Зависимость

— Ты пришел. Микаса пустым взглядом окинула Жана, мрачно стоявшего в дверях, и на секунду прикрыла глаза. Мужчина прошел вглубь комнаты и поморщился от беспорядка в ней. Впрочем, он ее не осуждал, понимая, что после войны мало кто смог прийти в себя быстро. — Ты позвала. Всего одна фраза, а так много смысла. Микаса на секунду задержала дыхание, а затем зажмурилась. Она не сможет забыть Эрена. Никогда. Но… он хотел, чтобы она жила своей жизнью. И она собирается дать себе шанс. *** — У меня родился сын, представляешь? Микаса прислонилась к дереву, играя пальцами в мягкой траве. Лето было на удивление приятным. Обычно сильная жара приносила только дискомфорт, но в этот раз все, почему-то, ощущалось иначе. — Он точная моя копия, даже родинка на том же месте на руке. Он еще совсем крошечный, но уже такой прекрасный. Девушка прикрыла глаза, с мягкой улыбкой вспоминая сына. Прежняя настороженность и хмурость, которые ей привила война, уступили место доброте и ласковости, к чему ее старое окружение до сих пор не привыкло. Микаса с гордостью вспоминает свои былые подвиги, хоть и не считает их таковыми. Потому что каким бы ужасным и травмирующим не было для нее время в Разведкорпусе, именно там она обрела самую большую свою семью. — Я бы хотела, чтобы ты его увидел. Аккерман никогда бы не подумала, что скажет эту фразу вслух. И уж точно бы даже представить себе не могла, что не почувствует при этом раздирающей боли, такой, что хочется собственноручно выдернуть себе сердце. И все же, правду говорят, время лечит. Спустя годы, сотни ночных кошмаров и испугов при громких звуках, она научить жить, а не выживать. Научилась любить, а не скорбеть. — Помнишь, в детстве ты забрался на высокое дерево, потому что хотел увидеть разведчиков, и упал с него? Микаса тихо рассмеялась своим воспоминаниям и нежно погладила землю рядом с собой. Легкий ветер подул, едва не срывая с нее шляпу, и приятно охладил нагретую за день кожу. Наверно, так легко и беззаботно она ощущала себя последний раз в детстве, когда Эрен вытаскивал ее на прогулку с Армином, и они допоздна бегали по улицам города, за что, конечно, потом получали от госпожи Йегер. Славное было время. — Мой сын недавно решил повторить твой подвиг по покорению вершин и едва не упал со стола, — она слегка нахмурилась, однако затем морщины разгладились и ее лицо снова приняло безмятежное выражение, — супруг вовремя поймал его. При упоминании мужа ее голос стал ласков, в словах больше не было бывшей вины и печали, а само слово легко сорвалось с ее губ. Микаса долго училась не чувствовать вину за то, что произошло и могло произойти. Потому что в конце концов она поняла одну простую истину: никто не исчезает по-настоящему. Память. Вот что всегда останется с ней. И если человек жив в памяти других людей, значит он останется жив навсегда. Для всего мира Эрен Йегер останется тираном, который хотел уничтожить весь мир, но для нее он останется тем самым мальчиком, который однажды спас ее и подарил надежду. Подарил любовь. Микаса взглянула на часы на запястье и вздохнула, понимая, что пора уходить. Словно в такт ее мыслям вдалеке послышался мужской голос, звавший ее по имени. Молодой мужчина с ребенком на руках шел в ее направлении, останавливаясь неподалеку, когда понял, что Микаса его заметила. — Мне пора, но я приду завтра, ты же знаешь? Девушка бросила последний взгляд на неприметное место под огромным деревом и размеренным шагом поспешила к мужчине. — Вы меня заждались? Жан приобнял жену за талию и мягко поцеловал в щеку, легко махнул головой с улыбкой на губах. — Нисколько, мы только подошли. Эрен, поздоровайся с мамой. Ребенок что-то едва понятно произнес и лучезарно улыбнулся, потянувшись руками к матери. Микаса забрала его к себе, не обращая внимания на бормотания Жана о том, что ей не следует таскать его на руках, мол, он уже тяжелый. — Пойдемте домой? Было много моментов в ее жизни, когда она понимала, что совершила ошибку. Но сейчас, глядя на то, что она имеет, она понимает, что поступила верно, когда дала себе шанс. — Да, пойдем домой.