношения с родителями были ни к черту. Вечные ссоры, крики. Они хотели, что бы Валера стал инженером. Валера хотел сгнить в могиле. На учёбу было много времени. Кажется, он успел перечитать все книги в доме по два раза. Лагунов стал отличником, только на кой оно нужно, если красный аттестат он все равно уже не получит? От скуки Валера таскал у папы газеты. Как-никак, а происходящее в мире знать хотелось. Так и случилось то, что вывело его из пятилетней комы. На газете «Комсомольская правда» крупным шрифтом было выведено: «Футболисты — наша гордость», а далее следовал текст: «23 июня, в 14:40 дня команда «Металлург» разгромила в финальном матче советского чемпионата команду «Буревестник», взяв заслуженный золотой кубок. Их капитан — Лев Хлопов сообщил, что призывает всех прийти на воскресный дружеский матч с «Сталинцем». Дальше Лагунов не читал. Лёва Хлопов. Тот самый Лёва Хлопов, который просил его прощения на пароходе. Тот самый Лёва Хлопов, которого он простил и крепко обнял на прощание. Потому что Валера опасен. Потому что о дружбе и речи быть не может, когда один из них — монстр. Но к юноше тянуло. Он смотрел на фотографию в газете, Лёва на ней радостный, счастливый. В сердце у Валеры что-то ёкнуло. Билеты были куплены, а фотография вырезана и убрана в стол Лагунова.